Свободная воля

В УВА стояла тишина. Не та мертвая тишина, что была свойственна кладбищам, и не та, что била по ушам, когда пытаешься заснуть с бессонницей. Но та, что заключала в себе все чувства, испытываемые работниками УВА вариантами в данный момент. Она копила в себе надежду и страх, чувство абсолютной беспомощности и веру в лучшие времена. В УВА стояла тишина. И лишь тихие ритмичные издаваемые монитором звуки, которые должны были предупреждать об опасности и поднимать отряд за отрядом мгновенно, прерывали её. Аналитик и охотница стояли бок-о-бок, сложа руки и наблюдая за тем, как Священный Таймлайн расходился дальше, далеко за пределы критичной линии. Как то, что они пытались сохранить невероятно долгое по ощущениям время, рушилось в считанные мгновения. Как они не могли с этим ничего сделать, но и не хотели. Они молча следили, и приятное волнующее чувство охватывало их изнутри. Оно задевало закоулки души, заставляя их содрогнуться, проникало везде и повсюду внутри, причиняя легкие, едва ощутимые покалывания в кончиках пальцев. — Больше не вернуться назад, да? — тихо выдохнул аналитик не столько с грустью, сколько со страхом. Одно дело — бесконечные одинаковые будни бюрократов-тараканов, но совсем другое — самому протаптывать свой путь, идти по неизведанным до тебя дорогам. Мысли о неизвестном будущем порождают странную тревогу. — А кто-то говорит про возвращение? — они уже действительно сделали свой выбор и не жалеют о нём. Чувство свободы, иногда даже мнимой, всегда необъяснимо радует людей, хотя свобода это всегда очень сложно. — На все времена. — Всегда. И снова воцарилась тишина. И снова тихие звуки монитора её прерывали. Мысли каждого находящегося здесь представляли собой настоящий хаос, смешавший в себе бесчисленное количество смятения и нерешительности. Никто не смел сказать ни слова, слышались только вздохи, всхлипы, постукивания и другие мелкие жесты вариантов, которые отражали всё беспокойство, разом охватишее УВА. Аналитик, а именно Мобиус М. Мобиус, был слишком уверен во всей этой системе, и пропаганда УВА действительно хорошо работала, но теперь он даже не уверен в своём собственном имени, которое тоже наверняка придумало управление. Он смотрел на монитор, изнутри слегка закусив губу, и пусть взгляд выражал полную уверенность в завтрашнем дне, на деле это, конечно, было не так. Волосы слегка взъерошены, а галстук небрежно ослаблен, он даже не удосужился его поправить. Хотя, официальность уже совсем ни к чему, верно? Охотница, а именно B-15, всегда что-то подозревала и имела в характере склонность к критике, но УВА тщательно поработали с её разумом и сделали из неё верную служанку, хотя, иногда она с искренним недопонимаем смотрела на пометки дней у себя на шлеме, проводила по ним пальцами, словно они должны быть напоминанием к чему-то важному, но она постоянно не могла вспомнить. И как только чары проникли в её голову, вернули утерянную часть прожитой ею жизни, она дала себе слово разобраться с организацией, удерживающей столько людей насильно. У неё была семья. Умница дочка, которая улыбалась глазами и морщила свой курносый нос, когда смеялась. Которая очень любила кроликов, всегда мечтала хотя бы об одном. Которая всегда когда волновалась, переступала с одной ноги на другую, закусывала губу и перебирала свои тёмные косички. Любящий муж, который обнимал свою жену, невесомо обвивая её талию руками, каждый раз когда засыпал, потому что "иначе не мог". Который страшно боялся пауков и постоянно визжал, когда видел даже крохотного, умоляя убить его. Который носил свитера в любое время года, потому что ему всегда было очень холодно. А сейчас она с трудом помнила своё настоящее имя, в голове лишь возникал присвоенный ей обезличивающий номер. В горле образовался ком, подступили слёзы, и охотница не помнила, когда она плакала в последний раз и плакала ли вообще. Она повернулась к Мобиусу, тот обернулся в её сторону и раскрыл руки для объятий. Это очень походило на прощание, возможно, это оно и было. Их дороги наверняка разойдутся после расправы с УВА, и