***
– Согласны ли вы, Хван Хенджин, король Атхаина, взять в мужья Ли Енбока, наследного принца Неплуна, и быть с ним и в горе, и в радости? – Согласен. – Согласны ли вы, Ли Енбок, наследный принц Неплуна, взять в мужья Хван Хенджина, короля Атхаина, и быть с ним и в бедности, и в богатстве? – Согласен. Впрочем, какой еще мог дать ответ Енбок, когда все было решено еще несколько месяцев назад? Его родители, только он стал совершеннолетним, стали подыскивать ему достойную партию. Енбок не обижался. Он давно знал, что его отдадут в королевство повыгоднее. Но почему именно в Атхаин, Енбок тоже догадывался. Он лучше, как никто другой, знал о родительской жажде власти. И их предостережения, что не стоит привязываться к Хенджину, явно значили, что королю Атхаину долго не жить. Хенджина, как живую душу, было немного жаль. Но в политике все средства хороши. К тому же, темный фей не вызывал в душе Енбока никакого чувства, кроме равнодушия. Темные феи и сами не были без греха. Рано или поздно кто-то должен был показать им, что превосходство силой ничего не значит. Енбоку также хотелось бы понять, чем руководствовался Хенджин, когда соглашался на помолвку. Какую в итоге выгоду он получил? Помощь с источниками воды, да и все. Здесь явно было что-то еще. Иначе Хенджин искал супруга просто для галочки. В этом случае можно было его счесть беспросветно глупым. Возвращаясь к свадьбе, можно сказать, что во время поцелуя с Хенджином Енбок почувствовал буквально ничего. Казалось, мужчина даже не коснулся его губ. Ничего, принц не был в обиде. Это не был его первый поцелуй, ибо кто не заводил интрижек со служанками? Аплодисменты звучали довольно слабо. Достаточно, чтобы не сочли неуважением, но все же чувствовался осадок. Народ Атхаина уважал своего короля, но не его супруга, наследного принца какого-то королевства слабых водных нимф. Енбок вновь не обижался. Не они его выбрали, не им его и уважать. Но лучше бы они ощущали равнодушие, а не презрение, как главный помощник Хенджина, Хан Джисон. Только Енбок приехал в замок, чтобы привыкнуть к обстановке и познакомиться с будущим супругом, этот Хан начал распускать сплетни, сразу испортив первое впечатление о себе. Чонин, его лучший друг и личный слуга, тоже разделял это мнение о Джисоне. Но все же пытался сблизиться со здешними слугами. Включая темных фей. Этого Енбок совершенно не понимал. Как и того, что Чонин, казалось, хотел переубедить его в предубеждении против темных фей и обвинял, что принц просто их боится. Но зачем Енбоку вообще было их любить? – Поднимем же бокалы за наших новобрачных! – воскликнула какая-то молодая королева, и все подхватили ее тост. Это празднество вызывало у Енбока только тошноту от выпитого, духоты и количества незнакомых людей. Сейчас он сидел рядом с Хенджином, слушая поздравления высокопоставленных гостей, а Чонин стоял где-то в стороне. Все же праздник был не для слуг. До слез хотелось поговорить. Но только Енбок украдкой переводил взгляд на Хенджина, сразу бросало в дрожь. Физически ощущалась его сила и недовольство этим браком. Наверное, не будь Енбок так боязлив, он бы постарался наладить отношения. Чувствовалось, он до конца жизни будет прятаться по углам замка, если его родители все же не собирались убивать Хенджина. Очень, очень цинично. А ведь этот Хенджин постарался, приказал оформить его комнату не настолько мрачно. Вот он, уголок, в котором он сможет поплакать. – Ты хорошо себя чувствуешь? – учтиво поинтересовался Хенджин. От его словно бы действительно беспокойного тона Енбоку стало еще хуже. – Думаю, я перепил вина. Мне стоит отдохнуть. Они оба понимали, что Енбок, несмотря на пересохшее горло, едва ли прикоснулся к стакану. Но выдумывать правдоподобный повод покинуть празднество не было желания. – Нужно ли мне проводить тебя до твоих покоев? Енбоку было очевидно, что Хенджин не мог этого не предложить. Впрочем, он бы отказался от любого сопровождения, не считая Чонина. – Благодарю за предложение, но праздник не сможет продолжится, если не будет ни одного из виновников торжества. Оставайся. Енбок постарался, чтобы его слова прозвучали мягко. Хенджину ничего не осталось, как согласиться, и тогда принц беспрепятственно покинул большой обеденный зал, изо всех показывая свое состояние, но не переигрывая – тогда ему кого-нибудь бы приставили. Никто не должен видеть, что новобрачные в первую брачную ночь спят отдельно. Хотя многие могли догадаться. Только Енбок добрался до своей – ему пришлось ее так называть – комнаты, он с наслаждением скинул одежду и убрал с волос все дорогие заколки. Только после этого он залез на кровать, закутываясь в тонкое покрывало. Он чувствовал себя одиноко. Да, он мог сейчас позвать Чонина, но хотелось ему не этого. А наконец дать волю слезам. Как он на самом деле себя чувствовал? Его родители были странными и часто были только друг с другом. Чонин с детства был обязан с ним находиться. Чувствовалось, словно никому он не был нужен по-настоящему. Он хотел настоящей любви, дружбы, отношений, как хотите. Но чувствовал он одну лишь фальшь. Накопившиеся эмоции требовали драматизировать и преувеличивать. Енбок мог себе это позволить. Поэтому он, выплакав все слезы в подушку, забылся усталым сном.***
