Игрушка для убийцы

Девушка отшагнула от небольшой круглой платформы, оснащённой ярким искусственным светом, что выгодно подчёркивал эпичность её торжественно законченного проекта. Нужно сказать, сложнейшего проекта, на создание которого ушло много времени и ещё больше средств, причём и материальных, и духовных. Теперь она могла с нескрываемой гордостью восторженно глядеть на новенькую сияющую броню Чумного доктора. Чёрный костюм из двойного слоя кевлара со вставками серой брони на груди, руках и коленях был надёжной, почти сто процентной защитой от возможных ранений, а встроенные огнёметы и дополнительные бомбы на поясе — идеальные орудия преступления или же правосудия — в подробности Аня не вникала. Да и зачем? Ей за это неплохо так заплатили и, быть может наградят ещё несколькими премиями, а потом порадуют повышением. Девчонке-карьеристке больше ничего и не надо, так что дальнейшее предназначение готового костюма её мало волновало, пусть хоть косплей-фотосессии устраивают, хоть государственный переворот — не-важ-но. — Не слишком ли пафосно? — ломаный нидерландский жутко резал слух. Девушка мельком взглянула на подошедшего коллегу, бросая в него искры негодования. — Не будь таким наивным, Войцех, — она всплеснула руками, а затем демонстративно дёрнула длинный чёрный плащ. Тёмная плотная ткань почти сразу изящно вернулась в изначальное положение, блеском отражая свет. — В этом и задумка. Точнее прихоть. Не моя. Парень недовольно завертел головой. Может показаться странным, что когда-то эти двое сумели найти общий язык, ведь Анна и Войцех — полные противоположности. Он — скептик, зануда и в целом ведёт себя как престарелый дедок, повидавший все прелести жизни. Хотя, на минуточку, ему всего двадцать семь. Она же напротив — магнит для приключений, пускай и не очень удачных. Поляк зовёт её гиперактивной, хотя отчасти это ошибочное мнение. Просто их интересы не совпадают: он думает о том, как мирно спасти прогнившее человечество (при этом работая в оружейной фирме, логично, да), а она думает о собственной жизни и себе любимой. Но, несмотря ни на что, Войцех, будучи чистокровным славянином, был и остаётся для Ани единственным призрачным напоминанием о родине, которую вот уже семь лет назад ей пришлось покинуть. Да и, в целом, человек он хоть и вредный порой, но очень терпеливый. Всё просто. — К нему ещё маска идёт, смотри, — Аня достала из встроенной полки желтоватую воронью маску и горделиво повертела её в руках. — Ещё больше пафоса. Зацени! Она примерила маску, издав что-то похожее на устрашающий хрип, на что скептичный поляк лишь показательно закатил глаза и шумно вздохнул, не оценив «жуткого» образа подруги. — Представить не могу, что за чудак это заказал, — задумчиво произнёс парень, с тонким презрением глядя на творение. — Этот «чудак» отвалил за мой проект столько бабок, сколько ты за всю жизнь в руках не держал. И не подержишь даже, — усмехнулась девушка, стирая и в помине не существующие пылинки с брони. В ответ послышалось тягучее молчание, а за ним вкрадчивое, неуверенное, но полное детской обиды: — Не твой проект. По крайне мере, идея не твоя... Аня снова прыснула и равнодушно улыбнулась. К таким репликам ей не привыкать: здесь каждый второй норовит подорвать её репутацию, но молодой изобретательнице всё равно. «Талант не вытравить ядовитыми речами завистников» — так говорил её наставник. — Общая идея — задумка питерского бизнесмена, а всё остальное — дело моих золотых ручек, — широко улыбнулась шатенка, обнажая ряд белоснежных зубов. — Скромности у тебя хоть отбавляй, — заметил подостывший Войцех. — И с тобой могу поделиться, если надо, — хмыкнула девушка. — И вообще, я не об этом хотела сказать... На этой сногсшибательной разработке мои сюрпризы не заканчиваются! Аня засияла, задорно уперев «руки в боки». По её гиперэмоциональному взгляду проницательный поляк сразу почуял что-то неладное, что сама девушка гордо зовёт «сюрпризом». — Босс возложил на меня ответственность