Юго-западное Кровогорье.
Эфирные леса.
Ночь в Ангвире была теплой, как самый жаркий день. Эльфы-стражники, высокие, статные, в доспехах и символикой разных зверей: сов, волков, медведей и псов, патрулировали местность почти незримо. Там, внизу. Умелый охотник или следопыт мог бы укрыться от любой беды. А свора таких легко скрыла бы следы толпы, а может быть и армии. На самом деле, Терон устал за короткое время, что он провёл в эльфийском дворце. Устал от ожидания и безделья. Родня Аэйри что-то готовила, а ему придётся всё это исполнять, чтобы помочь своему народу. Как же Терон сильно устал от всей это беготни. Он хотел в бой. Но мысли его метались. Остаться ли ему, чтобы помочь эльфам или же убежать на поля Джейстена? Разведка ангвирского короля успела донести о сборе войск совсем уж близко. Если бы Терон увёл войска туда, то пригодился бы всем, кому только мог. Но Ангвир скрывал свои секреты и пока междоусобица с Ироналом не закончится, ему не видать свободы во всех её проявлениях. В дверь его просторных покоев, что были большой сферой из красивых веток и стволов деревьев, постучали. Через секунду к нему заглянула Аэйри, и Терон почувствовал, как горло его запершило. Он вроде бы и прогнал её от себя в Карден-Холле, а сердце его так сильно стучало, когда он видел её. Мейстланд не знал, любил ли он эльфийку по-настоящему? Что если он просто привязался к ней? Может ли быть такое, что он хотел быть с ней только ради того, чтобы ему было хорошо? Или же всё было наоборот? Аэйри была с ним, когда ей было плохо и только всего? Где-то в лесу завыли волки. Чуть позже послышалось, как кричит в ночи сова. Девушка медленно подошла к нему и сплела пальцы их рук. Её кожа была очень теплой, а дыхание частым. Терон огляделся, а затем прижал Аэйри к себе, что было силы. Он молчали. Следовало бы что-то сказать, да только эльфийка прильнула к губам Терона и тут же оказалась на его руках. У них нет времени на долгие разговоры и выяснения, на чем строятся их отношения. Терону нужно было обращаться с ней, как с сокровищем. Хотя, сокровища он обычно тратил, но Аэйри… она была гранёным алмазом. С последней их ночи много чего изменилось. У Терон добавились шрамы и ссадины, а вот Аэйри обзавелась очень интересной вещицей. Будто-то татуировка поверх шрама в виде сокола на левом ключице. Эльфийка демонстративно сняла перстень Мейстландов и прошептала, осыпаемая горячими поцелуями: — Каждый эльф после смерти обращается в того зверя, кому он близок по духу. А мы, мой Лорд-сокол, очень близки. — — Только если нами не будет править глупость на праздниках. — Аэйри посмеялась и попыталась снять повязку с глаза Терона, чтобы полностью увидеть его лицо. Мейстланд, усадив девушку на свои колени, устроился на кровати с золотыми покрывалами. Но спать на этих перинах было не так мягко, как подле любимой женщины. — Я буду с тобой две жизни, Терон. Целых две. — — Этого нам будет мало. Да, подруга? — Посмеялся Мейстланд, чувствуя, как сердце вырывается из груди. — Я тебе устрою….***
Утро началось в полной тьме. Казалось, недавно закончилось растреклятое затмение, но теперь чёрные и серые тучи застилали небо плотным ковром. Вдалеке сверкали молнии; где-то там, слышался вой; шторм приближался, гонимый чьей-то злой волей. Но самое страшное, так это то, что темнота открывал яркое НОЧНОЕ небо, разделяя мир на две части, в которых Свет и Тьма так и не смогли перемешаться. Когда эльфы стали молиться подле своих алтарей, целыми толпами падая на колени, Терон, вместе с семьёй, был во дворце Ангвира, где всё состояло из дерева, и размеры его уходили глубоко в дремучие леса с диким огнём. Как позже им объяснила Аэйри, всех амхарцев разметили дальше во дворце, чтобы они могли отдохнуть подле Лунных Колодцев, где вода была благословлена, и не было места для темных тварей и Скверны, которой эльфийские богини противостояли с незапамятных времён. — Благодарю за вашу помощь, Король Гедрит. — Эрвина и Селена низко поклонилась старому эльфу, и тот ответил более низким поклоном, как и его жена. — Для нас честь принимать и помогать народу Амхары. Пусть и сейчас мы платим друг другу услугами. — Ответила Шанри. Корр стоял рядом с братом и писал что-то в небольшой книжечке, с небывалым для него самого усердием и внимательностью. Аэйри, находилась подле родных и эльфийских