Верховный Главнокомандующий Даллиус Закклай».
— Майк, собери всех солдат перед штабом. Те, кто ранен, но хотят принять участие, пусть тоже приходят… А Ханджи — обязательно. Даю тебе пять минут, — сказал Эрвин, сжимая кулаки. Что же, это правда… Ужасная правда. Чёрт, в Разведкорпусе сейчас около ста двадцати солдат после сегодняшней вылазки за Стены. Кадеты… Уильям… А если прорвут Стены в других местах? Что, если это не единичный случай?.. Что будет с его сыном? — Что мы будем делать? — несчастно прошептал Микки, с надеждой глядя на Эрвина. Тот нахмурил брови. Зная, что именно он сейчас решает судьбу населения Стены Мария и существования Разведкорпуса, Эрвин прикрыл глаза, размышляя об ответе, но через секунду распахнул их и твёрдым голосом проговорил: — Ты читал приказ? Его и будем выполнять. Собирай солдат, всех специализированных врачей — Дирк поедет как капитан одного из отрядов — и начинайте готовить лошадей. — Он отложил приказ на стол. Заметив, в каком ступоре находится сейчас Микки, Эрвин, в несколько шагов преодолев расстояние между ними, взял его за плечи и встряхнул, с надеждой заглядывая в карие глаза. — Нужно действовать быстро. С каждой минутой за Стену Мария пробирается всё больше титанов. Мы последняя надежда гражданских оттуда! Микки, мой сын, семья сестры и тысячи гражданских всё ещё там! Выполняй мои приказы как можно быстрее! Не стой столбом! Мы спасём множество невинных жизней, если будем действовать быстро! Майк расправил плечи, коротко кивнул, дёрнул правой рукой, похоже, намереваясь отдать честь, но в последнюю секунду передумал и кинулся прочь. Вскоре послышались его крики, которыми он собирал солдат. Удостоверившись, что всё идёт, как надо, Эрвин обернулся к Летти и подошёл к ней. Та была бледна и растеряна. Неужели лишь он один способен здраво мыслить в этой ситуации? — Эрвин… — прошептала она. — Но… но как… как они это сделали? — Её глаза расширились от ужаса, губы подрагивали. Она оперлась о стол, опуская голову и сжимая руки, похоже, чтобы унять дрожь в пальцах. — Пока что не важно, как титаны пробили Стену. Нам необходимо спасти гражданских, и ты мне нужна. Точнее, твоя сила. Я распределю солдат в три группы. Поедешь во главе одной из них, — сказал Эрвин, гладя её плечи и склоняясь, чтобы их лица были на одном уровне. — Верь мне, и мы не пострадаем… — Закрепив это обещание коротким поцелуем, он вышел из кабинета. Всё пространство перед штабом было забито солдатами. Они перешёптывались, громко спорили, а часть — кто-то едва не рыдая, а кто-то, просто пряча лицо в руках, — молчала, ожидая своего командира. Воздух был тяжёлым, наполненным страхом, надеждой и непониманием. Даже деревья, казалось, поникли, а птицы щебетали на их ветвях, звонкими голосами вещая, что опасность близко. Но у птиц были крылья. Крылья, чтобы улететь и спастись… Эрвин вышел, скользнув взглядом по ним и на секунду задавшись вопросом, смогут ли его солдаты так же, как и птицы, отбросить сомнения и, взмыв над страхом, дать надежду человечеству. За ним последовали Микки, Ханджи, Летти и Дирк, и он твёрдым голосом заговорил: — Как нам всем стало известно, Стену Мария прорвали в районе Сигансины. — По толпе солдат прокатились испуганные шепотки. Они не хотели в это верить… Боялись услышать правду. Кто-то в первом ряду переглянулся. В последнем раздался подавленный вскрик. — Каким бы ужасным событием в истории человечества это ни было, наша задача — защита мирного населения. Мы разделимся на три группы, которые отправятся каждая в определённый укреплённый район Стены Мария. Я с Дирком и нашими отрядами поеду в Гросу, на восток. Летиция и Майк — на запад, в Ойсин, Дита и Ханджи — на север, в Шорезин. Отряды присоединяются к своим капитанам, капитаны групп, подойдите ко мне, когда я закончу говорить, мне необходимо объяснить вам, с кем вы поедете, чтобы остальные не теряли время и успели подготовить лошадей. Леви едет с Ханджи. — Отыскав парня в толпе и получив утвердительный кивок, он продолжил: — Выдвигается мы из Каранеса, Хлорбы и Утопии, согласно указанным мною направлениям. Возвращаться будем через Утопию. Послушайте меня внимательно. Наше построение помогало нам за Стенами, поможет и сейчас. Каждая из групп будет организована несколько иначе. Так как потерь необходимо избегать всеми возможными способами, двигаться вы будете только по двое, не разделяясь ни в коем случае. — Эрвин сдвинул брови, скользя взглядом по своим солдатам, ему так хотелось ободрить каждого! Вселить в них хотя бы толику своей уверенности, чтобы они могли без дрожи в коленях следовать за ним и выполнять его приказы. — Капитанов отрядов и групп я попрошу остаться для уточнения построения (остальные, вы сможете узнать всё до мельчайших подробностей от Летиции, Ханджи и меня уже в укреплённых районах Стены Роза), чтобы остальные успели подготовиться, затем мы разделяемся и выезжаем на задание. Я знаю, что многие из вас боятся и задаются вопросом, как такое могло произойти, но пока что наша задача — защитить человечество. Впервые так остро встал вопрос о необходимости Разведкорпуса! Опасность приближается к нам. Гибнут невинные гражданские, дети и старики. Угроза нависла над человечеством. Мы принесём миру ещё больше пользы, чем до этого! Отдадим свои сердца на благо всех людей! — Есть! — хором воскликнули солдаты, и полторы сотни кулаков вслед за его взметнулись и врезались в эмблему с крыльями свободы. Пришла пора распахнуть их.***
