Покровка
26 июля 2021 г. в 11:45
Сердечко так трепетно забилось, так застучало в груди, когда через гул двигателя и трение колес об асфальт, сквозь разговоры пассажиров и шуршание пакетов, в окне промелькнул дорожный указатель: «Покровка – 15». Автобус свернул с автомагистрали на просёлочную дорогу и через десять минут прибыл в пункт назначения, периодически делая остановки для высадки пассажиров. Денис не знал, на какой остановке ему сойти и решил ехать до конечной – в самый конец села. Благо деревня по протяженности была небольшой – каких-то три с лишним километра, и отыскать нужную улицу с помощью спутниковой карты не составило труда. Денис был удивлён, что интернет работает в сельской местности отлично и без перебоев. Деревенька оказалась вполне себе цивилизованной и процветающей: с хорошим асфальтовым покрытием, фонарным освещением, с магазинчиками, почтой, отделением сбербанка, новыми зданиями школы, детского сада и дома культуры. Покровка – вовсе не забытое Богом вымирающее село в лесной глуши. Даже церковь в деревне была: белокаменная, красивая, с колокольней и большой облагороженной территорией.
Денис немного заплутал в переулках, сосновых и берёзовых рощицах. Густые кроны деревьев заслоняли таблички с названиями улиц и номеров домов. Здесь довольно непривычно после лысых городских джунглей. Слишком зелено, слишком тихо, слишком красочно, свежо и реалистично! Деревня – вот где чувствуется настоящая жизнь! Вскоре он подошёл к невысокому, покосившемуся, деревянному забору, который, судя по старой растрескавшейся краске, когда-то был окрашен в синий цвет. Металлическая табличка с названием улицы и номером дома вся покрылась пятнами ржавчины, но на ней ещё отчётливо читалась надпись: «Советская 37». Всё верно – это тот самый дом! Калитка крестообразно заколочена досками, а дорожка из щебня заросла высокой травой. Видно, что сюда давно никто не приходил, не интересовался домом, кроме… наверное, бродячих собак, которые нашли лазейку в старом заборе и, сделав под ним подкоп, по-видимому использовали этот заброшенный участок для сокращённого пути и выхода на соседнюю улицу. Попасть во двор теперь можно двумя способами: перепрыгнуть через забор или пролезть под ним, используя собачью лазейку. Возможно, идея бредовая, но Денис решил воспользоваться вторым способом, а то опорные деревянные столбы уже прогнили, и забор выглядел весьма ненадёжно: трещал и покачивался при опоре на него. А по ту сторону забора, во дворе, густо разрослись кусты шиповника, бузины и боярышника. Они живой колючей изгородью защищали дом от непрошеных гостей. Впрочем, если «гости» и побывали здесь, то задолго до того, как забор прогнил и растительная флора перекрыла доступ к частному строению. В общем, вариант пролезть под забором, показался Денису более безопасным, чем тот, при котором можно полететь с забора и изодраться в хлам о колючие ветки и ржавые гвозди.
«Ну хоть единственный плюс моего худосочного телосложения», — подбадривал себя Денис, проползая на животе под забором.
Он пачкался в земле, вдыхал едкую собачью шерсть, которая клочьями свисала со всех сторон лаза и валялась на земле. Зажмурился и задержал дыхание, чтобы пыль и вонь поменьше попадали в лицо.
«Фу, гадость!» — фыркал и плевался. А преодолев вонючее препятствие, поднялся, начал сморкаться и отряхиваться от пыли и собачьей шерсти.
Вдоль забора, на перекопанной звериными когтями земле, лежали кучки сухого побелевшего дерьма, в состав которого тоже входила шерсть. Похоже, бродячие животные культурно справляли нужду в этой ямке. Денис поморщился, прогнал мурашки по телу и ещё раз хорошенько схаркнул. Осталось протащить через лазейку рюкзак с едой, водой и сменной одеждой.
Пробравшись через заросли дикой малины и шиповника, он наконец смог приблизиться к дому и в деталях рассмотреть его. С виду это был обычный брусовый дом. Если не обращать внимания на выбитые окна, заколоченные досками двери, немного провалившуюся крышу и заросшее кустарником крыльцо, то вполне себе нормальный дом, в котором просто давно никто не жил. Передвигаясь по траве, доходящей почти до пояса, Денис подобрался к двери: замок. Какой-то старинный, массивный и ржавый (вероятно, ещё с советских времён), и весьма надёжный. Через двери не войти. Остаются окна. Расколоченные вдребезги. В рамах торчат осколки стекла. Сквозь окна проглядывается тёмное пространство дома. Неизведанное и потому жутковатое.
