Последняя сигарета

Антон не знал, сколько прошло времени с того момента, как он переступил порог кабинета флюорографии, но он уже всей душой проклинал свои ноги за то, что они завели его сюда. Он никак не мог понять, почему ему нужно было каждые 3 минуты менять своё положение перед этим странным подсвеченным аппаратом, вдобавок ещё и подозрительно гудящим. Не то, чтобы это описание как-либо смущало парня, но поскорее выйти отсюда ему очень хотелось. В кабинете было прохладно, и оголённый торс парня периодически вздрагивал, покрываясь тонкими рядами мурашек. — Всё, Шастун, мы закончили, — задумчиво рассматривая какие-то документы на своём столе, сказал Павел Алексеевич — врач, делавший Антону флюорографию — Завтра отдам результаты твоему лечащему врачу, он уже там сам всё посмотрит. А сейчас можешь идти. Наскоро натянув на себя широкую футболку и не забыв попрощаться с Добровольским, шатен выскочил из кабинета, облегчённо вздыхая. Антон ненавидел всё, что длилось дольше 10 минут, не считая что-то приятное или нравящееся ему. Процедуры, а именно только что завершившаяся одна из них, уж точно не входила в последние две группы. Шастун делал широкие нецеленаправленные шаги, уже на ходу продумывая свой дальнейший путь. Больничные стены в этом сером коридоре неприятно давили на Антона. Ему хотелось поскорее уйти, сбежать из этого места, туда, где не будет запаха медикаментов, медицинских халатов и остальной больничной дребедени. Но он не мог. Ему не позволят. Возвращаться в палату особого желания тоже не было, так что выбор парня пал на прогулку по остальным этажам, в надежде, что атмосфера там окажется лучше, чем здесь. С внимательностью оглядев едва заметные в этом тёмном коридоре стены, Антон увидел приоткрытую дверь, откуда еле-еле просачивались тонкие лучики света. — О дааа, лестница, — парень вышел на лестничную клетку, довольно улыбаясь своей находке. Но стоило ему переступить за порог двери, как его тут же ослепила горящая под потолком лампочка, заставившая прикрыть зелёные глаза рукавом толстовки. Мягкая ткань прошлась вдоль и поперёк лица, оставляя на нём розовеющие и едва заметные полоски. Антон не рассчитал, что в том коридоре освещения было заметно меньше, из-за чего и был «наказан» ослеплением. — Глазааа, ну ёб твою… — Встал посреди дороги, да ещё и маты кроет, безобразие какое! — из-за спины Антона послышался грозный женский голос, который показался очень знакомым — Проходи давай, ты же тут не один у нас на всю больницу. За считанные миллисекунды приняв решение не оборачиваться, шатен одним рывком проскочил через 4 ступени лестницы и, не сбавляя темпа, помчался вверх, оставляя за собой лишь тонкий аромат ванили. Да, он немного испугался, и рванул с места лишь из-за неожиданности, но останавливаться было бы глупо. Антон не услышал дальнейших слов Ляйсан Альбертовны, которая, чуть не уронив все свои документы, попыталась крикнуть вслед: — Шастун, стой! Не беги, тебе строго противопоказано.! Добираясь уже до пятого этажа больницы, Антон стал плавно сбавлять скорость, входя в ярко освещённый коридор, как победитель. Но мимолётная и бессмысленная радость быстро сменилась реальным страхом, когда глаза Шастуна заволокло тёмной пеленой, и что-то стало больно биться о рёбра. Парень свалился на ближайшую лавку и тут же схватился за грудь в попытках восстановить дыхание и сердцебиение, что не удавалось сделать совсем, как бы он не пытался. Лёгким катастрофически не хватало воздуха, а каждая попытка вдохнуть причиняла шатену острую боль. Сердце безудержно колотилось, что также отдавалось неприятными ощущениями в груди. Антон стал издавать непонятные хрипы. — Ты что творишь, ублюдок?! Отброшенные в сторону руки, пронзительный крик и звон пощёчины. Туман с глаз Антона тут же сошёл, открывая