Ты принадлежишь мне!

Моя родная. Я непроизвольно улыбаюсь, увидев её, но моя улыбка гаснет, когда я вижу бинт на её руке. Т/И одета в шорты и водолазку, и я почти сразу понимаю почему – она одеждой скрывает от родителей шрамы, полученные от меня, а, не считая верхней части бедра, я не тронул только ее ноги, а длина ее шорт закрывает шрам. Теперь я знаю, что здесь нет Сын Хёна, он бы ударил меня, будь он здесь. На ней лица нет, она очень бледная, волосы забраны в пучок, глаза стеклянные от слез и мне кажется, что она похудела. Во всем этом я виноват, я очень обидел своего котенка. Мне хочется обнять ее, поцеловать, попросить прощения, сказать, что она в безопасности и больше такого не повторится. Сказать, что я очень люблю её и безумно скучал. Как я хочу к ней прикоснуться, уткнуться в её шею, вновь ощутить ее запах, обнять и больше никогда не отпускать. Я прощу ей Сын Хёна, это я виноват в его появлении, главное, чтобы она простила меня. Я больше не могу, не хочу быть в своем доме без неё, я чуть с ума не сошел сегодня, когда проснулся без неё. Прости меня. Прости меня, пожалуйста, давай начнем всё сначала, сходим в то самое кафе, поедем во второе свадебное путешествие, я сделаю всё, только скажи мне что делать. Она осматривает меня и видит что я тоже не в лучшем состоянии. Да родная, я стоял под вчерашним ливнем, я заболел, но обо мне не кому позаботится кроме тебя. У меня никого нет кроме тебя и только сейчас я начал это понимать, лишь после того как потерял тебя. Я безумно рад тебя видеть, подпусти к себе, прошу тебя, не реши, что будешь говорить со мной на расстоянии, я этого не вынесу. - Ты уверена? – спрашивает мистер Ли, я знаю он будет пытаться отговорить её. Пожалуйста Т/И, не слушай его сейчас. - Да – еле слышно отвечает она. Я знаю, ты боишься, я понимаю, что был не прав, но пожалуйста, не бойся меня, я больше тебя не обижу. Мистер Ли освобождает мне путь, чтобы я мог войти в его дом, всё это время он внимательно смотрит на свою дочь. - Спасибо – благодарю я, войдя. - Благодари её – отвечает мистер Ли, с шумом закрывая дверь. Я не свожу глаз с моей девочки и медленно иду к ней, по мере приближения к ней я вижу, в каком она состоянии. Моя маленькая, я больше не буду, ты будешь вновь улыбаться, я вновь буду слышать твой смех, обещаю. Подойдя к ней, я тут же заключаю её в объятия, и мне сразу становится легче. Прошли лишь сутки, а будто вечность. Очень люблю, очень хочу вернуть, очень хочу быть поводом для улыбки, а не для слез. Т/И не смыкает руки за моей спиной, она не обнимает меня в ответ, но я заслужил это. - Ты хотел поговорить – произносит она. Секунду я смотрю на её бледное грустное личико и, наклонившись осторожно целую. Моя маленькая, губы холодные, неподвижные, она тоже заболела, наверно вчера все же в дождь сидела на крыльце. Я безумно рад хотя бы так ощущать их вкус. - Прости меня – говорю я, смотря на неё. Прости меня, я больше никогда так с тобой не поступлю, вернись, пожалуйста. Т/И делает шаг назад, вдыхает воздух носом, и я замечаю, что у неё открыто окно, а я не имею права его закрывать. Она поднимает рукава водолазки, обнажая свою кожу: - Посмотри, что ты сделал со мной, Чимин – едва ли слышно шепчет она, протягивая руки вперед. Я знаю, почему она говорит это тихо, потому что её родители наверняка нас слышат и ей безумно больно видеть то, что она показывает мне. Лучше бы этого не видел и я. От увиденного я закрыл глаза и перестал дышать. Теперь мои глаза открылись окончательно. Это все с ней сделал я, для полноты картины ты спускаешь шорты, и обнажаешь свой шрам на бедре. Почему я не ослеп до этого момента? Теперь понятны слова Сын Хёна «Я поцеловал каждый такой след». Т/И начинает плакать, закрывает глаза, но оставляет руки вытянутыми, заставляя