«Так и останешься без мужа, альфы к тебе уже подходить боятся».
Омега фыркает, припоминая слова матери, решившей дать ему парочку наставлений некоторое время назад. Чонгук не похож на эталонную омегу, по внешнему виду точно, и ей это чертовски не нравится. Хрупкость давно уже присуща не всем омегам, однако в голову старшего поколения этого не вобьешь, можно даже не стараться, поэтому упреки в свою сторону мужчина привычно пропускает, не удостаивает их своим вниманием, так ему проще живется. Это его дело, его право, он может выглядеть мощно и крепко, он нравится себе таким. К тридцати годам Чонгук, как и положено взрослому человеку, выстроил собственные правила, которых уже давно придерживается. От альф он привык не зависеть, их внимания и расположения привык не искать. Самодостаточность удовлетворяет его гораздо больше призрачной надежды встретить адекватного, привлекательного конкретно для него альфу. — Просто попробую, в руки возьму… Гантели выглядят слишком хорошо, чтобы долго их игнорировать. Из-за отсутствия других посетителей они абсолютно свободны. Омега решается протестировать их, опробовать, всего лишь оценить свои силы, а затем начать потихоньку собираться, чтобы вернуться домой к положенному времени. Тягать тяжести у Чонгука получается гораздо лучше, особенно хорошо дело идет под Твайс, песни у них легкие, веселые — самое то, чтобы поднять настроение. Спорт неплохо справляется с нехорошими мыслями, позволяет отвлечься от насущных проблем и подумать о себе. Важность подобных моментов Чонгук осознал только с появлением ребенка. Время начинает бежать гораздо быстрее, за ним омега перестает поспевать, когда с головой уходит в выполнение упражнений на мышцы рук, даже подозрительного шума в коридоре не замечает, поэтому пропускает момент, в который на пороге спортивного зала оказывается удивленный, моментально впадающий в ступор альфа. Только после небольшой внеочередной тренировки мужчина обращает внимание на застрявшего в дверях мимоходца, вынужденно вытаскивает один наушник из уха и смотрит на него с немым вопросом, не демонстрируя абсолютно никакого желания с ним разговаривать. — Еб тв… Здрасте. Омега не торопится отвечать, смотрит с укором, размышляет над тем, стоит ли продублировать содержимое таблички на двери помещения и сказать, что альфам сюда нельзя, откладывает гантелю и поднимается на ноги, сопровождая пару шагов по направлению к парню перед ним недовольным вздохом. День был идеальным до этого момента. — Сюда нельзя, — довольно грубо процеживает Чонгук, ведет плечами, поправляет прилипшие ко лбу волосы. — Написано же. Читать умеешь? Альфа на выпады не реагирует, что Чона немного удивляет. Обычно представители этого пола закипают после первой же неосторожно брошенной фразы. Экземпляр напротив затыкается и приковывается к небольшому местечку в дверном проеме, крепко хватается за ручку двери, словно пытаясь за нее удержаться. — Да я… Вообще как бы… Нихера себе… Почти физически Чонгук ощущает, что взгляд парня скользит от его лица до груди, на которой останавливается. Альфа, очевидно, даже не думает о причиняемом другому человеку дискомфорте, он начинает пялиться, причем откровенно. Заставляет омегу думать, что с его телом что-то не так. — Тебе нужно несколько раз повторять? Читать не умеешь? — Гук закипает. — Зал для омег. Чего ты здесь забыл? — Еб… Знаю я, что для омег, не тупой! Я вообще не по…. — Что ты здесь тогда делаешь?! — приходится повысить тон голоса. Чонгук делает это неосторожно, слишком резко, чем пугает самого себя. Альфа перед ним по-настоящему большой, он сложен атлетично, высок и кажется опасным, если к нему приглядеться. Чон давно не чувствует себя дискомфортно с альфами, пусть и питает к большей части далеко не теплые чувства, но этот парнишка настораживает его сильнее остальных. Одежда, которую альфа носит, только усиливает беспокойство мужчины. Парней в таком виде он наблюдает обычно только в подворотнях возле своего дома, этот юноша будто всем своим видом кричит, что вылез именно оттуда. Черные штаны с лампасами и пропастью между ног, имитирующей калоприемник, недобросовестно сделанные и уже поношенные китайские