На другом конце провода

Однажды Тарталья осознал, что он медленно умирает. Это не было резким пониманием чего-то сверхъестественного; Тарталья приходил к этому умозаключению долгими днями, когда сердце сжималось до такой степени, будто попало в капкан. Он задыхался, стоило ему только пробежать лишний километр, истощался на пятнадцать минут раньше, чем предполагалось развитием его организма. На его теле появлялись синяки, и только Бог знал, как он их получал. Казалось, обычное прикосновение было способно рассыпать чувствительное тело молодого парня. А синие отметины вскоре начали покрывать пятнадцать процентов его кожи. Правда кусала его чувствительный мозг, но трудно сказать, что Аяксу хотелось плакать. Он просто принял это. Будто так и должно быть. Мысли текли вялым неразборчивым потоком и таяли где-то вдали, на закутках разума. Аякс ощущал невесомые касания Смерти к своей шеи, ключицам, плечам. Кожа реагировала на отвратительную прохладу, пуская табун мурашек по всей спине. Конечно, хотелось бы возразить и упрекнуть Судьбу в бессовестной несправедливости, однако он этого не сделал. Когда полное осознание снизошло до его тугого ума, он находился в душе, и первая мысль, что возникла у него после этого, была связана с быстрым окончанием всех его страданий: «Может, утопиться уже прямо сейчас?» Однако, мистическим образом отключилась горячая вода, и душ дал морозную оплеуху прямо ему в смазливое лицо. От неожиданности Аякс даже крякнул, пытаясь спастись от наглой струи ледяной воды, но его попытки не увенчались успехом. Более того, казалось, из-за того, что Аякс хаотично размахивал руками в надежде сохранить свое лицо, пальцы случайно задели кран и усилили напор. Парень сдался. Видимо, умереть сегодня не выйдет. Не хватит сил. Он покидает душ, флегматично вздыхая через каждые тридцать три секунды. Самозабвенно сбрасывает шипы нашедшей апатии, вытирая запотевшее зеркало. На него смотрит бессолнечная улыбка, напоминающая убывающий мотив мелодии, выражающая плач немых душ, запертых в человеческом сосуде. Пустой взгляд сапфиров, отчаянно ждущих какого-то сигнала. Аякс не цеплялся за жизнь просто потому, что она не достойна этого. Анализы с больницы были в норме, более того, чересчур в норме. Врожденные шумы в сердце бесследно исчезли, как и детские болячки, которыми страдал Аякс. В недоумении врачи лишь разводили руками, повторяя, что это какое-то чудо. Тарталья не верил. Всему должно было быть какое-то логическое объяснения. Он пытался найти его, растрачивая деньги на всевозможные лекарства и обследования, но это казалось таким бессмысленным, что он вскоре сдался. Никто, кроме Тартальи, казалось, не видел, как увядает его тело. Медленно. Превращаясь во что-то отвратительное. В его жизни нет никакого смысла. Аякс был обычным студентом довольно-таки неплохого университета; его обучение и проживание в квартире спонсировали богатые родители. Тарталья был разбалованным ребенком, но он умел тратить деньги правильно. Потому что он в семье не один. Он всегда выглядел, как второстепенный персонаж, нужный лишь для наполненности картины. Грезил о том, что когда-нибудь станет главным героем, но в очередной раз уходил от ответственности и боялся быть пристыженным за опрометчивые поступки. Ему никогда не стать героем. Он останется лишь жалкой серой мышью на фоне пестрящихся событий. От тяжелых мыслей сдавило грудь, и Аякс невольно выругался, когда промокшее полотенце накрыло мокрые волосы. Покинул ванную, громко хлопнул дверью и грузно приземлился на пуфик, наслаждаясь вечерней прохладой из настежь распахнутых ставней. Приближалась осень. Об этом свидетельствовал промозглый дождь и спертый воздух, приводящий к асфиксии. Аякс не любил осень; она приносила какое-то чувство неполноценности, будто ты в этом мире бесполезен. Все абсолютно серое, холодное, мокрое и отвратительное. Хотелось накрыться пуховым одеялом, заварить чашечку чая и грезить о бытие. Тогда, может быть, ему и полегчает. Забавно все-таки осознавать, что Аякс узнал о своей скорой кончине именно в холодную и одинокую осень. Когда и так все уже очень плохо. Аякс жадничал на свет, поэтому включал его лишь в отчаянные и требуемые случаи. Капли дождя попадали сквозь распахнутое окно, старательно задевая уже промокшие развивающиеся шторы. Компьютер неприятно