Пушистое чудо

Малфой как раз закончил читать еженедельный отчет по работе одного из отделов его фирмы, когда сквозь приоткрытое окно влетел сияющий мотылек и начал порхать прямо у него перед лицом. Недовольно поморщившись, Драко уже собрался отмахнуться от назойливого насекомого, когда то вдруг пронзительно завопило: – Мистер Малфой! Мистер Малфой! Вы нужны в лаборатории! Здесь… О, Мерлин! Мисс Грейнджер! С ней… беда… Господи, пожалуйста, скорее! – умолкнув, Патронус сделал над столом круг и исчез в неяркой вспышке света. В следующий миг Драко уже был на ногах. Пинком распахнув дверь в приемную, он коротко бросил своей секретарше приказ отменить на сегодня все встречи и в два шага пересек комнату, оказавшись у камина. Вспышка зеленого пламени перенесла его прямиком в личный кабинет Грейнджер, которая работала в маленькой частной фармацевтической фирме. Даже не оглянувшись в сторону письменного стола – Драко знал, что Грейнджер едва ли можно за ним застать, – он открыл неприметную дверцу рядом с книжным шкафом и очутился в боксе дезинфекции, где торопливо наложил на себя все необходимые очищающие заклинания, согласно памятке на стене, и нацепил защитный халат. Аккуратно открыв толстую облицованную металлом дверь в святая святых кабинета Грейнджер – в ее личную лабораторию, Малфой потрясенно застыл на месте. В воздухе висел густой белесый дым, стол был перевернут, труба вытяжки оторвана так, что в потолке образовалась дыра, а пол усеян осколками стекла и смесью реагентов. Он мгновенно выхватил из кармана защитную маску и, нацепив ее на лицо, поднял палочку, чтобы первым делом избавиться от опасных ингредиентов для зелий, наверняка не только лежащих под ногами, но и распыленных в воздухе. А потом уже можно будет попытаться выяснить, что именно здесь произошло и куда делась Грейнджер. Не успел Малфой додумать эту мысль, как из облака плотного дыма на него прыгнуло нечто большое, тяжелое, покрытое шерстью и утробно рычащее. Толкнув его в грудь, оно отпрыгнуло к стене и, изящно перекатившись, мягко приземлилось на все четыре… лапы? Руки? Ноги? Малфой сощурил глаза, пытаясь рассмотреть, что за конечности были у странного зверя, но тот не позволил собой долго любоваться и снова атаковал. Применив Щитовые чары, Драко ловко увернулся, укрывшись за опрокинутым столом, и, не дожидаясь, пока существо, оказавшееся на удивление сильным и ловким, развернется и снова нападет, бросил в него Оглушающее, сразившее его наповал. Тело зверя мгновенно обмякло и тяжело рухнуло на пол, подняв облако пыли. Малфой встал и, поморщившись, все же очистил пол и воздух, после чего смог наконец снять маску, оглядеться и убедиться, что среди хлама, в который превратилась лаборатория, не скрываются больше никакие монстры. Нужно было немедленно найти Грейнджер и потребовать объяснений. И заодно выяснить, не пострадали ли тестовые образцы зелья. Малфой нахмурился и еще раз непроизвольно обвел глазами комнату, хоть и понимал, что осколков хорошо знакомых ему флаконов, если они и были, он здесь уже не увидит: все они были развеяны магией пару минут назад. Да и вряд ли он смог бы определить, какие именно осколки те самые, а это значит, пролить свет на судьбу жизненно важного для него зелья могла только хозяйка этой лаборатории. Недовольно скривившись, он развернулся, чтобы выйти, и наткнулся взглядом на странного зверя, лежащего к нему спиной. Сначала он собирался просто запереть его здесь и оставить Грейнджер саму разбираться с ее зоопарком, но любопытство взяло верх. Малфой осторожно приблизился и, брезгливо ткнув существо ботинком в бок, осторожно обошел его по кругу. Роскошная каштановая грива, из-за которой животное слегка походило на миниатюрного льва, закрывала ему морду, и Малфой, не желая трогать непонятное существо руками, перевернул его с помощью заклинания на спину. И тут же громко выругался, помянув дракла, соплохвоста, Уизли и прочих неприятных тварей. Потому что морда у зверя оказалась вполне человеческой, только была покрыта короткой шерсткой. Драко отступил на шаг и с ужасом окинул взглядом огромную кошку, что лежала у его ног. Огромную кошку с лицом Грейнджер. Сзади кто-то испуганно охнул, и Малфой, узнав голос, вскинул палочку и припечатал вошедшего человека к стене, связав его по рукам и ногам. Низенький конопатый