ему взор на всё, что происходило на данный момент вокруг, а именно, на кого. На другой половине лавки, поджав под себя босые ноги, сидела девушка лет 16. Теребя в руках длинные русые волосы, она всем своим видом старалась показать злость и недовольство, которое она испытывала на тот момент. И, возможно, получилось бы даже неплохо, если бы Антон не заметил её тонкие, чуть дрожащие пальцы. Он явно её напугал, и ей было некомфортно. — Разве…можно лапать незнакомых тебе девушек? Видимо, парень схватился не за ту грудь. Как иронично. Ритм сердца, как и дыхание, постепенно пришли в норму, и Антон тут же впустил такой желанный поток воздуха в пропитанные ноющей болью лёгкие, от чего из парня вырвался непроизвольный стон. Облегчение нахлынуло тёплой волной, расслабляя тело парня. — Бляяяять, слушай, извини, — наконец-то выдавил из себя шатен, выравнивая осанку и переводя взгляд на соседку — Я… — Ох, ну да, — вдруг воскликнула девушка, не позволив Антону продолжить — Ты сейчас скажешь, что это всё мужские инстинкты, что я тебя спровоцировала своим внешним видом, поведением или вообще движением волоса на моей голове. Кто ж вас знает? Вы любым способом готовы себя оправдать, лишь бы ответственность не нести. Во всём девушки всегда виноваты, во всех ваших проблемах, во всех неудачах — во всём. Она замолчала, уведя глаза куда-то вправо. Казалось, что они мгновенно потухли, оставив после себя лишь тусклую радужку и чуть опущенные веки с густой линией ресниц. Теперь вместе с пальцами, собранными в кулак, дрожали и они. — Эй, я ж случайно, ты не провоцировала меня ни коим образом, — парень не понял этого странного порыва, но ему стало неловко перед чуть ли не плачущей незнакомкой, хоть глубоко в душе он и признавал свою невиновность — У меня просто голова жутко закружилась, да и дыхание…сбилось, в общем. Ты извини меня, я правда не хотел как-то тебя задеть, во всех смыслах. — Ну да, верю, — саркастически произнесла девушка, быстро вытерев с щеки горячую слезу — Конечно, ты не хотел… Не составляло большого труда понять, что действия Антона воскресили в девичьей голове не самые, далеко не самые лучшие воспоминания. Но он ведь не мог знать, да и сделать в тот момент ничего особо не мог, кроме как пытаться начать дышать. И, блин, почему вокруг Шастуна постоянно разворачивается какая-то драма? Вернее, её разворачивают буквально из ничего. — Я… могу тебе чем-то помочь? — неуверенно спросил парень, склоняя голову так, чтобы видеть лицо незнакомки. — Только тем, что свалишь от меня подальше. — А я не хочу валить, я вообще только пришёл. — Ну и идиот, — буркнула девушка, вновь смахивая уже какую по счёту слезинку. — Да перестань, ну ты чего? Я так сильно тебя обидел? — Да, сильно! — с ноткой истерики в голосе заявила она, ещё плотнее прижимаясь к стене и перебирая низ длинной белой футболки между пальцами — И я не хочу с тобой разговаривать, ты вообщ… Зелёный и коричневый взгляды столкнулись всего на несколько секунд, как будто обмениваясь мыслями при помощи телекинеза, что примерно это и значило. Антон извинялся своими собственными глазами, отображая в них всё, что только было нужно — сожаление, стыд, сочувствие, поддержку, и полную неизвестность. — Я ещё раз прошу прощения, потому что схватил тебя абсолютно случайно, не зная, что это тебя так сильно заденет, — практически шёпотом проговорил Антон, не отводя своих глаз от покрасневших от слёз глаз напротив — Я готов сейчас сделать всё, чтобы ты не плакала из-за меня-идиота. Только не плачь. Не нужно. Девушка застыла, не смея пошевелить даже рукой, а Антон в свою очередь терпеливо ждал её дальнейших слов. По бледной щеке снова попыталась скользнуть солёная капля. Шастун уж было протянул руку, чтобы избавиться от неё, но внезапно, девушка вздрогнула и