за транспортировку костюма! — в её голосе было столько искренней радости, что ею можно было оглушить в радиусе двух километров. — Я наконец-то хотя бы проездом побываю в Санкт-Петербурге... Поверить только. Войцех её счастья не разделил. Скорее, напротив — стал ещё более мрачным, задумчивым взором выводя круги по полу. — Тебе стоит отказаться, — коротко, но уверенно произнёс он. Девушка едва ли подавила в себе желание неоправданно сгрубить. Мысль о предстоящем маленьком путешествии помогла ей справиться с нарастающим негодованием. — Ни за что. Я не опущу такой шанс, — твёрдо заявила она, сложив руки на груди. — Я мельком увижу Питер, подышу родным воздухом. И, так уж и быть, специально для тебя возьму автограф у того «чудака». — Тебе не кажется это странным? — возмущённо начал парень, когда в его тёмных глазах заметался едва уловимый страх и горсть сомнения. — Для транспортировки есть отдельная команда специально обученных людей. Ею никогда не занимались штатные сотрудники... А теперь вдруг... — Ну хватит, — резко прервала его шатенка. — Зануда. Между друзьями повисла неловкая тишина, но в лаборатории привычно шумели сотрудники, непрерывно пищала техника. — Завтра вечером самолёт с грузом вылетает. И я тоже, — выдержав паузу, продолжила Аня. — В России я буду не дольше суток. Отслежу сохранность костюма, объясню заказчику нюансы его использования, посмотрю родной город и вернусь за своей заслуженной премией. А ты, — она подошла к другу, тыкнув в его плечо указательным пальцем. — Оставайся тухнуть в четырёх стенах со званием «работящей шестёрки». Дубровская говорила это лёгко и непринуждённо, словно слова здесь не значат ничего. Но Войцех суть уловил и принял всё близко к сердцу. Его взгляд поник, хоть и парень пытался не показывать это. Аня, конечно, заметила, но предпринимать ничего не стала. На правду ведь не обижаются.

***

На улице уже стемнело. В ночной мгле, где-то в дали, тысячами маленьких огней мерцал затихающий Амстердам. Аня поправила свисающий на одном плече рюкзак с нужными вещами, и плотнее укуталась в кожанку. Осенний ветер был особенно неприятным, холодным и пронизывающим до самых костей. — Осторожнее! — крикнула она, глядя за тем, как безалаберно погружают такой ценный товар. — Не дрова несёте. На её возмущения мрачные громилы ответили молчанием и короткими, но до жути недовольными взглядами. «И это есть «специально обученные люди»?» — пронеслось в голове девушки. И действительно, элитные сотрудники больше походили на обычных грузчиков, не обремененными нормально функционирующим мозгом. Или как иначе объяснить их безответственность по отношению к проекту на миллионы долларов? К счастью, моральная пытка закончилась скоро, и уже через двадцать минут Дубровская усаживалась в самолёт, попутно проверяя, не повреждена ли где-либо упаковка брони. Каким-то чудом на ней не было ни царапинки. План перелёта был относительно прост: до российской границы они добираются на частном самолёте, потом пересаживаются на служебный вертолёт, и уже в пригороде Питера переходят на фургон. По сравнению с другими методами транспортировки — этот был максимально упрощён: никаких сложных схем, запасных путей и прочего. Аню, конечно же, этот факт радовал, и не смущало её то, что в общем дорога займёт чуть больше одиннадцати часов. Куда важнее девушке было выбраться наконец из лаборатории, немножко отвлечься и вновь увидеть мир. Последнее время она и света-то дневного не видела, чего уж там... мир. Первое время перелёта она не сводила глаз с упакованного костюма, будто боясь, что если она на секунду закроет глаза, он исчезнет вместе с её мечтами о деньгах и славе. Но умиротворяющая тишина в салоне и лёгкая, подкрадывающаяся усталость дали о себе и знать, и уже через пару часов Дубровская провалилась в безмятежный сон. Разбудил её огромный мужик с сияющий в полутьме лысиной, огромными широкими плечами и маленькими злобными глазами. Конечно, нежности от него ожидать не стоило, но и