Их школьные будни превратились в своего рода рутину. Как только они пересекались в пустынном коридоре, Грейнджер тут же хватала его за руку и затягивала в какое-нибудь уединённое место. Она не всегда так делала, но довольно часто. Там они занимались горячим, крышесносным сексом, за которым следовало неприятное молчание и ещё более неприятное прощание.
Они практически не разговаривали, когда были наедине. Лишь выстанывали имена друг друга время от времени или же давали короткие наставления во время секса. На публике они снова вернулись к взаимному игнорированию. Она больше не улыбалась ему, а он перестал бросать гневные взгляды в её сторону. Это отчасти способствовало тому, что Блейз и Тео больше не доставали его по этому поводу.
Гермиону больше не мучили панические атаки, с того раза не было ни одного приступа. С тех пор, как он узнал, как остро она реагирует на грубое отношение, он старался сдерживать себя. Не выступал инициатором их горячих рандеву и никогда не удерживал её дольше положенного. Даже несмотря на то, что они ещё не стали настоящими друзьями, он хотел быть более внимательным к ней. Хотел защитить её.
Загвоздка была только в одном — она не нуждалась в его защите… Драко угрюмо смотрел из окна безлюдного школьного коридора. Там внизу шла Грейнджер под руку с Джинни Уизли и той светловолосой когтевранкой в сторону Хогсмида, словно у неё не было никаких других забот. Она не нуждалась в нём… А он думал, что нужен ей, и от этой мысли было так хорошо на душе! Но с каждым прошедшим днём он всё отчётливее понимал, что это не так.
И с каждым прошедшим днём он всё чаще оказывался именно у этого окна. Этот коридор находился на четвёртом этаже, учебные классы которого были разрушены почти до основания во время Битвы за Хогвартс и поэтому больше не использовались. Массивное окно с широким подоконником располагало к тому, чтобы просто сидеть здесь и смотреть вниз, на деревню. Здесь он мог побыть в одиночестве.
Закрыв глаза, он запрокинул голову и прислонился затылком к холодной каменной стене. Вообще-то ему совершенно не на что жаловаться, что может быть лучше? Регулярный секс и полная свобода от излишней приставучести девушки. Любой другой мужчина даже мог бы позавидовать ему. Он сам мечтал об этом в прошлом, когда Пэнси своей назойливостью не давала ему и шагу спокойно ступить.
Однако сейчас он не чувствовал никакой радости… С каждой тайной встречей в его груди разрасталась пустота — та, которую он так надеялся заполнить. Блейз и Тео были хорошими друзьями, но они не могли понять, что происходит в его душе. Они не знали, каково это быть виновным в смерти Дамблдора. Не знали, как на него повлиял вид Грейнджер, лежавшей на полу его гостиной. Каково было слышать её крики, пока её пытала и мучила его собственная тётка. Видеть, как этот чёртов оборотень Сивый трогает её полуголое тело своими грязными руками…
В войне не было ничего хорошего. И стоять на стороне побеждённых означало, что ему придётся нести в себе это чудовищное чувство вины до конца жизни.
Он надеялся, что Грейнджер поймёт его. Когда она дрожала в его объятиях после приступа панической атаки, в её глазах было столько понимания и открытости! Она разделяла его боль… Война не пощадила и её — она была такой же сломленной, отчаявшейся и одинокой, как и он.
Но разумеется, он не мог знать этого наверняка. Он не имел ни малейшего понятия, что происходит в её голове на самом деле. Он просто проецировал на неё свои собственные чувства и ожидал, что она поможет ему — ведь Грейнджер всё-таки была великой героиней, она многим пожертвовала и столько страдала… Однако в её случае всё это было во имя добра. Она была на правильной стороне. И с ней были Поттер и Уизли, с которыми она прошла через это плечом к плечу. У неё были друзья, которые точно знали, каково это.
Малфой несколько раз устало потёр лицо обеими руками. В последние дни ему так часто хотелось процарапать свою кожу до крови… В нём было столько энергии, которую он не мог выплеснуть, как бы ни пытался. Даже во время секса он сдерживал себя, чтобы не напугать Грейнджер. Драко уже не знал, куда девать эту ярость, бушевавшую внутри.
Может, если он причинит себе боль, ему станет легче? Может, это неприятное чувство сможет отвлечь его? Он ведь и так это заслужил, хоть Визенгамот и не вынес ему официальных обвинений в чём бы то ни было благодаря святому Поттеру, который поручился за него и его семью. Но Драко знал, что он действительно заслужил наказание.
