show me you're shameless,
write it on my neck,
why don't ya?
and I won't erase it,
i need you more than i want to…
Патрик не был против внимательных взглядов от привлекательных молодых людей и в большинстве случаев отвечал точно такими же взглядами. Если эти самые привлекательные молодые люди осматривали его с недовольством или презрением, то и он смотрел на них также, а если ни с чем иным, как с интересом, то удостаивались подмигивания. Некоторым перепадало нечто большее, но то обычно делалось в спешке и в ближайшем туалете, запах откуда не сильно располагал к романтике и больше склонял побыстрее закончить. Он не поднимал взгляд на смотрящего, однако и так мог сказать, что тот вовсе не осматривает его с целью доебаться до миленького ожерелья из мелких ракушек — как-никак, «девчачья» вещь — или до цветов на рубашке. Незнакомец смотрел совсем по-другому — его взгляд почти что можно было почувствовать и на открытых выпирающих ключицах, и на завитках волос, и на губах, да и везде, куда он мог дотянуться. Патрик ещё не определился, напрягало ли это его в достаточной мере или все ещё не являлось поводом для беспокойства, но он все равно едва заметно выдохнул, когда за барной стойкой показался Рик. — Иди убери за тем столиком, — кивнув в сторону недавно освободившегося стола, приказал он нетерпящим возражений голосом незнакомцу. Патрик скорее по инерции вскинул голову на властный тон и слегка поежился, невольно проводя ассоциации с отцом. Парень без возражений пошел выполнять приказанное, пусть Патрик и заметил, как он мимоходом закатил глаза. Ну, тут Коммерфорд не мог не согласиться — порой Рику не хватало вежливости и элементарных навыков общения с людьми. Впрочем, потрясающая харизма с лихвой это компенсировала. — Давно тебя не видел, — обратился Рик деланно равнодушно, понижая голос, чтобы немногочисленные посетители не сумели их подслушать. Патрик был благодарен ему за это — несмотря на его любовь находиться в центре внимания, сейчас ему не очень хотелось «светить». Он почему-то чувствовал себя уставшим, хотя причин для этого и вправду не было. Ну скажите, какой нормальный человек устанет от недельного просиживания штанов дома? Хотя… Патрик никогда не причислял себя к нормальным, а с момента смерти матери так и вообще столкнулся с мыслью, что «нормальность» далека от него и сильно переоценена. — Были проблемы… С отцом, — неохотно закончил Патрик. Делиться личными подробностями о том, что происходит внутри их маленькой семьи, казалось преступлением против этой самой семьи. Не то чтобы он сообщал что-то стратегически важное какому-то левому человеку, однако Бенхамин, человек подозрительный едва ли не от рождения, наверняка бы обеспокоился, узнав, что Патрик разговаривает о таком с незнакомым ему человеком. Ему — в смысле самому Бенхамину, что не доверял не то что посторонним людям, даже своим детям не доверял. И порой — весьма часто — душил их своей никому ненужной заботой и излишней параноидальностью. Он видел опасность раскрытия их тайны там, где этого не могло быть в принципе, и переживал тогда, когда меньше всего стоило это делать. — Папочка опять в городе, — Патрик кивнул, пусть это и не было вопросом. Скорее, небольшой издёвкой, за которой скрывалось понимание. Порой Патрику хотелось, — особенно в те ночи, что он был слишком пьян и одинок — чтобы именно Рик был его отцом. Строгий, но добродушный, он вызывал в разы больше уважения, чем бескомпромиссный Бенхамин. Да и относился к Патрику куда лучше, если уж на то пошло. Патрику даже казалось, что он либо все знал, либо небезосновательно догадывался, однако никогда ничего ему не говорил и не предупреждал о том, что на каждом углу его поджимает опасность, а стоит только ему отвернуться, как кто-нибудь сзади толкнет его прямо в море. Выяснить что-то или утопить — вопрос спорный. — Папочка заебал, — выругался Патрик, благодарно кивая, когда Рик без всяких просьб налил ему чего-то, в чем точно содержался градус. В другом настроении Коммерфорд припомнил бы ему и свой возраст, и спаивание несовершеннолетних, и их растление. Сейчас он лишь сделал большой глоток и, откашлявшись, вздохнул. — Он опять уехал? — уточнил Рик, одновременно протирая стаканы и подавая жесты своему новому официанту, чтобы пока он занялся чем угодно, но не подходил к барной стойке и не прерывал разговор. Патрик, молча наблюдавший за этой пантомимой, не смог сдержать усмешку. — Ага. Приехал, наехал, наказал и уехал. Все как обычно, — пожал плечами Патрик, делая ещё глоток. Горло резко обожгло, но неприятное ощущение длилось недолго. Вскоре оно сменилось приятным теплым чувством и послевкусием на языке, заставившим Патрика сдерживать довольный стон. — И когда он вернётся? — аккуратно поинтересовался Рик. Тема родителей Патрика была весьма скользкой, и тут никогда нельзя было угадать, в какой момент ты пройдешь дальше, а в какой поскользнешься. Порой юноша отвечал на самые откровенные вопросы так, будто в них не было ничего личного, а порой закрывался даже от таких. — Тогда, когда я меньше всего буду ждать, — слабо пошутил Патрик с хлипкой ухмылкой, отставляя уже пустой стакан в сторону. Рик покачал головой в неодобрении то ли от такого расплывчатого ответа, то ли от того, как быстро Патрик прикончил напиток. — Обычно все люди именно так и появляются, — спустя пару минут все же ответил Рик, указывая головой в сторону двери. Патрик и сам слышал, как прошелестел тюль, однако не нашел в себе достаточно интереса, чтобы повернуться. Сейчас