— Да воскреснет Бог и расточатся враги Его! — стал молиться Денис, осматривая раму на осколки стекла, чтобы войти в дом через окно. — И да бегут от лица Его ненавидящие Его!
Он знал наизусть те основные молитвы, которые обязан знать каждый, кто исповедует себя православным христианином. Закинул в окно сначала сумку, а затем и сам осторожно пролез внутрь. Подождал, когда глаза привыкнут к полумраку, чтобы оглядеть жилище. Деревья, когда-то высаженные вокруг дома, разрослись настолько, что мешали проникновению солнечного света. В доме было уныло, мрачно и пусто. Пахло плесенью и сыростью. На полу валялись куски осыпавшейся с потолка штукатурки и осколки стекла. По углам валялись пустые пивные банки и бычки от сигарет. На выбеленных известью стенах, не было ни картин, ни икон, ни настенных календарей – ничего. Голос эхом отражался от голых стен. От сырости углы дома покрылись чёрной плесенью. Межкомнатных дверей не было. Две большие комнаты сообщались между собой посредством широкого дверного проёма. Посреди одной из комнат стоял скособоченный деревянный стол. В углу что-то наподобие дивана-раскладушки, с грудой наваленных друг на друга полосатых матрасов, какие раньше были в больницах. Вдоль одной из стен с проржавевшим рукомойником, стояли два кухонных шкафчика без дверец и без посуды. Ни холодильника, ни бытовой техники, ни мебели, ни отопления, ни электричества, ни водопровода…
«Уютненько», — подумал Денис, а самого объял страх.
Похоже, ему предстоит провести ночь в этом жутком доме, ведь рейсовый автобус прибудет из района только завтра в полдень. Пока не село солнце и батарейка на телефоне, нужно постараться найти хоть что-то, что может послужить подсказкой места нахождения Саши. Оглядев дом, Денис совсем упал духом: вряд ли ему удастся здесь что-то найти. Большие лакированные шкафы, по форме напоминающие двухместные гробы, поставленные в вертикальное положение, поддиванное пространство, заполненное пылью и паутиной, кухонная кладовка с горой крысиного помёта, комод со сломанными выдвижными ящиками…
Осторожно, двумя пальцами, Денис выдвинул один из ящиков, не желая потревожить какое-нибудь ядовитое насекомое или дикого грызуна, который мог устроить тут логово. Первый ящик оказался пуст, зато в следующем лежала стопка старых газет. Денис вытащил одну, стряхнул пыль и глянул на дату. Газета была выпущена тридцать лет назад и рассказывала о новостях Краснопресненского района. В глаза бросился заголовок: «Мать насмерть обварила кипятком трёхлетнюю дочь». С фотографии улыбалось ангельское светловолосое личико ребёнка. Стало горестно и сердце защемило. Денис положил эту газету и взял другую, двадцати четырёхлетней давности: «И снова Покровка: мужчина в упор застрелил свою беременную жену из ружья». Ниже красовался снимок преступника. На следующей странице заголовок: «В морозильной камере найден труп новорождённого младенца». Сплошные криминальные хроники! Денис поёжился, прогнал мурашки и бросил газету обратно в ящик.
В подземный погреб и чулан заглянуть побоялся. На сегодня хватит с него и жутких газетных заголовков. Тем более уже темнеет. Становится страшно. Логическая цепочка событий, что привели его в это странное место, внезапно оборвалась. Зачем он здесь? Что привело его сюда? Это ли не идиотизм – ехать неизвестно куда, в тьму тараканью, за какими-то подсказками? До Дениса дошло только сейчас. Каким местом он думал и на что рассчитывал, когда отправлялся в поездку один за тысячу километров от дома? Неужели он надеялся встретить Сашу в этом непригодном для проживания доме?
Ночевать в этом жутком месте парень не собирался. Он ничего не знал об этом доме. Вдруг здесь когда-то произошло убийство, и неупокоенные души обитают тут? А может хозяин этого дома умер тяжёлой мучительной смертью и теперь охраняет свой покой, насылая проклятье на любого, кто осмелится прийти сюда? Саша никогда не рассказывал ни о своей прежней жизни, ни о своих родных. Денис знал только то, что все его родственники, как близкие, так и дальние – умерли, и Саша единственный носитель фамилии рода Кононовых. В этом они были похожи, ведь у Дениса тоже не осталось родни за исключением отца.
