Одиночество
25 июля 2021 г. в 10:34
«Снова прижимаешь меня к холодной стене колледжа, той самой, куда не выходят окна, где мы всегда встречаемся с тобой после занятий, где целуемся до опухших губ, до распирающей боли в паху и синюшных засосов на шее, и говоришь: «Никуда не уходи, я сейчас вернусь». И пропадаешь за углом. Мне хочется пойти за тобой, посмотреть, что ты там делаешь и почему так долго не приходишь.
— Саша, вернись! Ты нужен мне! Где ты?! — зову тебя, но мои слова эхом падают в никуда, в какую-то тёмную трубу.
Не смею ослушаться и сойти с места. Ты обещал мне вернуться, а я – ждать. Почему же тебя нет? Беспокойство нарастает во мне, как давление в воздушном шарике. Страх. Меня пугает вся эта неизвестность. Теряю терпение и захожу за угол: никого, ты исчез. И до меня доходит: я снова упустил свою любовь. В отчаянии падаю на землю и рву на себе волосы: это всё я! Я!!! Я!!! Я!!!
Просыпаюсь в холодном поту. Это был сон. Всего лишь вещий сон. Кошмар моей реальности. Я отпустил от себя самого близкого человека, моего единственного друга, брата во Христе, духовного отца и любимого мужчину. Зачем я позволил ему уйти?! Почему не сыграл на его чувствах, как это делал всегда, и не упросил остаться со мной? Почему не пошёл вслед за ним? Наверное, потому что любил и люблю… Люблю его больше жизни!..
Искренне желаю, чтобы он нашёл себя, исполнил свою давнюю мечту, сберёг свою бессмертную душу для вечной жизни с Тем, в Кого он слепо, фанатично верил. А я уже не знаю, есть ли Бог? Сомневаюсь. Не уверен. Если бы Бог был всеобъемлющей Любовью, то разве обрекал бы нас на страдания? Мы двое были так близки… Мы почти стали одним целым. Я думал, что я сильный и что я справлюсь без тебя, но я не смог… Прости. Свои силы я переоценил и сдался. Слишком быстро. Слишком рано. Ты забрал часть моей души, часть моего сердца и ушёл. Предупреждал, что будет рана, будет больно, а я не верил. Да, я такой наивный… Я такой дурак! Ну почему у меня не получается заткнуться и хотя бы один день не вспоминать о тебе?»
Всхлипы переходят в рыдания. Денис ещё не оправился от потрясения и каждый раз, когда он вспоминал о Саше, его душили слёзы. Он пробовал задерживать дыхание, чтобы успокоиться и не рыдать в подушку, как девчонка. При расставании он обещал Саше, что не будет плакать. Воздуха хватило лишь на полминуты, после чего наружу вырвалось:
— Я люблю тебя, Саша! Даже если ты уже не любишь и забыл меня, я всё равно тебя люблю!
Мокрая от слёз подушка раздражала чувствительную кожу лица и лежать на ней стало противно. Денису уже восемнадцать, а кожа его лица по-прежнему гладкая, чистая и нежная, как у девочки. В области носогубного треугольника отчего-то немножко стало почёсываться и пощипывать. Неужели пробиваются усики?! Денис с надеждой ощупал влажную кожу верхней губы. Возможно, рост волос на лице поможет улучшить его самочувствие и наполнить жизнь новым смыслом. Но не нащупав ни одной, даже самой малой щетинки, парень психанул: «Это сопли!» Всего лишь сопли вперемешку со слезами. Это избыток солёной влаги вытекал из носа и обнадеживающе покалывал кожу, выдавая себя за растущие усики.
«Ну сколько можно ныть и вести себя как баба с членом?! Поднимайся!» — от негодования и злости на самого себя, Денис наконец-то взял себя в руки и поднялся с постели.
Высокий, худощавый парень с тёмно-русыми длинными до плеч волосами, с веснушчатым лицом и совершенно белым цветом кожи, несмотря на жаркое лето. Его шатало от слабости, ведь он совершенно ничего не ел и не пил уже четыре дня.