они никогда не вспомнят друг друга. Расцепив объятия, Мобиус опустил голову и, потупив взгляд, тихо произнес с осознанием: — Локи. — Что? — Локи. — уже громче повторил аналитик, посмотрев в глаза охотницы, с заметной дрожью в голосе. Он нахмурил брови и снова опустил глаза, что судорожно бегали из стороны в строну. — Его до сих пор нет. — Он наверняка в другой части здания, не драматизируй. — На самом деле она просто говорила что-то, что могло бы успокоить бедного аналитика, который и сам еле выбрался из Пустоты. Она знала, что оттуда не возвращаются, но слишком много вещей перевернулось за последние дни (трудно судить, время здесь идёт по-другому), поэтому она, если честно, даже не удивилась. Но, прокручивая у себя это в голове, она даже представить не могла, что случилось с Локи Мобиуса. — Тогда я пойду проверю. Со мной? — Мобиус уже рванулся с места, он шёл спиной, чтобы видеть реакцию собеседницы, и ему приходилось повышать свой голос, чтобы B-15 точно расслышала. В этом не было надобности, все вокруг продолжали сохранять тишину и просто наблюдать за всем происходящим, он, скорее, это сделал из привычки. Охотница демонстративно ухмыльнулась, подняв одну бровь вверх, и побежала следом. *** — Господи, подожди, в этом невозможно бегать. — Мобиус сбавил шаг, продолжая хмуриться и пытаться зацепиться за что-то взглядом, но тщетно, в кафетерии ни одного Бога Обмана с грязными смоляными волосами обнаружено не было. Охотница, тяжело кряхтя, стянула с себя всю мешающую ей броню и скинула её на пол, — Зачем мы вообще это носим? — Меры предосторожности? — предположил аналитик. — От магии не защищает, — начала B-15, загибая пальцы и отстраненно смотря вверх, — да и оружие УВА всё равно превращает каждого к кому прикоснётся в золотой фейерверк независимо от того, наденем мы обмундирование или нет. — Она гордо улыбнулась и глянула на Мобиуса, и почему ей раньше в голову не приходило критиковать УВА с их странными правилами? Аналитик лишь шумно выдохнул в ответ, наклонил голову набок, что очень любил неосознанно делать, когда хотел саркастично пошутить, подловить собеседника на противоречии или просто сказать броский комментарий. — Обязательно подайте жалобу в дом моды УВА, они учтут ваши пожелания. — Ты уверен, что такой вообще есть? — Кто-то же нас наряжает в эти костюмы, — он развернул ладони к себе и провёл ими сверху-вниз, указывая на своё одеяние, — и вряд ли это Хранители Времени. Пошли. — Он снова ускорил шаг уже в сторону Театра Времени, где прошёл их первый с Локи так или иначе полноценный диалог. Грубый, полный острот и больше с одностронней инициативой, но диалог. Охотница последовала за ним, и без снаряжения передвигаться было действительно намного удобнее. Они исследовали места, которые связывали Мобиуса с Локи, которые уже стали чем-то сокровенным, по крайней мере для агента, и хранили в себе воспоминания уже минувших моментов их пребывания вместе. И каждый раз, проходя мимо и осматривая взглядом всякое из них, Мобиус останавливался и молча уставлял стеклянный взор в одну точку. Трепетное чувство горечи охватывало его изнутри, на глазах проступали слёзы, а горло сжимало судорогой, и он прекрасно знал, как это чувство называется, но подумать о нём было слишком страшно, не то что даже произнести, и что-то постоянно удерживало его от этого. Возможно, неумолимая надежда на то, что где-то Локи ещё живой и ждёт его. Мобиус всегда обладал этой необъяснимой верой в лучшее, и что исправить можно всё, если сильно захочешь. Наверное, поэтому он и взял Локи под своё крыло. Ему казалось, что у него получилось его изменить, победить его гордость, показать ему, что он достоин любви и доверия, но чувство преждевременной победы крайне губительно. И вот сейчас он все оставшиеся силы тратит на поиски своего Локи, бегает по зданию УВА и глотает слёзы. Потому что ему всегда сходила с рук счастливая концовка, потому что другой он не знал и не хотел знать. Потому что он сказал ему "увидимся", а не "прощай". Они проходят сквозь коридоры, завешанные сплошь и рядом пропагандой, которую им