Эрвин сжимал поводья лошади, глядя на закрытые ворота. Сердце не колотилось в бешеном ритме, возможно, билось лишь немногим быстрее, чем обычно. Он был уверен и даже знал: его приказы и решения повлияют на судьбу человечества. Он справится и сможет уберечь многих. Однако уверенность эта смешивалась с другим чувством. Оно было неуловимое, оттого странное и непонятное — давно забытый сон, когда-то поменявший многое. Страх ли это был? Трепет перед титанами? Ужас из-за случившегося? Нет. Эрвин понимал: за дрожащим командиром ни один солдат не пойдёт, а потому и очень быстро себя успокоил, заперев отголоски этих чувств в глубине сознания. Пожалуй, навсегда. Однако что же это?.. Сердце бывалого солдата не трогают потери в бою, не заставляют бешено биться растёрзанные тела товарищей, но сердце отца тревожится. Ведь Уильям, его сын, возможно, в опасности. Но с другой стороны, он умный парень и не станет рисковать напрасно. Однако подростковый авантюризм… И всё же вряд ли кадетов в Гросе отправили в бой. Это было бы глупо. — Опять задумался? Может, нам тебя здесь оставить? Посидишь, подумаешь о бытие, — хмыкнул Дирк, отчаянно пытаясь улыбнуться. Но улыбка у него вышла уж слишком болезненной. — Даже не пытайся поднять мне настроение. Так или иначе, Уильям — простой кадет, который ничем не выделяется из толпы остальных. Спасать его, жертвуя остальными гражданскими, неправильно. Это одна жизнь, — нахмурился Эрвин. Словно стараясь себе внушить сказанное, он повторил это несколько раз про себя. Помогло. Теперь он был уверен в этом. — Да я не про то… Послушай меня, ладно? — мягко продолжил Дирк и повернулся, глядя в глаза друга. Его лицо, испещрённое ранними морщинами, было полно надежды. — Возможно, мы с тобой умрём, а потому мне бы хотелось, чтобы ты знал: я никогда не встречал такого человека, как ты, и никогда не встречу. Ты прекрасный солдат, умелый командир и явно покажешь себя в этой миссии, но постарайся понять: твоя семья должна быть на первом месте. Не жертвуй их счастьем. Ты ведь должен понимать, что твоему сыну нужен отец, а Летти — будущий муж. Понимаешь же? — Понимаю, — спокойно отозвался Эрвин и заговорил более резко, стараясь остановить своего друга от чтения бессмысленных нотаций: — Не время копаться в моих чувствах, важнее мои действия. — И уже громче объявил, приподнявшись в седле и обернувшись на своих солдат: — Титанов возле ворот нет. Соберите всю смелость в кулак и оставьте страх на потом! В этот час мы — и только мы! — вершим судьбу всего человечества! Выведем гражданских — и обратно в штаб! Мы справимся, в этом нет сомнений! — Ворота медленно открывались, пока Эрвин говорил, солдаты Гарнизона и некоторые гражданские, толпившиеся под Стенами, смотрели на разведчиков с надеждой. Пожалуй, впервые за долгое время. — ВПЕРЁД! — прокричал Эрвин, и полсотни солдат ударили своих лошадей по бокам, натянув уздечки, — бросились за Стены, в бой с титанами. Пока они ехали, Эрвин несколько раз видел гигантов вдалеке, разорённые ими деревни и искренне надеялся на то, что Уилл жив. Пальцы до боли впивались в ладони, обветренные губы слегка кровоточили. Поясницу ломило от скачки, солнце палило нещадно. Чтобы хоть как-то облегчить себе жизнь, они с Дирком и натянули капюшоны и ехали молча, изредка выпуская зелёный дымовой сигнал из ракетниц. — Знаешь, а ведь Эбби может родить мне ребёнка уже сегодня, — тихо сказал Дирк, когда они пронеслись мимо разорённой деревни, откуда титаны уже ушли. Взгляд Эрвина скользнул по окровавленным останкам, и сердце слегка ёкнуло. Совсем маленькое тельце, это ребёнок. Жаль. Дети достойны лучшего. И уж точно не смерти… Подъезжая к Гросе спустя час, Эрвин невольно затаил дыхание, слышал только стук собственного сердца. Вглядываясь вдаль, он подгонял коня так, что Дирк отстал, и, когда наконец показались дома у Стены, с его губ сорвалось: — Чёрт! Титаны уже и здесь побывали! Кровь… Дома в ней тонули. Изуродованные тела жителей лежали всюду, нельзя было разобрать, где мужчина, где женщина, а где ребёнок. Оторванные конечности и разбросанные органы заставили скакунов фыркать. Эрвин погладил своего по шее и, сглотнув ком в горле, направился к Стене. Не проехав и трёх метров, он остановился, услышав тихий шум справа. Вскинув руку, он жестом остановил Дирка. Потянулся к клинку, выхватил его и уже отвёл его в сторону, ожидая нападения, но ничего не последовало. — Подъедем ближе. Если это титан, то мы справимся, — шепнул он Дирку. Тот кивнул и натянул поводья, неожиданно для Эрвина — тот даже довольно резко повернул голову в его сторону — крикнув: — Эй! Если ты человек, а не титан, выходи! — Майор Эрвин! Капитан Дирк! Это я! Не нападайте! — им навстречу из-за полуразрушенного дома выскочил солдат в форме Гарнизона. Он был испачкан кровью, которая не испарялась, значит, человеческая. Его всего трясло, нога подгибалась. Вряд ли он принял участие в сражении, ему оставалось просто наблюдать за тем, как гибнут его товарищи, и оплакивать их тела. Что ж, это трус, достойный Гарнизона. — Титаны внутри Стен, мы… — Где все кадеты и остальные солдаты? — резко прервал его Эрвин. Дирк перевёл на него недовольный взгляд. Надо же! Пусть сам и будет помягче с теми, кто испугался и отошёл в сторонку, пока остальные сражались. — Кадеты сто третьего кадетского корпуса, они здесь? — Я их не видел, мы разделились, но со Стены они не спускались точно. Объясните, что происходит! — протараторил солдат. — Как тебя зовут? — мягко спросил Дирк, пока Эрвин оглядывался по сторонам, оценивая обстановку. — Жофри Вильямс, — промямлил тот и, набравшись храбрости, проговорил уже твёрже, глядя на нахмурившегося Эрвина: — Капитан Гарнизона и вышестоящие по званию солдаты погибли в бою во время эвакуации гражданских, остались только кадеты и рядовые… Простите, майор Эрвин, а где командующий Шадис? В сложившейся ситуации мы должны подчиняться ему… — Шадис несколько часов назад подал в отставку, нам тогда ещё не пришли вести о падении Стены Мария… Сейчас командор — Эрвин, — сказал Дирк, хмурясь. — Пошли на Стену. Эрвин краем глаза заметил, что тот помог солдату залезть на коня, и поскакал к Стене. Подъехав вплотную, он поднял голову наверх и увидел несколько человек, суетящихся у