же, когда Рик указал на это, он все же повернул голову, замирая. — Как его там? Андрей? Арон? Арина? — Андер, — громче поправил Патрик, приветственно махая рукой в миг остановившемуся парню. Недоверие и некое недовольство в его карих глазах ощущалось ещё на расстоянии, и стало совсем явным, когда он подошёл ближе, пожимая руку Рику и молча усаживаясь рядом с Патриком. *** На седьмой день Андер думал вообще забросить эту идею и смириться с тем, что ему попался какой-то мудак и кидалово, бросивший его после первого свидания. И ладно бы свидание было просто ужасным, — тут бы он понял — но все ведь вполне себе неплохо. Пусть это и не проговаривалось вслух, Андеру казалось, что язык тела Патрика был весьма очевидным — и когда они целовались на пляже, и когда танцевали под звездным небом. Да даже если свидание ужасное, это не даёт повода исчезать без предупреждения, никак не объяснившись и не поговорив. Как не даёт и повода игнорировать целую неделю все многочисленные смс-ки и не отвечать на звонки. Сначала Андер думал, что ничего страшного во внезапном исчезновении Патрика нет — ну, подумаешь, занят человек день или два. Но не семь же, сука, дней. А если и так, то что — сложно хотя бы написать об этом? Конечно, Патрик не обязан перед ним отчитываться, не та у них степень отношений, — да и вообще требовать отчёты с партнёров о каждом их шаге немного дико — и все же. Поэтому на седьмой день безрезультатных вылазок по утрам и вечерам в «Лагуну», прогулок по пляжу и карауливанием около дома Коммерфордов, — есть грешок — Андер сдался. И вместо того, чтобы с утра пораньше после бессонной ночи пойти на очередную «разведку», Андер остался дома и попытался восполнить часы сна. Не сказать, что у него это действительно получилось, однако проснувшись ближе к вечеру он чувствовал себя куда бодрее, чем раньше. И только поэтому решил дать Патрику ещё шанс. На этот раз действительно последний. И не прогадал. Сначала Андер даже и не понял, кто его зовет, и не сразу углядел источник звука. А потом знатно удивился, когда этим источником оказался именно Патрик. Патрик, снова сидящий за баром напротив Рика. Патрик, улыбающийся так, будто ничего не произошло. Патрик, которому очень повезло, что у Андера хорошая выдержка и нелюбовь к потасовкам в общественных местах. — Андер, — снова позвал его по имени Патрик, наклоняясь чуть ближе, стоило Муньосу сесть рядом. Рик, с бормотанием про помощь какому-то Гонсало, покинул их, оставляя наедине. — Давно не виделись. Он аккуратно провел кончиками пальцев по руке Андера, лежавшей на барной стойке. По всем правилам и законам обиженных людей Андер должен был тут же убрать руку и спрятать ее в какой-нибудь карман, но, во-первых, не так уж и сильно Андер был обижен, а во-вторых, это прикосновение ощущалось чертовски приятным, чтобы обрывать его так грубо. — И где ты пропадал? — Патрик продолжал играться с его ладонью, не отрывая взгляда от Андера. Говорить, глядя прямо в глаза собеседника, было довольно смущающе, и все же он не стал отворачиваться, покорно ожидая ответа. — Это прозвучит глупо и по-детски, но… Меня наказал отец, — Патрик недовольно поморщился, но Андер не смог определить, относилось ли это полностью ко всему предложению или только к части про отца. — Чувствую себя ребенком, признавая это. «Ну, ведешь ты себя зато явно не по-детски» — невольно подумал Андер, припоминая их последнюю встречу. Вслух озвучивать свои мысли он не стал — Патрику только дай повод и он сразу слезет с неудобной для него темы в свою привычную среду. — Все нормально, — заверил его Андер, вкладывая в свои слова «Это вовсе не глупо» и «Ты можешь доверять мне» одновременно. Он не знал, слышал ли в них Патрик то, что на самом деле Андер пытался сказать, но по мягкой улыбке можно было сделать вывод, что он догадался. — Ладно, — подвёл итог Патрик, придвигаясь ближе. Он сделал это так легко и естественно, что Андер почти даже не удивился, когда Патрик наклонился к его уху и, обдав его жарким дыханием, прошептал, что соскучился. А в следующую секунду смазано провел губами по щеке Муньоса и припал к губам в таком страстном, жгучем поцелуе, что, казалось, он готов уложить Андера прямо на эту барную стойку. От одних мыслей о подобном Андер, не сдержавшись, прикусил чужую губу и сам подался вперёд, сжимая одной рукой заднюю сторону шеи Патрика. Кончиками пальцев он играл с его кудряшками, то потягивая за них, то просто поглаживая. Патрику, судя по довольному мурчанию, — Андер не знал, как ещё охарактеризовать издаваемый парнем звук — это чертовски нравилось. Он подставлялся под его руку и глубже затягивал в поцелуй, руками шаря уже где-то в районе живота Андера, невольно напрягшего пресс. — Так, — раздался совсем рядом суровый голос, заставивший Андера мгновенно отодвинуться от Патрика, что лишь довольно улыбнулся и показательно облизнул губы, глядя Андеру прямо в глаза. — Не у моего бара. Рик, грозно оглядев обоих, занял место по другую сторону бара и принялся готовить какой-то коктейль, не обращая на них больше внимания. Андер почувствовал лёгкую досаду от того, как быстро все закончилось, но злиться на Рика он не мог по вполне очевидным причинам — за последнюю неделю они неплохо сдружились с этим хмурым на вид стариком. Оказывается, переживание за одного человека неплохо объединяют двух других. — Ри-ик, — игриво протянул Патрик. Рик, исподлобья бросивший на него взгляд, не стал воздерживаться от фырканья. Алкоголь поднять настроение Патрику не смог, а