Три года назад, когда ему было шестнадцать, он зашёл помолиться в церковь и случайно встретился там со священником, молодым и весьма симпатичным – отцом Александром, который впоследствии стал его духовным наставником и в которого Денис влюбился без памяти. Внешне холодный и ершистый, внутри отзывчивый и сострадательный, мужчина пленил сердце простодушного юноши. Сам будучи вдовцом и сиротой, Александр заменил Денису отца и мать, любви которых он был лишён с раннего детства, и друзей, которых у него никогда не было; приютил в своём доме, когда у него начались проблемы с жильём и устроил на работу в церковь, в которой служил сам. Денис учился в музыкальном колледже, а вечерами и по выходным помогал отцу Александру в алтаре, пел в церковном хоре и всё сильнее, и сильнее влюблялся в своего благодетеля. Священник не подозревал, что любовь к ближнему, к которой призывает одна из евангельских заповедей, перерастёт в любовь противоестественную, искажённую, за которую по ветхозаветному закону Моисея, полагалось забивать камнями до смерти и за которую были стёрты с лица земли древние города Содом и Гоморра. Во что же вылилось его платоническое, духовное общение с Денисом? С этим красивым, невинным, послушным – ангелоподобным юношей, которого Господь ещё и наделил прекрасным голосом, дабы он славил имя Его во веки веков? Между ними разгорелись чувства, которые они, как могли, утаивали друг от друга.
Денис признался первым. Эмоционально незрелый и неопытный в любви, он не мог скрывать её так же долго, как отец Александр, что на десяток лет был старше него. Несколько раз юноша порывался уйти из дома священника, чтобы не вводить его в искушение, но тот не отпускал и каждый раз останавливал парня в дверях. А спустя некоторое время и сам ответил ему взаимностью.
Потом им обоим пришлось горько хлебнуть. Правящий архиерей, раз в год принимающий исповедь у нижестоящих в церковной иерархии священников, узнав от отца Александра о его чувствах к другому мужчине, немедленно отстранил его от служения, а затем и вовсе лишил священнического сана. И это несмотря на то, что священник не вступал в интимные отношения с объектом своей любви. Денис переселился от Саши в общежитие колледжа и перешёл работать в другую церковь, чтобы их отношения не были никем замечены и не предались всеобщей огласке. Священник-гомосексуалист – это позор для христианского мира и огромный камень в огород русской православной церкви. Лишь, когда дела бывшего священника утряслись, и слухи стихли, парни снова сошлись и стали жить вместе, а в день совершеннолетия Дениса, стали по-настоящему близки.
Казалось, в их отношениях воцарились мир, гармония и счастье. Но это только казалось… То была иллюзия, не стоящая многих месяцев их душевных страданий. Невозможно стяжать любовь вдали от Того, Кто ею является, как невозможно стать счастливым, сознательно удалившись от источника жизни и счастья. Нельзя одинаково услужить двум господам, иначе одного придётся любить, а другого недолюбливать, и усердствовать придётся больше первому, нежели второму. Нельзя служить Богу и мамонне – это духовный закон. Саша надеялся, что сможет обойти закон. Богатый жизненный опыт подсказывал, что всё должно получиться и ему удастся усидеть на двух стульях: заниматься сексом с ангелом и вести при этом полноценную христианскую жизнь, к которой он привык и к которой его призвал Господь Бог. И если для Дениса гомосексуальность не являлась существенным препятствием на пути к спасению души, то в душе у Саши происходила самая настоящая борьба. Тело жаждало любви и ликовало от близости с любимым парнем, а душа страдала и тосковала по Христу. Попытка примирить тьму со светом, грех – с Богом привела к духовной катастрофе, которая поставила Сашу перед тяжелейшим выбором: Денис или Христос. После мучительных раздумий, тщательных взвешиваний «за» и «против», он выбрал Христа; отказался от удовольствий и земного благополучия, оставил всё своё имущество, разорвал отношения с Денисом и ушёл в монастырь.