подъёмника. — Дирк, проследи, чтобы лошадей подняли, я поговорю с теми, кто наверху, и найду Уилла, — сказал он и, сжав курки, зацепившись тросами за камни и выпустив газ, взмыл над землёй. Легко забравшись на Стену, он огляделся. К нему бежало несколько человек. Их фигуры быстро приближались, и он пошёл им навстречу. В Гросе, в самом низу, у ворот, толпились люди, громко говорили, чего-то требовали, но Эрвин хотел сперва поговорить с солдатами и потом уже приниматься за гражданских. — Отец! — раздался громкий оклик, и уже через секунду на отвлёкщегося Эрвина налетел высокий светловолосый Уилл. — Что здесь, чёрт возьми, происходит? Отец, что случилось? Почему титаны оказались здесь? — прошептал он, крепко обняв отца и сразу же отстранившись. Уилл не был ранен, лишь слегка растрепались волосы, помялась одежда, а лицо было совершенно растерянным. — Собери всех кадетов и солдат здесь, я объясню, что случилось, какой план и что мы будем делать дальше. — Эрвин буквально ощутил, насколько твёрже и уверенней стал его голос, но тут же спохватился о том, что перед ним его сын, и проговорил уже мягче: — Ты не ранен? Со мной Дирк, он может помочь. — Легонько сжав его плечо, Эрвин встряхнул Уилла. Тот растерянно качнул головой из стороны в сторону. — Соберись, парень, мы вернёмся домой целыми и невредимыми. Ты веришь мне? Но Уилл молчал. Он опустил голову и — Эрвин перехватил его взгляд — посмотрел на гражданских внизу, которые продолжали вопить, выкрикивая имена капитанов Гарнизона, затем, не задержавшись глазами на отце, глянул на обагрённую кровью траву с внешней стороны ворот. И, вытерев скатившуюся по щеке одинокую слезу, медленно кивнул. — Да, я тебе верю, пап, — прошептал он, часто моргая, и тут же стушевался. — Вернее… Есть, майор Смит! — И парень отдал честь, резко развернулся и поспешил выполнять приказ.***
— Что дальше, отец? — спросил Уилл у Эрвина. Они стояли на Стене и ждали остальных разведчиков, несколько пар уже приехало и стояло неподалёку. Лошади фыркали в подъёмниках. Часть из них осталась на Стене. Судя по недоумению на лице сына, он не мог и предположить, что задумал Эрвин. — Ты обещал мне рассказать, что произошло и что мы будем делать дальше. — Стену Мария прорвали в районе Сигансины два титана. Как — мы не знаем. Потом поймём из отчётов и со слов очевидцев. Когда приедут остальные из моей группы, я сделаю объявление солдатам, и мы поедем сначала в Шорезин, соединимся с остальными двумя группами и вернёмся в Утопию, постаравшись доставить гражданских невредимыми… Но сперва необходимо добраться до деревень, которые расположены рядом с Гросой. Если титаны их разорили, вернёмся ни с чем, если нет, то привезём местных жителей. Опять же, Уилл, — улыбнулся Эрвин, поворачиваясь к сыну, — я всё скажу в своей речи, не переживай. Ты же хотел вступить в Разведкорпус? — Парень кивнул, но без особого энтузиазма, опустил глаза, нахмурился. — Если проявишь себя сейчас, получишь внеочередное звание. Неплохо для вчерашнего кадета, правда? — Отец… я… — начал было Уилл, но замолчал, будто бы не решаясь произнести то, что так и вертелось на языке. — Если хочешь что-то сказать, то говори сейчас. Даже если мне будет неприятно то, что ты скажешь, но я тебя выслушаю, — проговорил Эрвин, немного склоняясь, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Уилл резко отвернулся. Ему стыдно за что-то. И Эрвину не составило особого труда понять, за что именно. — Ты передумал вступать в Разведкорпус? — Да… Прости, я так этого хотел, но сейчас… Титаны… я не хочу их больше видеть, не хочу смотреть, как мучаются мои товарищи и как они погибают! — воскликнул парень, хватая Эрвина за плечо. Голубые глаза переполнились отчаянием, губы задрожали. У Уилла вот-вот могла начаться истерика, но он сдерживал себя. Эрвин это понял, наблюдая за тем, как парень кусает губы, ковыряет мозоли на ладонях, неуверенно переминается с ноги на ногу. — Извини! — Не извиняйся. Это твоя жизнь. Но сейчас ты должен помочь нам, всему Разведкорпусу, спасти гражданских и выбраться отсюда самому. Ты как, справишься? — Я не знаю! Ты же это давно понял! Ты читаешь людей, как открытую книгу, а меня прочесть не получается?! — воскликнул Уилл и, повертев головой из стороны в сторону — Эрвин проследил за его взглядом, — тяжело вздохнул, сел на Стену и свесил с неё ноги, наблюдая за толпой гражданских, выкрикивающих мольбы, угрозы, проклятия. — Пап, я хочу домой… Я не вижу смысла в этой борьбе! Да лучше сбежать ночью, пока титаны спят, и слыть дезертиром, отправиться в тюрьму и выжить! Ты… — Если так рассуждать, то наша жизнь бессмысленна. — Эрвин опустился рядом на корточки и сжал руку сына. — Я солдат, я командор Разведкорпуса, и именно я руковожу операцией. Моя задача — спасти всех, но дезертирство будет караться смертной казнью. И я не умолчу ни об одном из тех, кто сбежит или уже сбежал. Да, им страшно, никто не хотел быть съеденным заживо. Все они бежали в страхе, в надежде спастись. Но хорошие солдаты — люди упорные и уверенные, они могут отбросить страх, все чувства. Так или иначе, ты один из них. Не важно, Гарнизон, Военная полиция или Разведкорпус. Везде есть трусы и храбрецы, где-то больше, где-то меньше. Пусть ты вступишь даже в Гарнизон, ты не станешь для меня хуже. Ты ни в чём не виноват, Уилл, ни передо мной, ни перед собой. Такова уж жизнь — мы не раз выбираем и часто колеблемся. Но лучше ты сделаешь правильный выбор сразу, чем осознаешь всё позже. Сейчас ты поедешь со мной и ещё некоторыми солдатами в деревню, где живёт моя сестра, твоя тётка. А завтра утром мы вернёмся домой, и после этого ты больше не выйдешь за Стены и не увидишь того ужаса, на который сейчас обречён. — Спасибо, пап, — прошептал Уилл, сжимая его плечо. Эрвин улыбнулся и потрепал сына по голове, поднялся на ноги и помог встать ему. — Командующий Эрвин! — раздался оклик, и они оба обернулись. Молодой солдат Разведкорпуса из отряда Дирка подошёл к ним, отдал честь и, видимо, дождавшись кивка Эрвина, продолжил: — Солдаты прибыли без потерь и ранений, УПМ в порядке, лошади тоже. Прикажете собрать их здесь? — Да, приведи ещё солдат Гарнизона и кадетов. Мне нужны они все. Я объясню, что мы делаем дальше, а после обращусь к гражданским. Выполняй. — Солдат отдал честь и, резко развернувшись, поспешил к разведчикам в стороне.***