отшатнулась, будто выйдя из транса. — Меня Ира зовут. И хорошо, я не буду плакать, только…не прикасайся ко мне, ладно? Мне неприятно. И говорить о моей реакции не будем, тебе это знать запрещено. Парень неспеша кивнул, тоже отстранившись от соседки на небольшое расстояние. — А я Антон, будем с тобой знакомы. — Ага, — Ира привстала с лавочки, поправляя футболку, доходящую ей чуть ли не до колен, а затем села обратно, обхватив свои ноги с обеих сторон. Только сейчас Шастун обратил внимание на то, насколько части тела девушки худые. Руки представляли из себя две тонкие «палки» с чуть более широкой кистью и запястьем. Голени и бёдра были накрыты самой Ирой её же футболкой, но из-за яркого освещения в коридоре их очертания были уж слишком хорошо видны. Увидев недоумевающий взгляд Антона на себе, девушка невольно поёжилась. — Да, я анорексичка, правильно думаешь. Из-за этого тут и лежу уже третью неделю, всё никак не выпустят меня. — А ты думаешь, что всё тут так быстро? — задался вопросом парень, закидывая руки за голову и прислоняя их к прохладной стене — Многие месяцами тут находятся и, поверь, иногда речь идёт ни о двух и даже ни о трёх. Ира издала прерывистый вздох, а затем точно так же выдохнула, под тяжестью век закрыв глаза. — Я знаю, что это не так скоро, как хотелось бы, но ведь нет никакого смысла меня тут держать. Сделать-то с моим случаем мало что можно. Сглотнув, Ира продолжила: — Сюда меня привезла скорая, когда я в очередной раз упала в голодный обморок. Мама, уже заколебавшаяся обращать на прошлые подобные случаи внимание, просто проигнорировала его. Но этот раз был особенным, ведь я не очнулась ни через два часа, ни через пять. Мама вызвала скорую помощь, и вот — я оклемалась в палате под капельницей, в окружении нескольких врачей и серьёзной родительницы. — Но…почему твоя мать не делала ничего, чтобы помочь тебе после прошлых обмороков? — Антон ошарашенно глядел на девушку с полным отсутствием эмоций на холодном лице. — Она пыталась образумить меня. Говорила, что я доведу себя до гроба, пыталась впихнуть в меня еду, но та тут же возвращалась из меня обратно, только в совершенно другом обличии. По врачам мы не ходили, потому что я ни в какую не соглашалась. Да, я и сама понимала, что вот так вот быстро и опасно худеть нельзя, но буллинг в школе меня доконал. А потом мама просто оставила меня наедине с моим РПП, болями в животе и прочими ужасными симптомами анорексии. Ну а что было дальше, я уже рассказала. Между двумя напряжёнными подростками повисла не менее напряжённая пауза. Каждый погрузился в свои тяжёлые мысли, и каждый думал о том, как быстро и не слишком болезненно для обоих продолжить этот странный разговор. — Это ужасно, мне так жаль, — Антон уже хотел заключить несчастную девушку в свои тёплые объятия, но тут же вспомнил о её многозначительной просьбе и остановился. Ира развернула голову в сторону неловко потирающего одной рукой другую парня и мимолётно оглядела его. — А ты тут как оказался? Давно уже лежишь? На лице парня появилась слабая, то ли улыбка, то ли усмешка. — Да я буквально пару часов назад приехал, да и вообще, я не местный, из Воронежа родом…ааа, ты чего? — Антон озадаченно уставился на Иру, глаза которой при упоминании Воронежа загорелись живым огоньком — Я что-то не то сказал? — Ты серьёзно из Воронежа? — почти что вскрикнула девушка, выпрямляя ноги и разворачиваясь в сторону Шастуна — Это мой родной город! Парень как ужаленный вскочил с лавки и с ещё более ошалевшим взглядом посмотрел на Иру. Девушка улыбалась во весь рот такой счастливой улыбкой, что при виде неё, кончики губ Антона тоже поползли вверх. — Охренеть можно, как мир всё-таки тесен… я в шоке вообще. — Да не говори! — Видишь, наверное, не зря я вот так сюда влетел — с тобой познакомился.

