***
«Теперь моя Вечность — наша. Я попробую. Но, что бы не случилось: умру я сегодня, выживу, исцелит Тьма мою душу или уничтожит, в этом не будет твоей вины.» — слова намертво въелись в память. Такие простые, но невероятно важные. И прикосновение. Лёгкое, как весенний ветерок, и такое же приятное. Арсений воспроизводил воспоминание бессчётное количество раз, пока оно не потеряло чёткость. Мысли, с самого пробуждения будто покрытые туманом, прояснялись. «Моя Вечность — наша.» — когнитивный диссонанс в мозгу как яд. Да, он спас Антона, но тем самым не получил какие-либо права на его жизнь. Слова, которые в другом контексте могли только добавить ответственности, освобождали. В какой момент Арсений решил, что ответственен за все грехи мира? «Ты убил меня! И вот так уйдёшь!?» Он прекрасно знал момент. Но отчего решил, что имеет на это право? Право решать, право забрать чужой выбор, чужую жизнь или смерть — всё это чужое, ему не принадлежащее. Тогда почему, откуда эта тяготящая ответственность? «В этом не будет твоей вины.» Самые простые слова всегда самые важные. И болезненные. Арсений закатал левый рукав и провёл пальцами по испещренной шрамами коже. — Алёна... — впервые за много лет произнёс он родное имя вслух, — Где заканчивается моя вина, и начинается их? — глаза предательски увлажнились. «Пока из ткани мира не сотрётся даже твоё имя, Арсений Попов!» — Я ведь правда пытался, — голос сорвался на хрип, — пытался тебе помочь... Где находится грань ответственности? Грань наших возможностей? И стоит ли её искать? — Я правда пытался! — выкрикнул он в пустоту, но та лишь смотрела на него с немым укором. «Пытался спасти одного, но потерял всех...» — это слишком несправедливо. Арсений тихо заплакал. Осознание вовсе не принесло облегчения, ведь даже с его помощью он не мог от всего отказаться, забыть. Но, возможно, сможет двинуться дальше? Хотя бы на шажок, пусть на миллиметр. Только прожив давнюю трагедию ещё раз он осознал, насколько глубоко погряз в самобичевании. Почему сейчас? Такая простая мысль, не раз озвученная друзьями и близкими, сказанная именно сейчас и именно этим человеком, пробилась к его давно закостенелому сознанию и вызвала в нём бурю? Установки, которые, казалось бы, металлическими корнями вгрызлись в подсознание, надорвались. «В этом не будет твоей вины...» — Вина, ответственность, жизнь, смерть. Почему всё просто не может быть просто!? — он обращался к самой Вселенной. Прекрасной, но до абсурда не справедливой. В порыве чувств он махнул рукой, и верёвка, о которой он вовсе забыл, выскользнула. Это пощёчиной всколыхнуло сознание. Арсений забылся, слишком глубоко ушёл в себя. Он поднял верёвку, очень бережно и трепетно, будто пытался отдать ей всю нежность, непонятно откуда взявшуюся в сердце. «Теперь, моя Вечность — наша.» В каком-то дешёвом бульварном романе это могло бы сойти за признание в любви. Эта странная мысль заставила его улыбнуться. — Так абсурдно. — Арс утёр слёзы рукавом, — Твоя жизнь — твоя. И ты прав. — он скользнул взглядом по верёвке, к озеру, в котором мирно покоился её конец, — Я не могу нести вину за всё... — груз, столько лет тяжкими оковами оплетающий сердце, немножко ослаб, и дышать стало легче. Нет, вина не ушла. И навряд ли когда-либо уйдёт. Но они правы, все они. Если он позволит этому грызть себя и дальше, он правда сойдёт с ума... Даже если это не целый мир, у него всё ещё есть ответственность. И он не позволит себе подвести кого-то снова... Арсений намотал верёвку на руку и, затолкав навязчивые мысли поглубже, принялся смиренно ждать. Прошло, может, минут пятнадцать, когда поверхность Тьмы всколыхнулась и из неё начала появляться