офицеров, что ждали плана. — И что за услугу мы должны выполнить? — Терон не потерял совей гордости. Руки скрещены на груди, подбородок высоко. Гедрит кивнул, и офицеры его разложили карту на широком столе, что являлся частью дворца, так как ножки его, состоящие из веток, были большим единым деревом. — Иронал хочет осквернить наши колодцы. Но это лишь половина их коварного пути. Как только будут осушены все колодцы, Ангвир перестанет быть помехой для пути к могиле для ещё одной Зеницы Господства. При нас Зеница Огня, у врага Зеница Льда. И если первую хранили в Фарнале со времён битвы Пяти Грозовых Корон, то Зеницу Земли оставили в Храме, глубоко внизу, дабы спасти её от Тумарсана. С помощью Зеницы Льда враг остановит огонь, защищающий лес. А с помощью той, что управляет землёй, он уничтожит сам лес. — Терон зажмурился. Ещё одна Зеница. Ещё одна мощь, которую нужно обуздать. Треклятая жизнь героя. Не об этом он мечтал. — И что мы должны сделать? — Гедрит провёл пальцами по реке, отмеченной на карте, с севере на юг. — В лиге на восток от притока Зенри, пройдут отряды нашего врага. Мы завяжем отряды врага боем, пока Корреалеан встанет на страже Ангвира От дворца, прямой путь к колодцами и храму. Если мы начнём отступать, то только к нему, чтобы завалить храм и загнать противника в густой лес. Там деревья и их огонь помогут нам. — Корр оторвался от письма и посмотрел на брата. Без слов они поняли друг друга. Им опять предстояло разделиться и от этого ни Терону, ни Корру не было хорошо. Мысли опасливо метались в самых разных догадках. — Я справлюсь. — Заверил всех Корр, когда Вирна поднялась вместе с ним. — Я помогу тебе, Терон. — Дориан-Ор-Мохан был одним из немногих гномов, побывавшим у эльфов за последние три сотни лет. — Как нам известно, Лорд-Сокол — Ведущий Полки. Вам и додумывать детали плана. — Терон глубоко вздохнул, когда взгляд его упал на карту и мир поплыл перед глазами. Всё было так же, как при битве за Клыки Аркх’Мара. Они собирались обороняться, когда следовало атаковать. Они стояли за щитами, когда нужно было лететь на острие атаки. Мелькнули отряды Уэйстека, зашедшие в густые леса много лет тому назад. Не было смысла посылать конницу, здесь лишь лучники и пехота могли атаковать так, чтобы получить наибольший эффект. И, конечно же, врага намного больше. При них ир-меры, кадрагоны, Падшие, хаол’модры. Озлобленный долгой войной верный народ Иронала готов сражаться до последней капли крови. Но они не знают, чего хочет тот, кого сюда послал Тай-Фера. Азгорон жаждет игры. Азартной победы. Выверенной подачи карт, а не случайного броска костей. — Мы ударим по ним в честном бою. Заставим их гореть в Огненных Лесах и сражаться в копоти и дыме. Пусть считают, что нас мало. Пусть думают, что мы уже не собираемся отступать. Мы ударим по землям Иронала и погоним их за собой, до тех пор, пока сам лес не разгневается за пролитую ими кровь. — Терон моргал. Так было при Джейстене, когда войска ворвались и убили князя, лишив врага координации. Так было на границе с Даргоном, когда амункеры переправляли свои войска. Нужно лишь атаковать стремительно. Позволить врагу поверить в своё превосходство и сокрушительно контратаковать. Да. Иначе Азгорон разовьёт успех. — Не рискованно ли это, Теренел? — Спросила Эривна, с опаской поглядывая на заблестевшие азартом глаза сына. — Конечно. — Ответил Терон. — А я? Что делать мне? — Корр успевал что-то писать и слушать. Было бы лучше, если бы он успевал ещё и курить Горькие Травы. Терону это показалось смешно. — Ты и Вирна идёте со мной. Храм в любом случае откроют, и вы должны будете оказаться там первыми. Мы ударим. Прикроем вас, пока вы отойдёте к храму. — — Ты хочешь устроить набег и пригласить их сюда, дабы потом я ударил Зеницами по ним? Это взаправду безумнейший план, который у тебя только был. — Корр устало погладил виски. — Иначе никак. Они ждут, что мы будем обороняться. Дадим им этого. Но прежде сломим. Ударим и затем поиграем по их правилам. — Терон оглядел всех присутствующих. Король и Королева, со своими людьми была согласна. Дориан был готов, как и Вирна. Но сестра и мать Терона, вместе с Аэйри, всё ещё сомневались. — Не таких денег, за которые мы сможем откупиться от Тай-Фера. Нет земель, где мы бы укрылись, но у нас есть свобода, за которую следует сражаться. Пока