Первые две недели они регулярно созванивались, но потом, в одном из разговоров, Саша сообщил, что на днях примет монашеский постриг и им больше нельзя будет общаться. Он наречётся новым именем и будет нести монашеское послушание, исключающее связь с внешним миром. Денис пропустил его слова мимо ушей. Какое может быть послушание, если в двадцать первом веке – веке нанотехнологий на земле не осталось таких мест, где запрещено было бы пользоваться мобильной связью? На войне, в горячих точках, в армии и в тюрьмах, чего уж говорить о монастырях? Но когда по прошествии недели Саша так ни разу и не позвонил, Денис, обеспокоившись, сам набрал его номер и услышал пресловутую фразу автоответчика, рекомендующую перезвонить абоненту позже. И он перезвонил позже… А потом ещё и ещё… В ответ – тишина. Неужели это конец? Денис просто отказывался в это верить. Осознание пришло постепенно. И когда он это осознал, жизнь потеряла для него всякий смысл. Ему совершенно ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни читать, ни слушать музыку, ни наигрывать мелодии на синтезаторе, который Саша подарил ему на совершеннолетие… Хотелось выть. Просто выть, как воет преданная собака, когда хозяин уходит из дома по делам, бросая её на целый день одну. Собакой быть намного лучше. Ведь рядом с ней любимый человек – тот кто её любит, кто заботится о ней, тот, кто готов убить другого человека, но только не её – не свою собаку…
Так Денис страдал четыре дня, мечтая умереть от обезвоживания, а после смерти стать собакой или кошкой. Уровень глюкозы в крови уже упал настолько, что мозг отказывался мыслить критически. И вдруг откуда-то ясная мысль родилась в его слабо соображающей голове:
«А может быть с Сашей что-то случилось и поэтому он не выходит на связь? Может быть, он попал в деструктивную секту и у него отняли телефон? Или он стал жертвой мошенников? А может, его чипировали или он тяжело заболел и… ? О, Господи! Господи! Господи! Лучше об этом не думать!»
Нужно срочно что-то делать! Нужно убедиться, что любимый жив и с ним всё в порядке. Денис должен разыскать его, чтобы увидеть, услышать, прикоснуться, взять его за руку и увести за собой, спасти его, вывести из рабского плена религиозных заблуждений!
«Ещё не всё потеряно, — оптимистично нашёптывает внутренний голос, — ты ещё можешь вернуть свою любовь».
Перед отъездом Саша не сказал, в каком монастыре собирается подвизаться, чтобы у Дениса не возникало соблазнов приезжать к нему. А Денис был уверен, что он где-то рядом, где-то недалеко. В городе есть один мужской монастырь. Ещё будучи священником, Саша неоднократно посещал его. До монастыря рукой подать, но ведь Саша уехал на поезде. Значит, версия его нахождения в этом городе сразу отпадает. Желание найти любимого переросло в навязчивую идею. Денис снова стал есть и пить, тем более что голодовка – не лучший способ покончить с собой. Вернее, не его способ. Теперь ему срочно нужны калории, чтобы быстро соображать и чтобы искать зацепки.
Он перерыл все шкафы с одеждой и посудой, подозрительные пустые коробки, полки с книгами, перетряхнул всю религиозную и научно-популярную литературу в надежде найти обрывки бумаг с записью каких-либо адресов или номеров телефонов. Всё было просмотрено тысячу раз – ничего. Тогда он отправился в церковь Святого Николая Чудотворца, в которой раньше подрабатывал певчим и звонарём, чтобы поговорить с её настоятелем протоиереем Михаилом – бывшим духовным отцом Саши. Возможно, он что-то знает о нём.