парнишка с расширенными от страха глазами побледнел от ужаса и крепко зажмурился, когда разъяренный Малфой навис над ним и ткнул ему палочку в шею. – Где твой халат, Уорли? – жестко произнес он и еще сильнее вдавил острый кончик палочки в кожу. – Я. Спросил. Где. Твой. Чертов. Халат?! Тон его голоса был ледяным, и ассистент Гермионы, зная, что с мистером Малфоем шутки плохи, невпопад залепетал: – Я… я… я не знаю, как это случилось! Мисс Грейнджер как обычно работала над вашим зельем, она не любит отвлекаться, и я просто подал ей слизь бундимуна и ушел… А потом… а потом бум! – Значит «бум»? – обманчиво спокойно произнес Малфой и криво ухмыльнулся. Уорли радостно закивал и тут же взвыл от ужаса, когда заклинание швырнуло его через всю комнату прямо к лежащей на полу кошке-Грейнджер. Приземлившись на живот, Уорли застонал сначала от боли, а затем от страха, когда, подняв голову, увидел перед собой покрытую шерстью руку с огромными когтями. Он попытался отползти, но подошедший Малфой схватил его за волосы и ткнул лицом в гриву Грейнджер, словно нашкодившего котенка. – Сколько раз тебе говорили не входить в лабораторию без предварительной дезинфекции и защитного халата! Сколько раз? – Я… я всегда аккуратен! Ничего на себя не проливаю! Пустите меня, мистер Малфой! А-а-а! – Уорли истошно завопил, увидев торчащие из-под верхней губы клыки своей начальницы, и Драко резко отшвырнул его, брезгливо вытерев руки. – Идиот, – прошипел он, с отвращением глядя на скорчившегося у его ног ассистента, которого Грейнджер непонятно зачем держала у себя и не увольняла, несмотря на огромное количество ошибок и нарушений. – Халат защищает не только тебя от опасных ингредиентов зелий, но и зелья от той дряни, что ты можешь притащить на одежде! Дай-ка угадаю, Уорли, у тебя дома живет пушистая кошка, не так ли? – Ч-что? Откуда… откуда вы знаете? Малфой глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и закрыл глаза. За те три блаженные секунды, что он не видел лицо Уорли, в его голове успел созреть план дальнейших действий. Благодаря мощным защитным заклинаниям, наложенным на лабораторию, вряд ли кто-то слышал, что здесь произошел взрыв, а значит можно попытаться замести следы, пока еще не поздно. – Кому еще ты сообщил о взрыве, кроме меня? – Никому! – выдохнул Уорли, глядя на Драко огромными глазами, в которых плескался неподдельный ужас. – Мисс Грейнджер дала мне четкие инструкции… чтобы в случае чего… только вам… – Лучше бы ты так же соблюдал правила безопасности, – отрезал Драко, и Уорли еще больше съежился под его острым взглядом. – Прибери тут всё. Не знаю, что и как ты будешь делать, но чтобы к вечеру лаборатория выглядела как новенькая. С Харлингтоном я всё улажу сам. О произошедшем никому не слова, иначе… я тебя уничтожу. Тебе все ясно? – дождавшись испуганного кивка, Малфой, больше не обращая внимания на жалкий лепет Уорли, подошел к Грейнджер и аккуратно связал ей когтистые руки и ноги заклинанием Инкарцеро. Не зная, насколько она будет вменяемой, когда очнется, он добавил кляп, оторвав лоскут от ее потрепанного лабораторного халата. Немного поколебавшись, не применить ли заклятие левитации, он вздохнул и все же аккуратно поднял Грейнджер на руки. Несмотря на свою стройность, она оказалась довольно тяжелой, а густая шерсть, покрывшая все ее тело, была на ощупь удивительно мягкой и гладкой. Даже не оглянувшись на что-то стенающего Уорли, Малфой вышел из лаборатории и, вернувшись в кабинет Грейнджер, перенесся по каминной сети в Малфой мэнор. – Диванки, – негромко позвал он, и с тихим хлопком перед ним появился домовик его матери, доставшийся ей в качестве приданого от Блэков. Вспомнив Нарциссу, Малфой помрачнел еще больше. – Хозяин звал Диванки? – пропищал домовик, с любопытством разглядывая ношу Драко. – Это мисс Грейнджер, – аккуратно опустив девушку-кошку на диван, устало проговорил Малфой. – Ей сейчас нездоровится. Помести ее в гостевую комнату. Как только она очнется, сразу сообщи мне. Возможно, она будет вести себя неадекватно или агрессивно. Следи за ней и не дай покалечиться. Тебе всё ясно? – Диванки все сделает, хозяин, – поклонившись, домовик щелкнул тонкими пальцами и исчез вместе с Грейнджер. Драко со вздохом сел на освободившийся диван и устало закрыл глаза, позволив себе на секунду расслабиться. Зелье, которое