человеческая фигура. Арсений облегчённо выдохнул. И в следующее мгновение подавился собственным вздохом. — Твою ж мать! — его лицо вспыхнуло слабым румянцем и он поспешил отвернуться. — Арс? Всё в порядке? — Антон не понял, что не так. — Ты... Может, снимешь это? — Арс бросил на него взгляд через плечо и отвернулся обратно, — Выглядишь неприлично! Антон оглядел себя, и его пробрало на смех. — Тьма серьёзно накачала мне прессуху? — она сказала, что только исцелит его тело, откуда такой апгрейд!? Он расправил плечи и почувствовал, как и так надорванная одежда треснула. От его худощавости не осталось и следа. От природы не очень выраженные мышцы подтянулись и увеличились. Теперь он выглядел почти как молодой атлет, и разом будто повзрослел на пару лет. Водолазка, до этого и так сидящая на нём почти в облипку, не выдержала давления и треснула на груди неровной полоской, обнажив сосок и часть мышцы. Благо хоть член Тьма ему не увеличила! По крайней мере на первый взгляд... Проверять он точно не станет! Вылезти на берег с треснувшими по швам джинсами было бы слишком неловко. «И от этого Арс так засмущался? — запоздало дошло до Антона. Это так мило... — И натуралы не смущаются при виде голой мужской груди! Возможно, у меня всё-таки есть шанс?» — то, что он сейчас поразительно напоминал стриптизёра, он решил не брать в расчёт. По волосам и одежде стекала вода, перемешанная с Тьмой, отчего капли немного светились холодными бликами. На секунду он позволил себе фантазию, слишком смелую для их обстоятельств. Арсений кладёт руки на его обнажённую грудь, пальцами собирая капли, стекающие по ней куда-то, куда пока не время смотреть. Трогательно краснеет, но взгляда не отводит. Арсений ищет в его глазах что-то так, будто они играть в гляделки собрались, а сам смотрит смущённо, но откровенно — и Антон первый целует его голодно, ладонью на затылок давит, и Арсений поддаётся, отвечает так же жадно — у него потрясающие губы. «Блять. — он одёрнул себя, — Как вульгарно и совершенно неуместно. — предмет его фантазий всё ещё сидел к нему спиной и смущённо краснел, будто в жизни не видел голых людей, а Антон ведь даже не голый! Пусть его одежда больше напоминала элемент БДСМ атрибутики, чем просто вещи. Тьма придаёт тёмной ткани такой интересный блеск. — А Арс ведь и своё тело не показывает... Интересно, какая у него с этим проблема?» — да, это всё объясняет. — Арс. Думаешь, станет лучше, если я сниму? — голос звучал немного насмешливо, — У меня же нет другой одежды. Да даже если бы была... Боюсь теперь всё равно стала бы маленькой. — Антон наготы ни капли не смущался. Пусть собственное тело его не совсем устраивало, сожительство с тремя парнями в одной общажной комнате быстро научило, что, по сути, всем на него насрать. Нет, ему не всё равно, но какой смысл переживать о том, что не можешь изменить? Так что и нынешний "апгрейд" он просто принял как данность, спокойно. Арсений наконец-то обернулся к нему, но упорно не смотрел. — Ты в любом случае не можешь идти в таком виде... Нужно что-нибудь придумать. — если бы не вчерашняя импульсивность, у него осталось бы достаточно магии чтобы сделать новую одежду. Но, увы, он почти пуст, как протекающий сосуд. — В любом случае это сейчас не важно. — Антон подошёл и сел на землю напротив мага, — Арс, скажи... Высшие сущности могут лгать? — Лгать? — Арсений так удивился вопросу, что даже о своём смущении забыл и поднял глаза, — Ты почему спрашиваешь? И, стоп! Это не своевременно! Твоя душа! Тьма согласилась помочь? — он затаил дыхание, глядя ему в глаза. Он сам не до конца понимал, почему вёл себя так, и почему именно такой эффект на него произвёл Антон, но как