Изменение гравитации

Изуку лежал на кровати в своей комнате и глупо смотрел в потолок. Третий день. Третий день от Шото ни слуху, ни духу. Он будто исчез. Ушел и не предупредил. Мидория полагал, что после того поцелуя они с Тодороки поговорят или ещё что-то. Но нет. Наутро Изуку был преисполнен надежд встретиться с альфой, но не нашел того. Набрался храбрости и спросил у встретившегося ему Аоямы, тот только плечами пожал, тоже не знал. Мидории пришлось вернуться в комнату и терпеливо ждать. Это сильно утомляло. Но к вечеру, как бывало раньше, Шото не появился. Омега полагал, что у него опять какое-нибудь срочное супер-пупер важное дело. Но его скуки это не умаляло. На следующий день ситуация повторилась. Изуку и не думал раньше, что здесь ему действительно нечем заняться. Когда Тодороки нет рядом, он особенно остро чувствует свое одиночество. Никто о нем не вспоминает, никто по нему не скучает, никто его не ищет, никто не пытается дозвониться. Хоть ложись и помирай… Благо, где добыть еду, Мидория знал. Но он не сильно в ней нуждался, ведь ничего не делал. Лежал на кровати, никуда не вставая. Иногда проверял на телефоне новости. – Уже шесть дней прошло! – воскликнул Изуку и сел, нахмурившись. – Неужто он решил, что я в него уже влюбился? – спросил он себя шепотом и вздрогнул. Мидория боялся себе признаться, но Шото стал для него кем-то, кем-то особенным. Ни с кем прежде, кроме родителей, Изуку не был так близок… Омега встряхнул головой. Глупо даже думать об этом! Тодороки взрослый, жестокий и страшный! Как внешне, так и внутренне. У них нет и не может быть никакого будущего. Но, несмотря на полное осознание этого факта, Мидория не мог перестать надеяться, мечтать. Не мог перестать верить, что всё в конечном итоге будет хорошо. Всё должно быть хорошо. Они же соулмейты! Истории про соулмейтов всегда заканчиваются хорошо. Всегда… *** Шото сидел в комнате, обсуждая с подручными план последующих действий. Но его мысли были далеки от разговора. – Возвращаться в Японию будет довольно опасно, – донесся до него сухой голос Шинсо. Тодороки поморщился, прикрыв ладонью глаза. Не возвращаться в Японию? Но совсем скоро, буквально послезавтра, ему придется отвозить туда Мидорию. Он же обещал. Не сказать, чтобы Шото всегда держал своё слово. Но омега так безоговорочно ему верил, так решительно заявлял, что альфа отвезет его обратно, что Тодороки чувствовал, что не может предать его доверие. Нет, только не его. – Разумно ли какой-то сошке позволять контролировать положение? Почему они ограничивают нас в передвижениях? – отозвался кто-то другой. Кажется, Монома. Он всегда отличался взрывным, даже дерзким характером. – Безопасности ради, – мгновенно ответили ему. – Нет смысла влезать в новые передряги! Тем более, прямо сейчас! – Ждите, – бросил Тодороки и поднялся со своего места, выйдя в коридор. Ему вдруг стало тяжело дышать. Нервное наверняка. Альфа облокотился на перила, устало прикрыв глаза. Последние три дня он не навещал Изуку, не заходил к нему, не наблюдал за ним по камерам. Не контактировал от слова совсем. И у этого была определенная причина. Шото не мог поверить, что этот сомнительной внешности омега, этот подросток, вызвал в нем столько эмоций! Да ни в жизни! Миллион раз Тодороки уже пожалел о том, что привез его с собой. И зачем? Развлечения ради? Глупо было быть таким самоуверенным, глупо было надеяться, что к своему соулмейту, человеку, предназначенному ему судьбой, он ничего не почувствует. Глупо, очень глупо. Альфа осмотрел свою левую руку, грустно усмехнулся. У Изуку столько нужд. Его душа отчаянно просит любви и защиты. Без этого он не может нормально жить. Но Шото точно не тот человек, который может всё это ему дать. Точно нет. – Босс, что-то произошло? – послышался рядом чуть взволнованный голос. Тодороки обернулся, уголками губ улыбнулся Эйджиро. Тот, как и всегда, слишком нормальный для этого жуткого места. – Нет, – Шото развернулся, устало прикрыв глаза. – За исключением того, что двадцатью этажами выше сидит мой шестнадцатилетний соулмейт, – фыркнул он и потер переносицу. Киришима чуть поморщился. – И в чем проблема? Он же сидит, а не умирает, – заметил он. Тодороки вновь фыркнул. Не умеет Эйджиро поддерживать, нет. Он добрый, но совсем не чуткий. – Кто ж его знает, – Шото устало на него посмотрел. – Не хочу его видеть, – он поморщился. – Так отправьте домой. – М… не могу, – альфа нахмурился. От одной этой мысли ему становилось дурно. – Я… был уверен, что отношения не для меня, уже смирился с этим. И… наивно полагал, что ничего не почувствую, даже если мы встретимся, – честно признался Тодороки и усмехнулся. Как это было глупо. Он, дурак, был искренне убежден, что «магия» соулмейтов сработает только на Изуку, что тот потеряет голову и будет бегать за ним хвостиком. Ага, конечно. Люди так высокомерны и глупы. Шото никогда не был исключением. В итоге, он первый же пал в омут. – А на самом деле, всё произошло с точностью до наоборот, верно? – негромко уточнил Киришима. Тодороки прищурился. – С