шумел, но Аякс находил в этом звуке какую-то отраду. Из-за него он отвлекался от видения холста его жизни, который медленно трескался по швам, стараясь продемонстрировать мракобесную пустоту его мыслей. Там, в компьютере, сохранена его вторая жизнь. Значок игры мигает, напоминая о завершении обновления и, спустя долгие пять секунд, наконец спрашивает разрешение о запуске. Аякс лениво поднимается с пуфика и плетется к компьютеру, попутно вытирая неприятную влагу с волос. Накинутая наспех пижама уже промокла, и это приносило не самые эйфорические ощущения. Кнопка мыши клацнулась один раз. И игра запустилась. Виски разламывались, как от мигрени, а в груди ощущались всполохи жжения. Учеба наконец-таки отпустила Аякса, однако, вместо того, чтобы посвятить свободное время здоровому сну, которого у него не было уже три дня, он решил впервые за несколько дней зайти в любимую игру. Все тело будто бы превратилось в сплошное желе, парень даже не мог ровно встать, не говоря уже о возможности дойти до кровати. Затылок неприятно пульсировал, а желудочный сок, казалось, кусал внутренние стенки живота, пытаясь насытить свой неукротимый голод. В одно мгновение издался неприятный звук из компьютера, заставляющий сердце Аякса разбиться и собраться воедино. Щупальца страха сдавили горло, заставляя согнуться в приступе агонического кашля и наконец заглянуть в экран компьютера. — Вот черт. Ну да, конечно. Только его родители в этом веке пользовались скайпом. Уведомление о звонке вмиг закрыло пятьдесят процентов экрана, заставляя немного повременить с игрой. Аякс тяжело вздохнул и, скинув полотенце с мокрых волос, позволил себе нажать на вызов. Теперь значок скайпа закрыл весь экран, а вместо заставки любимой игры высветились знакомые лица его родных и близких. — Алло, Аякс, ты нас видишь? Аякс, это ты? Куда тут нажимать... — громкий бубнеж отца разбился о пустующие стены и заполнил всю комнату, наполняя это темное помещение хоть какой-то живностью. Ведь тишина давила. — О, Аякс, это точно ты. Недовольное лицо в темноте всегда принадлежало только тебе. — И я рад тебя видеть, пап, — усмехнулся Аякс, подключая настольную лампу. — Привет, мам. Как поживаете? Улыбка неосознанно наползла на уста, фальшивая или нет — не знал даже сам обладатель. Что-то приятно согревало грудь, когда Аякс снова слышал голос своих родных. Сколько он им не звонил? Неделю? Месяц? Каждый раз находилась какая-то причина или пустая отговорка, по которой парень даже не подходил к компьютеру. Первый месяц обучения сильно повлиял на занятость парня, а потому, только когда он снова услышал своих близких, Аякс понял, насколько сильно он по ним скучал. Мать с отцом снова о чем-то спорили, и парень, подперев ладонью лицо, лишь довольно вслушивался в их перепалки. — И какая на этот раз причина? — недовольно молвит мать. — Почему ты не позвонил нам вчера? Усмешка слетает с покусанных губ, когда Аякс слышит очередной упрек. Что же, врать им совершенно не хотелось, а отговорки закончились еще десять дней назад, когда мать написала ему агрессивное сообщение и просила хотя бы отписать, что он жив. А парень спокойно спал. — Я забыл, — разводит плечами тот, ощущая груз ответственности, которым его старательно придавливали родители. — Что ж, я рад, что вы позвонили мне первыми. Впервые. — Тогда закрой хотя бы это окно! Дождь на улице, у тебя голова мокрая. Ты думаешь о своем здоровье? С каким-то воодушевленным облегчение Аякс слушал нравоучения родителей, изредка кивая своей головой. Чувство ностальгии и одиночества пронзали сердце огромным толстым мечом. Признание поражения неотступно приближалось к сознанию, отравляя и душу. Да, Аякс действительно скучал по ним. Скучал так сильно, что хотелось плакать. Особенно скучал по... — Пустите! — жалобный писк доносится до ушей сквозь трепетание колонок, и, признаться, Аякс даже подскакивает от нетерпения. Сердце сжимается до мизерного кусочка льда, готового в любой момент разорваться и раскинуться до необъятных размеров. Этот еще не сломанный голос, это неумение выговаривать некоторые буквы. В экране виднеется рыжая копна волос, неуклюже зачесанная назад, а после на Тарталью смотрит заинтересованный взор двух сапфиров, точно таких же, как у него, только живых. — Лучшему продавцу игрушек привет! — Моему будущему первому