можно было забыть о главном? — Не совсем... Нет. — Антон повесил голову, и мокрые кудряшки спрятали взгляд. — Почему? — Цена оказалась... Неприемлема. Пожалуйста, не спрашивай. — оборвал он открывшего было рот друга, — Ну так что? Она могла соврать? — Ну... — Арс в упор смотрел на макушку Антона, не смея опустить взгляд. Он доверял его суждению. Если для Антона цена неприемлема, значит это действительно так. По груди расползалась причудливая смесь разочарования и облегчения. Значит, их дни вместе ещё не прошли? «Неужели я настолько к нему привязался? — мысль мурашками пробежала по коже, — Настолько, что испытываю... Это? Неужели, настолько сильно, что могу поставить привязанность выше безопасности? Может, Паша был прав?..» — но, в любом случае, уже слишком поздно. Арсений никогда особо не умел управлять своими чувствами, и, если они возникали, держался за них мёртвой хваткой. — Лгать могут все. — после минуты размышлений произнёс он, — Но высшие сущности горды. Они стоят выше всего живого, по крайней мере нам известного. Сомневаюсь, что нечто подобное опустилось бы до лжи, в ней просто нет смысла, ведь, стоит только пожелать — оно может получить всё. Хотя потребностей, как таковых, не имеет. — Вот как... — Антон задумался и замолчал, — Ей понравилась твоя печать. — Печать? — Арсений встрепенулся, — Она залезла в твоё сознание настолько глубоко? — он схватил парня за плечи и встряхнул, заставив поднять глаза, — Я же говорил тебе не раскрывать его! — Я не специально... — виновато произнёс Антон, — Но она была такой, такой всепоглощающей? Доброй и ласковой, как Мать. Она не ломилась силой, для неё будто не было преград. — Ладно. — Арсений случайно опустил взгляд, но тут же вздернул голову обратно. Сошедший было румянец снова украсил щёки, — Может я переоценил твои возможности. — он сделал в голове пометку, что, по возвращению в Средний мир, нужно будет отвести Антона в нормальный вампирский клан, чтобы настоящий высший вампир научил его не быть таким беспомощным. К счастью у него был один подходящий должник... — Так что она хочет от меня? — "Хочу посмотреть, что ещё он скрывает." — процитировал Антон слова сущности, — Арс, с самого начала мне показалось, что ты ей интересен куда больше меня. — Мне нужно время подумать об этом. Расскажи пока, что она сделала с твоим телом? — Исцелила все травмы. По крайней мере я так думаю... — он задрал водолазку, продемонстрировав чистейшую кожу, без намёка на огромный уродливый шрам. Арсений уже не смущался так сильно, а теперь в нём проснулся исследовательский интерес, так что взгляд он не отвёл, наоборот, внимательно рассматривал кожу, — Ты говорил шрамы от серебра неисцелимы. — Так и есть. В нормальных условиях и для обычных вампиров. — Арс протянул руку и коснулся того места, где ещё пол часа назад красовался шрам, — Я чувствую. — он прикрыл глаза, сосредотачиваясь, — Её силу. Она не просто исцелила, но напитала энергией твои клетки. — он выглядел ошеломлённым, — Откуда такая щедрость? — маг бросил недоверчивый взгляд на озеро, чья поверхность в ответ всколыхнулась, будто насмешливо. Ну да, Тьма, было бы странно предполагать, что она их не слышала. — И что это значит? — Антон не спешил убрать руку Арса со своей груди. — Ты стал сильнее. Правда, пока ты не научишься контролю, это ничего не даст. Энергия... — от его ладони расползлось тепло, — Сильна, но хаотична. Твои мозг и тело не понимают, что к чему. Пока лучше не используй свою силу, ни физическую, ни ментальную. Даже кровь пока лучше не пить, наверное. — он отнял руку и стряхнул с неё капельки тьмы. — Это очень щедрый подарок, Антон. Цени его. — серьёзно произнёс