обжимания с Андером — так это сразу. Ох уж этот мальчишка. — Завидуешь? — Только если Андеру и его выдержке, — грубо ответил Рик, отвлекаясь на подоспевшего Гонсало, которому он и вручил коктейль. — Не переживай, ты тоже найдешь себе кого-нибудь, — Патрик картинно сочувствующе похлопал его по руке, лежавшей на столе, и успел отскочить как раз вовремя в сторону от слабого подзатыльника. Рассмеявшись, Патрик поманил за собой пальцем Андера и направился к выходу. Андер же, обменявшись понимающими взглядами с Риком, пожал последнему руку и только после этого последовал за Коммерфордом. *** На улице было темно, несмотря на то, что солнце зашло недавно. Дело наверняка было в непривычно большом количестве облаков, больше похожих на тучи, обещавшие ночью дождь. Освежающий, но не прохладный ветерок, дующий с моря, приятно обдувал вспотевшую кожу, залетая под тонкую ткань футболки. Андеру было непривычно проходить весь двадцатиминутный путь от бара до дома не в одиночестве и не в компании Менсии, а в компании Патрика, но, если быть честным, ему это даже нравилось. Было до безумия приятно идти, наслаждаясь теплым вечером, яркими огнями фонарей и заведений, громкой музыкой и шумными прохожими, некоторые из которых танцевали прямо на набережной медленный красивый танец. Было до безумия приятно держать чужую теплую ладонь в руке и следовать за Патриком, что словно неискушенный подобным зрелищем человек то и дело склонялся то в сторону одного магазина, что-то рассматривая, то в сторону другого, отвлекаясь на нечто иное. Андеру нравилось, как вспыхивали его глаза при виде красивых безделушек из ракушек наподобие тех, что уже носил Патрик на шее и руках. — Почему ты не купишь их, если они тебе нравятся? — все же решил уточнить Андер, когда Патрик в третий раз засмотрелся на очередное украшение. Коммерфорд, будто пойманный с поличным, замер и едва заметно покраснел. — Так не интересно, — ответил он, заглядывая Андеру в глаза. Эта его привычка смотреть так прямо во время разговора не могла не завораживать — Андер находил в этом некое проявление честности и ощущал его полную заинтересованность в каждом разговоре, что он вел. — Мне правда нравятся такие ожерелья, но ещё больше мне нравится делать их. Знаешь, находить ракушки, нитки, изготавливать… Это странно, пожалуй. Под конец Патрик немного сбился, как если бы усомнился в том, что стоило это все рассказывать. Андер был плох в словах, но все равно крепче сжал ладонь Патрика и попытался: — Это не странно. Это увлекательно. И… Мне нравится узнавать тебя ближе, — Патрик, ободренный этими словами, благодарно улыбнулся. Андер совершил ошибку, когда позволил ему наклониться к своему плечу — стоило заранее ожидать, что Патрик не просто внезапно решил пообниматься. Быстрый влажный поцелуй в шею только подтвердил догадки, а порыв ветра, прошедшийся по облизанному Патриком месту, заставил его вздрогнуть. — Знаешь, — игриво прошептал Патрик, глядя на Андера снизу вверх. Каждое его слово было ничуть не хуже ветра и отдавало дрожью по всему телу. — Я тоже хочу узнать тебя ближе. Андер, завороженный отблеском какой-то неоновой вывески в глазах Патрика, невольно опустил голову. Расстояние между ними сократилось до ещё меньшего, чем было до, и все же этого было мало. Все места, где Патрик касался его, неожиданно начали гореть с такой неистовой силой, что спасение Андер видел лишь в холодных цвета моря глазах Патрика. Он хотел окунуться в них целиком и полностью и подался ещё ближе в попытках остудиться хоть чуть-чуть, но ему не позволили. Патрик тут же отстранился и покачал головой, без слов поддразнивая Андера. Впрочем, последнему делать было нечего — пришлось сдвинуться с места и пойти за Патриком, в который раз за день проклиная его и думая, что если подобная ситуация случится в третий раз, то он больше не отпустит Патрика. Коммерфорд, идущий впереди и пробивающий им дорогу через плотную толпу людей, то и дело оглядывался через плечо на хмурого Андера. Ему иррационально хотелось улыбаться каждый раз, когда он вот так уходил прямо из-под носа у Муньоса, оставляя его ни с чем, кроме явного возбуждения. Ему всегда нравилось играться с людьми, и с Андером делать это было вдвойне приятно, но что-то подсказывало Патрику, что долго Андер так не протянет. Патрику и самому хотелось прямо здесь усадить Андера на ближайшую лавочку и оседлать его бедра хотя бы через одежду, хотелось почувствовать руки Андера там, где они были в их последний вечер на пляже и там, куда им только предстоит забраться. Ему оч-чень хотелось почувствовать не только руки Андера, но и всего его — на нем, в нем, везде. Однако он знал, что не мог. Ему не стоит подпускать Андера так преступно близко и так грубо отталкивать. Не стоило вообще это начинать, чего уж там. Но он начал. И отступать не собирался, пусть и… Пусть и он не может дать Андеру всего того, что он явно хочет. Точнее, может, но будет на это у них ровно пять секунд, прежде чем Андер наконец поймет, с кем связался, и купит билет в Испанию в течение минуты. Патрик незаметно для Андера вздохнул. И что такого он нашел в этом парнем? И почему на вторую неделю знакомства уже раздумывал о том, что секс с ним стоит раскрытия его тайны? *** К тому моменту, как они сошли с набережной, окончательно потемнело. Фонари здесь встречались куда реже и работали с перебоями, но Патрик не жаловался на это, хотя Андер был уверен, что он-то наверняка привык к вечно освящённой улице в богатом районе Брисбена. Патрик вообще