клиенту салют! — Аякс говорит это настолько громко и четко, что Тевкр даже кривится от дребезжания колонок, но тут же восхищенно пищит. Они смотрят друг на друга, будто играют в гляделки, и проигравший должен будет совершить что-то постыдное. — Как поживает юный ловелас? На такую фразу мать недовольно шикает, а отец лишь скрывает смех за приступом кашля. Тевкр непонимающе хлопает глазами. — Кто такой ловелас? — Успешный во всем человек, — горделиво поднимая голову, заявляет Аякс. — Тогда прекрасно, потому что ловелас сейчас общается со мной! Одно очко в твою пользу, Тевкр. Аякс любит свою семью; особенно он любит неуклюжего и забавного Тевкра. Часто отношения братьев не очень ладятся, но чрезмерное любопытство мальчишки не только не бесит, но каким-то волшебным образом даже притягивает к себе людей. Тевкр лучше остальных знает, когда Аяксу плохо, умеет поддержать его самыми необычными способами. Однако мальчишка был единственным, кто противился отъезду Тартальи. Он отчаянно заявлял, что Аяксу будет хорошо и тут, но родители настаивали на переезде. Пришлось соврать, что парень учится на продавца игрушек в секрете ото всех, поэтому и переезжает. Не скажешь ведь ребенку, что в доме просто стало тесно, а сплавить одного из детей — самый лучший способ справиться с проблемой. Общаться искренне с кем-то родным было настолько прекрасно и умопомрачительно, что Аякс даже не заметил, насколько быстротечно время. Тевкр рассказывал наиглупейшие истории о своей школе, шутил о каких-то глупостях и просто забавлял своим вдохновленным настроением. Даже гнетущая апатия слетела с лица Аякса, и только Тевкр увидел, как тот ненавязчиво выплюнул слова благодарности. — Аякс, когда ты вернешься? — этот вопрос застал парня врасплох, заставляя тяжело выдохнуть. — Ты приезжал только на два месяца, но этого очень мало. Тебя же не было год! Да уж, расстояние Тевкру давалось тяжелее всего. Аякс пережил летние каникулы в доме, забавляя своего младшего брата. Он был рад просто прикоснуться к нему, наконец-то увидеть смех мальчишки вживую, а не через экран. Тарталья всегда мечтал увидеть, как растет его младший брат, а в итоге может лишь наблюдать за тем, как семья медленно отдаляется от него. Аякс хотел бы повиноваться непонятному порыву и сгребсти в охапку всхлипывающего мальчишку. Защитить его от этой жестокой реальности и просто сказать, что все будет хорошо. — Ну, знаешь... Я отучился только один год, а для продавца игрушек надо четыре. Собственно, это ведь не так много, верно? Аякс неосознанно прикладывает руку к экрану, усмехаясь на обиженное лицо собственного брата, который, приняв это за какой-то непонятный жест, прикладывает свою ладошку в ответ, будто стараясь проломить монитор и сплести их пальцы в крепкий братский замок. Но ничего не выходит. И это угнетает сильнее всего. — Так, Тевкр, уже пора спать, заканчивайте ваши задушевные беседы, — грозный лепет матери прерывает их беседу и, не успевает Аякс даже попрощаться со своим братом, как окно с вызовом бесследно исчезает. Что ж, либо мать все-таки решилась на отчаянные меры, либо у них снова отсоединился провод от интернета. Какая версия была верной — Аякс не знал и узнавать не собирался, ведь игра наконец-таки запустилась. Единственным местом, где парень мог спокойно скрываться от проблем, оказывается старая играя, с которой он познакомился четыре года назад. «‎Genshin Impard» — так называлась его обитель, в которую он уходил с головой. Обычая мморпгшная игра, в которой он создал свое идеальное альтер-эго и назвал его забавным детским прозвищем «Тарталетка». За несколько лет своей игры он полностью прошел сюжет и успел познакомиться с новыми людьми, о которых ничего, кроме их никнейма, не знал. Геншин привлекал своей детализацией, возможностью создать своего собственного персонажа и исследовать мир не одному, а со своими друзьями. Так, одним его другом стал игрок Лютер, которого Тарталья знает уже на протяжении двух лет. Сначала его привлекла женская модель персонажа, а после Аякс узнал, что это еще и очень забавный человек. Мир прогрузился, и Аякс снова увидел модель своего персонажа. Да уж, прошло столько лет с момента выхода игры, но разработчики все равно добавляли новизны в избитый сюжет. Это Аяксу и нравилось, но, проверив обновления игры, он очень быстро осознал, что пропустил ивент, к которому готовился с момента анонса. Проверив сообщения на почте, он еще и осознал, что кое-кто был не очень рад резкой пропаже своего друга. <Наконец-то ты здесь, болван! Если ты читаешь это, то отзовись. Я приду и задушу тебя!