Ноябрь
— Разве ваша компания не ненавидит меня? — Ёсан недоверчиво изгибает бровь. Хенджин смеется заливисто и вальяжно облокачивается рукой на спинку дивана. — А мне-то с чего тебя ненавидеть? У тебя с Чаном тёрки, а не со мной, — он отпивает из банки еще немного пива. — Если ты помнишь, я не дал Чанбину разукрасить твое лицо в тот раз. — Спасибо, конечно, — Ёсан замялся, — но раньше ты особого желания к общению не проявлял. Они сидели в холле отеля, освещаемого лишь тусклыми электрическими лампами. Все давно разошлись по кроватям. Из людей на первом этаже только девушка с ресепшена, которая ушла на перерыв в подсобку полчаса назад и, кажется, возвращаться до утра не собирается. — Просто, — Хенджин вздохнул, — наверное, я боялся, что из-за того, что я общаюсь с Чаном, ты будешь относиться ко мне предвзято. Собственно, так и произошло. Ёсан еще несколько секунд подозрительно смотрит на сидящего рядом парня и все же берет со стола предложенную ранее банку пива. Преподаватели вообще-то взяли его с собой в поездку, чтобы как раз таки наоборот не допускать подобного поведения первокурсников. Только вот его не очень прельщает перспектива носиться за совершеннолетними парнями с нравоучениями. Он не против и сам нарушить парочку правил. Хенджин, увидев это, изгибает губы в ухмылке. Понемногу атмосфера становится более расслабленной с увеличением градуса в крови. И вот, они уже вместе смеются над их физруком, по очереди имитируя его нотации. — Знаешь, а ты классный парень, — глаза Хенджина слегка щурятся, не то от алкоголя и сонливости, не то от самодовольства. Ведь его план шёл прямо как по маслу. И даже больше того, Ёсан смущённо усмехнулся на эту реплику, что было даже выше ожиданий Хенджина. Он ставит банку на стол и выжидающе смотрит в глаза напротив. — Что? — со смешком спрашивает Ёсан. — У меня на лице чт... Хенджин прикасается к чужим губам своими. Осторожно и мягко, чтобы не спугнуть. Но в противовес этому крепко впивается рукой в чужие волосы на затылке, не позволяя отстраниться. — Во-о-оу, — восклицает вышедший из коридора Минхо с телефоном в руках. Парней будто ударной волной откидывается друг от друга. Минхо подходит ближе, на ходу клацая по клавишам в телефоне. — Хенджин-а, — тянет Минхо, саркастично ухмыляясь, — а Феликс в курсе, как ты тут развлекаешься?***
Октябрь
Джисон выходит из уборной, закидывая портфель обратно на плечо. Под его тяжестью хрупкое тело Хана точно когда-нибудь сломается. Он проклинает тех, кто решил, что студенты должны носить столько учебных материалов с собой. Внезапно на глаза ложатся чужие руки, заставляя остановиться. Человек позади молчит. — Мне нужно угадать, кто это? — усмехается Хан. Руки холодные. Он прикасается к ним своими пальцами и чувствую погрубевшую и слегка шершавую коже на костяшках. Изящные кисти слишком хорошо знакомы, чтобы их спутать. — Минхо, может, отпустишь уже? — Ладно-ладно. Минхо опускает руки и, подхватив Хана под локоть, двигается в сторону столовой. Джисон уже настолько привык к тому, что старший зачастую вообще не объясняет свои действия и намерения, что просто идет следом. В столовой шумно. Даже шумнее обычного. Около стола их компании столпотворение. И гул исходит как раз оттуда. Парни подходят ближе, расталкивая других студентов. — Что происходит? — немного обеспокоенно спрашивает Джисон; скорее вопрос риторический. Около их стола Хенджин и Чанбин стоят в планке на локтях. Чан не без удовольствия на лице отсчитывает секунды, сверяясь с таймером в телефоне. — У нас спортивный фестиваль,что ли? — иронизирует Минхо. — Феликс принес