разрабатывала по его заказу Грейнджер, содержало несколько незаконных ингредиентов, поэтому нужно было тщательно замести следы и убедиться, что о произошедшем никто не узнает. Звонкие галлеоны, продуманные угрозы, основанные на собранных службой безопасности его компании компроматах, и его репутация опасного, способного пройти по головам бизнесмена, бывшего Пожирателя Смерти, должны были сработать как надо – на этот счет никаких сомнений у Малфоя не было. Его беспокоило лишь состояние Грейнджер, которая на данный момент являлась единственным человеком, хоть немного продвинувшимся в изготовлении сложнейшего и такого необходимого ему зелья. Бывшая гриффиндорская заучка, и после окончания Хогвартса не утратившая стремления к знаниям, с радостью согласилась поработать над восстановлением утерянного несколько веков назад рецепта, закрыв при этом глаза на противоправность этого заказа. Она была одним из лучших зельеваров не только магической Британии, но и всего мира. Единственный человек, кто мог бы посоперничать с ней в мастерстве, к большому сожалению Драко, погиб от яда чертовой змеи Темного Лорда. Однако Грейнджер приятно удивила своей деловой хваткой и отсутствием гриффиндорских замашек, которые так бесили Малфоя в школе, так что они вполне успешно сработались. Насколько Драко успел ее узнать, она почти никогда ничего не записывала, а это означает, что актуальной версии рецепта больше нет нигде, кроме ее лохматой головы, на которой теперь, благодаря этому идиоту Уорли, красуются кошачьи уши. И судя по тому, как она бросалась на него в лаборатории, вменяемости сейчас от нее ждать не стоит, и неизвестно еще, обратим ли побочный эффект выплеснувшегося на нее в результате взрыва зелья, которое явно изменило свои свойства из-за попавшей в него с одежды ассистента шерсти. Вполне возможно, Грейнджер останется животным навсегда, и нужный ему рецепт пойдет буквально коту под хвост. Грохнув кулаком по дивану, Драко бессильно зарычал, откинувшись на спинку. Но тут же замер, почуяв под ладонью что-то странное. Склонившись над сиденьем, он провел рукой по обивке и ухмыльнулся, обнаружив у себя на пальцах толстый слой каштановой шерсти. Грейнджер линяла. И очень сильно. На обычную сезонную линьку это было не похоже: судя по всему, ее организм отторгал чуждый ему шерстяной покров. А это значит, что у него появился шанс спасти свой рецепт. *** В мэнор Драко вернулся только под утро. Весь остаток вечера он провел, перерывая кабинет Грейнджер в поисках записей с рецептом, однако, как и ожидалось, никаких бумаг там не было. Харлингтон, начальник фирмы, в которой работала Гермиона, с радостью согласился отпустить свою сотрудницу на «полевые работы» в мэнор, едва перед ним появился чек на кругленькую сумму. Запуганный еще днем до нервной икоты Уорли проблем тоже не доставил: он действительно прибрался в лаборатории и дал Малфою Непреложный обет молчать о произошедшем. Вызванный к все еще находящейся без сознания Грейнджер семейный лекарь подтвердил, что побочное действие зелья, скорее всего, вскоре сойдет на нет: пока Гермиона спала, у нее выпала часть шерсти на животе и значительно укоротились когти. Однако, какими будут последствия для ее мозга и психики, сказать было трудно, пока она не очнется. Вконец вымотанный Драко, который, помимо текущих дел в своей компании, заработал теперь себе лишнюю головную боль, рухнул на кровать, даже не приняв душ. И почти сразу забылся тревожным сном. Проснулся он от того, что кто-то тревожно пищал у него над ухом, а на грудь навалилось что-то тяжелое, отчего стало трудно дышать. Схватившись за палочку, он открыл глаза и вздрогнул, когда его лицо лизнул мокрый горячий язык. – Мур? – в голосе Грейнджер, прозвучавшем совсем не по-человечески, слышались вопросительные интонации. Явной агрессии она не проявляла, наоборот – терлась об него головой и доверчиво заглядывала в глаза, поэтому Малфой не стал пользоваться палочкой, а попытался просто отпихнуть ее от себя, но она навалилась на него еще сильнее и начала мять руками грудь. Из ее горла послышался странный звук, похожий на кошачье мурлыканье. – Хозяин, хозяин! Мисс очнулась! Хозяин! – пискляво вопила стоящая у кровати Надинки, семейная домовуха Малфоев, когда-то принадлежавшая его отцу. Драко тяжело вздохнул. – Я