Арсений. — Понял. — парень, очевидно, загрузился. — Пойду, пообщаюсь с Матерью. — Арсений был настроен решительно. Отказать в необходимом, но всё же столь щедро одарить. Он хотел узнать причину. — Арс, ты уверен? — Антон перехватил его руки, потянувшиеся к поясу парня чтобы отвязать верёвку, — Ты говорил, что я — существо тёмной энергии, как и Тьма, но ты — нейтральной. Разве это не вредно? Арсений в ответ на это только по-доброму рассмеялся, и Антон понял, какую чушь сморозил. Нет, в его словах, безусловно, был смысл! Но Арс прожил магом всю жизнь, его знания глубоки и прошли проверку временем, а его опыт неоспорим. Почему Антон решил, что он сам об этом не подумал? Это было бы уместно вчера, когда Арс был глубоко не в себе, но сейчас он вёл себя вполне адекватно. — Всё будет хорошо, не волнуйся. — и всё же он произнёс это вслух, — Правила те же: верёвка, рывок, помощь. В других случаях не вмешиваешься. — он перевязал верёвку и, не удержавшись, потрепал растерянного парня по кудряшкам, как тот его ранее. Антон, предсказуемо, засмущался. «И месть моя будет страшна! — торжествующе подумал Арсений, — Нечего было меня смущать!» Он развернулся и шагнул в озеро. Тёмная вода нежно обволакивала тело, притягивала к себе, будто поторапливая. Арсений не боялся. Если бы Тьма хотела его убить, он уже был бы мёртв. А всё остальное он переживёт.***
Это было совсем не похоже на то, что он представлял. И совсем не похоже на то, что описал Антон. Его окружала искаженная тьма, словно мазки черной масляной краски. Темные очертания складывались в силуэты, в безумные улыбки, в раззявленные в крике рты. Образы окружили его, словно дикие звери одинокого путника. Он не мог понять даже, есть ли здесь пространство, или лишь материя, куда он попал и оказался зажат среди теней. Страх охватил его в первое мгновение, но затем он закрыл глаза, и все исчезло. Арсений ощутил, как нечто давит на его плечи и спину, обтекает, струится по обхватившим тело рукам, хватает за шею, пытается прибить его ко дну. Хладный ужас ядом расползался по телу. Ничего подобного ему не доводилось ощущать и, так решительно отправляясь в обитель Тьмы, он самонадеянно даже не принял во внимание то, что здесь может находиться нечто, что он будет не способен понять. Черная субстанция поглощала его, проникала под одежду, охватывала тело, становилась второй кожей, и он не мог скинуть ее с себя. Сейчас его ничего не защищало. Он ничего не мог поделать, никак не мог сопротивляться, не мог выцарапать ее с себя и тем более из себя. «Свет. Тьма. Две половинки разделённой сущности, вечные союзники и враги. — он истратил последние силы чтобы сосредоточиться на остатках магии в недрах тела. Нейтральная энергия, идеальный баланс Света и Тьмы. Он просто должен обратиться к одному из них, разделить, вычленить и позволить ему отгородить себя от Тьмы. — Давай же... Ты уже это делал. — правда в прошлый раз закончилось не очень... Если бы он мог начертить нужную печать. Пусть энергия ослабла бы, но было бы несравненно проще. Разделять энергию внутри собственного тела до невыносимого больно. Чистый Свет холодом сгущался под кожей, вился, бурлил, бунтовал. Из последних сил Арс сконцентрировал его на кончике пальца, настолько мало его было, и взорвал. Тьма отшатнулась и её хватка ослабла. Арс попытался дотянуться до верёвки, дёрнуть, но руки не слушались, силы окончательно его покинули, — Умереть вот так? — Арсений усмехнулся, вязкая тьма заливалась в рот и нос, — Ты, конечно, больше, чем равный, но всё равно хуй тебе!» — мысленно прокричал он в пустоту. — А ты занятный... — внезапно услышал он мелодичный голос в собственной голове. И вместе с этой фразой давление испарилось. Тьма