мы можем. — Терон очень сильно гордился этой речью и когда с ним стали обговаривать детали планов, он не заметил, как день прошёл и слабый свет солнца, ранним утром, ознаменовал начало войны Иронала и Ангвира. В этот час они, как бы это сказали в легионе, шли в последний пляс в тенях. Терон попрощался с матерью и сестрой, когда солнце вновь ушло за тяжелые тучи. Он поцеловал Эрвину в лоб и когда та, претворяющаяся спящей, обняла сына из всех своих сил, Терон закрыл глаза, позволив себе пустить пару слезинок. — Марий гордился тобой, Терон. Он всегда гордился тобой. — Терон улыбнулся и ещё сильнее обнял мать. А Селена не отпускала его и Корра дольше всех, прорыдав целый час, их сестра так и не смогла унять истерику. — Я вернусь, обещаю. — Прошептал Корр. — Вы все так говорите. Отец тоже так говорил. — Корр стиснул зубы и обнял Селену ещё раз. — Тогда буду я проклят, если не вернусь.***
Всё началось с того момента, когда ночь и день не перешли свои границы, слившись воедино. Серные тучи застелили небеса, закрыли собой солнце, но кое-где лучи пробивались через скверную толщу проклятых облаков. Вдалеке ещё сияло дневной свет, но здесь под кровлями вековых деревьев, дальше, чем на лигу, ничего не было видно. Отряд Иронала только начал своё шествие против течения Зенри. Они двигались медленно, почти на ощупь и уходили вперед только благодаря ир-мерам, рыщущим по округе, как у себя дома, в мрачных пещерах Утробы. Файнсандель вёл отряд достаточно быстро, чтобы проскользнуть мимо оживших деревьев. Нидрионы мало что могли сделать эльфам — таков их обычай — но вот ир-меры. Они как раз таки первыми попадут под удар. Небеса почернели и задумался. То, что он служит самому Азгорону — Темному Полководцу — уже записало его в ранг предателей. Теперь было поздно сожалеть о содеянном, а делать работу надо было. Тем более, в другом мире, под владычеством Тай-Фера, он возвыситься так, что никто не посмеет презирать его. Люди не отвернуться от него, н станут забивать палками и камнях до полусмерти, как это делали в больших городах. Ни у кого не хватит смелости бросить ему вызов, оскорбить его или унизить. Конечно, не весь новый мир будет в его подчинении, но будут Ангвир и Иронал. А тогда он утолит свою жажду. Отомстит каждому, кто его отверг и каждому, кто убивал эльфов во времена разгромов. Пусть Лорды Тьмы не были такими как он — не видели того, как люди и нелюди сражались сначала бок-о-бок, а затем тут же вгрызались друг другу в глотки. Они не видели его страдания и его страха, не ведали сожаления и чувств, которые копились всего эти годы. Они были хуже. Они видели бойни, где тысячи резали тысячи. Видели, как полыхает и дом и как мир меняется, забывая абсолютно всё. Они были хуже Файнсанделя. Но цель у них была одна. Искоренить род Мейстландов и это, самое лучше решение, которое они только могли принять. Отряд продвигался вдоль реки, против её течения, пока ир-меры не завыли. Звери стали крутить головами, Падшие, в тяжелых доспехах, запищали, а лорды Тьмы за спиной Файнсанделя переглянулись. Вдруг, откуда-то, в красно-чёрном свету, блеснула сталь. Файнсандель почувствовал боль в правом боку, а потом голова его слетела с плеч.***
— Фелен-Харен Лиэн’ли! — Терон на маленькую долю секунды закрыл глаза, перед тем ринуться вниз, но голову врага. Перед его лицом стояли сотни, если не тысячи сражений и в каждом из них бросок игральных костей, медленно и опасно, но все же от одной битвы к другой, комбинация всё ближе была к проигрышной. Будто бы удача покидала его и в каждой новой жизни, отдавая часть себя, эта эфемерная сила иссякала, в неудачной попытке спасти его. Терон шагнул с ветки, одновременно с большим отрядом ангвирских следопытов. Там, внизу, как только они рванутся вперед, ир-меров и их живые тараны завяжут боем нидрионы. Воздух стал горячим в тот момент, когда Весло Валихара снесло голову ирональского командира. Казалось, от прикосновения магического копья, кровь дрожит и летит в глаза всех, кто окружал Терона. Метнувшись вперед, Терон повёл за собой отряд Ангвира, слетевший с деревьев, и отряд Амхары, затаившейся в оврагах немного поодаль. Запахло кровью, грязью и дерьмом, но останавливаться было нельзя. Они бежали вглубь, прорубая свой путь через вражеский строй. Нидрионы шагали, сотрясая землю под своими