меня смотреть на это. Перевязана только последняя рана на ладони, я не вижу только вчерашний след своего гнева. Я никогда ранее не замечал их, но теперь я увидел. И я начал считать в уме и вспоминать почему. Две раны на предплечье пять ниже локтя и одна свежая на ладони – и это только одна рука, моя память сейчас чистый лист – я отчетливо помню лишь причину последнего увечья. - Мне повезло, что Сын Хён принял меня такой. Эти слова добивают меня, но я заслужил их, сейчас я осознаю всё, что сделал. Я тянусь к ней, но Т/И делает шаг назад. Она продолжает плакать, но я не могу вытереть её слезы, я плачу вместе с ней, потому, что у меня нет пути назад. Прости меня малыш, прости меня. - Отпусти меня – просит она, вытерев слезы, не забинтованной ладонью. Больше всего я боялся услышать эти слова, и я услышал их. Я теряю способность говорить и дело не в простуде. Память перестает быть чистым листом, показывая мне объяснение каждого шрама, каждого следа. Во что я превратил Т/И за четыре года? Я тяну к ней руки, но Т/И опускает свои, пожалуйста дай прикоснуться к тебе в последний раз. Но как мне смириться с её потерей? Как представить свою жизнь без неё: - Чимин, отпусти меня, пожалуйста – жалобно произносит она, вновь начиная плакать. - Я больше не буду – говорю я со слезами на глазах – Прости меня Она молчит в ответ, и опустила взгляд и пытается прикрыть следы от ожогов. - Я больше так не могу – смотря в пол, произносит она. Если не можешь, я не буду мучить тебя. Я достаю пистолет из-за пазухи, Т/И не знала о нем, потому что не обнимала меня, это мой последний шанс. Увидев пистолет Т/И пугается, но возвращается в нормальное состояние через секунду: - Снова будешь угрожать мне незаряженным пистолетом? – она знает, что я не выстрелю в нее, сделаю все что угодно, но не убью. Я снимаю пистолет с предохранителя и стреляю в открытое окно, попадая в дерево, после чего возвращаю пистолет в кобуру. Т/И вскрикивает от испуга, когда слышит выстрел, она закрывает лицо руками и начинает плакать с новой силой, я очень напугал её. Нет, малыш, пистолет для меня, а не для тебя. - Там еще пять пуль, дорогая – говорю я, эта фраза вынуждает её посмотреть на меня. Я падаю перед ней на колени, подползаю к ней и обнимаю, прижав к себе. Т/И не прикасается ко мне, её руки опущены по швам, в её случае по шрамам. - Я больше так с тобой не поступлю – говорю я в её живот – Я прощу тебе Сын Хёна, давай начнем всё сначала, я обещаю, ты в безопасности – я смотрю на неё снизу вверх, сколько раз я ставил её в подобную позу? Сколько раз унижал её? Она прикасается ко мне, но лишь для того чтобы убрать мои руки со своей талии. Я разжимаю объятия и Т/И вновь делает шаг назад, я встаю с колен. Несколько минут она смотрит на меня и молчит. Малыш, пожалуйста, поверь мне, я больше никогда так с тобой не поступлю. Я сделаю всё, что смогу, чтобы излечить твое тело, я обещаю, ты забудешь о перенесенной боли, я обещаю, ты вновь улыбнешься. Я вытираю слезы со своих глаз, Т/И делает шаг ко мне. Она поднимает забинтованную руку и прикасается ко мне пальчиками: - Я любила тебя – говорит она. В прошедшем времени, милая пожалуйста перестань, мне больно. Она вытирает остатки слез с моих глаз, я беру её руку в свои и нежно целую каждый пальчик. Как же давно я так не прикасался к ней. Как давно она не получала от меня такой нежности? Я думаю, сейчас ей страшно и её глаза, что вновь готовы заплакать подтверждают это. Милая, что я сделал с тобой? Она моргает и на её щеках появляются новые дорожки слез, я тянусь, чтобы убрать их, но она пресекает меня, вытирая слезы своей свободной рукой – Больше всего на свете - она убирает руку от моего лица и опускает рукава водолазки, вновь от боли закрывая глаза. Любила, больше всего на