перестала душить, обволакивать, отстранилась от его лица, и он смог вдохнуть. Пусть он стоял на дне, вода в этом озере — не совсем вода, и дышать он мог. «Сочту это за комплимент! — злобно бросил он. Навеянный ощущением скорой смерти адреналин никуда не делся, как и эмоции, и он напрочь забыл, что говорит с высшей сущностью, и можно быть и повежливее. Да и вообще, нахуй вежливость! Она чуть не напугала его до смерти! — Какого чёрта, мать твою!?» — А ты у нас боевой... Маленький маг. — Тьма мягкими когтями провела по его щеке, прямо вдоль тоненьких шрамов. «Жизнь обязывает. — буркнул Арс, — К чему этот спектакль, если не собиралась убивать!?» — Не часто у меня бывают такие интересные гости. — он почувствовал её дыхание у себя на затылке, — Противоречивые. «Что ты имеешь ввиду?» — Арсений всё ещё был напряжён. Энергетический баланс в его теле сместился, и он с трудом сдерживал вышедшую из-под контроля магию. — Ты уже обращался ко мне... Я вижу мой отпечаток в твоей памяти. — она ласково провела по его волосам, — Но сейчас не об этом. Твоя печать. Покажи её мне. — Тьма окончательно утратила жёсткость. Она обнимала, грела, будто разом воспылав к нему нежностью. «С чего бы!?» — воинственно вскинулся Арс. — Я сделаю тебе хороший дар. Покажи... — вкрадчивый шёпот, — Искусство древних ангелов. Могущество пленивших нас. Так прекрасно. Так ужасно. — она кружила вокруг него, уговаривала, будто ей правда нужно было его разрешение, — И так красиво. Не думала, что снова увижу его в своей Вечности. «Моё изобретение похоже на древнюю магию очень отдалённо. — признался Арсений, — Не так много сохранилось, чтобы восстановить её.» — Тебя это печалит? — её дыхание коснулось уха, — Или вдохновляет? «Последнее. — неохотно признал маг, — Пусть я одолжил принцип искусства, я по-настоящему сделал его своим.» — И это то, что я хочу увидеть. Во всей красе, в каждом изгибе линий. «В печати преобладает Свет. Он тебя обожжёт.» — предостерёг Арсений. — Как-нибудь переживу... — Тьма сгустилась у его висков, но не давила, ждала приглашения. «Я покажу. — Арсений приоткрыл сознание, создав зазор, в который тут же заструилась податливая Тьма, — Но держи себя в руках. Расстворяться в тебе я не намерен...» — он отрешился от реальности и неотступно следовал за Тьмой в недры своего разума. Сущность только усмехнулась в ответ. Смертные и так не часто заглядывали к ней, но этот был первым, кто отважился диктовать свои условия. Печать маленьким солнцем сияла в окружении чистейшей Тьмы, и эта сцена до абсурда напоминала галактику. Одинокая звезда посреди безкрайней пустоты, не удостоившаяся даже общества планет. Арсений не знал, что именно искала Тьма, но она, покружив вокруг печати, удовлетворилась и скользнула дальше, на задворки сознания. «Ээ, мы так не договаривались!» — подумал Арсений, но препятствовать ей не стал. Что бы она не хотела сделать, он не чувствовал и капли злого умысла. — А ты ещё интереснее, чем кажешься на первый взгляд. — у Тьмы нет лица, но Арс был готов поспорить, она улыбалась, — Как долго ты сдерживаешь своё перерождение? «Что ты... — его тело. Ну да, конечно же. Отчего он решил, что она не способна видеть и разум и тело одновременно? Сосредоточившись на первом он оставил второе без капли защиты, как на ладони. — Скоро будет год.» — поздно пить Боржоми, если почки отказали. Она уже увидела все его секреты. — Эти печати. — она пробралась под кожу, касаясь выгравированных на костях символов, — Как безжалостно. Ты мазохист? «Реалист. — насупился маг, — Я не смогу пережить перерождение.» — "оставшись тем, кто я есть" осталось невысказанным. Он верил, что выживет, но даже так плата слишком