ногами, придавливая ир-меров и борясь с хаол’модрами. Огонь в лесах стал медленно подкрадываться к эльфам Иронала. Те были чуть светлее своих соседей и куда сильнее выделялись чёрные глаза на бледно-золотой коже. Терон метнул копья в Падшего; на всей скорости прыгнул, когда тёмная тварь завалилась на спину, и дёрнул оружие вверх, разрубая голову скверного создания. План удался. Кровь кипела в жилах, враг встал в глухой чаще, теряя свой авангард. Оставалось преодолеть какую-то сотню метров до уже окровавленной реки и отряды, вместе с огнём, смогу пробиться глубже. Выжившие легион Амхары с собой злостью рубил и ир-меров, и кадрагонов, что прижимались к земле и скакали от одного дерева к другому, пытаясь зайти за спину. — Вперёд! Славься Огненный Лес! Славься Ангвир! — Гедрит и его гвардия в тёмных плащах шла по верхушкам деревьев, почти незримо пребывая на поле битвы и отстреливая самых злобных и юрких тварей. — Хагон сотар Мхахгор! — Легионеры кричали имя Терона, своего лорда и Сокола, Ведущего Полки. Они кричали и славили его, пока враг пытался дождаться подкреплений. С юга подходили большие отряды Иронала и пусть ангвирские солдаты пробились достаточно глубоко, им приходилось тяжко. С каждой секундой, врага становилось больше, а Азгорон так и не появлялся. Терон ждал его. Надеялся взять реванш и ударить, лишить это тварь глаза! Но Первого из Предателей так и не было на поле боя. «Где же ты?» Терон думал и рубил. Копья в руках гудело, будто выражая желание сказать что-то. Кровь не скапливалась на лезвии в густое месиво. Это была чистая кровь людей, эльфов и скверная, от ир-меров. Она сбиралась в плотный поток — острый, как бритва и только когда Терон заметил, как вода собирается вокруг него, перемешиваясь с кровью, он позволил копью двигаться так, как оно того желает. Руки по чужому велению закрутили Терона как в танце — один шаг, один Убитый. Два шага, разворот. Присел, ударил, перекатился через спину. Всё было подвластно бьющемуся сердцу и гудению копья. Вода и кровь вмиг стали хлыстами, что резали плоть не хуже чем нож подтаявшее масло. Ещё один удар. Струи воды несутся как дикие звери, а кровь кипит прямо на солдатах, ошпаривая их до полусмерти. Рука вздыбилась и вода в ней забурлила, заходила, как живая. Терон взмахнул ещё раз. Ударил кадрагона по голове и сделал выпад. Струи кровавой воды понеслись вперед, снося всё на своём пути. «Где же ты, Азгорон?!» — Терон огляделся, когда отряды Ангвира стали отступать, закрывшись за линией плотного огня. Пламя вздымалось столбами до самых небес, раскаляя воздух добела. Пока всё шло по плану и кости катились с такой скоростью, какая и требовалась для этого дела. Терон бежал вместе с остальными. Под прикрытием лучников и нескольких магов Дейн-Педа, Терон возвращался в Ангвира. Им нужно было выиграть этот бой.***
Тяжело было ждать. Особенно, когда другие умирали там, на поле боя. Корр посмотрел в темнеющий лес. Крики только усиливались, и ему нужно было держать себя в руках. — Маги Дейн-Педа! Направляй! Готовься к бою! — Когда первый отряды вернулись, вдалеке уже сияло белое пламя. Вирна помогала направлять воздух, пока другие маги, укрывшиеся и выжившие в Амхаре, помогали Корру драться здесь. Да. Они могли не любить его. Могли ненавидеть. Но каждый признавал, что Корр был куда умелее их всех, раз Зеница Огня была готова подчиняться только ему. — Направляй! — Кричал Мейстланд, когда перед глазами встал разрушенный Дейн-Пед. Когда боль от смерти брата и сестры застилала глаза белой пеленой. Маги черпали силу из леса. Огонь поднимался ввысь, готовы расплавить сами небеса. — Земля! — весь лес начало лихо трясти, когда стихийный маги стали исполнять приказы Корра. Они припали на колени и когда всё больше эльфийских солдат приходили к ним, тем больше магов нужно было задействовать. — Воздух! — Вирна направила руки вперед и шум от качающихся деревьев заложили их уши. Корр вгляделся в бегущих. Огонь вдалеке потух. Становилось холодно. Лами вновь вступила в бой, и Корр намеривался отыграться. Терон бежал почти самым последним и когда он чуть ли не кубарем влетел в укрепления за спиной брата. Лёд приближался, острой стеной выстраиваясь всё ближе их позициям. — Рано. — Корр шептал формулу заклинания. Фазовый огонь ведьмаков и варлоков был запретной магией. Всё, что было связно с использованием и изменением души было запрещено академией, но столь эффективный способ средства мог бы отбросить врага назад. — Рано. — Все кричали, пока лёд не приблизился на расстояние вытянутой руки. Корр как раз таки за секунду до этого поднял руку, а Зеница Огня стала кружится вокруг него. — Поймал. — Корр закричал, высвобождая пламя. Сначала оно было жёлтым, но когда соприкоснулось со льдом, резко окрасилось в синий, и лишь когда лёд стал отступать, пламя стало белым. Руки Корра иссыхали, и когда сам он стал похож на скелет, враг ненадолго отступил, позволяя магам и защитникам отступить повыше, в черту города.***