так настойчиво продвигали и выдавали за истину в последней инстанции. Крайне непривычно было не видеть вокруг охранников, словно ощущаешь себя чуть более уязвимым или свободным, эти два чувства слишком переплетаются между собой, их сложно было отличить друг от друга и разграничить, особенно когда до этого не испытывал ни того, ни другого. Они продолжают озираться вокруг, будто делают что-то незаконное, и за ними обязательно кто-то должен прийти. Технически, они делают что-то противоречащее законам УВА, но, когда правда про организацию вскрылась, все работники в один момент перестали следовать правилам системы, взбунтовавшись, поэтому повиноваться этим законам не было необходимости. — Локи! — крикнула охотница, ожидая, что окликнув его, он тут же прибежит и кинется в объятия Мобиуса. Она правда хотела помочь, но не знала как, поэтому просто следовала по пятам агента, который, кажется, знал своё дело и был уверен в каждом своём шаге. — Локи! Кис-кис-кис! — разнеслось по холлу. Мобиус едва заметно улыбнулся, сказав это, но тут же снова сосредоточенно нахмурил брови. Шутка бы имела больший смысл, будь она сказана при самом Локи. — Ты серьёзно думаешь это сработает? — она очевидно не оценила попытку разбавить атмосферу. — Я понятия не имею, как нужно подзывать к себе Богов, — пробормотал он, тихо ступая дальше. — Попробуй посветить тем синим кубом, кажется, Локи был зависим от него. — Она тихо усмехнулась и обернулась на аналитика. Тот её уже и не слушал, погрузившись в свои мысли. Охотница никогда не видела его таким угрюмым, и это сильно её тревожило. Мобиус нерешительно подошёл к двери одного из театров, того самого, который их, приоткрыл дверь и обвёл взглядом пустую комнату. Потом ещё раз. Он боялся что-то упустить, хоть одну маленькую деталь, которая могла изменить всё, а он был очень кропотлив и дотошен, замечал любую лишнюю каплю, сам того не осознавая. Он с легкостью признавал, что мог оплошаться, он умел проигрывать, но сейчас был не тот случай, когда вообще можно было позволить себе проиграть. Поэтому он осмотрел комнату заново, словно что-то могло в ней мгновенно поменяться, и он действительно хотел, чтобы что-то поменялось, его слепая надежда в то, что его Локи всё ещё жив, не давала ему покоя. — Не двигаться! — охотница и агент одновременно обернулись на звук: напротив них стоял боец, направивший в их сторону активированную дубинку. Как говорится, если вам кажется, что у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят. Он смотрелся очень уверенно, руки крепко обхватывали стержень оружия, глаза были полны гордого равнодушия к его "жертвам", а точнее к бывшим коллегам, с которыми он защищал Священный Таймлайн совсем недавно. Видимо, после обнародования факта, что все работники УВА — аномалии, остались верные сотрудники, готовые продолжать стирать любого неугодного им, а именно — вариантов. Пропаганда слишком сильно въелась в их мозг, и они так сильно боялись посмотреть правде в глаза, что продолжали внушать себе веру в систему, окружавшую их дотоле. B-15 уже встречала таких и ей удавалось переубедить их следовать за УВА и впредь. Но обычно таковыми являлись совсем юные работники, сейчас же перед ними оказался опытный охотник. Мобиус поднял руки вверх, указывая, что безоружен и не хочет драться со своим коллегой, пусть уже и бывшим: — Успокойся, пожалуйста. Мы не хотим тебе навредить. B-15 последовала его примеру и, держа минутмена в поле зрения, аккуратно взяла свою дубинку, откинула её подальше и повторила жест аналитика. — Слушай.. — Мобиус прищурился, чтобы разглядеть номер, присвоенный минутмену, — R-9A.. Мы... — Хотите мне помочь, да? — прервал его охотник и кинул на обоих остервенелый взгляд. Его глаза были помутнены, словно он был чем-то сильно болен, он тяжело дышал, а слова не проговаривал, а скорее выплёвывал со снисходительным тоном ко всем окружающим. — Вы не первые, кто мне попались. Они твердили, что мы все варианты. — B-15 хотела было подтвердить сказанное, но она успела лишь выдохнуть, когда R-9A направил на неё дубинку и стал сближаться, — но