чего ты решил? – Это следует из ваших слов, во-первых. А, во-вторых, это… – бета качнул головой, – это очевидно. – В каком смысле? – Всё написано у вас на лице, – сухо объяснил Эйджиро, – всё видно в ваших действиях. Боюсь, уже для многих это очевидно. – Что? – Шото нахмурился. Ему-то казалось, он ведет себя совершенно обычно. – С… этим омегой всё с самого начала по-другому. Заметно, что он не заключенный здесь. Вы… с ним куда-то ездите, вы… – Киришима замолчал, заметив почерневшие глаза Тодороки. – Ясно, – бросил тот хрипло. – Впрочем, плевать. Могут думать всё, что хотят. Скоро я верну его домой, и всё закончится. – М, – Эйджиро поджал губы, – хорошо бы, – он кивнул и двинулся по коридору дальше. Альфа остался один. Ему ужасно хотелось, чтобы его слова были правдой. Чтобы всё действительно просто закончилось. *** – Ну и подумаешь, ну и ладно. Больно надо. Подумаешь. Да дурак он и всё… и всё! А я скоро вернусь домой. Это же хорошо. Хорошо? Да нет, плохо… или… – Изуку перевернулся на другой бок. – Я же не хочу его видеть. Совершенно. Он урод! И шрам у него уродский, и вообще… и запах… – омега расплылся в глупой улыбке. – Ладно, запах ничего такой… приятный… Мидория встряхнул головой. Он без толку лежал на кровати уже битый час, не зная, чем себя занять. Залипать в интернет было скучно, вот Изуку и рассуждал вслух над тем, какой Тодороки муда… плохой человек. Очень. За окном уже начало темнеть, Мидория вздохнул. Очередной бестолковый день. Послезавтра он уже будет дома. Разве может быть что-то лучше этого? Изуку передернуло. Он не хотел бы в этом признаваться, но домой возвращаться боялся. Ужасно. Увидеть вновь лицо отчима, услышать его прокуренный голос. Холодная постель, отсутствие санитарии и нормальной теплой пищи… – Ну… всё же лучше, чем здесь, – омега поднялся и закрыл окно, решив, что лучше ляжет пораньше спать. Заняться всё равно нечем. Но сон, как назло, не шел. Голова опустилась на подушку, глаза закрылись. Но Мидория не был уставшим, спать не хотелось. Все его мысли крутились вокруг Шото и скорого возвращения домой. Разумно ли уехать, забыть обо всем? Или лучше… или… Лучше что? Остаться здесь? Изуку мысленно отвесил себе пощечину. Если останется здесь, то что его ждет? А как же школа, как же учеба? Да и Тодороки… бр! Нет к нему никакого доверия, убьет ещё. Кто ж его знает… Мидория натянул одеяло на голову, ему стало чуть лучше. Появилось, пусть и ложное, но чувство безопасности, защищенности, в поисках которого омега пребывал постоянно. В коридоре послышались шаги. Изуку вздрогнул и сел, недовольно уставившись на дверь, будто эта она была виновато в звуках, что мешали ему заснуть. Омега моргнул, дверь вдруг открылась. На пороге появилась фигура. Мидория сжал пальцами одеяло, всматриваясь в силуэт. Было слишком темно, чтобы что-нибудь рассмотреть. Фигура медленно приблизилась, прикрыв за собой дверь. – Спит уже, чертенок, – буркнул кто-то под нос. Изуку мгновенно узнал голос. В нос ударил знакомый ядреный аромат, он поморщился, стукнув ладонью по матрасу. – Вы! – сорвался возмущенный вскрик с его губ. – Так ты не спишь! – начал было удивляться Тодороки, но договорить не успел. Мидория вскочил с кровати, подлетел к нему и со всей скопившейся злобой толкнул альфу ладонями в плечи. Тот отшатнулся, в шоке глядя на омегу. – Вы! Вы жуткий! Ушли на три дня! И возвращаетесь теперь среди ночи! Как какой-нибудь маньяк! – Изуку оскорбленно на него уставился. Шото растерянно уставился в ответ. – Чего такое? Ты… ты злишься? – изумился он. – Еще как! – омега топнул ногой. Он сглотнул, отступив назад. Сам от себя такого не ожидал. Как увидел Тодороки, так и решил ему высказать всё, что думал. Ой. Наверное, это было не лучшей мыслью. Стоило сдержаться. – И почему же? – шепотом уточнил альфа и подошел к нему. Кажется, он улыбнулся. – Неужто скучал по мне? – Да ни в жизни! – надулся Изуку. Чтобы он ни подумал, начать говорить на других тонах не получилось. – Мм, – Шото вздохнул, – это огорчает. Так чего же тогда кричишь? – он осторожно взял Мидорию за руку и потянул резко к себе. Тот не сообразил, никак не засопротивлявшись. Послушно подошел, снизу вверх уставившись на альфу. – Потому что злюсь… – От чего? Опять будешь обвинять меня в чём-то? Скажешь, что маньяк? – Тодороки усмехнулся. – М… – Изуку промолчал и отвернулся. – Ну… и где вы были? – максимально безразличным голосом поинтересовался он. Шото неопределенно качнул головой. – Ездил навестить свою семью. Мужа, детей. – Чего? – Мидория аж подскочил. – Так у вас семья есть! – ужаснулся он. – Вы… вы… да вы ещё хуже, чем я думал! Вы… вы… – омега начал подбирать слова похлеще, как вдруг заметил, что Тодороки еле сдерживается от смеха. – Вы что, шутите? Издеваетесь надо мной, да? – Вовсе нет, – альфа улыбнулся. – Да ну вас, – Изуку махнул на него рукой и вернулся к своей кровати, присев на самый край. – Зачем пришли? – поинтересовался надменно. – Я вас видеть не хочу! – заявил он. Шото закатил глаза. Или Мидория это только показалось. В темноте он не мог