высока. Высшие маги не могли и дальше оставаться нейтральными. В новой жизни их Энергия менялась, становясь либо тёмной, либо светлой. И любая из сторон влекла за собой фундаментальные перемены в личности. И, самое худшее... Природе было плевать, кем сам маг хотел стать. — Отчего ты так в этом уверен? «Ты же сама всё видишь. — печально вздохнул Арс, — Ты в моём сознании, моя память для тебя — открытая книга.» — Ты боишься сгореть... — под кожей пробежал холодок, — Боишься, что Я тебя спалю. «Давай уточним, мы же не буквально об огне?» — Арсения передёрнуло. Он ещё не отошёл от всколыхнувшихся воспоминаний, и вряд ли отойдёт в ближайшее время, так что подобные метафоры триггерили его сильней обычного. — Не прикидывайся глупее, чем ты есть, маленький маг. Твои воспоминания как на ладони... «Тогда ты точно знаешь, чего я боюсь.» — Но ты — не он. «Но он — то, чем я могу стать!» — тем, кто, переродившись, потерял себя и разрушил жизнь Арсения. И не только его. — А ты хотел бы обратиться в Свет? — фыркнула Тьма, — Он не подходит твоей натуре. «Он стабильнее. Безопаснее. Но я знаю, что для меня недостижим.» — Потому что ты не стабилен. — она щупальцами перебирала его пряди, — Ты импульсивен и резок. Честен, силён, горд. Твои убеждения для тебя — неприложный закон, ты ставишь их выше чужой воли. Ты можешь не признавать этого, но... — он почувствовал обжигающее прикосновение губ на своём ухе, — Ты был рождён гореть. «Это не то, чего я хочу.» — упрямился Арсений. Сейчас, впервые с начала диалога, он ощутил себя ничтожно маленьким, подавленным волей и опытом собеседника. — Ложь. Ведь это вся твоя жизнь, неразрывно со мной связанная... — щупальца закрыли ему глаза, заставив полностью погрузиться в происходящее в сознании. Тьма жанглировала воспоминаниями, воспроизводя всё новые и новые доказательства своей правоты, — Ведь огонь — не только гнев. — восьмилетний Арсений держит меч искалеченной рукой, ненависть застилает глаза, обжигает внутренности, — Торжество. — вот Арсению уже двенадцать, и он чертит первую печать. Раз за разом, ошибка на ошибке. Он тратит десятки заряженных Энергией камней, пока нарисованные нетвёрдой рукой кривые линии не вспыхивают, наконец, золотом, обращаясь огнём. — Боль. — Арсению четырнадцать. Он держит скальпель, руки дрожат, но он продолжает выводить на коже уверенные линии. И вот законченная печать, повинуясь его воле, начинает поглощать Энергию, — Экстаз. — невероятное чувство. С рождения пустующие каналы разрывает магия, унося подростка в эйфорию настолько сильную, что из глаз непроизвольно текут слёзы, — Любовь... — звон мечей, гудение трибун, сломанная рука и испуганные золотые глаза напротив. Первая, роковая встреча. Они были соперниками, но не врагами. Она помогла ему подняться, недовольно бурча: "Ты мог бы уклониться, если бы не эта безобразная громадина. — в её шестнадцать голос звучал пискляво и заносчиво, но это впечатление — ложное, он понял это сразу, — Не думал сменить меч?" Затем — проведённые вместе счастливые годы. «Зачем ты показываешь мне это!? — зло прокричал Арсений. Воспоминания скальпелем срезали с него кожу, невыносимее пытки, — Чего пытаешься добиться!?» — Понимания. — Тьма отступила, и старые воспоминания снова покрылись пеленой, — Страшась гнева, боли, ты потеряешь всё остальное. Ты хочешь чувствовать. Но боишься. Привязанность... — перед глазами загорелось совсем недавнее воспоминание. "Моя Вечность — наша." Тёплая улыбка и мимолётное прикосновение к его волосам. «Прекрати!» — одним нечеловеческим усилием Арсений выдворил её из своего сознания, но Тьма даже не пыталась сопротивляться. Добилась своего, чтоб её. — Вот, что есть