вижу, Надинки, спасибо. Как она сюда попала? – Мисс пожелала прогуляться по мэнору. Диванки и Надинки не стали ей препятствовать. Хозяин не говорил, что мисс нужно запереть… – Да, точно, – вспомнил Драко, безуспешно уворачиваясь от мокрого носа, тычущегося ему в лицо. – Черт, Грейнджер! Ты совсем невменяемая? – Мяу? – отозвалась она и начала ластиться к нему, как настоящая кошка, прижимаясь всем телом сквозь тонкое одеяло. И только тогда Малфой осознал, что она лежит на нем абсолютно обнаженная, если не считать шерстяного покрова, слабо прикрывающего ее наготу. – Мур-р? – еще раз спросила Грейнджер, и Малфой был готов в этот миг поклясться, что ее голос прозвучал издевательски. – Грейнджер, ты понимаешь, где ты? И кто я? Кхм… и кто ты? Она вполне по-человечески улыбнулась, заставив вспыхнуть в душе Малфоя надежду, которая тут же потухла, когда Гермиона развернулась на кровати и, изящно изогнувшись, принялась вылизывать себе бедро, постукивая по кровати длинным пушистым хвостом. Заметив, куда все ближе и ближе подбирается ее язык, Драко сухо сглотнул и выскочил из постели, усиленно пытаясь развидеть увиденное. – Господи, Надинки, почему она голая?! Когда я принес ее сюда, на ней была одежда! – Мисс разорвала ее когтями, когда проснулась. Одежда очень не понравилась мисс. Надинки может принести мисс что-то… – Не стоит, – вздохнул Драко, старательно отводя взгляд от вылизывающейся Грейнджер: скорее всего, это зрелище теперь будет преследовать его в кошмарах. – Она наверняка порвет и новую одежду. Кошки в этом плане менее сговорчивы, чем собаки. Просто… просто убери ее из моей комнаты. И… накорми. Предложи ей стейк с кровью. И… о, Мерлин! Организуй ей что ли… лоток. Малфой покачал головой, словно в попытке вытрясти оттуда образы Грейнджер и кошачьего лотка. Вздохнув, он отправил Патронус своей секретарше с просьбой назначить для него встречи с несколькими известными колдомедиками и зельеварами: несмотря на слова семейного лекаря о том, что действие зелья, скорее всего, пройдет само, он хотел по возможности ускорить процесс. Выйдя из душа, он направился к шкафу, чтобы одеться, но замер на полпути. На заботливо заправленной руками Надинки кровати, прямо на подушке, сладко спала, свернувшись в клубочек, Грейнджер. Она тихо мурлыкала во сне, и в тишине комнаты этот звук казался умиротворяющим. Вспомнив, что снова забыл приказать домовикам никуда ее не выпускать из гостевой комнаты, Малфой вздохнул. Похоже, она облюбовала его кровать, а с кошкой, как известно, спорить бесполезно: она все равно будет спать, где хочет. Драко открыл шкаф и тихо оделся, наблюдая, как чутко дергаются от каждого шороха ее кошачьи ушки и хвост, которым она прикрыла половину лица. Поймав себя на мысли, что любуется ее гладкой блестящей шерсткой, Драко вылетел из комнаты и поспешил в офис. *** Всю следующую неделю Малфой провел в бесчисленных встречах с именитыми зельеварами и лекарями, которые дружно разводили руками. Никто из них не мог понять, какое зелье в сочетании с кошачьей шерстью могло произвести такой эффект на человека. Драко тихо злился, а Грейнджер безмятежно драла старинные гобелены, вылизывалась прямо на обеденном столе и линяла по всей его кровати. Она потеряла значительную часть своего шерстяного покрова и уже больше была похожа на прежнюю себя. Однако ее разум все еще оставался в плену животных инстинктов, поэтому одежду она признавать категорически не хотела, срывая ее с себя и раздирая в клочки уже значительно укоротившимися когтями. Поэтому Драко испытывал немалое смущение, когда каждую ночь она неизменно приходила к нему в комнату и ложилась в изножье кровати. Все попытки избежать такого неловкого соседства ни к чему не привели. Сначала Драко пробовал прятаться от нее в других спальнях, коих в мэноре было около десятка, но Грейнджер все равно находила его и пристраивалась у ног. Запертые двери ее тоже не останавливали: она начинала истошно мяукать, а когда Драко накладывал Заглушающее заклятие, просто пыталась выбить дверь, оставляя на ней глубокие борозды от когтей. После того, как Диванки в третий раз пришлось сменить двери, Малфой наконец сдался и позволил Грейнджер спать в его постели. На десятый день непрекращающейся кошачьей катастрофы Драко проснулся от грохота и истошного мяуканья. Наставив палочку на источник