кексы, — поясняет Сынмин, усевшийся на стол, — эти двое не хотели уступать друг другу последний. Вот мы и устроили... это, — он обвёл парней на полу рукой. — Кто дольше протянет, тот и забирает. — Уже две минуты, — восклицает Чан. — А ничего, что мы вообще не попробовали их? — с лёгкой претензией интересуется Минхо у Феликса. — Прости, мало получилось, — оправдывается младший, — вторая партия сгорела. — А, вот почему вечером гарью пахло в общаге, — смеется Хан. — Можешь присоединиться, если так хочешь кексик, — на выдохе говорит Хенджин. У обоих лица уже раскраснелись, а ноги с небольшой периодичностью подрагивали. Мышцы горели, как будто под кожу углей насыпали. Минхо присаживается на корточки рядом с Чанбином. — Устал, Бини? — Минхо, — Чанбин делает глубокий вдох, — съебись. — Слушайте, я могу помочь решить конфликт и без этих мучений. Он с широкой улыбкой на лице подходит к столу. С невозмутимым видом он берет злосчастный кекс и откусывает сразу половину. Толпа разразилась недовольным гулом. Хенджин и Чанбин обреченно падают на пол под громкий хохот друзей. С грацией, достойной балета, Минхо буквально впихивает в зубы Джисона другую половину и хватает его за руку. Глаза у того распахиваются от удивления, когда Минхо бегом протаскивает его через толпу, ретируясь подальше от разъяренных сладкоежек. — Минхо, блядь! А Минхо плевать. Он смеется на весь коридор и бежит не сбавляя хода. Хан кое-как откусывает на ходу кусок кекса, что все еще был зажат у него во рту, и берёт остатки в свободную руку, чтобы не задохнуться от перекрытия дыхательных путей. — Минхо, — обреченно прикрикивает он, — я... сейчас помру. Помедленнее. Старший останавливается и оглядывается. Джисон наконец-то может перевести дыхание. Так он подумал. Но Минхо снова тащит его, но уже не в неизвестном направлении, а в открытую кладовку с инвентарём уборщиц. Он подпирает дверь шваброй и, улыбаясь, оборачивается на младшего. — Как кекс? — спрашивает Минхо. — Вкусно, — наконец-то отдышавшись говорит Хан, и тут же со смешком выдаёт: — Я там портфель обронил. — Я тоже. Парни заберут. — Ага, и ими же нас и прибьют. Хотя я и не претендовал на этот кекс, — он поднимает руку с оставшимся кусочком лакомства и закидывает в рот. Минхо смотрит не отрывая взгляда. С щеками, набитыми едой, Джисон походил на бельчонка или хомяка. Старший не в силах сдержать смешка. — Что? — непонимающе спрашивает Хан. — У тебя тут крошки, — отвечает Минхо и подходит вплотную. Он невесомо прикасается пальцами к чужой щеке, стряхивая остатки кекса. Смотрит в глаза, в которых был готов утонуть. Темные, глубокие, такие невинные и искренние. Ладонь скользит по чужой скуле и опускается ниже, приподнимая подбородок. Джисон нервно сглатывает остатки выпечки. Мягкий поцелуй обжигает губы. Во рту чертовски сладко, а в голове слишком тихо. Все мысли будто выбили из нее. Джисон обхватывает плечи Минхо и закрывает глаза. Чужая рука опускается на бедра, сначала нежно поглаживая, а затем с силой сжимая. Минхо разрывает их губы и проводит носом по щеке Хана, вдыхая знакомый и любимый запах. — Пошли в общагу, — тихо говорит старший. — А пары? — Прогуляем. — Не вариант. У меня проверочная по социологии, — Джисон вздыхает, — мы можем сделать все здесь и пойти на занятия. — Кто-то экстрима захотел? — усмехается Минхо. — Уверен, что хочешь, чтобы наш первый раз был в подсобке со швабрами? — Почему... первый? — заинтересованно поднимает взгляд младший. — Ну, не думаю, что наше совместное рукоблудие можно считать за полноценное соитие. Я думал, что мы можем и дальше двинуться. А сейчас в