банальной вежливости изъявить он тоже не соизволил. А вместо этого он грубо схватил девушку за плечо и беспринципно потрепал её, выгоняя из неё остатки сна. Аня широко раскрыла глаза, но быстро опомнилась и тут же отправилась к выходу. Затем моральные пытки в нидерландском аэропорту повторились. Сотрудники теперь уже перегрузили костюм со всеми его составляющими из самолёта в небольшой чёрный вертолёт и вновь отправились в путь. Аня спать не стала, хотя и очень хотелось. Время этого перелёта прошло гораздо быстрее. Пару часов — и вертолёт приземлился на каком-то заброшенном поле, вдали которого виднелась густая лесополоса, а на другой стороне — город. Дубровская размяла конечности, вступив на сухую землю, и посмотрела в ночное небо, тёмное, но удивительно чистое. Оно было усыпано сотней тысяч маленький мерцающих звёзд и молодым тусклым месяцем. Аня нахмурилась, потерев виски. За время перелёта, она осознала, что не готова была к такому путешествию физически. Усталость растекалась по телу, голова болела, а на глаза неприятно давил мрак. На мгновенье девушке показалось, что сумрак в этом мире теперь царит круглые сутки: улетела ночью, прилетела тоже ночью. Остался последний шаг на пути к цели, самый сложный и ответственный. Нужно успеть до рассвета. Погрузив всё в небольшой неприметный фургон, отряд снова отправился в дорогу. Путь до города, а именно до башни Разумовского, занял чуть больше двух часов. Солнце ещё не подавало намёков на скорый рассвет, а значит «хольты» успели. Дубровская поправила каштановые волосы, оценивающе посмотрела в зеркальце и только тогда вышла из машины. Всё-таки придётся встретиться с влиятельным человеком, да ещё и в культурной столице страны. Хотелось бы выглядеть подобающе. Хотя бы попытаться. Ночной питерский воздух был влажным и холодным, пахло свежестью и сырым асфальтом. И как назло моросил мелкий противный дождик. Девушка зевнула, озираясь по сторонам. Они должны были подъехать к чёрному входу башни, но Ане казалось, что они где-то просчитались и прибыли не туда. Из-за окружающих высоток здесь было темно, и свет уличных фонарей едва ли попадал сюда. Лишь некоторые его блики спокойно отражались в лужах. — Посмотрите координаты, — Дубровская обратилась к молчаливым нидерландским коллегам. — Такое чувство, что мы облажались. Но едва ли один из сотрудников «Holt International» потянулся к рабочему планшету, повсюду резко включился ослепляющий свет. Аня зажмурилась, прикрыв предплечьем глаза. Позади она услышала звук одновременно снимающихся затворов и тут посмотрела вперёд, с трудом привыкнув к свету. У тёмного входа их уже ожидал некто. Девушка прищурилась, вглядываясь в силуэт мужчины, а затем моментально дала охране команду опустить оружие. Незнакомец наконец вышел из мрака, показав своё лицо. Дубровская вытянулась по струнке, расправив осунувшиеся плечи, и любезно улыбнулась — ровно так, как её учили. — Наконец-то, — недовольно протянул парень. — Я уже заждался вас. Когда холодный свет включённых фонарей полностью его осветил, девушка могла рассмотреть внешность заказчика. Совсем молодой высокий и плечистый парень с ярко-рыжим карэ с вызовом и пафосом глядел на прибывших гостей. Ане на мгновенье стало не по себе от его сурового тяжёлого взгляда, пронизывающего насквозь словно острое копьё, и неуместной ядовитой ухмылкой. «Если бы зло было человеком, то оно выглядело бы определённо так» — вихрем пронеслось в её голове. — Сергей Разумовский, верно? — подавив ком в горле, произнесла Дубровская. Рыжеволосый сделал несколько уверенных шагов к изобретательнице и, угрожающе нависнув, оценивающе осмотрел её. Она нервно взглотнула и подняла голову, встречаясь взглядом с жёлтыми хищными глазами. «Если это линзы, то уж точно не самого удачного цвета...» — Чего замерли? Работаем, — не без грубости прикрикнул Сергей, обращаясь к остальным. Даже рослые вооружённые мужланы, словно по команде «фас», моментально засуетились вокруг фургона, вызволяя из него