видеть, но почему-то подумал, что Тодороки сделал именно так. – Хотел поговорить, – альфа медленно подошел, прищурившись. – Очень. Очень серьезно. Омега под его взглядом поежился. – О чем? – сипло уточнил он. Весь его бравый настрой куда-то делся. – Что вы хотите знать? Или… или уже сегодня меня вернете домой?! – с наигранной надеждой в голосе спросил Изуку. – Мм, нет, – отрезал Шото. Он наклонился к нему, опершись ладонями о матрас по обе стороны от бедер Мидории. Тот попытался отстраниться, весь сжавшись. – О чем-то другом. – И о чем? – сдавленно спросил омега. – Будете… опять какие-то ужасы говорить, да?! – М, может быть, – протянул Тодороки загадочно. Он медленно положил ладони Изуку на тазовые кости, чуть сжимая. Мидория поежился вновь, неловко улыбнувшись. – М… не трогайте меня, – хрипло попросил он. Шото проигнорировал его слова, приблизившись. Он пристально посмотрел Изуку в глаза и четко проговорил: – У тебя нет родителей. Омега вздрогнул. Он неуверенно помотал головой, растерянно уставившись на альфу. – Э… ч-что… что вы имеете в виду? – уточнил он. – М… может, и есть, но… ты вовсе их не любишь. И они тебя не любят. – Любят-любят! – начал горячо протестовать Мидория. – Сильно-пресильно. Я тоже их люблю. Не смейте так говорить! – Ага, – Тодороки прищурился. – С этим ты споришь, а с предыдущей догадкой – нет. Видимо, она верна. Нет у тебя родителей. – Да с чего вы взяли вообще? Конечно, есть! – Изуку скинул его руки с себя и вскочил, отходя к другому краю кровати. – Нет, – альфа покачал головой. – Почему ты не пытаешься им позвонить? М? – Э… ну… – Мидория нахмурился, – здесь же нет связи! Вы сами сказали. – Да ты из-за любой мелочи готов душу вытрясти, – закатил Шото глаза. – Домой постоянно просился, всю плешь проел. А об этом ни разу не заикнулся. Любой другой бы на твоем месте умолял бы на коленях, чтобы сообщить родным, что с ним всё в порядке. Но не ты… Изуку сглотнул. Он отвернулся, поежившись. Об этом он не подумал. Стоило, что-нибудь сделать, чтобы Тодороки не догадался… – М… ну… я… просто… я боялся, что вы… – омега не нашелся, чтобы сказать. – Ты, к тому же, плохо одет, у тебя явно проблемы, как со здоровьем, так и с психикой. Никто о тебе не заботится, ты… никому не нужен, – сказал, как отрезал Шото. Мидория нервно вздохнул и совсем отвернулся. Он и так это прекрасно знал. Но услышать из чужих уст было слишком болезненно. До невозможного. – М… это не так. – Так-так. – Нет. – Да. – А что, по-вашему, я бомжую, что ли? – чуть истерично спросил Изуку. – М… вовсе нет. Может, ты… – Тодороки задумался, – нет. Будь ты из детского дома, Шинсо понял бы это. Тогда… наверное, у тебя есть какие-нибудь опекуны. Родственники или ещё кто. Но они не шибко о тебе заботятся. Омега глянул на него и снова отвернулся. К горлу подкатил ком, стало трудно дышать. Неужто Шото пришел сюда только для того, чтобы наговорить ему всяких гадостей? Мидория подошел к окну, прикрыв глаза. – М… а что… что, если так? – спросил он. Голос хрипел. – Мне всё равно, на самом деле, – весело проговорил альфа, завалившись на матрас и подложив под голову руки. – Какая мне разница? Правильно, никакой. Совершенно. – А? – Изуку удивленно обернулся. – Да? – растерялся он. Уже думал, что его за вранье расчленят. – Конечно, – Тодороки пожал плечами. – Вот только тогда возникает один вопрос. – М? Какой? – встревоженно уточнил Мидория, прижав ладони к груди. Он часто так делал, когда волновался. – Чего ты так отчаянно хочешь туда вернуться? – Шото вскочил, подлетев к нему за секунду. Подошел вплотную, вынудив прижаться спиной к подоконнику. – Зачем? Что там такого хорошего, чего у тебя не может быть здесь? Изуку глупо моргнул. Растерянно уставился на альфу, неуверенно отвернувшись. Тот спокойно положил ладони на его талию, притянув к себе, будто хотел обнять, но не стал, просто заключив в кольцо рук. Наверное, чтобы Мидория никуда не убежал, не уходил в буквальном смысле от ответа. И чтобы не врал. Потому что невозможно врать, когда эти хитрые гетерохромные глаза находятся так близко. – М… а какое вам дело? – Такое. Отвечай давай. Что там у тебя происходит? С кем ты живешь? – М… – омега отвернулся, зажмурившись. Понадеялся, что всё сейчас исчезнет. Но нет. – М… с родителями… – Да хватит врать! – Тодороки глубоко вздохнул, будто собирался нарычать на него, но всё-таки не стал, прижавшись носом к носу. – Просто скажи. Это сложно, что ли? – его голос неожиданно зазвучал спокойно и тихо. Будто для альфы это действительно было очень важно. – М… м… ну… я… мой отец умер, когда мне было десять, – вздохнул Изуку, отвернувшись. Почувствовал вдруг, что не в состоянии больше врать. – А мама… через два года… – хрипло выдавил он, нервно вздыхая. Воздуха резко начало не хватать. – И с кем ты живешь? – чуть недовольно поинтересовался Шото. – Я же ещё тогда понял, что ты нагло врешь. Но допытываться не стал. Скажи хоть сейчас. – М… – Мидория опустил глаза. Эта была та часть его жизни, о которой распространяться он не любил. От слова совсем. Просто не