Юноша подхватил рюкзак и, покинув дом через окно, пошёл бродить по берегу реки, туда-сюда, собираясь таким образом дотянуть до утра. Утомившись, присел отдохнуть на камни, большие, гладкие, нагретые летним солнцем. Красота природы здешних мест неописуема! Синева чистейшей воды, усыпанные цветами изумрудные берега, пасущиеся стада лошадей, коров и овец, застывшие по колено в воде рыбаки, с удочками в руках, смеющиеся, плещущиеся в реке ребятишки, и закат! Невероятно красивый закат над рекой – романтика! Ах, если бы Саша был сейчас рядом… Тогда бы они с Денисом целовались в лучах заходящего солнца! А потом, дождавшись темноты, сняли бы с себя всю одежду и голышом побежали купаться! А затем, выйдя на берег, спрятались бы за большой каменной глыбой, нагретой жарким летним солнцем. Саша прислонил бы Дениса к тёплому камню, заботливо обтёр полотенцем, пальчиками нежно раздвинул его ягодицы – влажные и холодные, прошёлся бы между ними горячим, упругим язычком, а дальше…
Дальше в промежности у Дениса разлилась такая приятная тяжесть, что он не смог оторвать попу от камня. Это впервые, когда воспоминания о Саше вызвали сексуальное возбуждение, а не слёзы. Он вспомнил, как им обоим сносило крышу в постели; как Саша, такой по жизни бесстрастный и консервативный, в постели был таким горячим и раскрепощённым. Больше всего Денис любил, когда Саша властно накрывал его своим могучим телом и, войдя в него до упора, совершал в нём неторопливые плавные движения…
Выпуклость в штанах стремительно увеличивалась и приобретала вполне понятные очертания. Она твердела, ныла, просила ласки, но Денис и не думал мастурбировать. Прикосновение к собственному телу вызывало у него брезгливость – он не любил себя трогать. Он с детства стеснялся своей внешности, своих талантов, покладистого мягкого характера, боялся выделиться из толпы сверстников, краснел, когда на него обращали внимание девушки, и паниковал, если обращали внимание парни, чувствовал себя неловко, когда его хвалили преподаватели. Он считал себя непривлекательным, неинтересным, недостойным – Денис не любил себя и закрывался от окружающих. Только Саше он не стеснялся показывать характер: в спорах вёл себя дерзко, в постели – развратно, мог похвалиться перед ним своими знаниями, похвастаться достоинствами, мог озвучить свои тайные грехи и рассказать ему о сексуальных фантазиях. Для Саши Денис был открыт и днём, и ночью, чего увы, нельзя было сказать о Саше.
Запахло свежей рыбой. Чайки, мирно кружащие над водой, вдруг всполошились, закричали и стали резко пикировать в воду. Денис присмотрелся к кромке воды: по течению плыли чьи-то внутренности, чешуя и воздушные пузыри. Это местные рыбаки, удящие неподалёку, только что почистили и выпотрошили пойманную рыбу, а потом, подхватив свои насесты, отправились по домам. Ещё немного и солнце скроется за горизонтом. Прохладно. Безветренно. Докучают комары и ещё какие-то мелкие мошки. Вдалеке замерцали огоньки костров, потянулись приятные ароматы дыма и жареного мяса, послышались вопли подвыпившей молодёжи. Они эхом разносились по воде на многие километры. Из проезжающих по центральной улице автомобилей доносились низкочастотные звуки ударных и сабвуфера. В полночь деревня ожила.
Денису надоело слоняться по берегу и отгонять комаров, которые в здешних местах были такими наглыми, что с лихвой прокусывали джинсовую куртку. Парень доел последний творожный батончик, запил водой из бутылки и побрёл в сторону Советской 37. Спать хотелось катастрофически! Он устал от поездки, устал от неудач и разочарований, устал от своей бессмысленной пидорастической жизни.