шума, он наколдовал Люмос, и слабый огонек выхватил из темноты сидящую на полу плачущую Грейнджер, вылизывающую свои пальцы. – Что произошло? – на автомате спросил сонный Малфой, забыв, что она не может ему ответить: плакала Грейнджер совсем по-человечески, хоть жалобные звуки, вырывающиеся у нее груди, и оставались звериными. Подойдя поближе, он поднял палочку выше и обнаружил разодранные обои на стене, куда, судя по всему, пыталась забраться Гермиона. Переведя взгляд на ее руки, он вздрогнул: пальцы оказались в крови, а два ногтя сломаны почти пополам. Драко замер, заново прокрутив в голове последнюю мысль, и все еще полуспящий мозг наконец сообразил, что именно показалось ему в этой картине необычным. Ногти! У Грейнджер больше не было кошачьих когтей, поэтому она поранилась, когда попыталась забраться на стену. – Что тебе там понадобилось? – озадаченно пробормотал Малфой и наколдовал шарик Люмоса побольше. Приглядевшись, он различил под самым потолком большого мохнатого паука. – Мур? – жалобно всхлипнула Грейнджер, и он перевел взгляд на ее заплаканное лицо. – Ты пыталась защитить меня от паука? – улыбнулся он, осторожно беря ее окровавленную руку в свою и очищая ее заклинанием. – Грейнджер… Она ткнулась лбом ему в плечо, оставляя на коже влажный соленый след и дрожа всем телом, и беспринципный бизнесмен Малфой вдруг ощутил, как в душе у его что-то дрогнуло. Все же кошка в ней признала в нем хозяина, и он был за нее в ответе. Конечно, Гермиону вели охотничьи инстинкты, когда она полезла на стену за пауком, но, наверное, в какой-то мере это можно было счесть проявлением своеобразной кошачьей заботы. А за всю его жизнь о нем заботились только домовики. И Нарцисса… – Диванки, – тихо позвал Драко, чтобы еще больше не напугать Гермиону. – Принеси сюда заживляющую мазь. Идем, киса, будем тебя лечить, – он осторожно подхватил ее на руки и отнес на кровать. За последние дни он уже привык к ее наготе и научился не обращать на это никакого внимания: все же сейчас она была больше кошкой, чем девушкой. Аккуратно обработав ранки, он ласково погладил замурлыкавшую Грейнджер по голове. И даже не стал возражать, когда она ночью приползла спать к нему под бок – лишь укрыл одеялом. Без шерсти ей наверняка должно было быть очень холодно. *** По истечении двух недель Грейнджер уже почти пришла в норму в том, что касалось внешности: у нее выпала вся шерсть и исчезли когти и клыки. Остались лишь острые кошачьи ушки и хвост. Она наконец перестала срывать с себя одежду и теперь позволяла Надинки одевать себя по утрам в легкие свободные платья. Но нижнего белья она все еще категорически не признавала. Да и надевать на нее трусики мешал хвост. Однако вспыхнувшая было в Малфое надежда, когда он увидел ее в платье, быстро потухла, потому что на этом возвращение ее психики к нормальному состоянию застопорилось. Шли дни, и он уже начал привыкать к присутствию в своем доме девушки-кошки в платье, которая умиротворяюще мурлыкала и раскапывала пальцами кадки с пальмами в оранжерее Нарциссы. О матери Драко думал каждый вечер, приходя домой с работы и пытаясь забыться со стаканчиком огневиски в кресле у камина. Но именно сегодня его одолевали особенно мрачные мысли. Взяв со столика колдографию, на которой были изображены его мать и ныне покойный отец, он покрутил ее в руках, глядя невидящим взглядом перед собой. Нарцисса была смертельно больна, и спасти ее могло лишь чудо – древнее зелье, рецепт которого считался утерянным несколько веков назад. Работа по его восстановлению была почти завершена, и вот по злой иронии судьбы он потерян снова – на этот раз в голове умнейшей ведьмы своего поколения, которая из-за халатности ассистента превратилась в кошку и становиться обратно человеком не спешила. Теперь, чтобы помочь матери, Драко требовалось сразу два чуда: но почему-то он был уверен, что вряд ли заслужил в своей жизни столько подарков от судьбы. По словам колдомедиков, Нарциссе оставалось жить в лучшем случае полгода, но идеи, как ее спасти, у него закончились уже давно. Зелье Грейнджер было его последней надеждой. Которая угасала с каждым уходящим днем. Послышался шорох, и Драко поднял взгляд. В дверях стояла Гермиона в белом платье и внимательно смотрела на него. – Иди сюда, киса, – хрипло позвал он, сделав еще один глоток