мог. Слишком болезненно и жутко. – Тетя? – предположил Тодороки. – М-м, – омега помотал головой. – Дядя? – М-м. – Брат? Сестра? – Н-нет. – Бабушка, дедушка? Кто-то из дальних родственников? Поэтому у вас плохие отношения? – М… – Изуку вымученно на него посмотрел. Тяжело вздохнул, не в силах рассказывать. Шото посмотрел на него внимательно. Морщинки на его переносице чуть разгладились. На мгновение Мидории показалось, что альфа смотрел взволнованно. – Ну? Скажи, я же всё равно узнаю! – недовольно потребовал Тодороки. Омега закусил губу. А он и не против. Пускай. Лучше Шото узнает это сам, чем будет допытываться, чем заставит Изуку говорить это. – М… мама… когда отец умер… – Мидория начал нервно теребить пальцами. Альфа крепче сжал его и без того худые бока ладонями. – Что? – М… ещё раз решила жениться, – хрипло выдавил из себя омега. В горле резко пересохло. Глаза защипало, ему вновь захотелось расплакаться. Рассказ об этом причинял не меньшую боль, чем произошедшая реальность. Изуку до сих пор с ужасом вспоминает те дни. – То есть, ты живешь с мачехой? – нахмурился Тодороки. Мидория помотал головой. – Точнее, она решила ещё раз выйти замуж. – Значит, с отчимом, – Шото резко отпрянул от него, развернувшись спиной, которой так же, как омега, прижался к подоконнику, встав с ним бок о бок. Альфа молчал довольно долго. А Изуку боялся его отвлекать. Он нервно вздыхал, пытаясь успокоиться. Воспоминания причиняли боль. Почему-то казалось, что, если хоть кто-нибудь узнает об их семейном положении, то всё станет только хуже… – М… может спать? – сипло спросил Мидория, желая спрятаться под одеялом. То создавало ложное чувство безопасности. – И почему это такая большая тайна? – проигнорировав его предложение, поинтересовался Тодороки. Его голос не был злым, просто серьезным. – О… ну… – Изуку опустил глаза. – Ты же явно его не любишь. И это явно взаимно. А, судя по твоему внешнему виду, ты ужасно живешь. Так скажи же мне, зачем ты так отчаянно хочешь туда вернуться? – строго спросил Шото. Омега растерялся. Он закусил губу, задумавшись. – Я… я не знаю, – не нашелся с другим ответом. Альфа поморщился. Он вновь замолчал, о чем-то задумавшись. Взял Мидорию за правую руку, с интересом рассматривая множество меток, слов и знаков. Изуку смутился, пытаясь одернуть рукав, который Тодороки задрал, но ему не позволили. – Я… – Шото посмотрел омеге в глаза, – я знаю, какими могут быть родители. Ужасными, жестокими. Такими, что предпочтешь сдохнуть, чем жить с ними. Поэтому я могу представить, каким может быть… не родной, чужой человек. Но… тогда у меня ещё больше вопросов к тебе. Зачем. Туда. Возвращаться? – М… – Мидория потупил глаза. – Правда не знаю. Я… вроде бы нормально живу. – Да? – Да. – Когда говоришь, в глаза мне смотри, – потребовал Тодороки. Изуку вздрогнул. Послушно поднял глаза. – М… да, – повторил он. – Нормально, – альфа растянул губы в улыбке и усмехнулся. – Нормально – понятие очень относительное. Очень растяжимое. – Зачем мы об этом говорим? – тихо спросил Мидория. Его глаза распухли от подступающих слез, но он так и не расплакался, сдержался. – Зачем? Будто вы хотите что-то изменить. Вам же всё равно! – С чего ты так решил? – Шото притянул его к себе, сверкнув в темноте глазами. – С чего ты решил, что мне всё равно на тебя? – О… ну… это очевидно. – Глупенький какой, – Тодороки припал к его губам, зажмурив глаза. Изуку же, напротив, в шоке на него уставился, не дыша. Он замер, не в силах пошевелиться. Желания оттолкнуть альфу не возникло. Почему-то. Но он отстранился, отвернувшись. – Я там нормально живу, – быстро проговорил Мидория. – А хочу я вернуться, потому что это мой дом! Потому что… там у меня обычная жизнь. Я поступлю в университет, найду работу и уеду куда-нибудь… – он закусил губу. Шото хитро на него посмотрел. – Но ради всего этого не нужно возвращаться домой, – заметил он. Изуку удивленно на него посмотрел. – Что? – Я уже говорил. Можно найти тебе учителей. Если они дадут рекомендации, поступишь в университет, в какой захочешь. – О… – Мидория глупо моргнул. – Но… это… – он потупил взгляд, – но зачем вам всё это? Слишком хлопотно… Тодороки поморщился. Явно ему сложно было подобрать подходящие слова. Изуку встревоженно ожидал. Он не знал, что хочет услышать, но этот разговор был для него важнее, чем он подумал в первый момент. – Потому что… соулмейты должны быть вместе, – наконец сказал Шото, пожав плечами. – Всегда. Везде. Встретившись однажды, они уже не смогут разлучиться. Их судьбы связаны. Ну… так говорят. – Говорят, – согласился омега. – И… – альфа поморщился, – как ни странно, – его голос стих, – у меня нет никакого настоящего желания… разрывать нашу связь, – хрипло признал он. – Что? – Что слышал. – О… – Тц. – М… а п-почему? – Ты мастер всё портить. – Я? – Да. – Нет! – Да. Изуку пристально смотрел в глаза Тодороки, пытался найти в них подвох. Но его не было. Шото мягко улыбался, чуть хмурясь. Видимо, сказанные слова дались ему нелегко. – Я… – Мидория нервно вздохнул, – я… я не знаю, что