преимущественно молчал — сжимал ладонь Андера в своей, изредка поглядывал на небо, на котором не проглядывались звёзды, и явно думал о чем-то своем. Андер тоже молчал. Это было комфортно. Он был доволен возможностью наблюдать за Патриком тогда, когда его разум был увлечен мыслями настолько, что забывал поддерживать привычную маску богатого дурачка, получавшего все, чего он только захочет. Андер не в первый раз для себя отмечал, что такой Патрик выглядел гораздо привлекательнее и гораздо моложе, что уж говорить о том, что так он походил на самого настоящего херувима — невинного и чистого. Андер почувствовал укол досады, когда где-то в конце тропинки он узнал крышу своего домика. Как ни странно, ему не хотелось расставаться с Патриком. Он был согласен ещё хоть сутки напролет вот так идти в никуда, держась за руки и молча́ о своем. В этом было что-то настолько уютное и настолько… Правильное, что Андер не мог не сожалеть о том, как быстро это закончилось. Патрик послушно остановился рядом, когда остановился и Андер, только сейчас отвлекаясь и переводя взгляд на дом. Впрочем, много внимания Патрик ему не уделил, он сразу же развернулся к Андеру с какой-то грустной полуулыбкой, как бы говорящей о том, что он тоже не хочет сейчас расставаться, но уже поздно. — Зайдешь? — все же попытался Андер, не спеша выпускать чужую руку из своей. Патрик и сам не стал ее выдергивать, что давало небольшую надежду на положительный ответ. Патрик снова посмотрел на дом, в этот раз оглядев его более тщательно и будто что-то просчитав в своей голове. Когда он вновь посмотрел на Андера, тот не смог сдержать разочарованный вздох, увидев его виноватую улыбку. — Не думаю, что это хорошая идея, — Патрик резко перевел взгляд с глаз Андера на его губы, и на секунду Муньос подумал, что тот хочет его поцеловать, но вскоре он понял, что привлекло внимание Патрика. Маленькая капля, которую он сначала и не почувствовал, стекла по его нижней губе к подбородку, туда, куда ударилась ещё одна капля. Патрик тут же поспешно шагнул в сторону крыльца, намереваясь укрыться там от дождя. В темноте он не увидел ступеньки, и его нога соскользнула с нее, но прежде, чем он упал, Андер успел удержать его за талию и поставить спиной к дому и лицом к нему. По козырьку ритмично стучали капли, которых становилось все больше. Андер чувствовал тепло чужой кожи через тонкую рубашку там, где его руки сжимали талию Патрика, чувствовал неизвестно почему частое дыхание Патрика, держащегося за его плечи, чувствовал этот знакомый жар в животе. Они стояли близко, очень близко, делили один воздух, заряженный если не электричеством, то как минимум феромонами, на двоих. Дождь барабанил по крыше. Патрик, судорожно сглотнув, приоткрыл рот, из которого сначала вырвался только рваный выдох. — Андер, — прошептал Патрик, но мысль так и не закончил. Было не важно, кто первым двинулся на встречу другому, не имело значения, сам ли Патрик потянул Андера ближе к стене или Муньос впечатал его в нее. Андер не чувствовал ничего, кроме Патрика — его губ, рук и запаха. Он целовал его так страстно, так самоотверженно, будто весь его мир сводился только к этим губам, будто он начинался и заканчивался там же, не выходя за пределы созданной ими обоими вселенной. Патрик так крепко сжимал его плечи и шею, будто боялся, что стоит отпустить, как эта вселенная вместе с волшебством разобьётся на сотни мелких осколков, о которые он поранится, как только Андер перестанет поддерживать его под бедрами и отпустит на деревянный пол. Холодный порыв ветра пронзил обоих едва ли не до костей, заставив задрожать в объятиях друг друга и переплестись сильнее, прижаться так, будто ничего ценнее сейчас ни в этом, ни в любом другом мире нет, будто вообще ничего нет, кроме их двоих и всепоглощающего огня где-то между ними. Андер чувствовал, как гулко напротив его собственного сердца бьётся сердце Патрика, как в ответ на особенного глубокий поцелуй Патрик тихо застонал, так тихо, что Андеру подумалось, будто он выдумал этот звук, как внезапно он повторился. На улице холодало. Дождь, начинавшийся как простой грибной, разошелся что есть мочи, и хлестал жестокими струями по земле, изредка меняя свое положение и направляясь в сторону спины Андера, вздрагивающего каждый раз, как холодная вода касалась его разгоряченной кожи. — Пойдем, — задыхаясь, пробормотал Патрик где-то между вторым и третьим поцелуем в шею, к которому прилагался табун мурашек. — Пойдем в дом. Андер согласно кивнул, но с места не сдвинулся. Казалось преступление оторваться сейчас, когда он был так близок к желаемому, а желаемое было близко к нему. Как бы эгоистично это не звучало, он боялся, что стоит ему отпустить Патрика и зайти вместе с ним в дом, как все прервется также, как прерывалось и до этого. Патрик, будто почувствовав его сомнения, немного отклонился в сторону — «много» отклониться ему не позволяло положение, в котором они находились — и вопрошающе посмотрел в глаза. — Андер, — тверже, чем в предыдущий раз начал Патрик, разжав руку в волосах Андера и спустив ее к его щеке. Андер тут же прильнул и уткнулся в нее носом, оставляя лёгкий поцелуй на ладони. Внезапное проявление нежности стоило удивления и смущения на лице Патрика, на секунду забывшего о том, что он собирается сказать. — Пойдем в дом. Неловко Патрик толкнулся бедрами навстречу бедрам Андера, чье тело мгновенно заинтересовалось даже таким коротким контактом, посылая всевозможные нервные импульсы в мозг. Патрик недвусмысленно