общежитии почти никого, так что можно не волноваться о громкости. Джисон убирает руки с чужих плеч и отстраняется на несколько сантиметров. То, какие выражения подбирал Минхо, вгоняло в краску. Сознание заметалось в панике, пытаясь переварить сказанное. — П-погоди, то есть ты хочешь, — предложение обрывается, Хан не в силах вслух произнести что-то столь смущающее, — прямо сейчас? Но... я не хочу. То есть, не сейчас. Я не думаю, что момент подходящий. Джисон не был готов к такому повороту событий ни физически, ни морально. Пусть ему и доставляла удовольствие близость с Минхо, он боялся. Что если это спровоцирует приступ? Что если на него нахлынут неприятные воспоминания и затмят все остатки разума? Хан не горел желанием снова представать перед старшим в столь уязвимом состоянии. Минхо понимающе улыбается и невесомо целует в лоб. — Я понял тебя. Тогда, пошли к остальным? Мы ведь еще не пообедали. — Ага.***
Ноябрь
— Чонин! — кричит Чанбин. Он подбегает к ребятам, стоящим около большого двухэтажного автобуса. Рядом с ним стояло еще два точно таких же. — А, что? — Чонин удивленно хлопает глазами. Чанбин упирается руками в колени и пару секунд стоит, тяжело дыша. Отдышавшись, он подходит к младшему и накидывает на его шею шарф. — Шарф забыл, — с доброй улыбкой говорит Бин, обматывая его тёплой тканью. — Да-да, спасибо, мам, — иронично отвечает Чонин. Надув обиженно щеки, Чанбин завязывает на шарфе узел и стягивает посильнее. — Прости, — в панике кричит младший, громко хохоча, — всё, прости. Задушишь же. — Не заболей, хорошо? И напиши, как доберётесь, — Чанбин треплет его по волосам. В этот момент на него буквально вешается Джисон, имитируя плач. — А обо мне ты так не заботишься, мам, — обиженно ноет он. — Ты меня не любишь, да? — И обо мне тоже, — Феликс присоединяется к крикам Хана, повисая на другом плече друга. Они вместе продолжают играть роль расстроенных детей, плача во все горло. Остальные лишь смеются, даже не пытаясь помочь Чанбину, которого тянут вниз к земле. — Так, ребятишки, — в приказном тоне говорит подошедший Минхо, — хватит домогаться до человека. Валите обратно к автобусу. Минхо, кажется уже начал вживаться в роль помощника преподов, следя за порядком. Так Хан подумал, пока Минхо не положил свою настойчивую ладонь на его ягодицу, пока пытался стащить с Чанбина. Нет, Минхо точно просто хотел лишний раз его облапать. Старший утаскивает этих двоих к остальным ребятам. Чонин смотрит им вслед, но чужая рука, обхватившая кисть заставляет его обратить взор обратно на Чанбина. — Поосторожнее там, — тихо говорит Бин, — не поранься. Звони, если что-нибудь случится. — Ой, да что может случиться? – спешит успокоить его Чонин. Чонина зовут в автобус и, попрощавшись, спешит к друзьям, но останавливается на полпути. Он разворачивается и подбегает к Чанбину, оставляя на его щеке лёгкий поцелуй. Счастливо улыбнувшись удивленному лицу старшего, он все же уходит. — Спасибо за шарф, — кричит младший. Чанбин трет щеку и готов умереть прямо тут от переполняющих его эмоций.***
— Сони, ты в норме? — голос Минхо выводит парня из подобия транса. — Душно, — тихо отвечает младший. Они ехали всего полчаса, но Джисону казалось, что это длится уже вечность. Пару минут назад без каких-либо видимых причин сердце начало биться в ускоренном темпе, а дышать стало чертовски трудно. — Я форточку приоткрою. Старший встаёт и тянется к защелке, находящейся сверху окна. Хан сидел прямо около него, но сил вставать и открывать форточку самому у него не было. Его полностью поглотила паника. Все тело прорезалось нехорошим предчувствием. Будто