***

Время, которое Антон проводил, сидя с Ирой на лавке у лестницы, пролетало незаметно. Подростки обсудили абсолютно всё, что только было можно и нельзя, даже тему любимых игрушек затронули (а они, оказывается, были у каждого из них до сих пор). Несмотря на незадавшееся знакомство, ни Ира, ни Антон, дискомфорта при общении друг с другом не испытывали. Даже наоборот, вокруг ребят образовался какой-то круг уюта, видимый только им двоим. — Антон, ты можешь посмотреть, сколько там времени сейчас? — Ира потянулась и зевнула, прикрыв рот тонкими пальцами. — Да, сейчас, — кивнул парень, потянувшись к правому карману спортивных штанов и запустив в него пятерню. Затем, другая рука повторила ту же манипуляцию и с левым карманом. По спине пробежался рой мурашек. Телефон до сих пор лежал в палате. — Что такое? Ты чего? — заметив, как изменился в лице Шастун, спросила девушка с лёгким волнением в голосе. — Я телефон в палате оставил… — А, ну так это не беда, — махнула рукой Ира, вытягивая из-под своей безразмерной футболки смартфон с красным чехлом Apple. — Так, сейчас…ого, уже семь часов почти, представляешь? — охнула девушка, задумчиво глядя в светящийся экран. Теперь похолодела не только спина Антона, но и всё внутри него. — Ир, мне бежать нужно, — засуетился парень, поднимаясь с насиженного места и ойкая, отмечая, что ноги прилично затекли от долгого сидения на одном месте — Встретимся ещё, попозже, окей? — Да, хорошо, но… — хотела было начать Ира, но Антона уже и след простыл. Девушка пару раз огляделась, но никого рядом с собой так и не увидела. К тому моменту, Шастун уже мчался на четвёртый этаж. Достигнув его и, ни на чуть не останавливаясь, он побежал к своей палате, растягивая и увеличивая шаги всеми доступными способами. Антон влетел в палату и почти что врезался в стоящего на пороге Диму, случайно отпихнув его обратно в комнату, где горела лишь настольная лампа и небольшой светильник на стене. — Ты где был вообще? — возмущённым тоном задал вопрос Позов, поправляя слетевшие с носа очки — Уже и Арсений Сергеевич заходил, про тебя спрашивал, а ты не в палате. И вновь, сдавленная болью грудь не позволяла Антону что-либо сказать. Из его горла лишь доносились неясные хрипы и кашель, которые сразу же насторожили Диму. — Тоха, всё с тобой нормально?.. В ответ парень услышал только продолжительное «кхррххк», а затем, тело стремительно белеющего Шастуна с грохотом свалилось на пол. — Ёб твою мать, Антон! Ты что? — Бляяяять, — до этого момента совсем не заметный Серёжа спрыгнул с кровати, откинув продолжающий от чего-то мигать телефон, и за несколько шагов добрался до задыхающегося шатена — Ну что, добегался? А тебе говорили, что нельзя, идиот. Сквозь ту самую пелену на глазах, Шастун увидел и почувствовал, как Матвиенко крепко обхватывает его плечи и куда-то намеренно тащит. Продолжая кашлять и хрипеть, Антон попытался вырваться, но твёрдые руки соседа были против каких-либо движений. Ослабевшее тело парня почувствовало под собой что-то мягкое и шершавое, после чего, Антон отключился.