Тьма, дитя. — довольно прошептала она, — Когда решишься ступить за грань, помни о том, чего можешь лишиться. Помни о том, что можешь обрести. Она не стала дожидаться его ответа, и без малейшего усилия вытолкнула из озера, оставив на память только жаркий отпечаток щупальца где-то под рёбрами... Арсений очнулся от того, что его настойчиво трясли за плечи. — Прекрати... — Арс обхватил кисть Антона своей, чтобы скинуть с плеча, и осознал: она не болела. — Какого? — он резко сел и принялся сдирать с конечности мокрый бинт: от вчерашнего ужасного ожога не осталось ни следа. Кожа была чистой и мягкой, без единой царапины или мозоли, будто новая, — Нет. Нет, нет, нет! — он на секунду задержал прикосновение на левом рукаве, прежде чем вздёрнуть его вверх. Облегчение волной прокатилось по телу: старые шрамы на месте, — Фух. — Арс, что произошло? Только сейчас Арсений вскинул взгляд на Антона и пораженно застыл: — Ты... Чего это? — парень сидел возле него, с силой зажимая глаза обоими ладонями. — Чтобы не видеть. — озвучил очевидное Антон, и до Арсения запоздало дошло: он ни разу не позволял ему смотреть на свои шрамы. Антон не знал даже об их существовании. Хотя наверняка догадывался, он ведь не глуп. «Ну нет... Невозможно быть таким идеальным. — удовлетворение патокой разливалось по душе. И благодарность. Этот человек продолжал его удивлять. Такая мелочь, но он запомнил. Не забыл даже в стрессовой ситуации, просто принял, как данность. Именно такие моменты и определяют человека, и вашу значимость для него, — Может не один я здесь привязался?» — мысли о большем Арсений не допускал. — Ты... — он торопливо вернул рукав на место, — Теперь можешь смотреть. Антон опустил руки и, оглядев его с ног до головы, улыбнулся: — Рад, что ты в порядке! — Это пока под вопросом. — Арсений сосредоточился и понял, что всё ещё чувствовал касание тьмы у себя под рёбрами. Поколебавшись пару секунд он всё же приподнял водолазку, чтобы посмотреть. После всего произошедшего его мозг был настолько перегружен эмоциями и информацией, что на мелочи, подобные стеснению, не осталось сил. Слишком многое нужно было обдумать. Теперь он и на всё ещё выглядящего неприлично Антона смотрел спокойно. Бледную кожу украшал чёрный, как ночь, отпечаток длиннопалой ладони. Забавно, в момент касания Арс четко ощутил нечто, похожее на щупальце. Он прикоснулся к пятну, и Тьма расползлась перед глазами. «Прощальный подарок. — услышал он у себя в голове её голос, — Пока вы не покинете мой мир, ни одно существо не посмеет навредить вам.» — Что это? — взволновано спросил Антон. — Дар... Точно! Я же забыл спросить! — он покосился на Атона, — Что именно тебе сказала Тьма? — именно ради этого он полез в озеро. Но Мать не дала ему и шанса спросить. Хотя наверняка видела вопрос в его сознании, просто не пожелала отвечать. — Эм, — парень растерялся, — когда я отказался от её условия, она сказала, что я сделал правильный выбор, и пойму его ценность в будущем. — он развёл руками, — Затем спросила о тебе. Она видела печать в моей голове. — Ясно. — о самом условии Арс спрашивать не стал, поверив в благоразумие Антона, — Эта штука, — он указал на отпечаток, — защитит нас по пути домой. Кстати... — он прикоснулся к своему прессу. Мышцы, за месяц в плену пришедшие в плачевное состояние, снова обрели форму и слегка выпирали аккуратным рельефом, — Мне она тоже форму поправила. — его пробрало на смех. Антона, который внимательно следил за его действиями, и чей голодный взгляд он не заметил, тоже. — У бессмертной сущности фетиш на подкачанных мужиков. — Арсений бросил насмешливый взгляд на озеро. То недовольно всколыхнулось, — Кому расскажи — не поверят...