несколько коробок. Этот рыжий паренёк явно был «не из простых». Можно было догадаться ещё с момента поступления его заказа, но тогда Ане было как-то не до этого. А зря... Неприятное слизкое чувство, схожее с леденящим страхом, окутало девушку с такой силой, что ей даже показалось, будто она давно уже не дышит. Находиться рядом с этой хуманизацией зла было невыносимо, и Дубровская, набравшись смелости, плавно отшагнула от Разумовского. Она уже не смотрела на него, но могла поклясться, что он ехидно усмехнулся. Его жуткие глаза напоминали ей взгляд хищной птицы. Совершенно точно — голодный взгляд мерцающий во мраке. Аня уже дважды вспомнила, как назвал странного заказчика Войцех — «Чудак». И вот теперь девушка могла сказать, что это прозвище имеет смысл быть. Дальше погрузка проходила в тишине. Костюм был доставлен в целости и сохранности прямиком в офис Сергея. Сама же Аня внутрь заходить не хотела из собственных соображений: мол, на улице дышится легче, и плевать, что здесь всё ещё моросит дождь. Но Разумовский настоял, а правило «слово клиента — закон» никто не отменял, и ей пришлось подняться в его «скромный» обитель. — Свободны, — холодно бросил он, кивнув мужчинам. Под прицелом пристального взгляда Птицы, Аня и не подумала двинуться с места: всем нутром поняла, что ей ещё придётся потерпеть этого душнилу. Разумовский присел над раскрытыми коробками. Его рука с особой, не свойственной ему нежностью, коснулась гладкой холодной поверхности костюма. На лице Птицы мелькнула довольная улыбка. Дубровская же продолжала стоять смирно, лишь наблюдая за тем, как довольствуется её трудом этот парень со взглядом больного маньячины. Ей показалось, что он уже забыл о её присутствии, поэтому она решила деликатно напомнить ему. — В инструкции об эксплуатации нуждаетесь? — Дубровская попыталась натянуть на лицо вежливую улыбку, но вышло отвратительно. — Если пожелаете, я могу рассказать все подробности строения новейшей брони и тонкости использования. Птица плавно поднялся на ноги, вытянувшись в полный рост, и снова сверкнул жёлтыми глазами сквозь выпавшие на лицо рыжие пряди. Ничего хорошего это не предвещало. — Расскажешь, если пожелаю, — он томно растягивал каждое слово, и так медленно приближался к девушке. — Всё сделаешь, что я пожелаю... У нас же теперь так много времени, правда? Разумовский подошёл вплотную к Ане, пока на лице его сияла всё та же жуткая полуулыбка. Своим напряжением он вновь перекрыл ей доступ к кислороду. Она нервно дёрнула уголком губ и, не забывая о банальной вежливости к своим заказчикам, уверенно произнесла: — К сожалению, моё время пребывания здесь крайне ограничено, — Дубровская ритмично постукивала подушечками пальцев по бедру. — Буквально через несколько минут я буду вынуждена покинуть Ваше распоряжение. Сергей глухо рассмеялся. Его низкий грубый смех эхом разнёсся по комнате, ударяясь о серые стены. У Ани стадо бешеных мурашек пробежало по всему телу: с головы до пят и обратно. «Он точно псих какой-то. Больной. Нужно скорее сваливать отсюда» — твердил внутренний голос, и девушка была с ним как никогда согласна. А вот Птица был против. — Глупенькая, — наконец прервав свой истерический смех, сказал рыжеволосый. — Ты теперь здесь ровно настолько, сколько прикажу тебя я... Анна встрепенулась, широко раскрытыми глазами глядя на парня. Он оставался спокойным, словно заранее предугадал её реакцию. Его это, кажется, даже забавляло. А её — пугало. Да пугало так сильно, что сердце забилось в разы сильнее. Оно, обливаясь кровью, норовилось болезненно пробить грудной клетку. Дубровская встала в ступор. Сергей говорил загадками, это раздражало и ещё больше пугало. Она запуталась в его сетях из колючей проволоки, застряла прочно. — Извините, я не понимаю, о чём Вы, — с трудом выдавила из себя Аня. — Мне пора идти. Служебная машина ждёт меня у входа. Она дёрнулась к выходу, боясь, что Птица остановит её. Но он не двинулся с места, только лишь склонил голову в бок и