> Никнейм Лютер засветился зеленым цветом, что оповещало о нахождении игрока в сети. Аякс тихо усмехнулся, когда увидел, как прогружается его персонаж. <Вот ты где! Я писала миллион сообщений тебе на почту! Ты пропустил ивент праздника фонарей. А ведь мы ждали его с тобой с самого начала!> Поток гневных сообщений не прекращался, и Аякс даже не успевал прочитывать очередные упреки, как появлялись новые. На лицо тут же наползла усмешка. Сердце затрепетало от искренней заботы, и у парня даже появилось желание немного подшутить над своим старым знакомым. <Просто признайся, что безумно скучала по мне ;З> <Ладно, если серьезно, то я был очень погружен в учебу. Пришлось немного подзабросить игру. Прости, если ты нуждалась в моей помощи> Аякс тут же увидел над головой своего друга три точки, что свидетельствовали о написании очередного гневного сообщения. Однако, после второй фразы Аякса, точки неожиданно пропали. Парню стало даже немного неловко: вдруг он написал что-то не то? Да уж, про помощь было явно глупо. Они оба уже достигли максимального уровня, а потому в каких-либо ивентах им вряд ли нужна была подмога. <Я хотела, чтобы ты тоже заценил эту красоту, а ты куда-то запропастился. Я сделала из фонарей твой никнейм и заскринила. Жаль тут нет возможности отправлять фотографии> Жаль. Внутри Аякса засело какое-то странно ощущение, будто чего-то не хватает. Он хотел написать, чтобы Лютер перекинул скриншоты на почту, однако резко осознал, что даже этого о своем знакомом не знает. Раньше они играли по несколько часов, но никогда не интересовались ни жизнью, ни данными друг друга. И даже сейчас, когда появился удачный момент познакомиться поближе, Аякс почему-то медлил и не решался. <Дай свой номер.> Поэтому все решили за него. Стало на секунду неловко. Аякс почувствовал, как засосало под ложечкой, как неприятно скрутило живот. Это был обычный друг по интернет-игре, но когда он потребовал что-то, кроме никнейма и уровня персонажа, внутри мигом что-то лопнуло. <Хорошая идея, я как раз планирую немного отойти от игры. Так что если будет что-то интересное или захватывающее, то ты мигом сможешь меня предупредить ;З> Спустя пару секунд Аякс скинул и свой номер. На своих сообщениях Тарталья не демонстрировал страх и волнение, которое в одночасье окутало его. Быть честным, Аякс никогда не был достаточно открытым человеком, чтобы вот так просто давать кому-то свой номер телефона. Однако, пальцы самостоятельно набрали нужное количество цифр. Да и толку ему, жизнь быстротечна. Поэтому стоит дать шанс произойти чему-нибудь интересному. Лютер прочитала сообщение, однако ничего не ответила и повела Тарталью куда-то на новую локацию, будто стараясь что-то показать. Собственно, у нее получилось отыскать остатки ивента и хоть чем-то удивить уже подуставшего Аякса. Парню бы и наскучила эта игра, но компания хороших людей всегда могла спокойно скрасить его одиночество. Особенно Лютер, которая своими короткими и иногда гневными сообщениями всегда разбавляла атмосферу. Она будто бы пыталась казаться грозной, но вечно либо забавно тупила, либо творила что-то не то, из-за чего их персонажи вечно попадали в передряги. На самом деле, Аякс только три месяца назад узнал, что Лютер — девушка. Она часто копировала мужскую манеру речи и умалчивала о своем поле, пока Тарталья не спросил напрямую. Собственно, она и сама призналась, что не особо-то скрывала свои данные. Нужно было всего-то попросить. Тарталья посвятил игре не больше двух с половиной часов, пока не задребезжал телефон. Аякс с энтузиазмом подхватил гаджет, но тут же остыл, когда увидел номер своего хорошего друга. Аякс ответил на третий гудок. — Ого-го, Аякс, ты ждал моего звонка? Ну же, не стесняйся, — этот приторный голос и саркастичная манера, как и у Тартальи, принадлежали лишь одному человеку — Кэйе. — Хотел пожелать тебе сладких снов, любимый, и сказать, чтобы ты не забыл двадцать долларов мне завтра на обед. Аякс тихо усмехается. — Как я мог забыть о тебе? Конечно, любовь моя, жди завтра двадцать долларов у