огневиски и отставив стакан на стол. – Спой мне свою песенку. Грейнджер повела ушком и, помедлив, направилась к нему. Она уже давно ходила на двух ногах, но, приблизившись к креслу, по-кошачьи забралась к Драко на колени и свернулась клубочком, уткнувшись лицом ему в грудь. Малфой задумчиво зарылся пальцами в густую гриву ее волос и начал медленно поглаживать, наслаждаясь их мягкостью. Огневиски струилось по венам, расслабляя тело, а присутствие рядом Грейнджер привело к умиротворению и покою его душу. Далеко не сразу Малфой сообразил, что в ставшей привычной за последние дни картине чего-то не хватает. Грейнджер была на удивление тихой. Он перевел на нее обеспокоенный взгляд и осторожно оторвал от себя, чтобы заглянуть в лицо. – Киса? Ты почему не мурлычешь? С тобой все в порядке? Ты не заболе… – он умолк на полуслове, когда она повернулась и посмотрела на него абсолютно осмысленным взглядом вполне человеческих глаз. Даже зрачки больше не были вертикальными. Он ошеломленно уставился на нее, боясь снова начать надеяться. Очередного разочарования в этот вечер он просто не перенесет. – Погладь меня еще, – тихо прошептала она, и Драко, как завороженный, поднял руку и коснулся ее волос. Она закрыла глаза, явно наслаждаясь его прикосновениями, а затем прильнула к нему и лизнула в губы. – Грейнджер… – ошеломленно проговорил Малфой, но она не дала ему договорить, коснувшись щеки поцелуем. Кожа сразу загорелась, и в лицо Драко бросилась краска. – Киса… Гермиона… ты не понимаешь, что делаешь… – Всё я понимаю, Малфой, – негромко отозвалась она. Слова звучали странно, будто она забыла, как говорить, и теперь училась заново. Впрочем, судя по всему, это было действительно так. – Я помню все, что произошло. Помню взрыв… – она закрыла глаза, и ее лицо исказилось. – А потом была боль… повсюду. Когда я очнулась, то мое сознание будто бы оказалось заперто. Я – настоящая я – наблюдала за всем стороны, не в силах вмешаться и снова взять верх над собственным телом. Но я помню все… Ты принес меня к себе домой и приказал домовикам ухаживать за мной. Ты вылечил мои пальцы, когда я поранилась. Ты каждый день смотрел на мое обнаженное тело и ни разу в твоем взгляде не мелькнуло ни осуждение, ни… что-то более оскорбительное. Я испортила тебе столько обоев и гобеленов, а ты… позволил мне греться под твоим одеялом, когда у меня выпала шерсть. Ты хороший человек, раз так хорошо относился к кошке. Малфой слушал ее, затаив дыхание, но на этих словах горько усмехнулся. – Я вовсе не хороший, Грейнджер. Думаю, когда ты окончательно придешь в себя, ты это осознаешь. Осознаешь, что мне было выгодно так поступать. – Тебе нужен рецепт зелья, – понимающе улыбнулась Гермиона и, достав из кармана платья клочок обоев из его комнаты, протянула ему. – Прости, я не нашла у тебя пергамент и… Похоже, от кое-каких кошачьих привычек мне будет трудно избавиться. За полчаса до взрыва я закончила работу над рецептом и приготовила зелье. Оно получилось в точности, как его описывают в книгах. Та проба погибла в огне, но по моему описанию его легко сможет сварить любой начинающий зельевар. Видя, как побелели костяшки пальцев Малфоя, всматривающегося в рецепт так пристально, словно он желал навсегда заучить его наизусть, чтобы больше не потерять, Гермиона улыбнулась, слезла с его колен и тихо вышла, оставив его лелеять вновь вспыхнувшую хрупкую надежду. *** Драко вернулся в мэнор лишь вечером следующего дня. Получив от Грейнджер рецепт, он тут же бросился в Мунго, где поднял на ноги всех дежурных врачей и потребовал вызвать штатного зельевара. Когда Нарциссе влили в рот свежеприготовленное зелье, в первые десять минут ничего не происходило, и у Драко оборвалось сердце. Он рухнул на стул возле ее кровати и уронил голову на руки, окончательно попрощавшись с надеждой когда-либо снова обнять мать. Поэтому он сначала не поверил самому себе, когда его локтя коснулась слабая рука. Сжимая в объятиях впервые пришедшую в себя за последние три года Нарциссу, уже давно считавший, что у него нет сердца, Малфой чувствовал, как у него по щекам катятся слезы. Вернувшись домой, он прямиком направился в душ, понимая, как должен был сейчас выглядеть после суток без сна. Он хотел освежиться и первым делом найти Грейнджер, чтобы поблагодарить за рецепт, но сказалась усталость, и