Он выругался и, выпрямившись, прислонился лбом к ледяному оконному стеклу. Он не чёртов подросток, пытающийся избавиться от своей депрессии через боль! Он взрослый мужчина и должен, чёрт возьми, быть в состоянии контролировать свои импульсивные порывы! Негативные мысли ни к чему не приведут, это просто непродуктивно. Вместо того, чтобы утопать в жалости к самому себе, он должен заняться чем-то другим — сделать домашние задания или повеселиться с Блейзом и Тео, к примеру. Как раньше.
***
Гермиона слушала разговоры вокруг себя с улыбкой на губах. После стольких недель Джинни наконец удалось уговорить подругу пойти в Хогсмид вместе с её компанией друзей. Если честно, она согласилась только потому, что с ними шла ещё и Луна, так что она не была единственным человеком, не принадлежавшим к этой группе весёлых гриффиндорок. Но у Лавгуд явно не было проблем с общением, в отличие от неё.
Гермиона даже не знала, о чём говорили другие. Она просто смотрела по сторонам, улыбалась и кивала время от времени, изо всех пытаясь делать вид, что всё понимает. Она хотела быть частью коллектива. Хотела выглядеть расслабленной и весёлой, как будто её ничего не беспокоило.
Но всё было не так…
Каждая встреча с Драко заставляла её чувствовать себя всё более пустой внутри. Она надеялась найти в нём человека, который поймёт её. Он с такой заботой и осторожностью вытащил её из лап панической атаки, так умело отвлёк! Но после того раза она больше не видела в нём эту «нежную» сторону его характера.
Она чувствовала, что он сдерживает себя. Гермиона видела это в его горящем взгляде. Ощущала в его прикосновениях, когда он держал её в своих руках. То, что он не желал показывать более мягкую версию себя, было так очевидно, но она не хотела давить на него. Она слишком ценила их секс, чтобы распрощаться с ним из-за каких-то необдуманных слов.
Единственное, чего она хотела, — это поцеловать его… Она так часто ловила себя на мысли, что хочет просто притянуть его к себе и утонуть в необузданных поцелуях с ним. Но первый шаг должен сделать он… Она и так всегда выступает в роли инициатора секса, а он только соглашается. Гриффиндорка не хотела рисковать.
Именно поэтому она никогда не заговаривала с ним на такие темы.
Но при этом она столько всего хотела ему сказать:
Спасибо за твою поддержку.
Ты такой хороший!
Просто отпусти себя и возьми меня так, как тебе хочется на самом деле. Я не фарфоровая кукла, не разобьюсь.
Поцелуй меня.
Ты мне нравишься.
У Гермионы начали дрожать губы. Она снова почувствовала, как в её душе разрастается пустота. Как реальность снова удаляется от неё, словно между ней и остальным миром выросла невидимая стеклянная стена.
Девушка больно ущипнула себя за бедро. Боль была самым быстрым способом прогнать пустоту. У неё было ощущение, как будто звуки окружающего мира долетали до неё сквозь толстый слой ваты. За прошедшие недели она перепробовала множество вариантов избавления от этого наваждения, которое всегда накатывало на неё совершенно неожиданно и независимо от ситуации. Оно могло настигнуть её в любой момент. И это вселяло страх…
Иногда, когда она тайно подсматривала за Драко на занятии или во время обеда в Большом зале, она замечала точно такое же пустое выражение в его глазах. Она спрашивала саму себя: может, он чувствует то же самое, что и она? Но она никогда не спрашивала его. Драко — сильный мужчина, он не такой слабый, в отличие от неё. И он уж точно никогда не сдастся под напором призраков прошлого. Он брал всё, что хотел и никогда не требовал чего-то большего.
— Эй, Гермиона!
Она моргнула несколько раз. Видимо улыбка сошла с её лица, так как Джинни обеспокоенно смотрела на неё со стороны. Она снова заставила себя улыбнуться.
— Да?
— Мы хотели произнести тост, — медленно произнесла её рыжеволосая подруга так, будто говорила это уже не в первый раз. А может, и правда не в первый…
— Тост?
Гермиона растерянно рассматривала смеющиеся лица вокруг себя. По какой-то непонятной причине на головах у всех девушек появились ободки с оленьими рогами.
— За первый Адвент! — подсказала Луна, которая, по всей видимости, поняла, что Грейнджер пропустила мимо ушей то, о чём они говорили до этого. — Хочешь такой же ободок? Я принесла для всех нас.
Гермиона взяла предложенный аксессуар и, как в трансе, нацепила его на голову. Она чувствовала на себе взгляд Джинни, но у неё не было ни малейшего желания объяснять что-то — она всё равно не поймёт.
Все девушки подняли бокалы со сливочным пивом и со смехом произнесли небольшие тосты с рождественскими пожеланиями. Гермиона смеялась и пила вместе с ними, отбросив в сторону все ненужные мысли.