себя в заднице. На том конце провода слышится хриплый смех, а дальше лишь неразборчивое мычание и попытки подобрать какой-нибудь крышесносный контраргумент. — Как ты жесток! — лязгающие ноты, вырванные из уст Кэйи, безжалостно рассекли слух, из-за чего захотелось даже завыть. Понятно, ничего более гениального Кэйа придумать не смог. — Тебе скучно стало там? Двенадцать ночи — самое время для звонка, да? — не сказать, что Аякс злился; это даже забавляло его в какой-то мере, учитывая то, что они заглушали друг друга глупыми смешками. — Ага-а, так точно, мой шугар дэдди, — каждая идиотская шутка Кэйи вызывала отвращение у адекватных людей, но за год их дружбы Аякс сумел справиться с рвотным рефлексом и свыкнуться с этим. — Тут за мной идет какой-то красавчик, а я не очень сейчас расположен на разговоры. Мне буквально тут пять минут до дома, не проведешь? — Мог бы и не придумывать пустые отговорки, чтобы поговорить со мной, я всегда расположен на общение с тобой, — Аякс бормотал это как-то долго и задумчиво, пока писал сообщение о прощании и выключал компьютер. — Говнюк, твоя взяла. — Я рад, что ты признаешь свою зависимость от меня, — парень тихо шикнул, когда услышал, как Кэйа громко выдохнул в динамик. — Как там, твой горе-преследователь уже отошел? — Не-а, но замедлился. Неужели ты уже хочешь избавиться от меня? — даже не видя Кэйю в лицо, Аякс со стопроцентной уверенностью может заявить, что Альберих театрально закатил глаза, выдавливая из себя всю жалость. — Что ты вообще делаешь в двенадцать часов ночи на улице? Голос Кэйи на несколько секунд затихает, но Аякс даже не успевает заволноваться, как Альберих снова воодушевленно щебечет: — Ухожу после бурного вечера с девчонкой. — Врешь? — Вру, — с забавой отвечает Кэйа, и Тарталья слышит, как открывается входная дверь. — Мне возвращали долг, а тот странный тип увязался за мной и моими деньгами. А я не храбрец для поединка с пачкой денег в руках. — Ну, я слышу, ты удачно добрался до дома? — Кэйа хмыкнул. — Тогда встретимся завтра. — Спокойной ночи, лучший мужчина в моей жизни! Аякс не успевает ответить, как слышит гудки сброса. Что же, да и отвечать сил уже не было. Голова почти высохла, однако Аякс все равно закрывает окно по указанию матери, осознавая, что становится уже достаточно прохладно. Он великодушно вваливается на кровать, проверяя список входящих. Одно входящее. Сердце замирает с приятным томлением, но оно тут же пропадает, когда Аякс видит содержимое. <Спокойной ночи прекрасному сыну и лучшему старшему брату! От любящей семьи. Отец снова случайно выдернул провод от интернета, не вини его!> Тарталья тяжело выдыхает, отмечая сообщение, как прочитанное. Однако, не успевает он написать ответ, как вверху высвечивается новое сообщение от неизвестного номера с вложением в виде прикрепленной фотографии. Когда он открывает его, то тут же замечает знакомую мультяшную графику и ник Лютер с устремленной камерой вверх. Там, в вечернем небосводе он сделал из фонарей букву «‎Т», второй скриншот был с буквой «‎А», а дальше подпись: «‎на большее меня не хватило». Аякс усмехнулся, написав краткое: <Спасибо, Лютер ;З> Ответ пришел незамедлительно: <Не за что.> Может Аякс и хотел написать что-то еще, однако не нашел нужных слов, так и застыв с прочитанным сообщением «‎Не за что». Как-то в игре заводить беседу было легче, чем через сообщения в реальной жизни. Они могли болтать о самых разных мелочах, даже совершенно не зная друг друга, а теперь, когда выпал шанс познакомиться поближе, не нашлось ни единого подходящего вопроса. Видимо, так диалог и закончится. Когда Аякс ввалился на кровать, раскинув руки, то сразу понял, насколько сильно он устал. Все беседы и проблемы он оставил на завтра, а пока решил ответить только матери, которую и так безжалостно игнорировал практически целый месяц. В глазах все поплыло. Еле как нажав на экран сообщения, Тарталья наконец написал все, на что ему хватило сил: <Спокойной, поговорим завтра> На удивление, мать тут же прочитала сообщение и ответила парой странных фраз: <О чем? Хорошо, я напишу тебе завтра.> Когда глаза увидели точку, то тут же закрылись, и Аякс наконец ощутил все прелести жизни в собственном сне. Вот они — плюсы усталости. Когда ты закрываешь глаза и хочешь снова жить. Жаль, что только до звонка будильника.