должно произойти что-то плохое. Он был уверен, что приступ тревожности вызван его недавним мыслями о родителях, которые вообще-то остались не в курсе этой поездки. Заметив мечущийся взгляд младшего, Минхо мягко берет за руку, а второй поглаживает по волосам. — Все хорошо, — тихо шепчет старший, — дыши. Скоро пройдёт, я рядом. Джисон зажмуривает глаза в попытке подавить звон в ушах. Он сосредотачивается на чужом голосе, что эхом раздавался в голове. Через несколько минут, или десятков минут, — Хан не уверен — сердце успокаивается и паника отступает. — Лучше? — осторожно интересуется Минхо. — Да, — Джисон сдержанно улыбается, — спасибо. Воды подашь? — Держи, — старший передаёт бутылку из своего портфеля, — давно такого не было. Тебя что-то беспокоит? Минхо старался говорить настолько тихо, насколько это было вообще возможно, чтобы никто посторонний случайно не узнал о нестабильном состоянии Джисона. Чтобы его было слышно ему пришлось продвинуться почти вплотную, оставив лишь считанные сантиметры между их головами. — Тревога у меня часто возникает без триггера, — не отрывая взгляда от проносящегося за окном пейзажа, отвечает Джисон. — Сейчас, конечно, есть причина для беспокойства, но... ничего серьёзного. Можем поговорить, когда доедем. Джисон растягивает губы в улыбке, чтобы успокоить старшего. Хоть ему и было приятно, что он о нем заботится, но доставлять лишних неудобств не хотелось. Да и людей вокруг слишком много. Так что разговор о его переживаниях может немного подождать. Спинка сиденья Минхо дергается, когда ее пинает сидящий позади Сынмин. — Форточку прикройте, дует же, — недовольно и сонно бормочет он. Минхо не сдерживает смешка, глядя через плечо на укутавшегося в куртку друга, абсолютно мирно сопящего на плече Чонина.***
— Вау, — не сдерживает восторженного возгласа Феликс, — снег! Много снега! Он настоящий? Или искусственного насыпали? Он шаркает ногами по заснеженной дорожке. — А ты на вкус попробуй и узнаешь, — с выражением крайней серьёзности говорит Минхо. — Он ведь реально попробует, — предупреждает Сынмин. — Хани! — кричит Феликс. — Не надо снег пробовать! Минхо пошутил. — Хенджин первый начал, — оправдывается Хан, указывая на Хенджина с сосулькой в руках. — Кто в этой компании наибольший дурачок? — обезнадёжено вздыхает Чонин. Минхо уходит к трём преподавателям, что поехали следить за порядком, чтобы отчитаться о результатах пересчёта студентов. И около них он замечает того, кого явно увидеть здесь не ожидал и не желал. — Ёсан тут, — говорит он друзьям, вернувшись к ним. — Вот его тут только не хватало, — шипит Сынмин, — что здесь забыл? Он же четверокурсник. — То же, что и я. Напросился в помощники. — Ок, — щёлкает пальцами Феликс, — давайте просто делать вид, что его тут нет. Не думаю, что он поехал сюда ради того, чтобы нам докучать. — Согласен, — кивает Чонин, — только все равно глядим по сторонам. Мало ли.***
После двухчасового нудного заселения в отель им наконец-то удалось выбраться на гору. Отстояв довольно длинную очередь, они все же заполучают по паре лыж. Феликс и Хенджин решили взять по сноуборду, хоть и не умели на нем кататься. Трасса, на которой они стояли была достаточно длинная, но парни продолжали торчать на верхних пятистах метрах, отрабатывая навыки, чтобы случайно не убиться при спуске. Джисону вообще не удавалось даже ровно стоять на лыжах. Его ноги постоянно разъезжались, он спотыкался о них же вместе с палками, а на его пятой точке уже с десяток синяков. — Сони, ну серьезно, ты чего такой неуклюжий? — по-доброму смеясь, говорит Минхо, когда младший