– Откуда ты все это знаешь? Енбок, вынырнув из видения, с удивлением взирал на огромного василиска, словно заглядывающему ему в самую душу. На самом деле, Енбок не знал, почему он спустился в подземелья, да еще и в торжественном наряде. Он из своей спальни услышал зовущий его голос и, не имея возможности сопротивляться, побрел на зов. Теперь он стоял у громадной решетки, за которой, медленно моргая опалесцирующими желтыми глазами, из темноты выглядывал огромный змей. – Ты имеешь умение разговаривать? Было весьма странно пытаться что-то втолковать василиску, который лишь недовольно щурил глаза с вертикальным зрачком. Внезапно, встрепенувшись, змей как-то особенно взглянул на Енбока и, высунув раздвоенный язык, зашипел. – Эс-спа, – и тут же, шурша чешуей, уполз обратно в темноту. Тут же прямо над ухом Енбока, вздрогнувшего от неожиданности, раздался знакомый голос. – Что ты здесь делаешь? Неужели снова захотелось изучить ее? – Ее? Василиск – девушка? – не смог сдержать удивления Енбок. – Именно так, – Хенджин кивнул и улыбнулся. – Слышал, она сказала тебе свое имя. – Эспа? – Ага. Она хранитель этого замка и нашей семьи. Знает все, что здесь совершается. Иногда в самых толстых стенах можно услышать шуршание – Эспа вышла на прогулку. Но сейчас она уже давно должна была быть в спячке. Проснулась, чтобы приветствовать тебя. – Перед нашей повторной свадьбой? – Не только народ должен был тебя принять. Только закончились разбирательства с Неплуном, и выпал постоянный снежный покров, Хенджин и Енбок приняли решение сыграть свадьбу еще раз. Анги и Джунхо, лишенные магических и физических сил, были заключены в тюрьму Февинеса. Чанбин после долгого суда был поставлен под наблюдение. Ибо нельзя было оставлять Неплун без защиты кого-то опытного. А бывшие правители держали при себе весьма мало обученных людей. За действиями Чанбина было решено послать наблюдать Чонина и Джуена. Каждый из них был в чем-то опытен, и, действуя вместе, они могли добиться хорошего уровня жизни в Неплуне. Минхо и Сынмин тоже принимали участие в преобразовании королевства водных нимф. В основном они помогали с устройством парламента, который теперь должен был стать главным органом правления в Неплуне. Король в лице Енбока, коронацией которого они тоже не пренебрегли, контролировал действия парламента издалека. Многие, правда, были достаточно недовольны такому объединению трех королевств, которые могли монополизировать всю землю. Было множество скандалов, долго мучающих весь волшебный мир. Что Минхо – водная нимфа а его ранее тайный супруг – дриад. Что в парламенте Неплуна состоят безродный Чонин и его муж Джуен, темный фей. Но разумные доводы и меры о прекращении дискриминации сделали свое дело. Всем пришлось спокойнее отнестись к тому, что времена меняются, и на трон одной расы может взойти другой вид. Но все это в индивидуальном порядке. В заключении всего и, чтобы отпраздновать победы по всем фронтам, на свадьбу Хенджина и Енбока съехались чуть ли не все волшебные виды. Темные эльфы, нимфы всех элементов, дриады, циклопы и даже зомби. Не было одних вампиров, которые, как обычно, были выше этого. Равноправие было не про них. Пусть для Хенджина эта свадьба не была первой, но он волновался, как никогда. Хоть тогда он и не принял супружество, как должное, ибо от отношений с Енбоком зависела его жизнь, но сейчас он выходил замуж не просто за представителя светлой расы, а за человека, которого он искренне полюбил. О Енбоке нечего было говорить – от волнения он перед самым выходом к алтарю выпил припасенное вино, сделанное гномами, и был достаточно пьян. К счастью, это заметили только самые близкие знакомые и священник. Хенджин еле сдержал смех, слушая чистосердечное признание в любви с самого первого совместного обеда. А служитель алтаря едва не выронил священную книгу, когда Енбок, только поцеловав своего мужа, скосил на него глаза и спросил у Хенджина, почему Начало не предупредил, что придет. Было ли очевидно, что Шин Рюджин, ставшая лучшей подругой Енбока, припоминала ему это до собственной свадьбы с графиней кошек-оборотней, на которой она учинила то же? Но как бы неловко и неидеально не прошла вторая свадьба Хенджина и Енбока, она имела для них не меньшее значение. Ведь Енбок нашел то настоящее, что было ему так нужно.