дал понять, что не намерен больше играться и планирует довести все до конца, а поцелуй — жалящий и саднящий — только подтвердил эти невысказанные слова. Больше медлить смысла не было. Кое-как сумев оторваться от Патрика, — что было стратегической ошибкой, ведь его влажные губы тут же прильнули к шее Андера — Андер нащупал в кармане шорт ключ. Вставить его вышло только с четвертой попытки, провернуть — со второй, и к тому моменту, когда дверь оказалась открыта, у Андера не было никакого желания возиться ещё и с ее закрытием. — Перестань, — едва ли не прохныкал Андер, прислоняясь спиной к захлопнутой им же двери. Патрик, до того извивающийся в его руках и оставивший наверняка с десяток засосов, замер, но не отстранился. — Давай хотя бы дойдем до спальни. Патрик согласно замычал и, к удивлению Андера, действительно остановился, просто молча наблюдая за тем, как Муньос бережно переносит его из одной комнаты в другую, обходя пороги, тумбочки и аккуратно протискиваясь в дверные проемы. Этот простой ничего не значащий жест заставил Патрика вновь смутиться и уткнуться носом в шею Андера, в попытках скрыть это. Он чувствовал себя как минимум очень ценной и хрупкой фарфоровой вазой, по сохранению которой были созданы лучшие защитные системы. Больно мягко Андер держал его и больно осторожно опустил его на кровать, негодующе заскрипевшую. Патрик и сам чудом воздержался от того, чтобы не повторить за ней — привыкнув к теплу тела Андера, ему стало холодно от такой внезапной потери. Андер же, судя по его медлительности, присоединиться к Патрику не собирался. — И чего ты ждешь? — поинтересовался Патрик, приподнимаясь на локтях. Взгляд Андера тут же отследил это движение, как отследил и сползшую ткань футболки, обнажившую четкие ключицы Патрика, мгновенно приковавшие его взгляд. Андер, зачарованный не сводил глаз с Коммерфорда. Почему-то именно сейчас, когда половина пути уже была пройдена, ему стало так волнительно, что сердце стучало где-то в глотке, отдавая дрожью по рукам. Он едва-едва мог сглотнуть скопившуюся слюну и не знал, как сдвинуться с места, как перестать смотреть на Патрика. Нет, не на Патрика. На самое настоящее произведение искусства, выточенное лучшими мастерами и заточенное непростой судьбой. Было страшно даже прикоснуться к нему, разрушить этот идеал своими грязными касаниями, запачкать, испортить. Андер вздрогнул, когда Патрик сел и первым протянул к нему руку. Это был совсем невинный жест — его пальцы легонько касались руки Муньоса, не призывая и не требуя, просто пытаясь понять причину задержки. Андер, не сдержавшись, переплел его пальцы со своими. Волнение окончательно это не уняло, но так Андер чувствовал, что он не один тут переживает — пальцы Патрика тоже дрожали, совсем незаметно, и все же ощутимо в его руке. — Андер, — тихо позвал Патрик, глядя на него снизу вверх. Ни грамма похоти и пошлости, игривости или простой жажды секса. Во взгляде Патрика Андер узнал себя: свои сомнения и страхи, свою боязнь и свое желание. Медленно, очень медленно Андер сделал шаг вперёд. И ещё. А потом, осмелев, поставил одно колено по правую сторону от Патрика, а второе — по левую, седлая его бедра. — Ты чертовски красивый, — прошептал Андер, глядя Патрику в глаза. Эти три слова не вмещали и половину того, что ему хотелось сказать, однако выговорить больше он попросту не мог. «Ты потрясающе сильный, ты знаешь? Меня поражает то, как ты не позволяешь обстоятельствам ломать тебя — ни в детстве, ни сейчас. Меня поражает, что у тебя никого не было до меня, потому что такой человек, как ты, заслуживает весь мир и чуточку больше. Меня поражает то, что ты так откровенно ведёшь себя, а сейчас смущаешься из-за простого факта, высказанного мной. Ты поражаешь меня. Продолжай, пожалуйста.» Патрик приоткрыл рот, словно хотел что-то ответить или был удивлён. Андер, так и не дождавшись слов, крепче сжал руку Патрика в своей, вторую прижав к его щеке, и подался вперёд. Поцелуй вышел мягким и приторно сладким, и на контрасте с их поцелуями до этого он казался непорочным. Руки Патрика нерешительно легли на талию Андера, сжимая ее и подтаскивая ближе его. Андер послушно придвинулся, не разрывая поцелуя, и опустился бедрами на пах Патрика, где все ещё чувствовалась твердость. Постепенно руки Патрика ожили — более уверенно он начал водить ими сначала по спине Андера, податливо выгибающегося навстречу, затем опустился к бедрами, массируя сквозь одежду. — Ты… — стоило ненадолго отстраниться Андеру, как Патрик тут же заговорил. Нерешительно, будто сомневаясь в том, что стоит говорить это вслух. — Ты тоже. Красивый. Андер не смог побороть добрую усмешку, глядя на которую Патрик нарочито нахмурился, якобы недовольный. — Спасибо. — Заткнись и раздевайся, — поддерживая образ, Патрик закатил глаза и пригрозил Андеру пальцем, на который последний внимательно посмотрел и, не долго думая, укусил. Патрик, не ожидавший этого, дернулся в сторону, округленными глазами уставившись на Андера. — Не смог сдержаться. — Ты и не пытался, — Патрик, видимо, вовсе не шутил, приказывая ему раздеваться, так как в следующую секунду сам опустил руки на подол футболки Андера, стягивая ее с него. Сразу же отбросив вещь в сторону, не беспокоясь об ее дальнейшей судьбе, Патрик обратил внимание на грудную клетку Андера, и Андер даже мог сказать, что его там привлекло. — Что это значит? — аккуратно обводя ногтем две схожие татуировки луны и солнца, спросил Патрик, не отрывая от них взгляд. Андер не мог не