— Ангвир не падёт. — Гедрит был стар, но отступление с помощью Рога Алкирион было гениальным тактическим ходом. Гедрит обладал умом и опытом настоящего воина. Его солдаты увели не боеспособных на окраину огненного леса и теперь здесь остались лишь большая часть второго легиона и солдаты-эльфы. Пусть враг и не рвался к воротам, но последние несколько часов им пришлось худо. Долгие бои в самом городе и подле дворца измотали как Ангвир, так и Иронал. Ир-меры и прочие скверне создания сменяли отряды Иронала, но с каждым подходом в драку больше всего входили именно ир-меры. Путь к Храму лежал только через дворец. Лес, увы, не мог долго поддерживать ангвирских эльфов и потому город держался почти с ножом у шеи. Они могли драться, но тогда будут обескровлены. Ещё одной войны им не пережить. Корр и Терон стояли на высокой стене Ангвира, что была плотным заграждением для врага. Лишь небольшое окошко, будто бойница, защищённая крепкими ложами, служила переговорной. Вперед вышел Хенлир — наместник Иронала. Эльф был таким же старым, как и Гедрит, но надменности в нём было куда больше, чем в Лордах Тьмы. Рядом с ним шли те, кого Терон и Корр ждали увидеть в этой битве. Лами — по левую сторону от второго эльфийского короля, Азгорон — по правую. — Должен признаться, Терон. Эта изматывающая стратегия меня удивила. Долго же ты сумел продержаться, Мейстланд. Рад видеть тебя в добром здравии. — Азгорон выступил первым. — Жду не дождусь, когда ты действительно умрёшь, Первый-из-Предателей. — Терон велел Корру отступить к давно заготовленной позиции. План должен был сработать идеально. — Думаешь, я не знаю, что ты применил свой главный козырь, мальчик? Я знаю каждый твой шаг наперёд! — Азгорон решил пойти на прорыв и Терон легонько улыбнулся, поправляя доспех. — Ты думаешь, я не знаю о твоём тактическом таланте? Я заманил тебя сюда, чтобы поболтать, старый враг. Да, иногда в картах стоит использовать козыри, как только есть возможность. Но мы с тобой играем в кости. — Терон очень любил делать то, ради чего был создан — раздражать людей. — Не думай, что я так просто попадусь на твою провокацию, Терон. Даже кости могут в последний момент повернуться Глазами Ненасытного. — Вот. Началось. Войска Азгорона потихоньку стали проникать в город, надеясь застать Терона и его армию врасплох. — Не тут-то было, Ази! Фортуна предвидела твои выходки, так что карты у меня краплёные, кости подпиленные, а фляга с самогоном ещё полная! — — Он меня раздражает. — Азгорон тихо процедил это сквозь зубы, но кое-как удержался, чтобы не заорать во всё горло, когда увидел хохочущего Терона. — Вот тебе ваетирская мудрость! Вай! Заходи! Гостем будешь! — И тут же он скрылся за деревьями. Азгорон же отдал приказ: — Разграбить город. —***
Во времена эпохи мифов войны были редкостью. Чем-то, выходящим за грани человечности и мира, построенного на костях предыдущего времени. Настолько сильно общество развилось, что война, как таковая, уже была не нужна. Следовало лишь назвать имя одного из великих людей, входящих в Совет Арт Валь Талрезы, как зачинщики тут же находили способ примириться. Никто не мог противостоять воле Эреда Одир’Лира и его брата Макара. Люди уважали их, страшились, любили, ненавидели, но слушались. Подчинялись. Леймира Титфэн — лучшая исследовательница в магической области. Илграт Мергор — первый учёный. Гэнэйт Нэр’Маил — лучший обольститель, брад и фехтовальщик. Байрен э’Дан-Хар — человек, что не прощал ошибок и слыл своей жаждой к острым ощущениям. И, конечно же, Палнер Трегор Уэйстер — легендарный полководец, правая рука Царя Рассвета…. Всё это было в прошлом. Мир был сломан, собран снова и сейчас эти белые нитки, что связывали