кроссовки и застиранная до побледнения рисунка, пропитанная потом до краев футболка в сочетании со всем вышеперечисленным вызывает у Чонгука недовольное фырканье. Что за мода нынче у молодежи? — Че орать сразу, блин?! — Зачем ты сюда пришел?! — тон голоса омега не убавляет, раз уж принялся нападать, так стоит и оборону держать теперь. — Ясно же сказано- — Слышь, харэ уже, а! Че, думаешь, по твою душу пришел что ли!? Успокойся! — альфа снимает кепку с головы, поправляет волосы, дублируя действия Чонгука. Шевелюра у него мощная, длина почти до плеч, а цвет мышиный, неприятный, такой, кажется, русым называется. — Соска вообще… — Что ты сказал? — Соска, блин, говорю! Сам-то нормально воспринимаешь вообще? Нахрена кричать сразу? Так бесцеремонно с Чонгуком еще не обращались. Поток очевидного неуважения к себе, своему телу омега без внимания оставлять не собирается. — Как ты меня назвал, придурок?! Соска? Ты хоть чем-то, кроме члена своего, думаешь?! Я сейчас охрану вызову, тебя отсюда вышвырнут, пришибленный! — Да какая наху… Че, блин!? С дуба рухнул? Соска, говорю, на полу лежала в коридоре! У нас тут омег почти не бывает, я хотел глянуть, может, кто есть в этой комнате, отдать причиндалы для ребенка! На, блин, не теряй больше, паникер, капец, — парень протягивает руку, в его ладони действительно лежит желтая соска. Соска Хоа. — Она там испачкалась, я под водой промыл, мыла немного бахнул, вообще норм это или нет? Я не знаю. Короче, возьми, надо оно еще твоему чаду или нет… Чонгук ненадолго затыкается, обдумывая сказанные ранее слова. Некрасиво получилось, конечно, но не только он тут хорош. Мысли свои излагать нужно четко. К тому же, альфа нагло его рассматривал, до сих пор смотрит, словно сожрать готовится. Большинство из них именно такие. Похотливые животные. Омега делает несколько шагов вперед, действует на свой страх и риск, но соску забирает, непроизвольно касается руки парня, старается скрыть свою взволнованность, но все равно вздрагивает, когда чувствует тепло его кожи. От незнакомца интересно пахнет. Запах свежескошенной травы исходит достаточно резкий, у Чонгука он ассоциируется с ощущением чистоты. — Спасибо, — коротко проговаривает мужчина, пряча соску в сжатой ладони. — Еще что-то? Альфа недовольно вздыхает, руки засовывает в карманы брюк и громко откашливается, отводя взгляд в сторону, краснеет. Чонгук ухмыляется. Неужели понял, что пялиться нехорошо? — У тебя это… — неловко начинает он, слегка приподнимая брови, кусает нижнюю губу, пытаясь обдумать следующую реплику. — Что у меня? — У тебя там… Ну, ты… Грудью кормишь, да? Чонгук начинает раздражаться снова. Альфы бесцеремонные, глупые, самые непорядочные особи мира земного. — Допустим. — Короче, ты… Я не знаю, как там у вас вся эта фигня делается, но… Типа… Ты там футболку поменяй… Просто, как бы… У тебя течет… Из груди… Вон, пропиталось, короче… Чонгук опускает взор вниз, смотрит на свою футболку и затаивает дыхание. Темно-синяя ткань действительно пропитана жидкостью, на уровне сосков на ней вырисовываются два мокрых пятна, от которых берут начало несколько сырых дорожек, спускающихся вниз, к области живота. Мужчина глубоко вдыхает, не понимая, стоит ли ему возмутиться. В конце концов, альфа рядом с ним не сделал ничего плохого, только предупредил, но стыд Чона нарастает так внезапно и стремительно, что ему хочется закричать, послать незнакомого парня к черту и умчаться в раздевалку как можно скорее. Чонгук краснеет впервые за долгое время, все его лицо заливается красным, цвет спелого помидора переходит на уши и шею. Пальцы омеги дрожат, сжимаются в кулаки чуть сильнее, чем ранее, ноги подкашиваются. Альфа понимающе отступает в сторону, опускает голову вниз, позволяя ошарашенному мужчине сделать несколько медленных шажков вперед, выпускает его из зала, проговаривая напоследок: — Сорянба за беспокойство, я это… Не хотел смущать тебя, во. Чонгук не слышит извинений, потому что переходит на бег. В его голове вертится только желание поскорее убраться отсюда, закрыться дома и никогда больше не выходить на улицу, лишь бы не пересекаться с альфами снова.Сегодняшний день был идеальным.
До этого момента.