также криво усмехнулся. — Машина? — наигранно удивлённо начал он, заставив Дубровскую остановиться в метре от открытых дверей. — Это та, которая сейчас уезжает? Аня потеряла дар речи. Дверь автоматически закрылась перед ней, едва ли она успела опомниться. Шатенка рывком подлетела к окну. Холодный свет уже погас, и лишь жёлтые фары уезжающего внизу фургона прощально осветили путь. Испуганный взгляд голубых глаз зацепился за стремительно удаляющуюся машину, на которой она должна была уехать из этого дурдома. Вспотевшие женские ладони коснулись идеально чистого стекла панорамного окна, а затем правая ладонь сжалась в маленький кулак, которым Аня беспощадно принялась колотить крепкое стекло. — Куда же вы, идиоты! — хрипло крикнула она. — Остановитесь, прошу... Она ругалась на нидерландском, потом перешла на родной русский. Но её никто не слышал. И не услышал бы, даже если очень сильно захотел. Разумовский всё это время стоял позади, оперевшись на спинку дивана. Его руки были расслабленно скрещены на груди, прищурый взгляд сверлил дыру в подрагивающей от нервов девичьей спине, а губы растянуты в безмятежной лёгкой улыбке. Он наслаждался представлением, забавлялся, потому что знал историю наперёд. Всё идёт так, как он хотел, словно весь этот мир пляшет под его дудку. — Этого не может быть... — она отрицающе закачала головой, через плечо взглянув на Птицу. — Это какая-то ошибка! — Вроде взрослая девчонка, а договоры внимательно читать так и не научилась, — Сергей продолжал открыто насмехаться над девушкой. Она вдруг замерла, перебирая возможные варианты проблемы. Ничего разумного в мыслях не было, только эмоциональные всплески от нарастающего страха. — Твои «друзья» спокойно поехали домой тратить заработанные на тебе деньги, — хмыкнул Разумовский, стремительно приближаясь к девушке. — А ты отныне — моя собственность. Аня в панике замотала головой, сильнее прижимаясь спиной к холодному окну: бежать некуда. Всё нутро покрылось толстым слоем животного ужаса, а мозг упрямо отказывался верить в происходящее. Она дрожала так сильно, что стремительно теряла контроль над своим телом, превращаясь в тряпичную куклу. — Это розыгрыш такой... — Дубровская нервно усмехнулась. — Глупая шутка, да? Отрицание. Вот она, первая стадия принятия неизбежного. Аня как в бреду смотрела на Птицу с наивной надеждой, пытаясь уловить в его взгляде хоть что-то, за что можно зацепиться. Но натыкалась там лишь на холодное равнодушие. — Ах, да... Вам, слабым марионеткам, заложниками системы, всегда трудно принять суровую реальность. Вы строите себе сахарные иллюзии, которые тут же таят на глазах. Это так глупо, — обыденно проговорил Разумовский, нависнув над дрожащей девушкой. — Тебя продали как ненужную игрушку. Детальку к бронированному костюму. Это было очень просто, никого не пришлось уговаривать: достаточно было бросить увесистый белый конвертик, и твой босс уже готов был отдать тебя с праздничным бантиком на шее. Прими это. Дубровская судорожно глотала воздух ртом, но этого было недостаточно, чтобы прийти в себя. В голубых глазах застыл немой ужас, в след за моральной силой её стала покидать и физическая. Девушка безвольно начала оседать на пол, медленно скатываясь по стеклу. Но Сергей не дал ей упасть, силой хватая за тонкую шею. Его грубые пальцы впивались в нежную кожу, сдавливая под желваками, он заставил Аню подняться и посмотреть в его глаза, полные презрения. Птица не терпит людской слабости. – Добро пожаловать в мой новый мир. Его слова словно опасный яд — отравляли. В глазах девушки зарябили солёные слёзы, дышать стало ещё труднее. Разумовский злобно улыбнулся и разжал хватку, наблюдая за тем, как ослабевшая Аня всё же бессильно скатывается вниз. В её голове — пустота, но в надорванном сердце — невыносимая боль. Не верь ему. Не верь ему. Не верь. Внутренний голос всё ещё кричал, пытаясь обмануть сознание. Напрасно. За окном светало. Над тихим Петербургом поднимался рассвет. Ночь, наконец, отступила.