Эрвин стоял на Стене, возвышаясь над застывшими перед ним солдатами Гарнизона, Разведкорпуса и кадетами. Ветер сильно трепал волосы и плащ, играл эмблемой с крыльями свободы. Казалось, пройдёт ещё одна секунда — и они распахнутся за спиной — Моим солдатам я объяснил всё ещё в штабе, но я всё равно попрошу слушать всех очень внимательно: от наших действий зависят тысячи жизней, которые необходимо спасти. Возле Гросы, как вы все знаете, есть четыре деревни, из одной из них, как мне сообщили, жители успели сбежать и приехать сюда. Оставшееся население, возможно, уже мертво, либо из последних сил пытается скрыться. Так или иначе, на пути у титанов со стороны Сигансины лежит Лес Гигантских деревьев, и мы можем успеть спасти хотя бы некоторых гражданских. Да, на открытой местности сложно сражаться, но верьте: мы справимся, потому что иначе мы станем очередным кормом для титанов! Наша цель — спасти как можно больше гражданских! Разведкорпус, Гарнизон — не важно, мы все солдаты. — Его взгляд скользнул по Уильяму и ненадолго задержался на нём. Петра сжимала ладонь парня, распахнув огромные глаза. Остальные кадеты с надеждой глядели на Эрвина. — Мы все до единого поклялись отдать свои сердца — так исполним же эту клятву! Мы спасём всё население Стены Мария, которое осталось в живых на данный момент. Жителей деревень мы привезём сюда и дальше по Стене поедем в Шорезин, оттуда уже ночью, пока титаны спят, отправимся в Утопию, тогда наша цель будет выполнена, и мы вернёмся домой. Есть вопросы? — Эрвин оглядел всех ещё раз внимательно и задержал взгляд на смуглом кадете слева от Уилла. Тот угрюмо смотрел на него. — Ты! — коротко сказал он, и солдаты расступились, открывая ему обзор. — Имя? — Деннис Эббот, сэр. Я не собирался вступать в Разведкорпус, значит, не давал клятву сражаться с титанами, как и многие присутствующие. Так зачем мне куда-то идти с вами и вашими самоубийцами, а, командор? — ехидно произнёс тот под одобрительный гул некоторых товарищей. — Мы можем спокойно добраться с остальными гражданскими до Шорезина, не так рискуя собой. — Вы могли бы так поступить, если бы у меня не было приказа Главнокомандующего Даллиуса Закклая о том, что сбежавшие будут признаны дезертирами и казнены, как только их найдут. Но воля твоя, — нахмурился Эрвин, сверля парня взглядом и подходя к нему, — ты можешь умереть, слыв трусом, на виселице, либо погибнуть героем в бою. Так что выбирай, не мне решать. — Он вернулся на место, откуда говорил до этого и произнёс громче: — Я даю вам всем на сборы десять минут. Проверьте УПМ, напоите и накормите лошадей, убедитесь, что у нас достаточно медицинского спирта, бинтов и есть чем разжечь огонь. По всем вопросам обращайтесь либо ко мне, либо к Дирку. — Он за локоть подтащил друга, до этого стоявшего в первом ряду, к себе и положил руку ему на плечо. Тот приосанился и уверенно взглянул на солдат. — Выполнять! — Есть! — хором крикнули солдаты и отдали честь. Но, как видел Эрвин, далеко не все… Что ж, после этой экспедиции казнят многих. Он мог бы их остановить, но в бою нужно знать, что твою спину прикроют, а не возят в неё нож.***
Подъезжая к первой деревне, Эрвин сразу же был вынужден был признать: все жители погибли. Титанов уже не было, лишь лужи крови и тела кругом. Кадеты, солдаты Гарнизона и Дирк, ехавшие позади, притихли совершенно, нервно ёрзая в сёдлах. — Нужно заглянуть в дома: на чердаки, в подвалы. Там могут остаться раненые, — сказал Эрвин, оборачиваясь на солдат. Кто-то вяло кивнул, кто-то продолжил испуганно смотреть на трупы местных жителей. Лишь Дирк, он сам и остальные разведчики из этой толпы чувствовали себя увереннее. Но с другой стороны, Эрвин ощущал, как ветер поддувает под плащ и разносит мурашки по спине — то погибшие хватают их своими неосязаемыми руками, проводят ими по позвоночникам и дышат, надеясь ещё хоть раз вдохнуть тёплого воздуха, наполненного ароматом трав, цветов и… надежды. Но они мертвы, они уже ничего уже не чувствуют, им всё равно… Эрвин и Дирк зашли в ближайший дом, дверь которого была выбита и валялась у входа. Избушка была обставлена очень скромно и опрятно, всего было по минимуму. Скамьи у стен — титаны их почти не тронули, стол, разломанный пополам, белая печь, укрытая в верхней части коврами и одеялами, на которой остались следы от зубов и царапины, больше всего которых было возле заслонки. Эрвин подошёл и провёл по ней рукой. — Чёрт! — вскрикнул он, резко одёргивая руку. — Обжёгся! — Дирк удивлённо вскинул брови. — Если там есть ещё огонь, то лучше затушить, — сообщил тот. — Если титаны заденут печь, когда будут здесь проходить, то вспыхнёт всё вокруг, — с этими словами он, обмотав руку плащом, и открыл заслонку. Открыл — и рухнул на колени, прикрыв ладонью рот. Эрвин застыл на месте, ощущая, как по спине прошёлся холодок, а к горлу подступила тошнота, хотя он почти не ел с самого утра. В печи лежало обожжённое тело, видимо, женщины, искривлённое, обугленное. Её лицо исказила адская мука. Глаза вытекли из глазниц, где-то осталась обгоревшая кожа. Она предпочла заживо сгореть, а не быть съеденной титаном. Ноздри закололо запахом жареного мяса, и Эрвин был вынужден сглотнуть, чтобы его не вывернуло. Он услышал шорох сзади и резко обернулся, инстинктивно выхватывая клинок, но это был всего лишь мальчик лет трёх, выглядывающий из подвала. — Мама