он заснул, едва присев на кровать, чтобы надеть чистые носки. Из сна его вырвало что-то большое и теплое, прижавшееся к боку. Он машинально запустил руку в густую гриву волос и расслабился, собираясь спать дальше. Но затем резко открыл глаза, сообразив, кто лежит рядом с ним. – Грейнджер? – М-мр, – сонно протянула она, и это прозвучало как нечто среднее между человеческой речью и звуком, который она издавала, будучи кошкой. Она потянулась и закинула на него ногу, прижавшись теснее, и Малфоя бросило в жар: он понял, что она лежит рядом с ним абсолютно обнаженная. Они и раньше спали так, но тогда она была покрыта шерстью, и он воспринимал ее исключительно как кошку. Сейчас же все было по-другому, и Драко попытался осторожно отстраниться. – А раньше ты не возражал против моей компании в постели, – проговорила она хриплым со сна голосом, в котором прозвучала легкая обида. – Кошкой я тебе нравилась больше, чем человеком? Она приподнялась и с истинно кошачьей грацией одним легким скользящим движением оказалась сверху, удобно расположившись у него на бедрах. Ее острые ушки шевельнулись, а пушистый хвост стукнул его по бедру, и Малфой вздрогнул. – Не в этом дело, – ответил он, поймав ее руку, которой она слегка царапнула его по груди. – Просто я… не знаю, насколько ты отдаешь себе отчет в своих действиях. – Но это же не помешало тебе испытать зелье по написанному мной рецепту, – резонно возразила Гермиона, и Малфой похолодел, осознав, какую фатальную глупость он совершил. Грейнджер действительно могла все еще быть невменяемой, когда вчера записывала по памяти рецепт. Однако вспыхнувшая в нем на тот момент надежда заставила его позабыть обо всякой осторожности. – Зелье получилось? – мягко поинтересовалась Гермиона, увидев, как он изменился в лице. – Как Нарцисса? – Всё в порядке, – ответил Малфой, беря себя в руки: в конце концов, ничего непоправимого все же не случилось – наоборот, Нарцисса чувствовала себя прекрасно и уже даже начала командовать колдомедиками. Глубоко вздохнув, чтобы окончательно успокоиться, Драко наконец смог благодарно улыбнуться Грейнджер. – Спасибо тебе… киса. Гермиона робко улыбнулась в ответ, и ее хвост снова непроизвольно хлестнул его по бедру. Драко проследил за ним взглядом, и, увидев это, она сказала: – Он скоро исчезнет. Я чувствую. И они тоже, – она указала на ушки, и Малфой, не удержавшись, по привычке погладил их. Сложно было представить, что все закончилось. И что в его жизни больше не будет большой теплой кошки, которая просто любила его за то, что он есть. Но заглянув в глаза Грейнджер, он понял, что ее взгляд совсем не изменился: она смотрела на него всё с той же преданностью… и любовью. Она стала его пушистым чудом, сумев сотворить невозможное, несмотря на беду, приключившуюся с ней самой. Она спасла его мать и, кажется, его самого. У Драко в груди разлилось тепло, и он нежно погладил ее по щеке. А затем зарылся пальцами в волосы и слегка сжал. Хвост Гермионы резко ударил по одеялу рядом с его коленом, и Малфой хитро сощурился. – Киса больше любит ласку? Она медленно расплылась в улыбке и скользнула ладонями по его обнаженной груди. – Нет, – медленно протянула она, и Малфой заметил, как ее грудь стала вздыматься чаще, а розовые соски затвердели. – Значит, пожестче? – его хватка в ее волосах усилилась, и с ее губ сорвался полувздох-полустон. – Да-а-а, – выдохнула она и поерзала задницей у него на бедрах. Ощутив под собой характерную твердость, которую ни с чем нельзя было перепутать, она улыбнулась ему хмельной улыбкой. И в следующий миг впилась острыми ноготками ему в грудь. – Я люблю пожестче – только не в свой адрес. Драко глухо охнул, когда на его белоснежной коже проступили кровавые полоски. Глаза Грейнджер блеснули диким огнем, и, сместившись ниже, она лизнула его твердый живот и рванула вниз боксеры. Напряженный член, освободившись из плена белья, ткнулся ей в лицо, и она по-кошачьи облизнулась и смахнула языком с головки капельку предэякулята. Малфой прерывисто выдохнул, попытавшись привстать, но она снова впилась ногтями ему в грудь, недвусмысленно намекая не двигаться. Коснувшись щекой ствола, она потерлась об него лицом и принялась вылизывать яйца, спускаясь все ниже, пока не коснулась чувствительного местечка под ними. Грубо разведя ноги Драко в