только вот не мы, а вы. — В следующий момент оружие выскользнуло у него из рук, и он резко обернулся, злобно оскалившись, в его поисках. — Прости. — В нескольких сантиметрах от его лица оказалась стирающая часть палки, двумя руками её основание удерживал Мобиус, не отступая ни на шаг назад. — Мы не жалуем минутменов-фашистов в УВА, которые с чего-то вдруг решили, что они чем-то особенней остальных, и поэтому стирают своих же. — Он деактивировал дубинку и положил её себе на плечо, переведя взгляд на B-15, которая уже заводила за спину руки брыкающемуся R-9A, пока тот что-то яростно выкрикивал и пытался вырваться. Мобиус порыскал в снаряжении охотника и достал оттуда твистер времени, нацепив ему на шею, пока тот продолжал злостно рычать в ответ. — Видишь, снаряжение иногда бывает полезным, — подметил агент и улыбнулся охотнице. Она театрально выдохнула в ответ и, уже собираясь уводить своего внезапного пленного, спросила: — Продолжишь искать своего Локи? Аналитик, продолжая скромно улыбаться, немного потупил взгляд, затем перевёл его на дубинку и снова на охотницу. Она заметила его загоревшуюся искру в глазах и резко нахмурила брови: — Нет. — Слушай, я.. — Даже не думай. — Я всего лишь... — Нет, Мобиус, я тебе не позволю. Это очень глупая идея. В ответ агент лишь снова бросил самозабвенный взор на дубинку, повернул рукоятку резким движением и заново активировал её. Глаза охотницы в страхе расширились и она сделала предупреждающий шаг вперёд, не отпуская уже принявшего свою судьбу и успокоившегося R-9A. Она отрицательно покачала головой, заглядывая прямо в глаза Мобиусу, который, по всей видимости, не собирался отступать: — Не смей. Аналитик перестал улыбаться, направив дубинку в сторону двух напуганных охотников, быстрым движением развернул оружие стирающим наконечником к себе и вонзил его в свою грудь. *** Неприятное ощущение. Когда тебя расщепляет сначала на молекулы, потом на атомы, потом на электроны, протоны, нейтроны, потом на кванты, но в конце концов ты собираешься обратно. Мобиус пробуждается от рёва Алиота и моментально вскакивает на ноги, озираясь вокруг. Он сразу жалеет о таком резком подъеме, облокачивается на какой-то люк, оказавшийся рядом, и массирует виски. Всё тело ужасно ныло, голова разрывалась от боли, ноги еле могли удержать, и агенту кажется, что в прошлый раз всё прошло намного лучше, чем в этот. Он аккуратно выпрямляется, прохрустывает суставы и медленно приходит в себя. Местность выглядит очень знакомой, но невероятно незнакомой в то же время, всё те же ненасыщенные тона пейзажей вокруг и Алиот на горизонте, но волнистые холмы вместо гор мусора смущали его. Он отошёл с люка, на котором стоял и присел, разглядывая его ближе. Возможно, это когда-то могло быть чьим-то убежищем, Мобиус почти наверняка был уверен, что сейчас оно никем не занято. Где-то поблизости грянул грохот: Алиот приближался всё ближе и ближе, сметая любую преграду на пути, аналитик мгновенно подскочил и стал изо всех сил крутить ржавый вентиль в определённую сторону, судорожно поглядывая в сторону охранника Пустоты. Вентиль продолжал не поддаваться и упрямиться изо всех сил, и только тогда до Мобиуса дошло, что крутил он в неправильную сторону. Разъяренный рёв Алиота бил по ушам всё сильнее, тот сближался. Всё чётче прослушивался собственный пульс в голове, тело охватил холодный пот, руки заметно тряслись. Агент сменил хват, резко крутанул и вход в убежище наконец оказался доступен. Аналитик переступил порог, залез внутрь и захлопнул крышку, повернув вентиль изнутри в обратную сторону, и он смог выдохнуть. Мобиус не сразу начал спускаться по лестнице, он какое-то время стоял на ней и глядел в бетонную стену напротив него, защищающее убежище от обвала земли. Внезапно в голову взбрела назревшая, но уже поздняя мысль, что слишком необдуманно, инфантильно поступает он ради Локи, который может даже и не оценит попытки вытащить его отсюда, если, конечно, тот ещё не погиб, и аналитик пришёл сюда не труп спасать (на этом моменте по телу пробежали неприятные мурашки, он потряс