сказала мне выходить, когда услышу людей, — прошептал он, оказываясь на полу. — Вы нам поможете? Папа убежал куда-то с ружьём, а мы не успели. Где мама? — уже требовательнее произнёс он. Дирк, так и не поднявшийся на ноги, спрятал лицо в ладонях, шепча то ли молитвы, то ли проклятия. — Тебя как зовут? — дрогнувшим голосом спросил Эрвин, опускаясь на корточки перед ребёнком. Огромные зелёные глазёнки испуганно забегали, и тот сделал шаг назад, но Смит взял его за руку и погладил по голове. — Я Эрвин, это Дирк, а ты? — Николас. А мама что, не придёт? Она уже уехала, да? — отчаянно спросил мальчик, и Эрвин взял его на руки, тихо прошептав: — Твоя мама умерла, её больше нет, понимаешь? Мы отвезём тебя в безопасное место, а пока, прошу тебя, поверь мне: я смогу тебя защитить. Нас много, человек сто, не меньше. Мы справимся. — Нет! Мама не умерла! Нет! Я слышал, она кричала! Она читала молитвы, почти кричала их! Значит, Бог ей помог! Она спаслась! Я знаю! А вы врёте! — завопил ребёнок. В дверь заглянули Уилл и Петра, девушка сразу же подошла к Эрвину и вырывающемуся из его рук, истошно кричащему ребёнку. — Нет! Нет! — Да Бог давно нас покинул, парень! — вскричал Дирк чужим безумным голосом, поднимаясь на ноги и дрожа всем телом, напугав Петру. — Давайте я возьму его, — вздрогнув, прошептала та, забирая мальчишку. — Его мать съели титаны?.. Чем тут пахнет? — Иди! — шикнул на неё Эрвин. — Вам обоим смотреть на это не надо! Его мать бросилась в печь и сгорела заживо… Видимо, посчитала, что лучше умрёт сама, чем её съедят. А на ребёнка рука не поднялась… Осмотр остальных домов не дал никакого результата. Послонявшись по одноэтажным строениям и заглянув везде, где можно и нельзя, солдаты стали вновь седлать лошадей. Но Эрвин помедлил. Ему казалось, что кто-то да ним наблюдает, пристально и тяжело. Взяв двоих разведчиков и Уильяма, он побрёл туда, откуда за ним, судя по ощущениям, наблюдали. — Майор, давайте ехать дальше, — сказал один из солдат. — Мы всё осмотрели здесь. — А за домом были? — оборачиваясь, спросил Эрвин и остановился. Уильям замер за его спиной. — Нет, но… Окончания фразы он так и не услышал, потому что сзади раздался резкий шум, и Уильям резко толкнул его в плечо, отчего он едва не повалился на землю. Отскочил на небольшое расстояние, обернулся как раз в тот момент, чтобы увидеть, как зубы титана сомкнулись на рёбрах Уилла. Тот закричал от боли, не успев выхватить клинки. Шаг вперёд, резкий рывок — Эрвин одним движением меча рассёк щёку титана, и челюсть ослабила хватку. Уильям вывернулся, и он подхватил его, оттаскивая назад. Титан рванулся за ними, и Смит — благо, тот был небольшим, от силы трёхметровым, — резким ударом разрезал ему глаза — титан завопил от боли. Сзади на него заскочил один из солдат и резким движением перерубил шею — титан повалился замертво. Уилл стоял на коленях, тяжело дыша и прижимая ладонь к рёбрам. Эрвин склонился над ним. — Давай руку, — сказал он, помогая сыну подняться. — Цел? — Наверное, — хрипло отозвался тот, морщась от боли. — Может, ребро сломал. — Эрвин, нужно быстрее отсюда уходить! — крикнул Дирк, приближающийся на коне к ним. Остальные поспешили за ним: кто-то вёл под уздцы их лошадей. — Уилл, ты как? Нормально? В глазах Дирка появилось неподдельное беспокойство. Он мгновенно спешился и под внимательными и обеспокоенными взглядами солдат ощупал грудь и бок поморщившегося парня, которого по-прежнему поддерживал Эрвин. За ним метнулась Петра и остановилась в каком-то шаге, испуганно распахнув глаза. — Больше испугался, — честно признался Уилл, опуская глаза и небрежным движением стряхивая отцовскую руку с плеча. Эрвин кивнул и коротко приказал, оборачиваясь к столпившимся вокруг солдатам: — Едем дальше. У нас осталось ещё две деревни. Как бы этого ни опасался Эрвин, но ним пришлось уехать из второй деревни ни с чем: она была полностью разорена. Титаны съели всех жителей, но так как лошади в стойлах были не тронуты ими, то командор отдал приказ забрать их с собой. «Они пригодятся, если наши не выдержат или понадобятся гражданским из третьей деревни», — так объяснил своё решение Смит Дирку. И всё же надежда в разведчиках ещё теплилась. Особенно — у Эрвина. Он знал, что в той деревне живёт семья его сестры-двойняшки. У неё есть сын на пять лет старше Уилла. Рональд? Райтон? Руэл? Кажется, всё-таки Райтон. И ещё двое младших, чьих имён он не знал. Вот идиот! Не удосужился спросить! Если Эвелин умерла, то ему ещё долго будет тяжело жить, зная, что он не позаботился о сестре, отпустил её одну в пятнадцать лет с мужчиной гораздо старше на окраину. Обрёк на смерть. А ведь племянников он видел один раз в жизни… Райтону тогда было лет десять, а младшему не исполнилось и года. Что ж, это его собственная ошибка, на исправление которой он в силах повлиять. Если он успеет, если спасёт семью, то сможет увезти их всех в Стохесс. Конечно, отец оставил дом ему, а остальным ни гроша, но… возможно, есть шанс всё исправить. Отвлёк его Уилл, охнувший, когда конь подпрыгнул под ним. — Знаешь, а я горжусь тобой. Не каждому хватило бы духу оттолкнуть кого-то и броситься самому в зубы титана, — сообщил Эрвин и улыбнулся. Щёки отозвались неприятными ощущениями. Неужели он так давно не улыбался?.. — Это значит, что ты замечательный и отважный солдат. — Он похлопал сына по ладони и нежно сжал её. Уилл поднял на него глаза, но тут же опустил голову, на щеках появился румянец. Ох уж эти подростки. — Спасибо, наверное, — прошептал тот, всё-таки бросив косой взгляд на Эрвина. — Правда, пап, спасибо… Дальше ехали молча. Изредка вдалеке мелькали силуэты титанов, не замечавших их, а бредущих в сторону Стены Роза. Видимо, их манит Трост. Капюшоны покрывали головы разведчиков, спасая от палящего солнца. Жажда, конечно, мучала, но можно было потерпеть, когда на кону жизни ни