От расспросов старый священник упорно уклонялся. Определённо он что-то знал и скрывал это. Как Сашин духовник, отец Михаил был в курсе его отношений с Денисом. Парень давил на жалость, плакался, что телефонная связь с Сашей внезапно оборвалась, умолял, чтобы отец Михаил позвонил в тот монастырь и разузнал о нём: вдруг с ним случилось что-то страшное? На это отец Михаил спокойно отвечал, что абсолютно нормально, когда принявшие постриг иноки, вдруг перестают пользоваться телефонами, ноутбуками и другой душевредной техникой. Ведь им необходимо сосредоточиться на молитве и готовить себя к вечной жизни. И что пора бы Денису оставить эту глупую затею и прекратить преследовать того, кто целиком и полностью посвятил себя Богу. Священник советовал ему не раздувать угасающие угли греховной страсти, успокоиться, смириться с божьей волей и покаяться; просил вернуться петь на клирос, мол Господь поможет забыть наболевшее и залечит душевные раны; обещал найти ему хорошую целомудренную девушку для брака, дескать, супружество усмирит блудную похоть.
Денис ответил, что подумает. Хотя сказал так только из уважения. На самом деле, он ещё больше загорелся найти любимого и отправился в церковь Рождества Пресвятой Богородицы, в которой Саша раньше был священником, а Денис помогал ему в качестве алтарника. К своему сожалению, там он не встретил ни одного человека, который помог бы ему с информацией. Регент церковного хора уехала в отпуск, отца Сергия, который служил здесь после Саши, епархия перевела в другую церковь, храмовые работники и певчие сменились, а бабушка Агафья, много лет торгующая в иконной лавке, легла на лечение в гериатрию.
Денис вернулся домой в расстроенных чувствах. Он утром и вечером снова и снова названивал Саше, пока в один из дней не услышал: «Номер заблокирован». Чтобы совсем не отчаяться и как-то скрасить одиночество, он позвонил своему отцу, с которым не помнил, когда в последний раз виделся. Отец звонил ему полгода назад, поздравлял с днём рождения. Голос у него тогда звучал с нескрываемой радостью. Ещё бы, ведь его сын наконец-то стал совершеннолетним, а значит, теперь сможет прокормить себя сам – конец алиментам! А то, что Денис рос без матери, и его воспитывала бабушка, которая умерла, лишь только он окончил девять классов школы, то, что никого, кроме отца, у него больше не было: ни двоюродных братьев, ни сестёр, ни троюродных дядь и тёть, ни других далёких родственников, то, что его сын единственный потомок из рода Малыкайцевых, его единственная кровь, – отца не волновало. В последний раз они виделись на похоронах бабушки Дениса по матери. Отец помог с похоронами, продал бабкину квартиру (которая по закону являлась его собственностью), деньги с продажи целиком забрал себе, Дениса пристроил в общежитие музыкального колледжа, а сам ушёл к девятой по счёту сожительнице. Та женщина была обеспеченной, но не могла иметь детей, чем собственно и привлекла к себе молодого любовника, ведь отец Дениса не видел в детях ничего хорошего. В его понимании, дети – это обуза, препятствие на пути к удовольствиям и материальному благополучию. Дети – это конец комфорту, спокойствию и достатку, это жилищные проблемы, рабский труд и невозможность нормально отдохнуть. А жизнь даётся только один раз и нужно, пока молод, брать от неё всё. Каким чудесным образом эдакого эгоиста угораздило связать себя узами законного брака – загадка. Чего не сделаешь ради любимой женщины, чтобы затащить её в постель.
Мать Дениса была из воцерковлённой семьи, воспитывалась в строгих православных традициях и на интимные отношения до брака ни в какую не соглашалась. Её парень (отец Дениса), женившись на ней, в прямом смысле пожертвовал своей свободой, которую, впрочем, обрёл так же быстро, как и потерял. Когда он узнал о внеплановой беременности супруги, нервы у инфантильного, безответственного мужика сдали. Они вообще-то договаривались сначала пожить для себя, в своё удовольствие и только потом, ближе к зрелому возрасту завести ребёнка или собаку. Мужчина пригрозил жене разводом, если она не сделает аборт. Та отказалась. Тогда он выдал, что не будет помогать ей возиться с отпрыском, и если она хочет, пусть рожает для себя. Она же надеялась, что родившийся ребёнок растопит очерствевшее сердце мужа, поможет скрепить семью, ведь что может быть милее беззащитного младенчика?
