Дотянуться до мечты

      На запылённой грязной дороге яркой звёздочкой в тусклом свете фонаря переливались зелёные осколки бутылки.       Нищие сидели по углам и недовольно таращились на редких прохожих мутными глазами, умоляли подать им милостыню, а получив отказ, яростно выкрикивали проклятья вслед.       Казалось, самое неподходящее место для жизни маленького ребенка.       Однако из-за угла выскочила девчушка лет десяти с растрёпанными чёрными волосами и побежала вперёд по улице Подземного города. Старенькая кофта, чей цвет уже сложно было определить, и заплатанные штаны были ей явно велики.       По перепачканным щекам, ещё не утратившим детскую пухлость, катились слёзы. Левая нога то и дело подгибалась. Но девочка не всхлипывала, стараясь унять плач.       Нищие злобными глазками следили за ней.       Она дрожала. Горло и лёгкие после долгого бега невыносимо обжигало кислородом.       Из-за угла выскочил солдат в форме военной полиции. Девочка кинулась в подворотню, споткнувшись и едва не упав. Тут её ждал его напарник.       — Попалась, — прохрипел он, хватая её за шиворот и вытаскивая на свет.       Вид она имела глубоко несчастный. Её перепуганное личико было в крови. Штаны — все в заплатах. По кофте на плече растекалось алое пятно. Но у солдат на лицах не было ни капли сострадания. Они глумились над бедной девчонкой.       — А бегаешь ты быстрее своего дружка, — фыркнул один из солдат — тот, что был помоложе. Второй силился отдышаться. — Брысь! — кинул он попрошайкам и грубо схватил девочку за пробитое пулей плечо. Она вскрикнула и попыталась вырваться, но в плечо лишь сильнее впились пальцы.       — Жаль, что больно мелкая, — горестно вздохнул солдат, оглядывая несчастную. — Выросла бы красивой.       Девочка задрожала всем телом и вновь попыталась вырваться, но солдат ударил её по щеке и отшвырнул в стену ближайшего дома так, если бы она была тряпичной куклой.       Они загоготали.       Девочка заплакала и постаралась подняться, хватаясь за стену, но ноги подогнулись, и она рухнула обратно в грязь.       Дрожащие колени совсем её не слушались, а забраться на крышу и убежать по ней в тот момент было просто невозможно.       — Самое место тебе здесь! — хохотнул один из солдат и пнул девочку в рёбра.       Та, заскулив, подобно щенку, спозла ещё ниже.       — Так-так, хороши солдаты, нечего сказать, — проворчал грубоватый голос откуда-то сверху с издёвкой.       С крыши спрыгнул высокий мужчина в плаще, покрытом пятами крови, небрежно поигрывая в руках револьвером. Его лицо было скрыто тенью от шляпы.       — Уходи, мужик, малявку проучить надо, — рыкнул солдат и направил на него ружьё. В его глазах ясно читался испуг, на лице застыло недоумение. Кто посмел перечить солдату военпола?       Мужчина резко вскинул руку и выстрелил. Первый покачнулся и рухнул замертво. Второй солдат кинулся на него. Ружьё отлетело к ногам девочки, и она схватила его, крепко прижимая к себе, будто единственную соломинку к спасению.       Она во все глаза глядела на мужчину в плаще. Он смеялся над солдатом, издевался над ним и играл, как с собакой. Уходя от ударов кулаков и не позволяя выпустить пули из ружья, он уворачивался, но, видимо решив, что это больно скучно, схватил солдата за запястье, вывернул его в сторону. Пальцы разжались. Ружьё упало на землю. Мужчина ударил согнувшегося солдата коленом в грудь. Тот, задыхаясь, повалился на землю. Девочка зажмурилась, понимая, что сейчас произойдёт, но услышала ещё один голос:       — Неужели мы загнали в угол самого Кенни-Потрошителя?       Девочка открыла глаза. Чуть дальше по улице стояло несколько солдат военной полиции, однако уже без ружей.       — Поймали? — Кенни расхохотался. Он небрежно снял свою шляпу, открывая вытянутое лицо, чёрные волосы и живые глаза, надел на девочку и повернулся к ним.       — Взять его. Девчонку накажите, чтобы неповадно воровать было!       