в чём не повинных людей. Эрвин, ехавший первым, вскоре увидел вдалеке большую деревню за частоколом — видимо, дикие животные бродили в округе, — лежавшим на земле. Жителей он не уберёг от нежданной опасности. Дома, плотно лепившиеся друг к другу выглядели совершенно унылыми, старыми и… даже мёртвыми. Между ними ходили титаны, в основном, трёх- и пятиметровые. Можно будет справиться. Правда, высоких строений нет, но крыши вполне подойдут для боя. Только вот кадеты… Эрвин остановил коня, приподнялся в седле и обернулся, громко заговорив: — Наша задача — зачистить территорию этой деревни и спасти население. Кадеты едут со мной и моим отрядом в левую часть. Остальные — с Дирком в правую. Не упустите ни одного титана! Действуйте слаженно и не подставляйте себя и других! Вперёд! — Он поднял меч высоко над головой и ударил коня по бокам — кинулся вперёд. Ярость бурлила в венах, заставляла кипеть и без того горячую кровь, стучала в висках, пульсировала в мозгу, но разум оставался ясным, чистым. Эрвин знал, что может одним своим видом, лишь парой слов повести за собой солдат, и этот день действительно показал эти его качества особенно ярко. Сжимая меч в руке, он скакал, не отрывая взгляда от тупого лица титана, от которого спешил сбежать молодой парень, держа на руках окровавленного мальчика. Эрвину понадобилась лишь одна секунда, чтобы отдать приказ кадетам собирать лошадей, и вместе со своим отрядом легко поднялся над землёй, оттолкнувшись от седла. Опустился на крышу, перепрыгнул на соседнюю и бросился на титана сверху, одним движением перерубив ему шею и скатившись по его туше на мокрую от крови траву. Тот парень вжался в стену дома, возле которого его зажал титан, и внимательно смотрел на Эрвина, полными надежды глазами за треснувшими стёклами очков. Мальчик на его руках не шевелился. Наверняка уже мёртв… — Уильям! Оруо! — резко развернувшись, окликнул кадетов Эрвин, и оба парня подъехали к нему, нервно озираясь по сторонам. Со всех сторон разведчики, его лучшие солдаты, его отряд, перерезали шеи титанам, падали на землю и вновь поднимались. — Позаботьтесь о них. Отъезжайте к самому высокому зданию и ждите нас там. В бой вступайте только с мелкими титанами. Большие вам не по зубам! — Есть! — живо откликнулись кадеты, и Уилл спешился, чтобы помочь парню забраться на лошадь, но тот, казалось, их не слышал, по-прежнему прижимая к груди ребёнка, хотя тот явно уже не дышал. Эрвин секунду-другую посмотрел на него и развернулся, примечая титана, которого он мог прикончить, когда вдруг остановился, заслышав несколько коротких фраз, которыми перебросились Уилл и парень: — Как тебя зовут? — Райтон… Райтон Смит. Эрвину понадобилась лишь одна секунда, чтобы вернуться и опуститься на колени перед парнем. Смит внимательно взглянул на того и про себя отметил: он действительно похож на Эвелин и на него самого. Это его племянник. Значит, уже вырос… — Ты меня узнаёшь? Мы виделись лет десять назад, — сказал он, внимательно глядя Райтону в глаза. Голубые. Цвета неба в ясный и солнечный день. Ничем не отличаются от его собственных. — Эрвин? — будто бы не веря, прошептал Райтон, сжимая его руку. — Да, я вас, кажется, помню… Вы брат моей матери?.. — Он слегка дрожал, но не плакал, продолжая прижимать ребёнка к груди. — Да. А это твой брат?.. Ты ему уже ничем не поможешь, — произнёс Эрвин, беря на руки своего младшего племянника и укладывая его на траву. У него был прокушен живот, отсутствовала правая кисть. Он умирал в муках. Бедный мальчик. — Где Эвелин? — Она умерла ещё год назад… Отец запретил писать вам, но это сейчас не важно… — Райтон поднялся, опираясь на руку Эрвина, но глядя в сторону. Его правая нога согнулась в колене под неправильным углом. — Ты прав. Расскажешь мне всё, когда будем в безопасности. Что с ногой? — Эрвин старался себя сдерживать, но ему хотелось рвать и метать. Эта свинья не дала брату проститься с сестрой. Жалкий тип! Ублюдок! Как она вышла за это животное замуж?! — Это давняя травма, не беспокойтесь. И… Можете не заходить в наш дом, все мертвы… — Тут Райтон опустил голову, и по его щеке скатилась одинокая слеза. Оставив племянника на попечении сына и его товарища, Эрвин вернулся к своим солдатам. Оглядевшись он убедился, что Разведкорпус славно поработал. Титанов уже не было видно, их тела с испаряющейся кровью валялись между домами. Солдаты вели к лошадям раненых гражданских. Всё наконец-то идёт по плану. Обратно они добрались без потерь. Подняв гражданских из деревень на Стену, Эрвин приказал оставить их там и отправил нескольких солдат вниз, чтобы заставить толпу хоть немного помолчать. Он не был уверен, что получится это сделать, но остановился на краю Стены, прямо над воротами, и принялся терпеливо ждать. Остальные разведчики выстроились за спиной своего командира. Ветер трепал волосы. От солнца обгорели шеи, у многих были перевязаны руки или ноги, но они продолжали стоять, понимая: именно на них остаётся надеяться человечеству. Через несколько минут крики утихли, и Эрвин громко заговорил: — Моё имя — Эрвин Смит. Я командую операцией по эвакуации жителей Стены Марии. Возможно, вам известно, что Стену в районе Сигансины прорвали два титана: Колоссальный и Бронированный. С каждой минутой, с каждым прошедшим часом всё больше титанов пробирается на территорию, безопасную ещё утром. Поэтому мною было принято решение провести вас, гражданских, по Стене в Шорезин, а затем — в Утопию ночью, пока титаны спят. Это необходимо для того, чтобы избежать потерь среди мирного населения. Соберите все документы, вещи первой необходимости, еду, проходите к подъёмникам и идите за Разведкорпусом и Гарнизоном на север, сюда, вероятнее всего, вы не вернётесь. На этом у меня всё. — Эрвин замолчал, оглядывая толпу. Они слышали каждое его слово, но явно не хотели верить в услышанное. Среди общего