сказать, – сипло выдавил он и отступил назад. – Наверное, я бы тоже не хотел разрывать нашу связь, – тихонько признался омега, ужасно смущаясь. Альфа с интересом на него посмотрел. Ожидал, похоже, ещё каких-то слов. Но Изуку не знал, что сказать. Он нерешительно прошел к своей кровати, прилег на самый край, натянул на себя одеяло. Тодороки удивленно на него посмотрел. – На этом… хочешь закончить наш разговор? – он усмехнулся. – Оригинальный способ намекнуть мне уйти, – Шото растянул губы в улыбке, медленно к нему приблизившись. – Или это намек на что-то другое? Хочешь, чтобы я прилег рядом? – пошутил он. Мидория устало на него посмотрел. Только что ему казалось, что за маской насмешника и грубияна скрывается что-то ещё. Что у Тодороки есть сердце и сделано оно вовсе не изо льда… Но альфа упорно доказывает обратное. – Я… собирался спать, – шепотом признался Изуку и натянул одеяло на голову, закрыв глаза. Больше он не мог видеть, что Шото там делает. Но, судя по звукам, Тодороки стоял. Просто стоял без движения. Никуда не шел, кажется, даже не дышал. Вероятно, просто смотрел, может, о чем-то думал. Мидории почему-то захотелось вновь на него посмотреть, но он сдержал себя. Какой в этом толк? Скоро ему уезжать, скоро Шото вернет его домой, а этот странный сон наконец-то кончится. Матрас рядом с Изуку промялся. Тот заерзал, испугавшись. Что-то теплое прижалось к нему со спины, что-то крепко обхватило за талию через одеяло. Омега нервно вздохнул, с тревогой ожидая, что же будет дальше, но ничего не произошло. В комнате повисла тишина. Мидория моргнул, вслушиваясь. Над его ухом Тодороки дышал. Глубоко и медленно. Будто вдыхал полной грудью. С чего бы вдруг? Неужто у него тоже невроз, от которого он задыхается? Подумав об этом, Изуку сдавленно усмехнулся. Что-то подсказывало ему, что это вовсе не так… Разум намекал, что надо прогнать альфу прочь или хотя бы поинтересоваться, что он творит. Но омега не стал. Зачем? В тепле заснуть он сможет легче. А объятия создают ложное чувство безопасности. Мидория быстро уснул. *** Шото старался не шевелиться, прижавшись к Изуку. Тот тоже не двигался, и альфа никак не мог понять, почему? Неужто так быстро уснул? Буквально за пару минут? Устал сильно? Но с чего бы ему устать, если весь день он бездельничал?! А если не спит… то почему не гонит Шото прочь? Тодороки крепче сжал пальцами одеяло, тяжело вздыхая. Рецепторы обоняния отчаянно старались уловить запах Мидории, но его не было. Омега ничем не пах. Разве что отголосками детского запаха молока. Но, вероятнее, альфе это только кажется. Шото рассеянно поцеловал Изуку в затылок, улыбаясь уголками губ. Увидев, как Мидория лежит на кровати, он не стал сопротивляться самому естественному желанию, лег рядом. Ожидал, что Изуку сразу же поднимет шум, будет ругаться, как он умеет, прогонит его прочь. Но омега почему-то не стал… Прошло около десяти минут. Тодороки почувствовал, что одна рука затекла, но переворачиваться не спешил. Он осторожно убрал с лица Мидории край одеяла, внимательно разглядывая его спящую мордашку. – Действительно, заснул, – прошептал себе под нос альфа и непроизвольно улыбнулся. Он бережно убрал с веснушчатого лица длинные кудрявые прядки. Те были непослушными, ложились так, как хотели, и постоянно летели в разные стороны. И как Изуку с ними только уживается? Шото усмехнулся этим мыслям и опустил руку обратно, прижав Мидорию к себе крепче. Его пальцы сами собой начали нащупывать через одеяло мягкий живот, который есть у всех омег. Но никакой живот обнаружен не был. Тодороки поморщился, подумав, что Изуку излишне худой. Его жизнь наверняка была намного хуже, чем он рассказывает. И почему только не признается в случившемся? Альфа лежал без движения ещё около получаса, улыбаясь. Уходить не хотелось. Казалось, что самое важное, что находится в этом здании, сейчас рядом с ним. Какой смысл куда-то идти? Всякие дела отошли на задний план. Шото не заметил, как начал засыпать. Отдаленно он подумал, что невероятно глупо было три дня скрываться от Мидории, томиться от ожидания, а после так постыдно сдаться ему. Лечь рядом. Будто щенок… – А-а! – донесся до Тодороки испуганный вскрик. Он нахмурился, не понимая, часть это сна или нет. Поморщился, рядом с ним что-то зашевелилось. В первый момент Шото почему-то подумал, что это жуки. Ползут по его рукам, собираются забраться под одежду. Может, клопы. Он резко открыл глаза, тоже садясь. Но никаких жуков не было и в помине. Лишь Изуку. Омега сидел на кровати, согнув ноги в коленях. Ладони запустил в волосы, в ужасе пуча глаза. кажется, он задыхался. Нервно вздыхал, не в состоянии успокоиться. Альфа нахмурился. Если это сон, то какой-то совершенно дурацкий сон. Ему уже снились сны про Мидорию. Но они были более интересного содержания. Куда более интересного содержания… – Изуку? – хрипло позвал Тодороки, поморщившись. Он глянул в окно – солнце ещё не поднялось. Ночь. Что могло заставить Изуку проснуться среди ночи? Ему приснился кошмар? Шото и раньше обращал внимание, что у