Пятеро солдат бросилось вперёд. Кенни подождал, когда они подберутся поближе, посмеиваясь, и отправил первого в грязь ударом кулака. Второй согнулся от нанесённой ножом раны, который Кенни выхватил из кармана. Третий рухнул, сражённый пулей. Четвёртый бросился к девочке, оставив главного соперника.       — Не подходи! — завизжала она и, не понимая, что творит, нажала на курок. Грянул выстрел. Солдат секунду постоял, изумлённо хлопая глазами, и упал рядом.       Кенни отвлёкся от пятого, сгрёб девочку в охапку и пронёсся мимо постанывающих солдат, спеша увести её, пока ей не навредили.       — Летти, ты чего здесь забыла? Этот район переполнен солдатами военпола! Эти королевские ищейки будут рады перерезать всех жителей этого места! — рыкнул он, когда остановился возле неприметного дома с покосившейся крышей, и вошёл в него.       Девочка оказалась в маленькой комнате. На скамейке в углу лежал нож. На его лезвии играли отблески пламени свечи. Кроме неё на столе было несколько бумаг и две пустых тарелки.       — Мне пришлось туда забежать. Мы с Луи воровали хлеб, нас поймали и… — Конец фразы потонул во всхлипе. Летти закрыла лицо испачканными руками и задрожала всем худеньким тельцем. Она плакала не по-детски, а совсем по-взрослому: задыхаясь от пережитого ужаса, давясь слезами. Девочка вновь и вновь видела эту картину: солдат вскидывает ружьё, Луи, до этого смеявшийся, падает на землю, нелепо взмахнув руками.       Кенни молча наблюдал за ней.       — Именно поэтому я и жалею, что у меня родился не сын, — заметил он. Летти замолкла и подняла на него глаза.       — Луи пристрелил тот солдат из военной полиции, который привёл подкрепление. Он и в меня стрелял, но задел лишь плечо, — подавив рыдание, произнесла она. — Он убил ребёнка за то, что тот воровал хлеб. Я взяла нож и готова была его убить, но не успела…       Кенни прищурился. В его глазах появился странный огонёк.       — До сих пор жалеешь, что у тебя не сын? Я лучше, чем просто сын. И если бы ты забрал меня к себе, то я смогла бы доказать тебе это, отец.       — Я бы забрал тебя, но ты слишком много плачешь, как и все женщины. К тому же, таскать за собой ещё и девчонку… — Он скривился, явно показывая, что эта идея внушает ему отвращение.       — Забери меня, умоляю! Я хочу жить с тобой, а не с матерью, которая из кожи вон лезет, чтобы понравиться очередному клиенту!       Кенни присел на корточки и взглянул в глаза Летти, отмечая про себя, что они ровно такого же цвета, как у него самого. Но другие — больше и чуть наивные.       Он взял дочь за здоровое плечо и встряхнул.       Летти с надеждой взглянула на него, ожидая, что отец её хотя бы приобнимет, но… он убрал ладонь.       — Леви! — выкрикнул мужчина.       В комнату вошёл худой мальчик с прищуренными глазами на несколько лет старше неё. Он, видимо, приходился роднёй и Кенни, и его дочери, ведь тоже унаследовал все черты, присущие их роду. Серые глаза, хмурые брови, острый подбородок.       — Обработай ей плечо, — приказал Кенни и скрылся за дверью, из-за которой только что вышел мальчик.       Леви молча взял со стола бутылочку со спиртом, тряпочку, бинты и сел рядом с девочкой на скамейку.       — Военная полиция? — тихо спросил он, уже перевязывая рану.       — Да. Давно ты тут?       — Мы здесь на неделю. Потом уйдём. Кенни говорит, что так военная полиция не сможет его поймать.       Они помолчали. Летти рассмотрела Леви. Выглядел он ничуть не лучше её — тощий, потрёпанный и уставший. На бледных щеках было несколько царапин, левая рука перебинтована.       Скрипнули половицы.       Кенни вернулся. Он постоял немного, внимательно глядя на детей, снял с шеи цепочку и надел на девочку.       — Леви, уходим прямо сейчас, — произнёс он. — Летти, иди домой.       Паренёк с непроницаемым лицом встал, побросал что-то со стола в сумку, стоявшую под скамейкой, взял нож и пошёл за Кенни, но обернулся и внимательно посмотрел на Летти.       — Может, свидимся, — хрипло заметил он и захлопнул дверь.