возмущённого шума они не мог разобрать ни слова, однако это его сейчас не волновало: всё же движение началось, не без криков и давки, конечно, но жители Гросы кинулись в дома, и вскоре уже толпились у подъемников. Эрвин отошёл на середину Стены и обратился к солдатам: — Пусть каждый солдат возьмёт на себя группы человек по тридцать. Раненых, детей и стариков старайтесь посадить на лошадей или в повозки. — Заслышав шепот кадетов за Спиной, он обернулся, нахмурившись, и все тут же затихли. — Кадеты и Гарнизон, вы меня слышите? Это к вам тоже относится. Я отправлюсь впереди с населением деревень. Без меня сможете распределиться? — Конечно, командующий! Верьте в нас! — крикнул кто-то из разведчиков, и его поддержали одобрительными возгласами. — Прекрасно, — улыбнулся Эрвин, и солдаты отдали честь. Их верность в который раз удивила его. Несколько десятков глаз смотрело на него. Пожалуй, впервые в них он видел не уверенность и гнев, а надежду и веру в то, что они справятся. «Мы справимся», — решил про себя Эрвин, а сам подумал про Летти. Как она там? Жива ли?.. Оставив размышления на дорогу, он подошёл к Райтону, который перевязывал руку — на ней не хватало двух пальцев — молодой женщине с маленькой девочкой, уткнувшейся в материнское колено. — Мы отправляемся в Шорезин первыми, вы слышали. — Жители деревень закивали. Кто-то тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги с холодных камней, кто-то просто подошёл ближе. — Кто из вас не может идти? — Мы в порядке, сэр, идти можем, — слабо улыбнулся мужчина средних лет Эрвину. — Беспокойтесь лишь о том, чтобы никто не испугался высоты. Он, будучи не в силах улыбнуться, оглядел остальных, желая убедиться в его словах, и кивнул, затем повернулся к женщине: — Мэм, вы умеете ездить верхом? Вам и вашей дочери лучше поехать на моём коне. — Та слабо кивнула. — Я вам помогу. Эрвин одним движением усадил её на белоснежного Грома, смиренно стоявшего на Стене, а затем аккуратно поднял девочку и передал матери. — Подождите меня одну минуту, — попросил он и, протиснувшись сквозь местных, направился к Дирку. Тот, заметив, как пристально он глядит на него, сделал несколько шагов навстречу. Эрвин склонился к нему и прошептал: — Кадеты, которые настроены против эвакуации гражданских, могут поднять мятеж. — Ему показалось, что несколько человек подозрительно смотрит на них, но он, лишь понизив голос, продолжил: — Если в моё отсутствие они или начнут бой, или причинят вред гражданским, то отправляй мирное население вперёд, по Стене, с несколькими разведчиками из наших отрядов, тогда можешь ответить выстрелом на выстрел. Да, они дети, но человечеству не нужны бунтовщики — оно и так на грани истребления. Выполнишь мой приказ? — Да, Эрвин. Не беспокойся понапрасну. — Карие глаза заблестели с воодушевлением. — Я отправлю Уильяма сразу за тобой, а сам пойду последним. Соединись с Микки, Ханджи и Летти и ждите нас. Поцелуй Куколку от меня, если я не вернусь. И скажи моей жене, что я всё делаю для неё и нашего ребёнка. — И он улыбнулся. Эрвин хмуро кивнул и выпрямился. Ещё несколько секунд они так и стояли, глядя друг на друга — высокий мускулистый Эрвин с уверенностью и низкий худой Дирк со спокойствием. Стояли и смотрели, будто бы понимали: они могут больше не встретиться никогда в жизни.***
Солнце уже начинало клониться к земле, а Эрвин всё ещё брёл по Стене, ведя коня под уздцы. Райтон хромал рядом, опустив голову. Остальные медленно шли позади: несколько мужчин чуть старше него самого с перевязанными руками или ногами, женщины всех возрастов с царапинами на теле, трое измождённых подростков и грудной ребёнок на руках у совсем молодой матери — ей не было и двадцати, а в её глазах уже нельзя было найти ни малейшего блеска, который бы говорил о надежде, вере в лучшее. Что до стариков, их спасти не удалось: они погибли сразу по прибытии титанов в деревню. — Райтон, — тихо окликнул племянника Эрвин, и тот поднял на него глаза. До этого он не успел рассмотреть лицо парня. Ему было двадцать лет, ростом он был повыше Уилла, но ниже него самого. За стёклами очков блестели утомлённые голубые глаза — такие же, как у Эвелин. Орлиный нос, довольно ярко выраженные скулы, светлые прямые волосы — всё это делало его похожим на Смитов. — Ты как? Я знаю, у тебя было двое братьев. Они оба погибли? — Он прочитал ответ на лице парня ещё до того, как он сказал об этом. Да. У него не осталось семьи. Райтон кивнул, прикусывая губу. — Я знаю, тебе больно вспоминать, но можешь рассказать о моей сестре? Твоей матери. Ты родился, когда она только приехала с твоим отцом в ту деревню, так? Райтон тяжело вздохнул, ещё несколько секунд посмотрел себе под ноги и принялся за рассказ: — Моя мать любила отца, но жестоко страдала. Он пил. Пил много и очень часто. А когда был пьян, то крушил всё и всех. Вы тогда заканчивали учёбу в кадетском корпусе и собирались вступить в Разведкорпус, — мама говорила, — а потому не знали, что происходит у нас дома. Казалось бы, когда я родился, то всё стало лучше, но однажды отец избил мать за то, что она улыбнулась другому мужчине — рыбаку, у которого она купила рыбу. Она тогда лежала на полу, не могла пошевелиться, а отец продолжал её бить. Он… бил её и смеялся. — Райтон прикрыл глаза, и по щекам покатились слёзы, Эрвин сжал его руку, парень лишь вытер их рукавом куртки и продолжил: — Так было не один раз. Мама родила моих братьев, хотя собиралась уйти от отца. Она обещала, что мы уедем, но именно в тот момент вы получили высокое звание — мне было двенадцать лет, — и она решила вам не мешать. Она хотела, чтобы вы были счастливы. У вас тогда уже был сын, но жена умерла… Вы приезжали к нам лет десять назад, мама могла бы взять нас и навестить бабушку, вашу тётю, но она была слишком горда, чтобы просить о помощи. Глупая! Когда вы уехали, отец сильно