стороны, она устроилась между ними, лаская юрким язычком мошонку и промежность. Мужская рука осторожно легла ей на голову и почесала за ушком, и Грейнджер, не прекращая свои ласки, что-то одобрительно мурлыкнула. А затем приподнялась и вобрала член в рот сразу наполовину, ноготками прочертив кривую линию по нежной коже яичек и скользнув ниже. Собрав собственную слюну со все еще влажной промежности, она аккуратно коснулась тугого колечка ануса и, втолкнув член себе в рот почти до горла, медленно ввела палец на одну фалангу внутрь. Драко перестал дышать, и все его тело окаменело. Гермиона ритмично двигала губами по стволу члена, обводя языком головку, в то время как ее палец оставался неподвижным, просто растягивая тесное колечко мышц. Наконец Малфой медленно расслабился, и она восприняла это как сигнал, чтобы ввести палец глубже, одновременно вобрав член в рот полностью так, что ее губы нежно коснулись яичек. Драко зашипел и выгнулся, однако был не в силах отвести взгляд от этого безумно эротичного зрелища. Его оргазм неумолимо приближался, но мозг отказывался находить нужные слова, чтобы предупредить Гермиону. Но она, словно сама почувствовав это, выпустила изо рта член и аккуратно вытащила из ануса палец. – Теперь трахни меня, – хрипло попросила она севшим после глубокого минета голосом, и Драко, приподнявшись, притянул ее к себе и нежно поцеловал, проникнув языком в рот. Отстранившись, он с удовольствием посмотрел на ее припухшие губы и шепнул: – На колени, киса. Гермиона стрельнула по нему диким, полным чистой похоти взглядом и немедленно подчинилась, выпятив задницу. Непослушный хвост игриво махнул перед лицом Драко, и он осторожно отвел его в сторону, открыв взору блестящие от сочащейся смазки половые губы. – Какая ты мокрая здесь, киса. Забыла вылизаться? – поддразнил Малфой, и Гермиона, обернувшись через плечо, показала ему язык. – Ждала, когда мне поможешь ты, – подмигнула она, и Драко, не заставляя себя просить дважды, наклонился и одним движением слизал влагу с ее промежности. После чего приставил член к ноющему отверстию и резким толчком вогнал внутрь на всю длину. Гермиона постанывала с каждым движением члена, задевавшего точку G, а когда Драко снова схватил ее за волосы, вскрикнула. Он потянул за непослушные пряди, вынуждая ее выпрямиться на коленях, и из-за изменения угла проникновения толчки стали жестче, хоть и не такими глубокими. Мужские пальцы выкрутили сосок, и по ее телу прошла волна сладкой дрожи. – А ты обманула меня, киса, – жарко прошептал ей на ухо Малфой, продолжая вбиваться в нее. – Похоже, ты и сама не против, чтобы с тобой были пожестче. А ну-ка… проверим. Он подтолкнул ее вперед, заставив снова встать на четвереньки, и жестко шлепнул ладонью по ягодице, оставив яркий красный след. Гермиона одобрительно застонала, и он добавил второй шлепок. – Вот так, моя девочка, – ласково сказал Малфой, продолжая безжалостно трахать ее и наносить легкие удары по мгновенно загоревшимся ягодицам. После особенно сильного шлепка Гермиона вскрикнула, хлестнув его хвостом по лицу, и Драко, поймав его свободной рукой, легонько прикусил самый кончик. Грейнджер взвыла под ним, и внутренние мышцы сдавили его член. Задрожав всем телом, она сладко кончила, тихонько постанывая, а затем обмякла, задыхаясь. – Куда ты хочешь получить свои сливки, киса? – тяжело дыша, проговорил Малфой, и она, обернувшись через плечо, посмотрела на него мутным взглядом. – Выбирай. Гермиона жадно облизнулась, и Драко почувствовал, что теряет голову под ее голодным взглядом. Он поспешно вышел, и густые струи спермы легли на мгновенно подставленный розовый язычок. Она сглотнула и снова облизнулась, глазами прося еще, и Малфой сунул член ей в рот, дав слизать остатки спермы. Рухнув на постель, он притянул ее к себе, и Грейнджер пристроилась у него под боком. Он снова почесал ее за ушком, и она умиротворенно закрыла глаза. Когда они оба проснулись утром следующего дня, хвост и уши уже исчезли. *** Нарцисса тепло приняла будущую невестку и была ей бесконечно благодарна за спасение жизни. Настолько, что даже закрывала глаза на подранные обои, которые Грейнджер – будущая миссис Драко Малфой – приноровилась срывать со стены даже короткими ногтями, когда ей требовалось что-то записать. Но Малфой не терял надежду, что это пройдет.