чёрную ткань, вот-вот должны были разорваться, чтобы, наконец, закончить свою бренную попытку спасти саму суть мироздания от Скверны, или же, как некоторые её стали называть, Благословения. Азгорон часто вспоминал свою прошлую жизнь. Обыграть в шахматах или же на поле боя он мог кого угодно, кроме одного человека. Эред. Царь Рассвета всегда был на шаг впереди него, и может быть, Палнер бы смирился с этим, как ни как, они были лучшим друзьями. Почти что братья. Но когда Эред проиграл Ненасытному, и в пылу ярости убил семью брата, уже Азгорон, позабыв про Трегора Уэйстера, стал ликовать. Пусть это была и слишком кровавая, но всё ещё желанная победа, греющая сердце и душу, если они были у него, особенно на службе у Тай-Фера. Но вернуться следовало к тому, что Азгорон признал бы поражение молча — умерев на поле брани. Даже спустя тысячи лет нашёлся тот, кто сумел провести его вокруг пальца. Оставив своих солдат и слуг на грабеж города, Азгорон, облачённый в доспех с синими сапфирами, украшенный длинным плащом, вошёл в святилище Ангвира. Под городом находилось сеть подземных пещер, откуда эльфы черпали многие годы силу для своих долгих лет жизни. Лунные колодцы наполнялись чистой водой, пропитанной магией в её чистом виде — связанной со стихией и богами. Три таких колодца, из белого мрамора, высеченные в виде луны, звезды и солнца, что заросли мхом, цветами и травой, расположились сверху вниз, образовывая линию падения, как у штопора. Это виднелось через сетку деревьев, где в глубине храма хранилась Зеница Господства. Там, внизу, было много водопадов, и тянулись эти пещеры на лиги, в самые тёмные и глубокие шахты. Азгорон почувствовал кого-то. Но понять, кто ждёт его в главном зале, было не так сложно. Лорд Тьмы шагнул, лёгким движением руки раскрывая массивные ворота. Здесь, в зале прямо под одним из колодцев, в воздухе витала Зеница Земли. Шар из чёрного стека, внутри которого гулял живой песок, гонявший в бурях за собой камни. — Город покинули так же как Амхару. Забрали всё, что не прибито и даже то, что прибито. Тебя следует назвать Лордом-бегуном, или же погорельцем. За собой ты оставляешь только пепелища, Терон. — Азгорон чувствовал, что Лами обернулась невидимой, но что-то останавливало её от резкой атаки. Очередной ход, который Азгорон предвидел. — Браво, Терон. — Уже подобное уважение должно было быть великой наградой. Но не для Теренела.***
Весь план Терона строился на очередном побеге. Убежать прямо в крепость Джейстена — Мир-на-Аноре, чтобы дать орде порядком изголодать и утереть нос Азгорону. Когда-то Терон бывал в Джейстене, отец часто возил их туда до смерти Энри и Рены. Эти воспоминания помогли ему открыть портал. Рог пригодился и здесь, так что пока люди и эльфы уходили из портала, у них прибавлялись силы, залечивались раны, и появлялась надежда на спасение. Гедрит и Шанри собрали всех эльфов, второй амхарский легион и всех выживших жителей Амхары. Большой армией они выдвинулись в порталы, открывшиеся в древнем храме под городом. Теперь, забрав с собой всю провизию, все регалии и всех, кто мог стоять на ногах. Все они ушли, оставив врагу остов, где нечем было поживиться. Терон, однако, остался, чтобы дать бой своему заклятому врагу. Здесь, в храме, где некогда эльфы поклонялись одной из своих святых сестёр, Мейстланд восседал, аккуратно протирая лезвие копья, будто монарх, ожидающий тех, кто пришёл челом своим бить перед ним. — Это была интересная игра, мальчик. — Азгорон поклонился Терону и тогда в руках его свернул абсолютно чёрный, как угли, меч. — Но пора её заканчивать. — Поза Азгорона была аристократичной, гордой и статной. Как подобает каждому генералу эпохи мифов. В отличие от своего врага, Терон предпочитал дикий стиль боя. Удары, пинки, всё, что под руку повернётся. Не зря же он кастеты нашёл. — Что, не хочешь послушать, как я — Теренел Мейстланд — обманул тебя, великого генерала Тьмы? Ты унижаешь своё самолюбие, Азгорон. — В глаза Лорда Тьмы сверкнул огонь и одним плавным движением, с каким-то невообразимым финтом, меч вернулся в ножны. — Я всё ни как не пойму, почему же при всём своём уме, именно ты оказался у меня в руках? — Азгорон ждал чего угодно. Чего угодно, кроме этого. — Потому что талант любого полководца заключается не в том, чтобы совершить гениальный тактический ход, а