Сработало. Но ненадолго. Муж принял сына и, кажется, смог бы полюбить его, если бы маленький человечек вёл себя поспокойнее и не орал сутками напролёт. Денис плохо спал и не давал спать родителям, был склонен к запорам и кишечным коликам, остро реагировал на прорезывание зубов, капризничал и не слезал с материнских рук. Мать была вся измотана и на нервах, чего уже говорить об отце. Тот не хотел помогать ей с ребёнком, припоминая: «Родила для себя, так сама и возись». Женщине пришлось звать на помощь свою мать.
Приезд тёщи только усугубил ситуацию. Начались выговоры и недовольства в адрес зятя за то, что он не может обеспечить комфортное проживание своей семье и заработать на хорошего педиатра и няню; в адрес дочери за то, что нашла мужика-инфантила, и за то, что она никудышная мать и не умеет обращаться с ребёнком, а также плохая хозяйка и запустила квартиру до состояния медвежьей берлоги. Мать Дениса впала в депрессию. Она корила себя, что не послушала мужа и не сделала аборт, обвиняла Бога, что Он послал ей такого капризного ребёнка и истеричную мамашу, возненавидела Дениса за то, что он своим рождением разрушил её брак.
На почве постоянных семейных скандалов супруги развелись. Отец Дениса отдал свою квартиру бабам в распоряжение, лишь бы более не находиться в этом адском месте, и сбежал. Мать Дениса нашла утешение в общении с подругами. Они посоветовали ей отдохнуть от всего, отвлечься от бытовухи, заняться своей внешностью, сходить в спа-салон расслабиться, а после – в ночной клуб развлечься и выпить немного алкоголя, чтобы снять напряжение; посоветовали наплевать на всех и полюбить себя. Полюбила. И себя, и ночные клубы, и алкоголь, и ухажёров, которые не скупились оплачивать ей аборты. Дома появлялась всё реже и реже. Не столько из-за аморального образа жизни, сколько из-за жёсткой критики своей матери. Игнорировала звонки из поликлиники по поводу плановых осмотров и вакцинации ребёнка, пока однажды участковый педиатр сам не пришёл справиться о двухлетнем Денисе. Врач нашёл женщину пьяной, ведущей себя крайне агрессивно по отношению к своей матери, и вызвал полицию.
Молодую мамочку пытались лечить от алкоголизма, но безуспешно. Когда Денису исполнилось три года, её лишили материнских прав. Бабка, внёсшая немалую лепту в разрушение семьи, осталась одна, с малолетним внуком на руках. Она взяла Дениса под опеку, сменила замки в квартире, прокляла свою дочь и больше её не видела. А спустя два года сотрудники правоохранительных органов вызвали её на опознание трупа…
Голос отца прозвучал резко – он не обрадовался звонку сына. Понятно же, что когда вам долго не звонят родственники, значит, у них всё хорошо. А если звонят, то ясен пень нуждаются в помощи и чаще всего денежной. Ещё и года не прошло и вот те раз – любимый сыночек звонит, чтобы справиться о здоровье своего любимого папочки! Значит, как позвонить и поздравить отца с днём рождения, так он забыл, а как бабло понадобилось – вспомнил. Денис не знал, когда у отца день рождения – тот никогда о себе не рассказывал. Покойная бабушка тоже умолчала. Оправдываться не было смысла, всё равно отец не поверит. Денис робко вымолвил: «Прости, пап, – я забыл». Он был так расстроен тоном отца, что даже не посмел спросить, когда у него был день рождения, чтобы записать и в следующем году не забыть его поздравить.
— Чего от меня надо? — грубо спросил тот.
Денис растерялся. Неужели родные люди общаются только тогда, как им что-то друг от друга надо?
— Ничего, — пробормотал он, — просто… просто поговорить с тобой хотел…
— Я на работе, мне некогда! Больше не звони мне из-за всякой ерунды! Всё, пока!.. — И он прервал разговор.
— Пока… — не успел произнести Денис, как услышал короткие гудки.