почувствовать некого удовлетворения от того факта, что Коммерфорд настолько сильно заинтересовался его татуировками. — Вместе — равновесие. Луна — спокойствие, солнце — успех, они дополняют друг друга. Сделал в надежде, что и у меня когда-нибудь настанет равновесие в жизни, — внезапно поделился Андер, горько усмехаясь своей наивности в прошлом. — И как, помогло? — Патрик, судя по интонации, не сильно верил в то, что подобное случается сразу после набития татуировки. И все же высказывать свои сомнения вслух он не стал, за что Андер был ему очень благодарен — не хотелось слышать очередное подтверждение своей глупости. — Не очень. Все ещё жду, когда подействует, — отшутился Андер. В попытках отвлечь Патрика от темы он чуть приподнялся и тут же опустился, тазом давя на пах Коммерфорда. Эффект это действительно возымело — Патрик тут же запрокинул голову, промычав что-то нечленораздельное, и сжал руками бедра Андера. — Продолжим? Патрик, не размениваясь на ответ, просто снова втянул его в поцелуй, оглаживая оголившуюся кожу и с каждым разом наклоняясь все ближе к постели до тех пор, пока не лег на нее полностью, ощущая вес Андера сверху. Это давление на него было таким же восхитительным, как и трение, вызываемое движениями Андера на его бедрах. Патрик, не пытаясь себя сдерживать, застонал, и был вознагражден вздрагиванием Андера, которому этот звук пришелся по вкусу. Его руки усерднее начали расстёгивать мелкие пуговки на рубашке Патрика, в нетерпении промахнувшись раз или два. — Будь мы в фильме, то ты бы просто порвал это на мне, — прошептал Патрик, довольно ухмыляясь. Андер на секунду прикинул, возможно ли повторить подобное в действительности, и пришел к выводу, что лучше не стоит. Во-первых, у него, скорее всего, попросту не получится. Во-вторых, Патрик лишится одежды, и, наконец, в-третьих, Андер не горел желанием после ползать по полу собирая отскочившие под кровать пуговицы. — Будь мы в фильме, то не занимались бы прелюдиями, а переспали ещё на полпути сюда, — парировал Андер, расстегивая рубашку до конца и аккуратно снимая ее с плеч приподнявшегося Патрика. — У тебя хоть смазка есть? — выгнув бровь, спросил Патрик, толкаясь бедрами к Андеру, закусившему губу от этого действия. Приятный спазм был недолгим, очень быстро он сменился осознанием того, что смазки, как и презервативов, у него, в общем-то, нет. Прилетая сюда он никак не рассчитывал случайный секс, что уж говорить о том, что происходит сейчас. А уже здесь, в Брисбене, он не думал, что у них с Патриком дойдет до постели, а после его исчезновения так и вовсе потерял надежду на это. — Вообще-то… — помедлил Андер, в попытках скрыть неловкость играя с кучерявыми волосами Патрика. — Вообще-то, нет. Он ожидал, что Патрик тут же отстранится, предварительно неверяще посмотрев, или, хотя бы, как-то выразит свое недовольство. Но он лишь пожал плечами и, внезапно сев, поменял их местами. Андер немного обескураженно смотрел на Патрика, спокойно возвышающегося над ним. — Значит, — Патрик опустил одну руку к своим шортам и, немного повозившись, поднял ее, держа в руках знакомый Андеру квадрат с выпуклым кругом посередине. — Сегодня обойдёмся этим. Пояснений больше он не дал, в следующую секунду навалившись на Андера всем телом и оставляя влажный поцелуй сначала где-то под подбородком, затем в районе кадыка, а после спускаясь ниже по шее к ключицам. Андер неосознанно резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда Патрик прикусил кожу в том месте, где располагались понравившиеся ему татуировки. Патрик, заметив такую бурную реакцию, тут же вскинул голову и, специально не отрывая взгляда от Андера, повторил то же самое, только с татуировкой на руке. — Интересно, — прошептал он, возвращаясь к прежнему занятию. Его руки неспешно проходились по плечам и груди, изредка опускаясь ниже и прижимаясь к животу Андера, пока сам Патрик продолжал путь вниз, постоянно останавливаясь. Патрику нравилось видеть то, как на Андера действуют такие простые махинации, ему нравилось проводить такие простые махинации над ним. У него самого приятно скручивало живот каждый раз, когда Андер не удерживался, и в тишине комнаты раздавался вздох или стон, порой раскатистое рычание, когда Патрик особенно сильно прикусывал кожу. Андер и вовсе задрожал и вскинул голову, стоило Патрику наконец сползти достаточно, чтобы упереться лицом в пах Андера. Приступать к активным действиям сразу Патрик не стал — сначала потерся об выпирающую ширинку носом, вызвав тем самым недовольное бурчание Андера, затем неспешно расстегнул чужие джинсы, не снимая, а лишь сдвигая пониже. Андер, заинтересовавшийся его заминкой, приподнялся, чего Патрик и ждал. Стоило ему посмотреть на Коммерфорда, уместившегося между его ног, как тот поймал его взгляд и, не отпуская, ртом сквозь ткань накрыл вставший член. — Блять, — прошептал Андер, почувствовав влагу и юркий язык Патрика, ограниченный боксерами. Патрик так умело и так хорошо водил языком по всей длине, что у Андера невольно задрожали руки, и на то, чтобы удерживать себя в полулежачем состоянии у него уходили практически все силы. Патрик наверняка видел это, не мог не видеть дрожь и то, как Андер борется с собой, лишь бы не закрыть глаза, не оторваться от этих хитрых глаз напротив, почти не видных в темноте комнаты. — Тебе нравится это, а? — с соблазнительной улыбкой спросил Патрик, высовывая язык и облизывая и без того мокрую ткань. Больши́х усилий ему стоило не стянуть с Андера сразу белье и взять