в том, чтобы выйти из задницы, куда тебя загнал твой же гениальный тактический ход. Я дал людям уйти. Я открыл врата и сделал тоже, что сделал мой отец при Амхаре. Выиграл время для решающей битвы. Я не призвал героев древности, потому что они напинают тебе под спину чуть позже. Сейчас, я хочу оторвать тебе глаз, а за одно и сердце вырвать, скотина ёбанная! — Терон поднялся с холодного пола и ударил яблоком копья об пол. Поднялся тихий звон, усиливающийся с каждым ударом. Азгорон лишь улыбнулся, вновь обнажив свой меч. — Достойный слова достойного мужа, Терон. Но в интересах честной схватки, я тоже буду драться не один. — Из тьмы вышла Лами, направив поток холода прямо на первого из Мейстландов. Путь её силе преградило пламя и обрушившийся пол. Корр ударил в нужный момент.***
Как только пламя сожгло дерево под их ногами, Корр уловил брата потоком воздуха и передал ему Зеницу Огня. Поймав шар налету, Терон закрутился волчком, окутывая себя золотым огнём. Под ними была винтовая пещера с почти что горой в центре, где на выступах высекли колодцы, уже пустые, без целебной воды, придававшей эльфам долголетия. Корр же вытянул столбы земли, и пещера затряслась, когда чёрный туман приземлился на острые каменные колья, сделав из них ровную площадку. Лами быстро выкрутилась и потоком дыма встала подле Азгорона, замораживая воду в огромных водопадах, расположившихся в пещерах под Ангвиром. Резко похолодало, но кольца огней не позволили вырвавшимся кольям льда врезаться в тела близнецов. Корр, поймавший артефакт, поднял над собой Зеницу Земли, и тогда подземные скалы тряхануло, вновь направляя груды камней в Лордов Тьмы. Путь стены изо льда их и защищали, но они не могли долго держать силу под контролем, чтобы не навредить себе. Корр направил песок целым бураном в глаза Лами, а за тем Терон воспламенил этот песок. Азгорон метнулся вперед, ловко, будто кто, обходя каждую атаку. Сначала камни, летевшие быстрее ветра, затем огонь и песок, перемешавшиеся и раскалившиеся добела. Он сблизился с Тероном очень близко и ударил так, чтобы через восставшую каменную стену разрубить своего врага. Корр сделал то же самое — побежал вперед, желая отнять Зеницу Льда у Лами. Вампирша, однако, быстро очнулась и попыталась взять Корра под контроль, вновь испив его крови. На этот раз Мейстланд был готов. Белоснежные клыки сверкнули у его шеи, и рука его аккуратно, еле заметно, прикоснулась к шее Лами, когда они оба прыгнули вперед. Ударная волна получилась идеальной. Корр влил в пальцы всю силу Зеницы, став в момент прыжка почти полноценным големом или же статуей. Пальцы, что коснулись шеи Лами, в момент переломили её, откинув вампиршу в пропасть, где она упала в пустой колодец, расшибив голову. Терон увернулся в сторону. Огонь собирался по всей пещере, как дракон, готовый к полёту, уже расправивший крылья. Оставалось запереть Азгорона и бежать! Корр приземлился на краю и почти выбрался, оттолкнув втору зеницу Терону. Только Мейстланд хотел вскочить на ноги, как Азгорон поднял Корра за горла, свесив с обрыва. Терон застыл, и весь мир вокруг них тоже перестал трястись, когда Огонь и Земля оказались в его руках. — Отдай их мне, и я отпущу твоего брата. Не отдашь — умрёт. — Терон покачал головой. Он не мог видеть того, как синеет его брат, задыхаясь от хватки врага. Но и отдать артефакты он не мог. Всё повторялось: как в Дейн-Педе. Как в Омсороте перед демоном. Как годы Пепла, после смерти Эйдэна Четвёртого. Нужно было следовать плану — даже если планы всегда заканчивались грандиозным провалом. — Ты хотел Зеницы. Забирай. — Терон поставил два шара на землю и перекатил их к Азгорону… Корр притянул Зеницу Льда и шар, лежавший рядом с телом Лами, со свистом помчался к тому, кто взывал к ней. Азгорон повернулся и сильнее сжал горло Корра. — Так и быть. Отпускаю. — Сказал он, бросив брата Терона в пропасть. — Не тут то было, сукин сын! — Терон метнул копьё, от которого Азгорон с лёгкостью увернулся. Но когда он поднял две Зеницы, в спину ему ударило Весло Валихара, что Корр метнул во врага. Зеница Льда, попав в руки Корра, подняла ледяную пластину, удержав Мейстланда от падения. Терон же, когда Азгорон заверещал, притянул потоком воздуха копьё к себе, и, перехватив его за лезвие, вынул их тела Лорда Тьмы, ловко раскрутив оружие, приготовившись