Мидории проблемы со сном, когда наблюдал за ним по камерам видеонаблюдения. Омега на его голос обернулся. Он вздрогнул, медленно повернул голову, глупо моргнул. Его глаза все покраснели, по щекам стекали слезы. Кажется, Изуку не мог сообразить, что Тодороки здесь забыл. Что он вообще тут делает? – А… я… – Мидория всхлипнул. – Дыши, – Шото осторожно, но решительно схватил его за руки, отрывая их от головы, в волосах которой запутались пальцы. – Ну, давай, вдо-ох, вы-ыдох, – потребовал альфа. Омега глупо на него уставился. Не понимал, видимо, что от него требуется. – М… мм… – он помотал головой, вновь всхлипнув. Его губы задрожали, Изуку закусил их, отворачиваясь. – Смотри на меня, – недовольно приказал Тодороки и нахмурился. Он не знал, что надо делать в таких ситуациях? Наверное, пожалеть? Но самого Шото никто никогда не жалел. Откуда бы ему знать, как это делается? – Ну же, смотри на меня. Смотри и дыши! – потребовал альфа. Мидория послушно посмотрел. Но нормально дышать не начал, всё так же нервно вздыхая. Закусил вновь губу, видимо, стараясь не разреветься в голос. Тодороки нахмурился сильнее. Притянул омегу, как уже делал раньше, к себе, погладил его ободряюще по спине. Тот задрожал ещё сильнее. В первый момент Шото забеспокоился, что ему стало хуже, что надо его отпустить. Подумал, что Изуку напугался. Он пугается намного чаще, чем по идее должен был. Даже тогда, когда альфа ведет себя совершенно нормально. Но омега не пытался отстраниться. Положил голову альфе на плечо, продолжая дрожать. Его руки нервно двигались, пальцы суматошно, беспорядочно скользили по бокам и животу, щекоча Тодороки. Но тот щекотки не боялся и относился к этому совершенно спокойно. Мидория сдавленно плакал около нескольких минут. Шото рассеянно гладил его по спине. Он видел, что так успокаивают друг друга герои в фильме… Но, видимо, на самом деле это не работало. Омега продолжал всхлипывать. Только казалось, что вот-вот, он успокоился, как слышался новый нервный вздох. – М… я… я, – Изуку вздохнул, через силу отстранившись от альфы. Он посмотрел ему в глаза, виновато убрал свои ладони от крепкого живота, вздрогнув. Кажется, долго собирался с силами, чтобы наконец отстраниться и что-то сказать. – Ну? – Тодороки выжидающе на него уставился. Мидория открыл рот, моргнул. Закрыл рот, опустил глаза. Те распухли от слез, начали походить на какие-то вареники. Шото отдаленно подумал, что давно не видел у людей таких синяков под глазами. Мешки – да, синяки… нет. Это что-то чисто подростковое. – Ну… – Изуку повторил за ним, сменив только интонацию. Он поднял вновь глаза, чуть приподнялся на коленях. Нервно вздохнул и вдруг прижался к альфе, будто пытался спрятаться в его объятиях. В первый момент Тодороки подумал так. Но в опровержение его мыслей Мидория вдруг прижался своими губами к его губам, зажмурив глаза. Шото вздрогнул от неожиданности. С ним это редко бывало. Он обхватил омегу за талию, прижав к себе. Тот воспринял это, видимо, как ответные действия, и прижался ближе, обхватив альфу за шею руками. Так отчаянно, что в какой-то момент Тодороки показалось, что Изуку решил его задушить. Но нет. Мидория потянул его к себе, упав на спину. Он прижимал Шото ближе к себе, вжимал в себя. Будто хотел использовать как щит от всех внешних угроз. До последнего альфе казалось, что вот-вот и омега пнет его. Ударит коленкой в пах или начнет душить. Но ничего этого не происходило. И, несмотря на все эти догадки, Тодороки с абсолютной искренностью прижимался к Изуку, целовал его, скользил пальцами по выступающим ребрам. Наслаждался, пока мог, моментом. Мидория на мгновение приоткрыл глаза, мутно посмотрел на Шото и тут же снова зажмурился. Альфа отстранился от его губ, нависнув сверху. Уперся ладонью в подушку около головы Изуку, чтобы внимательно его осмотреть. На момент психического здравия. Слишком уж несвойственное Мидории поведение. Омега от его пристального взгляда покраснел и отвернулся. Он нервно вздохнул, робко скользя кончиками пальцев по животу Тодороки. Тот сглотнул. Было в этом что-то… Изуку казался таким красивым в свете луны из окна. Все его лицо, а в особенности глаза блестели от подсыхающих слез. Он странно кривил губы, отвернувшись. Шото выдохнул горячим воздухом ему в плечо. Мидория мгновенно покрылся новой порцией румянца. Нервно поправил футболку, что съехала с плеча. Тодороки почувствовал, как внизу живота что-то свернулось. Томное, сладкое ощущение распространилось по всему телу. Он непроизвольно облизнул губы. Изуку лежал под ним такой простой, такой готовый ко всему, чего Шото бы с ним не сделал. Или альфе это только казалось. Захотелось припасть к его тонким бледным, бескровным губам, прижать руками к матрасу, вытряхнуть Мидорию из его одежды, откинуть её в сторону, и начать вбивать омегу в кровать. Но вместо этого Тодороки медленно закрыл глаза, приводя мысли в порядок, и спросил: – Чего ты от меня хочешь? – спокойно, без намека на что-либо или недовольство. – М… я… – омега нервно пожал плечами. Он затеребил пальцами