***

      Летти подскочила на кровати. Голова гудела, как после долгого бега. Всё тело била дрожь. Во рту чувствовался привкус крови. Она прокусила себе губу во сне.       Белые простыни в ночном сумраке больно резали только что открытые глаза. Женщина прикрыла их и откинула со лба чёрные волосы.       Она часто видела этот сон обрывками, но редко полностью.       Родиться в Подземном городе тогда казалось приговором. Да и семья у неё была не самая хорошая. Нет — ужасная. Мать — работница в борделе, иногда принимавшая наиболее богатых клиентов и на дому, отец — один из них, убийца, старший брат — вор.       Маленькая Летти тогда мечтала, чтобы однажды к ней пришёл далёкий родственник с земли и забрал её к себе. А она могла бы иногда навещать отца, чтобы он не скучал…       Женщина ударила кулаком по постели и тут же замерла, не желая разбудить Ханджи и Тесс.       Отец — самая больная тема. Когда ей было лет пять, она впервые с ним встретилась. Он повторно пришёл к её матери и заметил девчушку, которая старалась улизнуть на улицу. В поношенной одежде, перепуганная и уставшая, она выглядела намного старше своих лет. Однако так походила на него самого.       Летти унаследовала и отцовские серые глаза, и чёрные волосы, однако они не лежали у неё так же прямо, как у него. Особенно после сна.       Но Кенни никогда её не любил, как следовало бы. Ему, может быть, порой и было бы интересно прийти и обучить её навыкам ближнего боя, однако забота о ребёнке точно не для него. Он пару раз упоминал, что у него есть племянник, которого приходится таскать с собой, и даже обещал познакомить. Леви — так его зовут.       Да, это обещание он выполнил. Они встретились один раз. А больше она о нём ничего не слышала. Да и об отце тоже. В тот день он навсегда ушёл из её жизни. Цепочка — его единственный подарок. Она сохранила её. Означало ли это, что дочь имеет хоть какое-то место в жизни убийцы, или он хотел, чтобы ей так казалось?       Летти встала с кровати и оделась. Цепочку — она, похоже, была сделана из какого-то хорошего металла, потому что не потемнела со временем, — женщина спрятала под футболку.       Надев форму, она вышла на крыльцо.       Вдыхая морозный воздух, Летти позволила мыслям целиком заполнить её. Они метались между стенками черепа, но постепенно затихали, оставляя лишь лёгкую боль в висках.       Отвлечься её заставило какое-то шевеление. Кто-то бодрым шагом приближался к зданию штаба.       На плече дорожная сумка, одет в белую водолазку и мундир, подтянут и собран. В светлых волосах утопают первые лучи солнца. Эрвин.       Он подошёл ближе и улыбнулся женщине.       — Привет, как вы тут без меня?       Летти пожала плечами. Тогда она убежала от Эрвина слишком поспешно. Стоило объяснить всё. Он в тот момент взял её за плечо, так напомнив ей отца, который предал маленькую Летти.       — А сама как? — Она взглянула в добрые голубые глаза. Мешков под ними уже не было. Видимо, выспался. Мужчина сдвинул брови, внимательно глядя на неё саму и — Летти вздрогнула — потрепал её по чёрным волосам. — Так вот почему ты носила хвост. Слишком пушистые и объёмные? По-моему, тебе так больше идёт. Подстриглась?       — Да. Волосы лезут в лицо, когда я на УПМ. — Она отвела взгляд и прошептала: — Извини.       — Ты о том, что случилось несколько недель назад? Я ведь что-то не так сделал, почему извиняешься?       — Нет, — неожиданно резко произнесла Летти. Эрвин, готовившийся сказать что-то ещё, замер, позволяя ей говорить. — Нет, Эрвин, ты замечательный. — Она улыбнулась. Возможно, ей показалось, или это была игра света, но на скулах мужчины выступили розовые пятна. — Так, увы, сложилось, что единственный человек, которому я позволила приблизиться к себе настолько близко, предал меня. Я и… — Горло предательски сорвался. Как ей хотелось всё выплеснуть наружу! Рассказать ему обо всём, что гложет её, поделиться своими переживаниями. Ведь этот человек — первый, кто начал вызывать у неё невероятное доверие. Но они не так близки, чтобы он смог утешить её.       — Побоялась подпускать меня ещё ближе, да? — Эрвин улыбнулся, небрежно опустил сумку на пол и крепко обнял женщину. Летти удивлённо взглянула на него снизу вверх, чувствуя под ухом быстрые удары сердца. — Друзья? — Он отстранился и похлопал её по плечу.       — Друзья. — Летти слабо улыбнулась и сжала его запястье. — Спасибо, Эрвин, спасибо.       Восходящее солнце заливало крыльцо штаба, а они так и стояли, глупо улыбаясь: высокий крепкий Эрвин и маленькая худенькая Летти.