снести голову проклятого предателя. Но Азгорон извернулся, он помчался на Терона и, ухватив его за грудки, спрыгнул вниз, со скалы. Корр никогда так не кричал. Он помчался вслед за братом на ледяном потоке, будто на волне из живой воды. Терон и Азгорон продолжали бить друг друга в воздухе, и когда Терон вытянул руку, Корр попытался схватить брата, но вместо этого, попал в ловушку. Азгорон выхватил Весло Валихара и обернувшись туманом, закрутился в воздухе и ударил по кругу, нанеся страшную рану Корру. *** Терон ненавидел падать. Но ещё больше он ненавидел раны. Когда кровь Корра брызнула на его лицу, руки Терона загорелись синим огнём. Живот, будто разорванный, горел от боли, но дело нужно было завершить. Вокруг творился хаос. Земля над ними обрушилась на несколько лиг, погребя под собой орду ир-меров. Открыв чистое, ночное небо. Приземлившись в воду, Терон направил его поток под себя и вылетел из воды как стрела. Азгорон медленно сходил с неба, будто бог, освободившийся из темницы. Зеницы Метались от него к Терону и когда Терона взревел, будто монстр, все три шара выстроились за его спиной. Белое пламя вырвалось из Зеницы Огня. Лёд сковал ноги Азгорона, а Земля обрушила на сотню камней. Но когда поток магического воздуха вырвал из рук Лорда Тьмы, Терон подлетел к нему, вонзая лезвие прям в сердце Первого-из-Предателей. Азгорон лишь усмехнулся, закованный огнём, льдом и землёй. — Этим меня не убьёшь. — Терону было плевать, он бил по лицу кастетами, но раны стремительно заживали, а магические оковы слабели. Тогда Терон почувствовал кровь на лезвии Весла. Она просила, молила, будучи взбудораженной. Молила Терон ударить ещё раз. На этот раз лезвием из красной воды. Терон послушал и ухватив нить магии, что повелевала водой, он выстроил всю кровь на себе, Азгороне и Корре так, чтобы поток образовал второе лезвие на конце Весла Валихара. — Это тебе за моего отца, за дядю и за мой глаз! — Терон вновь вонзил оружие в тело врага. На этот раз магическим лезвием. Азгорон замолчал. До этого он хохотал, его глаза горели красным огнём, а всё лицо стало похоже на огненную геенну. Вместо глаз — угли, вместо рта — горящая пропасть. Но когда лезвие из крови проткнуло сердце Азгорона. Терон наконец-то улыбнулся. Он победил. Они победил! Он и Корр победили! Корр…. Брат… — КОРР! — Терон подбежал к брату и положил его голову на свои колени. — Держись, я тебя подлатаю. — Только он хотел взять рог, как Корр ухватил его за руку, положил её на свой кровавый лоб. Терон со слезами взглянул на рану брата. Большой порез, из которого сочилась кровь, и были видный все внутренности. — Терон…. — Корр сплюнул кровавую слюну. — Это не честно. Я родился раньше, Корр. Я родился раньше! На семь минут! Я должен был умереть первым. Я ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ ПЕРВЫМ! — Терон смотрел на брата, чьи глаза устремились в небо, там, высоко, мир менялся. — Звёзды. Они движутся. Терон — С трудом подняв руку, Корр указал на покров из ночных звёзд, что взаправду двигались, словно само мироздание пришло в движение. — Терон. Прости меня за всё. Я хотел быть таким же как ты. Но я поздно понял, что был твоим близнецом, ха! Терон, ты должен жить. Должен. Ты героя. Не я. — Корр дотронулся кровавой рукой до щеки брата. — Я люблю тебя, брат. — — Мы победили, Корр. Корр? Братец, не умирай. — Терон пропел в рог. Ничего. Корр был холоден. Бледен. Глаза его смотрели на брата, но теперь безжизненно, без огня и радости, без боли и страха. Терон остался один. Совсем один. С Корром ушла часть его жизни. Его души. Терон уже был мёртв, это просто оболочка продолжала страдать. Тяжело. Тяжело смотреть на того, кто не должен был умирать. Терон был старше. Он первый родился, первый заплакал, когда воздух прорезал лёгкие. Он должен был умереть самым первым. Корр мог ещё жить и жить. Мать с сестрой не переживут этого. Эрвина никогда не простит Терона, так же, как и Селена. Терон смотрел на то, как движутся звёзды. Потом смотрел на брата и тихо плакал. Он устал. Одно движение ножа и он там, подле брата! Всего-то нужно было закончить это распроклятую жизнь. Нет. Только не так. Только не от своего ножа. Пусть это будет меч. Расколотый и вновь перекованный. — Это всё треклятые пророчества виноваты — говорил он, убаюкивая тело брата. — Это всё Айдан виноват. –