край своей футболки и отвернулся, перекатившись на бок. – Я… мне… мне трудно дышать, – хрипло признался Изуку. Что бы это могло значить, Шото не знал. Его рука, упирающаяся в матрас, постепенно начала болеть от тяжести тела, которую приходилось удерживать на весу. Тодороки вдруг подумал, что, если так и продолжится, то вскоре у него кончатся силы и он свалится на Мидорию, вжав его в кровать. – Что я должен сделать? – переформулировал вопрос альфа. Изуку глупо пожал плечами. Он посмотрел на Шото, и на его лице отразилось, мол, я откуда знаю? По крайней мере, именно так показалось Тодороки. – Я… вы… – омега утер ладонями слезы со щек. – Почему вы не ушли к себе в комнату? – спросил он хрипло. От его жуткой истерики не осталось и следа. Лишь распухшие глаза и дрожащий голос свидетельствовали о недавнем плаче Альфа нахмурился. – Не захотел, – честно ответил он. – Почему? – Я… – Шото поморщился. – Почему? – Мидория заерзал, ожидая с тревогой ответа. Для него это было очень важно. – Почему вы не ушли? – в конце голос дрогнул. – Почему не захотели? – М… потому что… – Тодороки наклонился к нему ближе, тяжело дыша, – потому что… – он нахмурился, не в состоянии подобрать подходящие слова. Изуку взволнованно сглотнул. Альфа увидел, как по его шее прошла волна. Взгляд вдруг прилип к ней, Шото тяжело вздохнул. Он почувствовал зуд под деснами, будто начали резаться клыки. Но он ведь давно не подросток, с чего бы вдруг? В голове что-то щелкнуло. Ах, да. Они же соулмейты. Тодороки готов с этим рьяно спорить, но весь его организм желает пометить Мидорию, везде следовать за ним, никуда одного не отпускать. Не оставлять дома одного, не забывать о его существовании. Это же просто невозможно. – Ну… – взволнованный голос омеги вывел его из мыслей. – Так… почему? Кто… кто я для вас? – хрипло поинтересовался Изуку. Пока он говорил, Шото пристально наблюдал за его тонкими губами и маленькими клычками, что виднелись за ними. Дрожь пробежалась по спине альфы, захотелось почувствовать жар этих губ на своей шее, а остроту зубов на загривке. Странное ощущение. Тодороки нахмурился, подумав, что Мидория, глядя на него, не может такого испытывать. По нему видно, что мелкий ещё. Подросток, одним словом. Не умеет сопротивляться чужим феромонам, своих даже не чувствует. Вряд ли его организм способен испытывать настоящее влечение к кому-нибудь. К Шото. К Шото, как к альфе… Эта мысль отозвалась болью под ребрами. – Ты… – Тодороки вздохнул. – Ты… ты мой соулмейт. – Нет, – Изуку помотал головой, – что… это же ничего не значит! Что… что вы чувствуете? – сдавленно спросил он. Шото опешил. Не готов был к такому вопросу. Растерялся, тяжело вздохнув. Но ответ мгновенно появился в голове, завертелся на языке. Альфа даже открыл рот, собираясь его озвучить, но в итоге всё равно не смог произнести вслух. Что-то щелкнуло в голове, он припал губами к губам Мидории, зажмурив от удовольствия глаза. Омега не сопротивлялся, замер, ожидая, что будет дальше. Тодороки заскользил ладонями по его бокам, сжимая их пальцами. Ему хотелось схватиться за мягкие омежьи места, но их просто не было. Изуку был для этого излишне худеньким. В тех местах, где у всех скапливался жир, у него выступали кости. Шото в очередной раз в этом убедился, когда его ладони соскользнули по бокам на поясницу, легли Мидории на ягодицы. Чуть мягкие, но совершенно плоские. Омега вздрогнул, открыв глаза. Удивленно посмотрел на альфу. Тот отстранился от его губ, быстро переместив внимание на гладкую шею. Изуку начал ежиться, вжимая голову в плечи. Сдавленно захихикал: было щекотно. Тодороки поцеловал его под подбородком, ниже-ниже. Мидория нервно вздохнул. Шото уткнулся носом в его острые ключицы, вздыхая. На языке всё ещё вертелся ответ на вопрос Изуку, но альфа был не в состоянии его озвучить. Он быстро глянул на омегу, что замер, положив ладони на простыню. То и дело сжимал ее пальцами, нервно вздыхая. – Вы… вы так и не ответили на мой вопрос, – тихонько заметил Мидория. Тодороки кивнул. – Я помню, – хрипло отозвался он. Бережно заскользил ладонями по животу Изуку, медленно приподнимая его майку. Омега в недоумении на него посмотрел, глупо моргнул. Но никак более не отреагировал. Шото внимательно смотрел в его глаза, пальцами забираясь под тонкую ткань футболки. Почувствовал, как выступают ребра. Поморщился. Мидория на его выражение лица сжался. Тодороки не сдержался и усмехнулся уголками губ его виду. Изуку от этого только вздрогнул. Альфа наткнулся на еле-еле выступающую вперед грудь. В удивлении посмотрел на Мидорию. Со стороны грудь большинства омег-мужчин кажется совершенно плоской, но при прикосновении можно почувствовать тонкую мягкую прослойку молочных желез. Но Шото почему-то думал, что Изуку, со всей его худобой, этим обделен. – Если п-помните, так скажите, – вдруг попросил омега. Он не поднимал глаз, закусив губу. Стеснялся. Тодороки отдаленно подумал, что понятия не имеет, что творится в голове Мидории. О чем тот думает сейчас? Почему никак не реагирует на прикосновения, с