его в рот, как Патрику давно хотелось, но ещё больших стоило не прикасаться к себе наблюдая за тем, как изнемогает Андер. — Да, черт возьми, — задыхаясь, ответил Андер, когда Патрик, смилостивившись, встал с кровати и стянул с него сначала джинсы, а за ними и трусы, отбросив в сторону. Возвращаться к Андеру он не стал — вместо этого взяв его за ноги он резким движением подтянул Андера ближе к краю кровати, заставляя сесть, а сам Патрик встал на колени между его ног. Андер сглотнул скопившуюся слюну от одного только открывающегося ему вида: полураздетый Патрик на коленях между его разведенных ног, смотрящий с явным желанием. В внезапном порыве Андер склонился поближе к Патрику, приподнявшемуся навстречу, и поцеловал его. Это был странный поцелуй. Он не был только страстным и не был только нежным. В нем было столько оттенков, столько подтонов, сколько всего сейчас испытывал Андер. Что-то от примитивного вожделения до всепоглощающей нужды. Что-то незнакомое и в то же время родное, будто оно было с ним всегда. Это так сильно отличалось от того, к чему он привык за время с Омаром, что даже немного пугало, но куда больше — привлекало. Подумав об этом, Андер не смог скрыть улыбки, отстраняясь от Патрика. Легонько в последний раз дотронувшись до его губ, он позволил парню вернуться обратно в исходное положение и достать презерватив, который Патрик ловко вскрыл и раскатал по члену Андера, дернувшегося от долгожданного внимания к себе. Больше Патрик медлить не стал. Сначала осторожно и словно немного неуверенно он провел губами по головке, затем по всей длине, примеряясь. А после, осмелев, пошире открыл рот и постепенно взял в рот член Андера, помогая себе рукой ближе к основанию. — Патрик, — тут же с трепетом отозвался Андер, ни на секунду не отрывавшийся взглядом от его лица. Патрик, откликнувшись на собственное имя, тут же поднял глаза, о чем Андер мгновенно пожалел. Мягкое тепло его рта и так изводило похуже любой пытки, а сейчас, когда он так проникновенно смотрел на него снизу вверх, не останавливая движения головы, Андер просто надеялся, что сможет продержаться дольше пары секунд. Правда, он сомневался в этом все больше и больше. Патрик, заделав быстрый темп, двигал рукой по основанию в такт рту, сбиваясь лишь тогда, когда брал член особенно глубоко, так, что Андер мог почувствовать стенки его горла, сужающиеся вокруг него. Думать о том, где Патрик научился подобному, решительно не хотелось, как и проводить аналогию с тем же Омаром, что был далеко не так искуссен, поэтому Муньос предпочел не думать. Благо, Патрик очень умело помогал ему в этом. И все же долго Андер не продержался — слишком жарко было во рту Патрика, слишком быстро и глубоко он принимал его, слишком старательно отсасывал, поглаживая через ткань собственный член и постанывая вокруг Андера. Все это чувствовалось чертовски хорошо, так, что перехватывало дыхание и от жгучего возбуждения скручивало живот и все внутренности в тугой узел, завязанный языком Патрика, что то игрался с уздечкой, то проходился по кончику, то ласкал всю длину. — Я близко, — предупредил Андер, невольно придвигаясь ближе к Патрику и вскидывая бедра ему навстречу. Патрик возражать не стал и даже наоборот внезапно расслабился, позволяя Андеру самому выбирать скорость и глубину. Боясь поранить Патрика и борясь с желанием, говорящим ему не думать об этом, а просто доставить самому себе удовольствие, Андер неспешно толкнулся пару раз. Хотелось быстрее и больше, но ещё хотелось не навредить Патрику, случайно зайдя слишком далеко. — Не бойся, — отстранившись, тихо сказал Патрик, облизывая покрасневшие и припухшие губы и возвращаясь на прежнее место. Андер на пробу попробовал толкнуться резче, и был встречен подбадривающим стоном Патрика, расстегнувшего свою ширинку и поглаживающего себя теперь без преград. Андер, наблюдая за тем, как светло-розовая головка то появляется, то исчезает в чужом кулаке, невольно начал двигаться с таким же ритмом. Патрик покорно принимал его, постепенно вместе с Андером увеличивая темп. — Патрик, — негромко отозвался Андер, растягивая имя и вплетая свои пальцы в чужие спутанные волосы. Патрик откликнулся гортанным звуком, пронзившим тело Андера дрожью и приблизившим его к оргазму так стремительно, что когда это случилось, Андер ещё несколько секунд сидел абсолютно обескураженно, запрокинув голову и сильнее сжав пряди Патрика в руках. Когда белые пятна перед глазами сложились в вполне четкую картинку темной комнаты, слабо освящённой луной, выглядывающей из-за туч, и освещающей Патрика, застывшего на месте с одной рукой в штанах, членом Андера на языке и рукой Андера в волосах. Внезапно смутившись, Андер немного отодвинулся от него, снимая и завязывая презерватив, откидывая поближе к стене, чтобы завтра выбросить. Патрик тем временем не двигался — он продолжал сидеть на месте между ног Андера, широко разведя собственные бедра и методично двигая рукой. Только сейчас Андер заметил, что он так и не закончил и только открыл рот, чтобы предложить помощь, как Патрик остановил его одним взглядом. Не отрывая глаз от Андера, он продолжал гладить себя, ускоряясь. Его щеки раскраснелись, словно он пробежал марафон, и отлично сочетались с его пухлыми алыми губами, все ещё покрытыми слюной и распахнутыми. Андер невольно замер, наблюдая за ним, и испытал новый прилив возбуждения, но приглушённый, и даже пожалел, что кончил так рано. — Андер, — позвал Патрик, однако это вовсе не было просьбой о помощи, и