Ради нас

      Утро Эйлин началось далеко не с завтрака, а с серьёзного разговора с директором и тихого бормотания Минервы где-то позади студентки. Гриффиндорка честно не понимала всего, что происходило вокруг, особенно тот факт, почему её разбудили в выходной день в столь ранний час.       Альбус прикрикнул на МакГонагалл, а потом взглянул на Снейп, которая, сидя в кресле, зевала, прикрывая рот рукой. Преподаватель подошла к директору.       – Ты не уговоришь её, – пробормотала та, глядя на свою студентку. Снейп нахмурилась, поудобнее усаживаясь в кресле.       – Тебе нужно вернуться в своё время, – без лишних предисловий сказал Альбус, облокачиваясь ладонями на стол, – у тебя было время, чтобы всё исправить, больше тебе мы его дать не можем, – Эйлин забыла, как дышать. Та открыла рот, чтобы возмутиться, но слов не нашлось. Она сильно сжала подлокотник кресла, – ты понимаешь, как пагубно ты влияешь на это время. Всё, что ты делаешь здесь, даёт свои плоды в будущем, и боюсь, что не в самую лучшую сторону.       – Но я ведь… не нашла артефакт.       – Мы сделаем всё за тебя, обещаем, – влезла в разговор Минерва, которая внимательно смотрела на Эйлин. Девушка потупила свой взгляд в пол, сердце колотилось так, будто она пробежала марафон.       Только вот не верилось, что ей придётся вернуться с пустыми руками. Да как она вообще могла верить кому-то, кроме себя. Всё нужно делать своими руками! Она доверится сейчас, а её обманут, и та точно останется ни с чем.       – Как я могу вам верить? – дрожащим голосом спросила та. – После того, как вы поступили с моим отцом? – это обращение было явно адресовано не Минерве. Альбус глубоко вздохнул и сел в кресло, поправляя очки-половинки.       – Не в твоём положении ставить условия, – сухо проговорил тот, – но я и правда виноват перед ним, так что я сдержу своё слово.       Эйлин поджала губы, хмурясь.       – Я помогу, – сказала МакГонагалл.       От этого легче на душе не становилось, Эйлин была обязана сделать всё сама. Альбус прав, не в её положении диктовать правила. Гриффиндорка вытащила из-под кофты маховик времени и посмотрела на него.       – Они ведь будут вместе?       – Они будут счастливы, Эйлин, – спокойно ответил директор, – это я тебе гарантирую. Тебе стоит воспользоваться маховиком, и ты сама убедишься в этом, – елейный тон Дамблдора ничуть не успокаивал, а лишь вгонял в некую тоску. Эйлин до ужаса боялась вернуться и узнать, что матери больше нет, или родители не любят друг друга, или, не дай Бог, несчастливы. Эйлин бы корила себя за это всю оставшуюся жизнь.       – А попрощаться? – с надеждой спросила Снейп. – Они же долго не увидят меня.       – Ты не можешь вернуться, – требовательно высказал директор, качая головой, – я всё объясню, обещаю тебе.       – Слишком много обещаний вы даёте, не боитесь не сдержать, – зло огрызнулась Эйлин, вставая с кресла. Альбус проигнорировал выпад студентки. – 17 августа 2017 год.       – Я так и думал, ровно 27 оборотов.       Эйлин бегло взглянула на Минерву, которая заметно нервничала. Девушка успокаивала себя, что это поможет. У неё был шанс, только та его упустила, пусть умные люди сделают за неё всё.       Она глубоко вздохнула и начала отсчитывать обороты. С каждым своим движением та приближалась к своему времени. Последний оборот был сделан, Эйлин зажмурилась, чтобы ничего не видеть. Около десяти секунд была дикая тишина, что насторожило её больше, чем что-либо.       Та открыла глаза и увидела Альбуса, но другого, ещё старше, чем тот. Эйлин быстро сняла с шеи маховик и чуть ли не кинула его на стол директора.       – Ничего не говорите, – остановила его девчонка, увидев, как с ней захотели заговорить, – я воспользуюсь камином?       Тот кивнул и хило улыбнулся. Гриффиндорка как на автомате сделала все действия, которые помогли ей попасть к себе в дом. Попав в гостиную, она почувствовала, что что-то изменилось, и та боялась, что в плохую сторону.       Выйдя из камина, девушка прошла вдоль стены, обратив внимание, что с полок пропали колдографии со свадьбы родителей и появилось больше её самой. Она нахмурилась, беря в руки фотографию с дня рождения, где были изображены мать, отец, Джинни и она сама.       Гриффиндорка обернулась, замечая на полу другой палас, и кресло у камина одно пропало. Пройдя на кухню, Снейп положила на стол рамку с фотографией и посмотрела в окно. Там уж точно ничего не изменилось, но вот цветок на подоконнике отсутствовал.       – Эйлин? – она замерла, услышав за спиной женский голос. – Ты… – женщина снова замолчала, Гриффиндорка медленно обернулась, – ты вернулась.       – Я далеко не уходила, – прошептала та в ответ.       – Я имею в виду, оттуда, – Гермиона явно была взволована, хоть и старалась это скрыть.       – Откуда ты это взяла?       – Пижама, – она кивнула на одежду девушки. Та даже не стала спорить, просто села и устало облокотилась на стол.       – А где папа?       – Он… – женщина снова замолчала, Эйлин выпрямила спину, готовясь слушать, – сейчас придёт.       Студентка кивнула. Мать улыбнулась, подходя к плите. Эйлин видела её напряженную спину и понимала, что разговор будет, и не самый приятный именно для неё.       Пока Гриффиндорка продолжала рассматривать в руках рамку с фотографией, на пороге появился Северус. Девушка улыбнулась при виде него, но она была уверена, что улыбка была вымученной и неискренней.       – Добрый день, – сказал Снейп, отодвигая стул и садясь за стол.       «Даже не посмотрел на неё», – промелькнуло в голове Эйлин.       – Вы развелись? – прямо спросила студентка, выдыхая. Эти слова показались ей не такими уж и сложными. Гермиона замерла с чашкой чая в руках, Снейп сделала одолжение, забрав у неё её.       – Мы всё должны тебе рассказать, – мать села третьей за стол и взяла дочь за руку, та одёрнула её, отпивая чай.       – Я виновата, – как-то грубо буркнула девчонка, сведя брови к переносице.       – Мы были женаты, – сказал Северус, взглянув на Гермиону, которая готова была вот-вот расплакаться сейчас, – мы и правда пытались, Эйлин, но причин для разлада было слишком много.       – Вы так и не полюбили друг друга, – на выдохе проговорила девушка, сильнее сжимая чашку, – я даже ничего теперь о вас не знаю, вы мне как чужие.       – Неправда, – отрицательно покачала головой Гермиона, – просто так сложилось, но ведь главное, мы все здоровы и живы, мы любим тебя, мы твои родители.       – Чужие, – вторила Эйлин, не слушая мать. – Я вас не знаю больше, не знаю, как… да я даже себя не знаю больше.       На кухне воцарилась тишина. Эйлин сидела на неудобном стуле и думала о том, сколько же раз она пожалела о том, что вернулась в прошлое. Причин для этого было катастрофически много. Главная из них – развод родителей.       – Это и правда паршиво, детка, - ласково сказала мать, попытавшись взять за руку дочь, она больше не стала отстраняться. – Но ведь твоя цель пребывания в прошлом дала свои плоды, я жива, не ради ли этого ты рисковала?       – Ради нас, мам, но не так же, – дрожащим голосом бормотала Снейп, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.       – Всегда приходится чем-то жертвовать, – Эйлин перевела взгляд на отца.       – Как ты…       – …нашел артефакт? – закончил за неё отец. Дочь кивнула. – Всё это время, пока ты была в Хогвартсе, его в школе не было. Артефакт принадлежал роду Блэк, накануне Рождества я был у Нарциссы, а она законная наследница, подарила мне, как она посчитала, не особо важную безделушку со словами, что я смогу найти применение.       – И ты нашёл? – тихо спросила та.       – Как видишь, – спокойно ответил тот.       – Я и правда влезла и всё испортила, мало того, – она наконец отложила полупустую кружку чая, – что я была не в том времени, так я наломала дров, с которыми мне придётся жить, так вы и развелись ещё.       – Не ты в этом виновата, – строго заговорила родительница, – я благодарна Северусу, что он спас меня от смерти, я благодарна ему за то, что он дал тебя. Мы не враги друг другу, дорогая моя. Да, мы не любим друг друга, но мы любим тебя.       – Тогда, – Гриффиндорка всхлипнула, – моей любви хватит для вас двоих.       – Конечно, – кивнула мать, – на этом жизнь не кончается.       – Тогда я пойду прилягу, – сказала Эйлин, поднимаясь с места. Родители одновременно кивнули дочери, та покинула их, захватив колдографию. Вернув её на место, Эйлин тихонечко поднималась по лестнице.       – Может скажем ей? – девушка остановилась, услышав голос матери.       – Как-нибудь позже.       – Кто же знал, что она родится позже, чем 9 января.       Эйлин облокотилась на периллу, желая слышать всё до единого слова.       – Не кори себя за это, Гермиона, – потребовал Северус. – Мы не были уверены, что получится всё сразу.       Гриффиндорка опустилась на ступеньку, поджав ноги к груди. На кухне загремела посуда, а через пару минут Снейп увидела выходящих родителей.       – Эйлин? – настороженно проговорила женщина, стоя рядом с мужчиной.       – Чего я ещё не знаю?