головой, чтобы выкинуть подобные мысли оттуда). Что ответственные люди так не поступают, они сначала думают, а потом уже делают. И что, возможно, ему стоило задуматься об этом раньше, а не сейчас, когда он в заброшенном убежище, а на улице свирепый монстр поглощает всё, что ему встретиться на пути. Он шумно вдохнул, откинув мешающие мысли, посмотрел вниз и полез дальше, в само убежище. Но ему снова пришлось остановиться: под ним слышались тихие звуки посапывания и шлёпанья маленьких лап. Мобиус аккуратно спрыгнул и оглянулся: внутри всё походило на цирк в самом буквальном смысле этого слова, его окружили светящиеся надписи, яркие сменяющие друг друга цвета, боулинговые дорожки, уложенные вдоль ближней ко входу стены и окружающие по бокам лестницу в самую глубь убежища, посредине стены напротив стоял высокий трон с покосившейся буквой L над ним, в котором мирно спал ребёнок с упавшей на глаза короной, иногда подергивая ногой во сне. Но на самом деле, всё было в полнейшем беспорядке: разбитые игровые автоматы, рассыпанный попкорн, раскиданные кресла, словно здесь прошёлся ураган и разворотил всё, что только можно было. Что-то осторожно уткнулось в ногу агенту, изучая новоприбывшего, он опустил свой взгляд вниз и обнаружил знакомого аллигатора, которого не спутаешь ни с одним из всех существующих. — Локи! — он нагнулся и аккуратно провел ладонью по телу животного, улыбнувшись. Аллигатор, перебирая своими лапками, стал крутиться вокруг Мобиуса, обвивая своим хвостиком и заставляя того присесть. Он сразу же, прощупав безопасную территорию, уселся к Мобиусу на ноги и стал терпеливо смотреть в стену, пока аналитик мягко поглаживал его изгибы, продолжая расплываться в улыбке. Он ласково прошептал: — Ты главный тут, да? Послышался шорох в другой стороне убежища, и Мобиус поднял голову: ребёнок, тот самый, что дремал на троне, лениво поправляя маленькие упавшие на его лицо рожки, зевнул и быстро поднялся, протирая свои заспанные глаза ладонью. В другой руке он спроецировал себе небольшой кинжал, острием предупреждающе направив на аналитика. — Кто спрашивает? Мобиус усмехнулся, поднялся, прогоняя со своих ног аллигатора и внимательно наблюдая за тем, чтобы тот не обидился, протянул руку в приветствующем жесте: — Давно не виделись, Локи. Наконец парнишка окончательно разлепил глаза и ошарашенно уставился на агента. Он опустил оружие и спрятал его обратно в закрома своей магии, пожал руку и, нахмурившись, отвернулся в раздумьях. — Зачем ты сюда опять пришёл? — пробубнил он, снова развернувшись лицом к аналитику, — насколько я знаю, Пустота — далеко не курорт. Мобиус улыбнулся, но Локи продолжал хмуриться, искренне недопонимая мотивов своего собеседника. Ладно он, Локи сделал свой выбор, решив навсегда остаться здесь, в Пустоте, которая уже давно стала ему родным домом, пусть и неидеальным, хотя, тот, кто говорит, что у него идеальный дом, очевидно врёт, но нахождение здесь было всяко лучше возвращения в собственный таймлайн, в обычной жизни он уже давно стал лишним звеном цепочки, но он действительно не мог придумать даже теоретическую причину, зачем можно было вернуться в конец времен, откуда выхода практически нет. — Я ищу своего Локи. — его мыслительный процесс прервал сам Мобиус, развеяв все предположения. Но понять от этого аналитика не стало легче. — Значит, ты идиот. — парнишка уселся в одно из скрипучих, не упавших кресел, а таких было немного, и с неким сожалением посмотрел на смущенного агента, который, кажется, это и сам понимал. — Оттуда не возвращаются. Отсюда ещё можно придумать варианты, но оттуда... — его голос дрогнул, он прикусил губу и замолчал, опустив взгляд. Он вёл себя ещё тише, чем в первый раз, когда Мобиус его встретил. Он постоянно хмурил брови и отворачивался, вздыхая. Его действия были максимально ленивы, апатичны, он будто находился в трансе, но всё прекрасно осознавал. Он еле поднимал ноги, чтобы не споткнуться и не упасть, можно было бы это спихнуть на то, что это характерное состояние после сна, но сонные люди ведут себя совершенно не так. Нетрудно было