напился и напал уже на меня, спустил с лестницы за то, что я не хотел идти в солдаты, я собирался стать врачом и стал, но… я до сих пор хромаю после случившегося. — Ты мог приехать ко мне или обратиться в Военную полицию. Всё бы закончилось хорошо, — сказал Эрвин, протягивая руку, чтобы приобнять парня за плечи. Однако тот дёрнулся — неужели Райтона настолько часто били, что даже подобный жест пугает его? — но тут же смутился и продолжил: — Я не знаю, почему не сделал этого, но поймите: я был всего лишь маленьким ребёнком в этом огромном мире. — А Эвелин… как умерла твоя мать? — уже тише спросил Эрвин. Ему было тяжело осознавать, что его сестры больше нет в живых, однако ничего уже не изменить. Лучшее, что он может сделать, — это позаботиться хотя бы об одном из её сыновей, ведь всех спасти он не смог. Ему казалось, что он в один момент лишился части себя, но Райтон… он был так похож на мать! И ему сейчас труднее, Эрвин справится, он сильный, а вот Райтон… — Отец её избил, и она умерла через два дня после этого. Я… простите… — Он вытер слёзы, пару раз всхлипнул и продолжил: — Я тогда только закончил учёбу и вернулся в свою деревню, чтобы помогать людям. Мне хотелось спасти своих братьев, конечно, в первую очередь. Я переехал в другой дом, там принимал пациентов, потом забрал братьев к себе. Отец уже ничего не хотел видеть, кроме бутылки, поэтому позволил мне сделать это. Мы жили вместе всего лишь месяц, и я собирался написать письмо вам с просьбой приехать на пару дней к вам, в Стохесс, но в деревню ворвались титаны… Братья играли во дворе, а я перебирал инструменты и успел заметить лишь то, как Джонни скрылся в пасти этой твари… Я не смог их спасти! Вы ведь меня понимаете?! — Он впервые взглянул Эрвину в глаза, сам схватил его за запястья. — Я тебя понимаю, — признал он и всё же обнял племянника. Тот неловко потупился. Да он толком и не знает заботы! Время упущено, ему двадцать, он уже вырос, свыкся со всем, но его будет ждать другая жизнь. Он пристроит его через Дирка в госпиталь… Да, Райтон будет работать, но временно поживёт у него. Дом большой, всем места хватит, даже если у них с Летти вскоре родится ребёнок… Ребёнок. На секунду радужные мечты перекрыли серую реальность, но ему пришлось вернуться обратно и глядеть не на Летти с малышом на руках в своей фантазии, а на бледного Райтона, нервно теребящего край рукава своей куртки. — Эрвин! — неожиданно для всех раздался звонкий женский крик, и он повернулся на голос. По Стене бежала она… Летти. Целая и невредимая, но совсем бледная. Она быстро приближалась, глядя на него и только на него. Эрвин и сам невольно бросился к ней навстречу, и уже через несколько секунд она кинулась к нему на шею. Он пошатнулся, но удержался на ногах, прижал Летти к себе так сильно, что на несколько секунд оторвал её от земли, и поцеловал будто в первый раз. — Слава Стенам, ты жив! — прошептала она и уткнулась в его шею носом. Ноги у неё подкосились, и Эрвину пришлось приподнять её. — Я не могла вынести неизвестность, бежала к тебе от самого Шорезина! Ох, Эрвин! — Летти вцепилась в его плечи, и он крепче обнял её. Жива. Его Летти жива. Все мечты осуществятся. Дом, дети… Они справятся. Всё будет хорошо. Глядя на сияющее лицо невесты, он понимал это как никогда раньше. Наконец найдя в себе силы отпустить Летти, Эрвин, чувствовавший, как его щёки пылают одновременно и от счастья, и от смущения, обернулся на гражданских и, поймав улыбки и умилённые взгляды, коротко обратился к ним: — Идём дальше. — И все снова побрели вперёд. А он взял Летти за руку и кивнул Райтону. Тот подошёл, и Эрвин обратился к нему: — Это майор Летиция Аккерман-Закклай, моя невеста. А это Райтон, мой племянник. Он жил в деревне, тут, рядом… — Смит смерил его внимательным взглядом, беспокоясь за последующую реакцию, но тот лишь молча кивнул Летти. Выяснив, что все солдаты Разведкорпуса живы и здоровы, лишь немногие получили ранения, а гражданские уже в Шорезине, Эрвин успокоился. Оставалось надеяться на то, что кадеты не взбунтуются и не нападут на солдат, которых ведёт Дирк. Эрвин смотрел на Летти, слушал её голос и таял в собственной надежде на счастливую жизнь вместе с ней и их детьми. Но… он вскоре остановил себя и заговорил с ней более серьёзно: — Я посчитал необходимым увести гражданских на север, чтобы переправить оттуда за Стену Роза. Нам придётся их разделить на несколько групп. Вряд ли мы успеем за одну ночь, пока титаны спят… Повозки, дети, старики, раненые, провиант — всё нужно доставить за двенадцать часов. По периметру должны находиться солдаты Разведкорпуса или Гарнизона. Нас сто двадцать, их триста, учитывая потери. И кадеты. Но я не думаю, что на них можно слишком рассчитывать, всё-таки они ещё дети. Возле Стен мы можем полагаться на пушки Гарнизона, это даёт нам ещё полчаса. Но… видимо, придётся всех отправлять в четыре группы. Этой ночью поедут гражданские из Ойсина, следующей — жители деревень, их не так много, в третью — Гроса, в четвёртую — Шорезин. Так мы успеем без потерь добраться до Утопии. Но продовольствие… Чёрт, — выдохнул Эрвин и прикрыл глаза. — Нужно действовать быстрее в два раза. Мне нужно всё обдумать ещё раз, Летти, но ты поедешь с Майком в последней группе, я не буду этого менять, сам поеду в… — Но Летти его опередила: — В первой. Ты поедешь в первой группе. Ты командор и должен быть всегда впереди остальных. Будет две группы, так? — Эрвин кивнул. — За две ночи управимся, не забывай: лошади Ойсина славятся своей скоростью. А главное — продолжай верить в нас, своих солдат. Это тяжело, мы живём в ужасное время, но мы справимся, благодаря тебе, несмотря ни на что. — Эрвин смотрел на неё и не видел страха в серых глазах, лишь невероятную горечь. Она понимает, что может погибнуть, но не боится умереть за него, за весь Разведкорпус и свободу человечества.