Больше не звонить из-за ерунды… А когда же ему позвонить? Когда будет что-то срочное? Вопрос жизни и смерти? Смерти… Внезапно нахлынуло отчаяние, и Денис заплакал. Он одинок. Он никому в этом мире не нужен. Никому! Даже Богу, который позволил ему родиться на этот свет. Зачем? Для чего? Маленький клочочек счастья, что был у него в отношениях с любимым человеком, и тот отобрал. Так пусть же забирает всё! И Денис метнулся к окну. Открыл его нараспашку, влез с ногами на подоконник и, немного высунувшись, посмотрел с восьмого этажа вниз. Тут голова закружилась, и в ней зазвучал голос:
«Нет-нет, так нельзя! Ты клялся не делать этого! Саша молится о твоём спасении день и ночь, а ты, неблагодарный, плюёшь на его слёзы?! А что с тобой будет, если ты вдруг неудачно прыгнешь и не разобьёшься насмерть? — от страха Денис вцепился в оконную раму, внимательно слушая свой внутренний голос, который продолжал: — Переломаешь себе все кости и останешься лежачим инвалидом до конца жизни?! Кто будет ухаживать за тобой: кормить с ложечки, подмывать и менять подгузники? Чёрные риэлторы? Ты действительно хочешь всю жизнь быть прикованным к кровати или к инвалидному креслу? И потом, если уж ты собрался прыгать, то нужно для начала отписать квартиру кому-нибудь. Тому, кто остро нуждается в жилье: многодетной малоимущей семье, одинокому старику, инвалиду или сироте. Успевай делать добро перед смертью! Даром получил – даром отдай! Тогда, быть может, Господь смилуется и не отправит тебя в ад за самоубийство…»
Денис слез с подоконника. Всё равно бы не спрыгнул. Он трус и знает об этом. Видимо, прыжок с восьмого этажа тоже не его способ. Потом что-нибудь придумает. А пока нужно и вправду сделать большое доброе дело и подарить эту квартиру такому же несчастному человеку как он. Денис достал из шкафа папку с документами на квартиру и принялся перебирать. Он немного помнил процедуру оформления дарственной. Сначала нужно её составить, заверить у нотариуса, а потом оформить через многофункциональный центр государственных и муниципальных услуг.
Двухкомнатная квартира раньше принадлежала Саше, и перед тем, как уйти в монастырь, он отписал её Денису. Помнится, ещё нужно подождать десять календарных дней, когда квартира окончательно перейдёт к новому собственнику. Главное, при его поиске не наткнуться на мошенников – на этих бессовестных людей, на этих безбожников, наживающихся на чужом горе.
Денис достал папку с документами. Ему нужна была выписка из госреестра, подтверждающая, что он является собственником квартиры. Среди документов: оплаченные квитанции за услуги ЖКХ, домовая книга, справка с паспортного стола о прописке, свидетельство о регистрации по месту жительства Саши… Стоп! Это же свидетельство о регистрации с прежнего места жительства Саши! Денис дрожащими руками вытащил из папки потрёпанный бумажный листок и жадно впился в него глазами: «Выдано Кононову Александру Георгиевичу 04.02.1989 о том, что он зарегистрирован по месту жительства по адресу: …Красноприснянский район, село Покровка, улица Советская, дом 37».
Да это же совсем рядом! Всего сутки на поезде! А потом ещё два часа на автобусе! Решено! Нужно срочно ехать в Покровку! Наверняка Саша подвизался в монастырь, что находится недалеко от Покровки – в селе Петропавловка. Известно, что под конец жизни, человека тянет обратно на родину. А для того, кто стал монахом, этот конец жизни уже наступил. Без сомнения, Саша сейчас проживает в родных местах! Поэтому до него невозможно дозвониться: в удалённых сёлах либо плохая мобильная связь, либо её вовсе нет. Правда, монастырь в Петропавловке был женским, что впрочем Дениса уже не волновало, ведь он, сломя голову, ринулся собирать дорожную сумку, пробивать расписание движения междугородних автобусов и поездов…