догадаться, что Локи кого-то потерял. Кого-то очень близкого ему и очень смелого, кого-то, кто решил, что он достаточно силен, чтобы одолеть создателя УВА собственной персоной, но кого-то, кто не вернулся. Мобиус огляделся, ведь спросить напрямую не решился, и приметил выделяющийся на остальном фоне желтый шлем с длинными рогами, стоящий в углу. Он тоже опустил глаза, чувствуя на себе какую-то часть вины, разделяя переживания парнишки. — Мне жаль. — шёпотом пролепетал аналитик. Локи поднял взгляд, обернулся на шлем и обратно на Мобиуса. — Он не первый. Не первый, кто пренебрег своей смелостью и бросил меня. — после небольшого молчания объявил он. Парнишка всхлипнул, утерев рукой нос, немного помедлил, но после дрожащим голосом продолжил, — но он был со мной дольше всех. Сначала мы жили вдвоём, потом к нам присоединился Локи, — он махнул пальцем на аллигатора, — и я впервые за долгое время почувствовал себя снова в любящей семье. — он взял подбежавшего Локи в руки и улыбнулся, поглаживая ему голову. — Я ведь мог его остановить. — едва уловимо шепнул он, снова замолчав. Агент присел перед двумя Локи, заглянув обоим в глаза, глубоко вдохнул и произнёс: — Это не твоя вина. — в ответ тишина. Парнишка продолжал гладить аллигатора, пока тот издавал удовлетворительные звуки, похожие на негромкое урчание. Он не хотел думать об этом и уж тем более разделять свои переживания с совсем незнакомым ему бюрократом, который и не был в момент смерти того Локи здесь, не видел всей феерии во имя славной цели, а потом, как всё в один момент безвозвратно померкло. — Твоего Локи здесь нет. Они прошли Алиота. Скорее всего их обоих уже нет в живых. — заявил парнишка, отвернувшись, чтобы не показывать блеснувших слёз и дрожащих губ, ведь король не имеет права давать слабину на глазах других. Мобиус хотел было ободряюще коснуться Локи, но одёрнул руку и, молча постояв короткое время, пошёл к выходу. *** Мобиус проходит немного подальше от люка, замечает не взорвавшуюся ядерную ракету рядом, что не приметил сначала, и присаживается, закинув ногу на другую и положив руки поверх них. Он прикрывает глаза и слегка опрокидывает голову назад, тяжело вдыхая, и это выглядит со стороны так, словно он медитирует в лучших буддийских традициях. Он делает ещё один вдох. Ветер слегка колышет его волосы и траву вокруг. Он действительно в отчаянии, пусть снаружи он и выглядит абсолютно спокойно, но он, кажется, впервые в жизни не знает, что делать. Он пытается усмирить всю бурю эмоций, рвущуюся изнутри. Только не сейчас, сейчас не время. Он сам понимает, что нужно идти дальше, идти до конца, до победного, но ему до ужаса тревожно. И ему страшно, ведь он не испытывал таких чувств, сколько он себя помнит. Чувств, которые слезами подкатывали к горлу, сбивали дыхание и добавляли хрипоты к голосу, которые оседали где-то внутри отчаянием, которые проявлялись в дрожащих ладонях, в более частых морганиях и инстинктивном подёргивании плечом. Да, это точно что-то новое. Агент хмурится от грянувшего резко рыка Алиота и от чего-то очень похожего на крик девушки, но продолжает сидеть с закрытыми глазами, настраиваясь на битву с монстром. Ему нужно туда, нет, необходимо. Он верил, что у него получится, искренне верил, и другие бы просто покрутили у виска, узнав, какой самоотверженностью обладает Мобиус, ведь, нельзя же так рисковать ради других. Но он считал иначе. Агент ещё раз хмурится, но уже от того, что вокруг стало слишком тихо, и уже не слышно Алиота. Он открыл глаза и разглядел вдали охранника Пустоты, обомлевшего от чар, всего покрытого искрами изумрудной магии. Мобиус недопонимающе стал бегать глазами по полю в поисках причины, в глубине души заискрилась маленькая надежда. Потом приподнялся, чтобы разглядеть, что же произошло. Он слегка прищурился и увидел знакомый силуэт, бренно шагающий по пустырю так, будто с минуты на минуты свалится без сознания. Агент быстрым шагом направился прямиком к девушке, всё ещё смешанно глядя себе под ноги. И уже новые, более пугающие его мысли взбрели ему в голову. Почему она одна?