падает в очередной раз. — Это... сложно, — пыхтя в попытках встать, отвечает Джисон. — Так, пора тебе помочь. Минхо снимает свои лыжи и втыкает их на обочине трассы около деревьев. Он подходит к младшему и помогает подняться. — Держись, — говорит Минхо и встаёт на лыжни позади Джисона. Вообще-то так делать не следовало по технике безопасности, но другого способа он не придумал. Он прижимается сзади, обхватывая запястья Хана руками и начинает двигать ими так, как следовало. Понемногу, Джисон привыкает и ему даже удаётся пройти несколько метров без помощи старшего. Он восторженно хвалит сам себя, вызывая у Минхо неприкрытую радость. — Блядь! — слышится крик Чонина неподалёку. Его подрезал какой-то парень. Чонин очень болезненно приземлился на спину, выронив в полёте лыжные палки. — Осторожнее на поворотах, — с явным пренебрежением говорит парень, в котором Джисон узнает соседа Чонина по комнате. — Эй, — прикрикивает на него Минхо, — это ты в него врезался! Извиниться не хочешь? — Я перед крысами не извиняюсь, — только и отвечает тот и спешит поехать дальше. — Вот уебок, — цыкает Хан. Минхо подходит к младшему, помогая встать. А неподалёку Хенджин впадает в ступор, наблюдая за этой ситуацией. — Он же его специально сбил, — возмущается стоящий рядом Феликс. — Похоже на то, — неуверенно отвечает старший, — у них какие-то личные конфликты? — Ну, я бы сказал, что к Чонину пол-Академии до сих пор относится дерьмово, — досадно вздыхает Ликс. — О том, что он якобы нас подставил, только глухой не слышал. А вот о вскрывшейся правде в курсе единицы. Негативные слухи лучше в памяти у людей закрепляются. — Над ним до сих пор издеваются? — голос Хенджина стал чуть более обеспокоенным. — Скорее игнорируют и иногда особо одарённые выкидывают что-то подобное. Внезапно в груди кольнула совесть. Хенджин и не думал, что она у него еще осталась. Он думал, что к Чонину уже начали относиться нормально, но, видимо, ошибался. Уже когда они собираются обратно в отель, чтобы пообедать, Хенджин незаметно для остальных, оттягивает Минхо на небольшое расстояние от остальных. — Давай перед обедом пересечемся в холле, — тихо говорит он. — Дело есть.***
— Ну, что за дело? — спрашивает Минхо, плюхаясь на диван в холле рядом с Хенджином. Голос его звучал так, будто он не очень-то заинтересован в разговоре. Он лишь надеялся, что сейчас из уст младшего не полетит очередная попытка манипуляций. — Мне помощь нужна. И... — Хенджин вздохнул. — Ты скорее всего откажешься, но хотя бы выслушай. — Давай, выкладывай уже. Меня Сони ждет. — Мне нужно, чтобы ты поцеловал Ёсана, — быстро и на выдохе произносит Хенджин. Минхо не сдерживается и смеется в голос. Даже громче положенного, чем привлекает внимание других постояльцев. Заметив это, он старается успокоиться и вопросительно смотрит на младшего, явно ожидая пояснения. — В общем, — начинает Хенджин, — у Ёсана родители те еще гомофобы. Прямо очень радикальные. Я тут по связям достал номер его отца. Так что, если у нас будет фото того, как он целуется с парнем, то получится отвадить его раз и навсегда. Минхо внимательно слушал, иногда кивая. — Я понял, что ты хочешь сделать, — резюмирует он, — но только зачем? Нет, не так. С чего вдруг? Хенджин скрещивает руки на груди и отводит взгляд. Он не хотел показывать свои истинные эмоции, поэтому сдерживал раздражение от произошедшего на трассе с Чонином как мог. — Чонин. Я видел, как утром его сбил с ног его же сосед по комнате. Я понимаю, что отношение к нему такое из-за слухов, что появились из-за того, что нас подставил Ёсан. Поэтому, хочу его проучить