— Да воскреснет Бог и расточатся враги Его! — троекратно перекрестился, влезая в дом по проверенной схеме и подсвечивая экраном смартфона. — И да бежат от лица Его ненавидящие Его! — Остаётся надеяться, что в этом доме нет призраков. — Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, так да погибнут бесы от лица любящих Бога…
Страшно, очень страшно! И очень темно, хоть глаз выколи! Чёрт его дёрнул приехать сюда! Днём домишко не выглядел столь жутким и устрашающим, как теперь – в час с лишним ночи. Нужно было постучаться к соседям и попроситься на ночлег. Денис слышал, что деревенские жители отличаются от городских гораздо большей щедростью и гостеприимством. Только куда уже по соседям ночью? Раньше думать надо было! Батарейка на телефоне скоро сядет и использовать данное устройство как фонарик нужно как можно реже. К тому же с фонарём в этом доме находиться ещё страшнее – можно внезапно увидеть мертвецкую рожу призрака. Денис нащупал в темноте диванчик. Ещё днём он соорудил на нём спальное место на случай, если всё-таки придётся заночевать здесь. После того, как он чуть не столкнулся на берегу с компанией пьяных мужиков (на счастье не заметивших его в темноте), то подумал, что в доме ему будет гораздо безопаснее.
— Огради меня, Господи, силою животворящего Твоего креста и сохрани меня от всякого зла!
Не снимая обуви, он улёгся на диван, свернулся калачиком и спрятал лицо в вонючий рваный поролон. Далее по одному подтянул на себя пыльные ватные матрасы, накрылся ими с головой и зажмурился.
«Сильнее Бога силы нет, сильнее Бога силы нет…» — молился, пытаясь успокоить себя, и вспоминал, как Саша учил его бороться со страхами.
От страха сон как рукой сняло, а слух обострился в несколько раз. Любой шорох вызывал молниеносный выброс адреналина. Если бы здесь водились тараканы, Денис отчётливо услышал бы, как они ползают по стенам. Слава Богу ни тараканы, ни крысы, ни другая живность в этом доме не водилась, ибо жрать здесь давно было нечего. Процветали лишь пауки и двукрылые длинноусые, что кружили над кучей матрасов, чуя под ними изысканную городскую кровь. Денис лежал не шевелясь, прислушивался и думал: какого лешего его занесло в этот дом? Не лучше ли было притвориться Сашиным далёким родственником и опросить соседей о прежних хозяевах данного дома? И какого хрена он приехал в Покровку, если монастырь находится в Петропавловке? Любопытство? В какой-то миг Денису показалось, будто кто-то зазывал его сюда; словно у него появилась ментальная связь с кем-то или с чем-то; и это «что-то» подтолкнуло его принять столь безрассудное решение. Это «что-то» вовсе не доброе. Возможно, это духи Сашиных предков, которые теперь недовольны вторжением на их территорию и гонят вон непрошенного гостя, нарушившего их покой. За время сожительства со священником Денис наслушался церковных страшилок с избытком. Он стал вспоминать бесноватых – одержимых нечистыми духами людей. И ещё почему-то вспомнил о сатанистах, каннибалах и некрофилах. Вернее, он не хотел ни думать, ни вспоминать о них – жуткие образы сами всплывали в голове, он сам их воспроизводил, сам себе накручивал и не мог остановиться.
Лай собак, рёв мотоциклов и музыка из проезжающих машин немного отвлекали и помогали не свихнуться от ужаса. Зато ближе к трём часам ночи, когда всё стихло и воцарилась гробовая тишина, Денис едва не тронулся умом, когда через груду матрасов, вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный зловещий взгляд. За ним кто-то наблюдает. Смотрит на него. Видит его в кромешной тьме. Медленно, как хищник этот кто-то приближается, невесомо садится на диван у его ног и душит, душит его взглядом. В голову без конца лезли фрагменты из фильмов ужасов, которых Денис в своё время насмотрелся вместе с Сашей. Мало того, что священник любил рассказывать страшные истории, так он ещё и обожал смотреть психологические триллеры, и заставлял своего парня смотреть их вместе с ним. Самым страшным в таких фильмах было то, что они нередко основывались на реальных событиях. И если от потенциального убийцы-маньяка или монстра можно было спрятаться или удрать, а также перехитрить и уничтожить с помощью оружия, то от демона не спрячешься и не убежишь – он везде найдёт тебя! Его не обхитришь – он хитрее тебя в сотни тысяч раз! Его не убьёшь и не покалечишь, он – бессмертный дух и он неуязвим!