поэтому Андер так и остался на месте, завороженный тем, как Коммерфорд резко хватает воздух ртом, на выдохе выстанывая то ли его имя, то ли ещё что; как его тонкие музыкальные пальцы, которые Андер привык видеть обернутыми вокруг гитарных струн или бокалов в «Лагуне» быстро двигались на члене Патрика, таком же идеальном, как и он — красивом и гладком. Андер сглотнул, стоило ему представить вес этого члена в его руке или во рту, а может и ещё где. Вторая рука Патрика поднялась с пола по его животу и груди к соску, и скрутила его так, что Патрик ахнул, ненадолго остановившись, и возобновил движения с ещё большей скоростью, чем раньше. Кончая, Патрик выгнулся и откинул голову назад, обнажая изящную шею, подергивающийся кадык и тонкие ключицы, на которых Андер, не сдержавшись, оставил поцелуй, нагнувшись вперёд. Патрик вздрогнул от этого, но не отодвинулся, а наоборот прильнул, обессиленно рухнув в объятия Андера и прижавшись щекой к его плечу. — Где тут душ? — кое-как сумев отлипнуть только спустя какое-то время, все же спросил Патрик, улыбаясь Андеру так тепло, что у последнего не оставалось возможности улыбнуться хоть чуточку холоднее этого. *** В комнате пахло дождем, когда Андер вернулся в спальню и заметил Патрика, развалившегося на его постели с задумчивым видом. Завидев Андера, он тут же приподнялся и приглашающе приподнял одеяло, под которым виднелись его длинные, не скрытые ничем, кроме андеровских боксеров, взятых им из шкафа. Рубашка на Патрике тоже принадлежала Андеру, и Муньос поймал себя на мысли, что он готов отдать ее Патрику навсегда — настолько она ему шла. — Я уж думал, что ты бросился обратно в Испанию через окно в ванной, — хмыкнул Патрик, когда Андер улёгся позади него и аккуратно, на пробу положил руки на его тонкую талию, придвигая ближе к себе. — Во-первых, я там не пролезу, — отозвался Андер, утыкаясь носом в шею Патрика, приятно пахнувшую мятным гелем для душа. Патрик невольно вздрогнул от этого ощущения и спиной подался ближе к Андеру, не ища в этом контакте ничего, помимо желание быть ближе в самом простом невинном смысле. — А во-вторых, с чего бы мне делать это? Теперь понятно, какого мнения ты обо мне. Патрик усмехнулся и погладил Андера по руке, лежащей на его собственной талии. Андер, откликнувшись на это прикосновение, сильнее прижался к Патрику, но так, чтобы это не доставляло беспокойства. Раздумывая над тем, что ответить, Патрик не заметил, как уснул. Андер, убедившись в том, что его партнёр спит, вздохнул. Стоило предупредить Патрика, что вероятнее всего Андеру уснуть так и не удастся, так что пусть Коммерфорд не удивляется утром, почему Андер вместо сна пялится на него, не отрываясь. И все же Андер решил попытаться — он провел носом по волосам Патрика, неизменно пахнущим морем, спустился ниже к шее и, пристроившись там, закрыл глаза в надежде проспать хотя бы пару часов. Какого же было его удивление, когда он открыл глаза в полной солнечного света комнате и не из-за бессонницы, а из-за того, как хлопнула входная дверь. Этот звук смахнул сонливость почему сразу же — Андер подскочил на кровати и, припоминая вчерашний вечер, огляделся в поисках Патрика. В комнате его не было. Натянув первые попавшиеся вещи, Андер быстро осмотрел оставшуюся часть дома и, убедившись в том, что его здесь нет, выскочил на улицу, наспех обув кроссовки. Ему повезло — спина Патрика как раз скрылась за ближайшим поворотом, ведущем к пляжу, и Андер успел заметить его. Недолго думая, Андер бросился за ним, стараясь не слишком акцентировать внимание на том, что все это было странно. Начиная с того, что Патрик решил уйти, не предупреждая, ещё и на пляж, а не домой, и заканчивая тем, что Андеру потребовалась пара секунд, чтобы решиться на слежку за ним. Андер осознавал, что это было крайне неправильно и весьма недоверительно по отношению к Патрику, но интерес перевешивал здравый смысл. Да и о каком здравом смысле шла речь, когда Андер проснулся минут пятнадцать назад и до сих пор ещё не успел толком осознать, что ему в принципе удалось поспать, что уж говорить об остальном. Разрыв между ним и Патриком был довольно приличным, и меньше от того, что Коммерфорд постоянно выбирал какие-то затерянные дорожки, не становился. И все же Андер упорно продолжал идти за ним, стараясь не сильно отставать и не дышать при этом в самый затылок. Когда на горизонте показалось море, Андер невольно обрадовался — дальше Патрику попросту некуда будет идти, а значит можно будет наконец прекратить эту погоню, в целесообразности Андер сотню раз успел усомниться. Однако и тут Патрику удалось укрыться от него. Завернув за скалистый пляж, Патрик исчез за поворотом по направлению к морю. Андер, почувствовав неладное, ускорился и поспешил за Патриком, уже не столь опасаясь быть пойманным. Интуиция его не подвела — за поворотом никого не было. Пляж был пуст на много милей вперёд, и ничего здесь не говорило о присутствии Патрика, кроме следов от обуви, обрывающихся у кромки воды. Андер, замерев, рассматривал их, пытаясь понять, куда делся Патрик, если ни в воде, ни на суше видно его не было. Отвлекся он только тогда, когда вибрация в кармане оповестила его о новом сообщении. Достав мобильник, Андер несколько раз перечитал сообщение, прежде чем понял суть. Мама: «Когда ты возвращаешься?» Андер, не раздумывая, ответил, и сразу же убрал телефон обратно. Проведя рукой по своим волосам, он вздохнул и сел на остывший за ночь песок, глядя на мерно бьющееся о берег море. «Я задержусь.»