и заставить взять всю вину на себя. Ну, и помочь Чану. Пусть он и делает вид, что все хорошо, но ситуация его явно выводит из себя. — Лицемер. Минхо смотрит абсолютно холодно. Хенджину от этого взгляда становилось жутко. Он хотел бы съязвить, как делает обычно, но в этот раз Минхо был прав. — Может, хватит перекладывать ответственность за свои косяки на других? — спокойно спрашивает Минхо. — Ты виноват поболее Ёсана. Строишь из себя хорошего мальчика. И Феликса ты будто бы не из собственной прихоти "спас", и Чонина ты "спасаешь". Хватит прикрываться мнимым благородством. Научись признавать свои ошибки. Хенджин продолжает пялиться в пустоту, пытаясь подавить мысли о собственной никчёмности. — Я помогу, — Минхо усмехается, — я тоже хочу, чтобы этот Ёсан наконец-то перестал маячить перед глазами. Однако, целовать его будешь ты. — Что?! — прикрикивает Хенджин. — О твоей ориентации вся Академия в курсе. А вот если к нему начну клеиться я, будет выглядеть несколько странно, и он может что-то заподозрить.***
— Ты сфоткал? — спрашивает Хенджин, игнорируя предыдущую реплику друга. Выражение его лица вмиг становится холодным. Он с отвращением трет губы рукавом свитера и встаёт рядом с Минхо. — Что за..? — Ёсан растерянно переводит взгляд с одного парня на другого. — Вы поиздеваться надо мной решили? — Не, — все с той же улыбкой отвечает Минхо. — Проучить. Он вытягивает руку с развернутым к Ёсану экраном и слегка наклоняет корпус, чтобы тому было хорошо видно. Подходить ближе к этому парню он не желал. — Вы охуели?! — выкрикивает Ёсан. На экране смартфона красовалась фотография двух целующихся парней. Ракурс и качество фото отличное, поэтому узнать их не проблема. Ёсан пытается вырвать телефон из чужой руки, но Минхо рывком поднимает ее и отходит на пару шагов. — Даже не думай лапать мой телефон, — с выражением крайнего отвращения говорит Минхо, — я уже отправил несколько этих фото в облачное хранилище. Так что можешь не пытаться удалить их или разбить телефон, — Минхо наклоняет голову на бок, будто размышляя вслух. — Твои родители ведь жу-у-уткие гомофобы, да? Может, им отправим? — Что вам нужно? — шипит старшекурсник, вставая с дивана. — Все просто, — говорит Минхо, — отъебись от Чана. И от наших друзей. Тогда сделаем вид, что этой ситуации будто и не существовало. — И все должны узнать, — продолжает Хенджин, — что ты — та крыса, которая нас сдала в том семестре, а не Чонин. Ёсан разъяренным взглядом прожигает парней, но поделать ничего не может. Он уходит в сторону своей комнаты, пихая Минхо плечом, когда проходит мимо. — Это значит да? — со смешком кричит Минхо вслед. Но Ёсан только показывает средний палец, даже не обернувшись. Хенджин выглядел немного обеспокоенным таким вот уходом. Заметив это, Минхо кладет руку на плечо друга. — Не волнуйся, он точно больше нас не побеспокоит. — Надеюсь на это. — Кстати, — говорит старший, убирая телефон в карман, — прости, я наговорил лишнего тогда. — Нет, ты прав. Во всём. Хенджин поникше опускает голову. Минхо берет недопитые банки с алкоголем и вручает другому одну из них. — Твои навыки манипуляций оказались полезны, — усмехается Минхо. — Поступки меня твои бесят, но ты не самый ужасный человек. Все мы не без греха. Главное — учиться на своих ошибках. — В тебе философ проснулся? — смеется Хенджин. — Варежку прикрой и не беси, — спокойно отвечает Минхо. Хенджин надеялся, что ему удастся исправить самого себя. Несмотря на то, что его ревность никуда не исчезла, а раздражение заставляло порой говорить лишнее, он старался. Старался стать более лучшей версией себя.