чего вдруг сам лезет целоваться? – Что это был ночью за крик? – в ответ поинтересовался Шото. – Из-за чего ты проснулся? Из-за чего плакал? Не первый раз уже… – негромко заметил он. Изуку вздрогнул. Явно не собирался отвечать на этот вопрос. Альфа удовлетворенно кивнул. Так он и полагал. Вздохнул, припав вдруг губами к розоватому соску левой груди, огладил его шершавым языком. – Ой! – Мидория резко сел. Точнее, попытался сесть. У него не получилось, из-за Тодороки, что навалился сверху. – Вы чего? – нервно спросил омега. Шото отстранился и усмехнулся. Вот теперь он узнает Изуку, которого уже успел хорошо изучить. Возмущается и кричит. – А что? – альфа растянул губы в довольной улыбке. – Какое, ты думал, должно быть продолжение у моих действий? – весело поинтересовался он. Мидория нахмурился. От его недавнего странного поведения не осталось и следа. Он обиженно посмотрел на Тодороки, подавшись в противоположную от него сторону. Но футболку, как ни странно, так и не поправил, оставив ее задранной. Шото удивленно на него уставился. – Вы не ответили на мой вопрос. – Ты на мой тоже, – альфа облизнул губы. – И ладно это. Ты зачем меня разбудил? – чуть недовольно поинтересовался Тодороки. Хотя настоящих причин для недовольства у него не было. – М… – Изуку виновато опустил глаза, – я случайно. – Ммм… – Шото покачал головой, осуждающе на него глядя. – А чего так странно себя вел? – негромко уточнил он. Мидория вздрогнул, глянув на него, и вспыхнул, густо-густо покраснев. Быстро заправил прядь за ухо, отвернувшись. – Я… я спать хочу, – буркнул наконец и завалился на кровать, повернувшись к Тодороки спиной. Тот изогнул скептически брови. Он отодвинулся назад, с интересом уставившись Изуку на попку. Тот будто почувствовал его взгляд на своих ягодицах, натянув на них одеяло. Шото усмехнулся. Он сидел около полуминуты в задумчивости. Мидория делал вид, что спит. Хотя альфа был уверен в этом. Он навис над омегой и на самое ухо прошептал: – Целовал меня, тянул к себе… А теперь делаешь вид, что ничего не было? – М, – Изуку повел плечом, поморщив нос. – Ну? Я жду объяснения. Ты обратил внимание, в каких местах я тебя трогал? – хрипло поинтересовался Тодороки, усмехнувшись. Омега вздрогнул. – Нет. – Вот как! – Шото радостно хлопнул в ладоши. – Значит, я снова могу это сделать? Тебе же всё равно, – опустил руку Мидории на поясницу, явственно собираясь скользнуть ею вниз. Изуку резко перевернулся. – Нет! Фу! – Мм, – Тодороки хитро прищурился. – Не стыдно тебе? – А? – Возбудил меня, а теперь делаешь вид, что не при делах? – Что? – омега моргнул, в шоке на него уставившись. – Вы… вы чего? – А разве нет? – Шото улыбнулся. – Позволь, – он взял Мидорию за руку, потянув к своему паху. Изуку, как понял, что он собирается сделать, резко отдернул руку, в ужасе, сжав ладонь в кулак. – Вы чего?! – сорвался вскрик с его губ. – А что? Просто хочу продемонстрировать доказательство моих слов, – невинно похлопал глазами Тодороки. Мидорию передернуло. – Вы… вы… вы ужасны, – заявил он. – Разве вы не из Японии? – А при чем тут это? – Забыли, что у нас согласие в большинстве префектур с восемнадцати лет? – насупился Изуку. – И что? – Шото пожал плечами. – Мне уже есть восемнадцать. И даже больше. – Да я не про вас! – омега, оскорбленный до глубины души, кинул в него подушкой, отползая к стене. Прижался к ней спиной, исподлобья уставившись на альфу. Тот удрученно вздохнул. – Ясно всё с тобой, – печально проговорил он и прикрыл глаза. Изуку удивленно на него посмотрел. Тодороки развалился в трагичной позе, всеми силами изображая горе. Но Мидория, явно, его сценкой не проникся. – М… я могу спать? – Что? – альфа открыл глаза. – И тебе меня совсем не жаль? Не будешь меня утешать? Возбудил и не дал! Так ещё и ни грамма сочувствия проявить не хочет! Омега пожал плечами. – Вы похожи не на несчастного, а на какого-то тюленя на льдине, – честно сказал он и хихикнул. А как Шото посмотрел на него, сразу же заткнулся. – Вовсе нет. – Похожи. – Ты просто ничего не понимаешь. – Ну… правда… – Нет. – Тюлень вы. – Нет. – Ну да. – Да нет же. – Тюлень-тюлень, – омега закивал головой в подтверждение его слов. – И не надо это отрицать. – Между прочим, тюлени весят от ста двадцати килограмм, – недовольно заметил Тодороки. – А я вовсе нет. – Ну… это… какие-нибудь гренландские тюлени, – тихо заметил Изуку. – А тюлени полосатые как раз от семидесяти до восьмидесяти… Шото открыл рот, собираясь возмутиться, но не смог подобрать слов, отвернувшись. Мидория сдавленно захихикал. – В биологии он, видите ли, разбирается, – пробурчал альфа себе под нос. – Ишь, нашелся. А ты тогда кто? – обратился он к омеге. Тот неуверенно пожал плечами. – Не знаю… – На кота похож, – вдруг вырвалось у Тодороки. – Такой же милый? – удивился Изуку. – Нет, – Шото поморщился. – Так же преданно в глаза смотришь, а сам в тапки гадишь, – недовольно буркнул он. – Точнее, в душу. Мидория не смог сдержать смеха. – И вовсе не смотрю я преданно… – Не смотришь, – согласился альфа. – Просто гадишь…