свете, больше не любит, я уничтожил эту любовь. - Я прощала тебе всё, я оправдывала тебя, я любила тебя больше, чем люблю Сын Хёна - я вновь услышал это имя, и меня вновь пронзила боль. Если бы я обращался с Т/И так, как она того заслуживает, а не так как я обращался с ней, Сын Хён не появился бы в её жизни. - Я боготворила тебя даже тогда когда ты порезал меня, ведь ты мгновенно вызвал врача, в его ожидании обработал порез и искренне плакал от боли – она вновь начинает плакать, но продолжает говорить, слезы новым потоком льются и из моих глаз. – Ты попросил не говорить об этом родителям, умолчать об этом перед друзьями. Ты сказал, что в этом мире есть только мы, что никто не должен вмешиваться в нашу любовь, но я не знала, что это только начало – Т/И вытирает слезы, её перебинтованная рука вновь ложиться на мою щеку, эти прикосновения дают мне напрасную надежду. – Однажды ты пришел с работы и с порога ударил меня по лицу - она проводит рукой по моей щеке, бинт грубо гладит мою кожу – Я ничего плохого тебе не сделала, я не успела сказать ни слова и отойти хотя бы на шаг, как получила удар от тебя и покрик «отстань, я устал на работе» - я закрываю глаза от боли – От этого удара я упала, Чимин, но ты прошел мимо и ничего не сделал. Боже, какой же я ублюдок! Я вообще сделал для неё хоть что-то хорошее? Я вообще за эти четыре года хотя бы раз был поводом для улыбки, а не для слез? Я лишил её всего, ограничил встречи с родителями и друзьями, почти запретил выходить из дома, а что я дал ей взамен? Слезы? Боль? Сигаретные ожоги? Шрам на бедре? А что я дал ей кроме страданий? Т/И дала мне все, о чем я мечтал, я дал всё чего она боялась. - Вчера я просила тебя остановиться, я кричала, что мне больно, но в ответ услышала лишь «Заткнись, сама виновата»! - Прости меня, прости меня, пожалуйста, я больше так никогда не поступлю – со слезами на глазах говорю я, крепко обнимая её и прижимая к себе, через секунду она отталкивает меня. - Ты говоришь это каждый раз – говорит она с болью в голосе – Я больше не могу, Чимин. Я падаю на колени и закрываю лицо руками. Всё! Всё кончено! Я потерял её, потерял окончательно и бесповоротно. Навсегда. «Я больше не могу, Чимин» - эта фраза не оставляет мне даже самого маленького шанса. Я боялся, что она меня не простит, страх теперь стал реальностью. Что я наделал? Всё кончено, я должен признать это и дать ей развод. Как я могу кричать, что люблю её, если всё что я делал, говорило обратное? Я боялся её потерять и теперь потерял. Я смотрю на неё со слезами на глазах, в последний раз, если её нет рядом со мной, я не вижу смысла дышать. Т/И, моя милая Т/И, моя родная, свет моей жизни, прости меня за каждую твою слезинку, я бы хотел вытереть их, но ты не подпустишь меня к себе, я бы хотел повернуть время вспять, но это невозможно. Я бы хотел для нас новое начало, но его нет. Я бы хотел быть для тебя лучшим мужем, а стал тираном, который бил тебя, искалечил твое тело и изранил твою душу. И теперь нет смысла в моей жизни. За сутки без тебя я понял, что моим смыслом была ты, что бы была моей опорой и фундаментом, но я тебя потерял и уже не верну. - Я люблю тебя – всё еще плача говорю я и, вытерев слезы ладонью, достаю пистолет. Этим я пугаю тебя, ты отходишь назад и закрываешься от меня руками. Милая, я ведь говорил, что пистолет для меня – Мне без тебя не нужна эта жизнь. - С тобой у меня нет жизни – с комом в горле произносит она. Я подношу пистолет к своему виску. Ну хотя бы я умру рядом с тобой, я хотел этого через пятьдесят лет, но мне не испытать данное счастье. Надеюсь, Сын Хён сделает тебя счастливой. - Прощай – шепчу я, вновь плача и снимаю пистолет с предохранителя, я закрываю глаза. - Чимин, я беременна! – выкрикивает она за секунду до выстрела. Что?