От самопроизвольного воспроизведения в памяти особо жутких сцен, у Дениса началась самая настоящая паническая атака. Тревожность достигла такого уровня, что он начал задыхаться под матрасами. Под ними и в спокойном-то состоянии было очень жарко, не говоря уже о лихорадочном. Его то трясло и знобило, то кидало в жар. Он задыхался и обливался потом. Инстинкт самосохранения приказывал срочно выбираться наружу и вдохнуть воздуха, но страх был сильнее стремления жить. Его разум был заблокирован страхом. Страх мешал ему рационально мыслить. Одно из двух: либо он сейчас погибнет от недостатка кислорода, либо умрёт от разрыва сердца при взгляде на призрака. Вдруг, из жаркого, Дениса бросило в холодный пот, перед закрытыми глазами поплыли золотистые круги, тело резко скрутило, затем выгнуло в неестественную позу, сознание помрачилось, и страх смерти завладел им. Это было намного сильнее ночного кошмара! Разум отказался повелевать и природа немедленно взяла своё: Денис мгновенно, на автопилоте вырвался из-под завалов на воздух. Кое-как отдышавшись, придя в себя и восстановив ориентацию в пространстве, он нащупал на полу рюкзак, вытащил бутылку с водой и жадно присосался к горлышку. Плевать на всё! Пусть сейчас перед ним стоит призрак с перекошенной, синюшной мертвецкой рожей и помышляет, как свести его в могилу, – плевать! От человечества не убудет. На одну дешёвую душонку будет меньше.
Утолив жажду и успокоившись, Денис смело оглядел темноту вокруг себя и… не увидел в ней ни одного призрака, ни одного монстра или чудовища. А на улице уже послышалось тихое щебетание птичек – значит, скоро рассвет. Денис очень устал. Он был измотан психологически и физически. Снова прилёг на диван, на этот раз не прячась под матрасами и закрыл глаза, стараясь не думать о дьяволах, вурдалаках, ведьмах и вампирах, и о том, как они обходят старые заброшенные дома по ночам в поисках жертв.
Отключился. Просто вырубился. Проснулся от ворчания в желудке. Ощупал себя: живой! В доме полумрак. Который сейчас час? Уже утро или ещё ночь? Отыскал между матрасами телефон, провёл пальцем по экрану: десять утра и батарейка вот-вот сдохнет. Нужно спешить, через два часа прибудет автобус. Желудок настойчиво требовал еды, вот только времени для исполнения его желаний совсем не было, как не было и пищи. Последний бутерброд и творожный батончик он сгрыз ещё вчера на берегу. Зато вчера, проходя по центральной улице, Денис приметил пару продуктовых магазинчиков.
Напоследок парень всё же решил осмотреть погреб и чулан. Но, кроме осиных гнёзд и пустых стеклянных банок, ничего не обнаружил. Уже хотел покинуть этот проклятый дом навсегда, как вдруг, сквозь густые ветви черёмухи, разглядел лестницу, ведущую на чердак. Он выжил, проведя ночь в доме с приведениями – хуже всё равно не будет. Собрав волосы в хвост и покрепче затянув их резинкой, Денис, сражаясь с упругими ветками, норовящими расцарапать ему лицо и выколоть глаза, полез по лестнице на чердак. На чердаках деревенские жители обычно хранят ненужный хлам, который жалко выбрасывать или лень везти на свалку, а также прячут антиквариат. На удивление, на чердаке было совсем не так жутко и страшно, как в доме. Через дыры в крыше пробивались солнечные лучи и было достаточно светло.
Чердачный хлам в основной массе был деревянным. Какие-то палки, черенки от лопат, снятые с петель дверцы от шкафчиков. Кроме того: выделанные собачьи, коровьи и лошадиные шкуры, дырявые вёдра, погрызенные мышами кирзовые сапоги, порванные сумки и чемоданы. В одном из них Денис нашёл старинный фотоальбом с чёрно-белыми фотографиями. Но они были в таком плачевном состоянии, что на них едва можно было разглядеть лица.
Денис спустился с чердака в дом и стал с интересом рассматривать фотоальбом. Возможно, он поможет пролить свет на бывших друзей и знакомых Саши, на его покойных родственников. Пожелтевшие снимки были местами разорваны, местами сожжены и измазаны чернилами. Не случайно, а как будто нарочно. Сразу бросилось в глаза то, что фотографии были повреждены в тех местах, где отображались лица. Почти все люди на них были изуродованы: с оторванными, прожжёнными и замазанными чернилами головами. Странно, очень странно… Денису стало как-то не по себе. Атмосфера этого дома снова стала давить на него. Он решил забрать фотоальбом с собой в город и только наклонился, чтобы положить находку в рюкзак, как вдруг кто-то мягко тронул его за плечо, и ровный бархатистый мужской голос прозвучал над самым ухом:
— Привет. Вот мы и встретились, любимый.