A cruel land of fun

      Ранним утром, до открытия парка, Вики как обычно помогала работникам отца с уборкой мусора на территории. Это было дополнительным летним заработком Харт. Она копила свои заслуженные сбережения, чтобы помочь волонтёрам построить приют для бездомных животных в городе. В свои четырнадцать Виктория серьёзно приняла решение выучиться на ветеринара, открыть клинику для животных и оказывать помощь всем нуждающимся. Она уже выбрала будущий колледж с данным направлением и из кожи вон лезла, получая наивысшие баллы в школе для успешного поступления на бюджет. Только летом можно было отдохнуть от учёбы и зубрёжки, хотя всё равно приходилось работать, но уже более физическим трудом.       Накануне был просто аншлаг, и когда последний посетитель покинул парк аттракционов, Виктория, добравшись до своей постели, валилась с ног. Единственное, что не давало покоя, так это переживание за сбежавшего котёнка. Он так и не вернулся. Работники парка успокаивали её и говорили, что животное обязательно найдётся или само вернётся, когда проголодается.       Подтащив очередной чёрный мешок с мусором к воротам парка, Харт, вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, увидела Джерома. Он сидел у парадной вывески цирка, облокотившись на столб, и дымил самокруткой. Невольно перед глазами промелькнул тот момент с краденой ватрушкой. Вспомнился творожный ванильный вкус под пристальным взором зелёных глаз. И дикий грохочущий рёв циркового повара. Виктория поёжилась от воспоминания мерзкого и противного вида дяди Валески. Она пошла бы дальше по своим делам, но её взгляд был прикован к рыжему пушистому комочку, что сидел у парня на коленях. Это был Персик. Точно он. Харт не раздумывая стремглав помчалась к циркачу. В голове крутились самые ужасные из возможных исходов её разговора с Валеской. От волнения вспотели ладони, а сердце встревоженно отстукивало чечётку, ударяясь о грудную клетку. Резко остановившись, Виктория словно гора нависла над Джеромом, заслоняя собой солнце. — Это мой котёнок, — взволнованно пропищала Вики и сильно сжала кулаки. — Верни мне его… пожалуйста.       Валеска, не поднимая глаз на Харт, умышленно и с удовольствием почесал подбородок и шею котёнку, зажав сигарету зубами. Персик же с нескрываемым наслаждением, зажмурив глазки, принимал щедрую ласку от прикосновений длинных пальцев с веснушками. Утреннюю тишину, что будто повисла в это мгновение в воздухе, нарушало лишь задорное и непрерывное мурчание котёнка, словно маленького заводного моторчика настольного вентилятора. — Да?! — Джером изобразил притворное удивление и выпустил дым, свернув губы трубочкой в сторону. — Что, рыжих любишь? — он ехидно прищурил глаза и издевательски усмехнулся, глядя в упор на Викторию.       Харт окатило волной смущения от его слов. Её щёки порозовели, а от негодования она сильно сдавила челюсть, пытаясь сообразить, что сказать в ответ. Вики окинула взором парня: синие джинсы все в пыли, некогда бывшая белая майка и сверху, почти застёгнутая на все пуговицы, бордовая рубашка с длинным рукавом. Высоко поднятый воротник, будто он укрывался от холода, но ведь сейчас было довольно тепло и скоро совсем станет жарко. Странный прикид. И только мгновение спустя она обратила внимание на его забинтованную правую ладонь. — Что с твоей рукой? — совершенно неожиданно для самой себя поинтересовалась Виктория и тут же прикусила свой язык.       Неподдельное человеческое сочувствие было ахиллесовой пятой Харт. Она всегда переживала за всех обиженных, покалеченных и самых уязвлённых существ на планете. И неважно, кто это был. Виктория верила, что все живые организмы способны ощущать боль и поэтому испытывала ко всем сострадание и желание хоть чем-то помочь. Вот и сейчас Вики вспомнила приглушённый сквозь зубы сдавленный крик Валески из поварского трейлера. Зак Трамбл не кидал слова на ветер, и поэтому вор кондитерки получил по заслугам. — А, это?! — будто не сообразив о чём его спросили, удивлённо воскликнул Джером и, сдвинув брови к переносице, затянулся очередной раз сигаретой. — Это я помогал варить куриный бульон, — он демонстративно повертел забинтованной ладонью перед собой, рассматривая её будто впервые, а затем исподлобья уставился на Вики. — Дядь Зак перепутал мою руку с половником и окунул её в кипящий бульон. Запах был такой…       Зловещая ухмылка очертила его губы, в глазах появился нездоровый блеск, а тёмные круги под глазами подчёркивали усталость и бледность. Видимо, бессонная ночь была у парня. Виктория не раз слышала, что мать Джерома частенько оставляла сына без крова ночью. И, кажется, именно поэтому он сейчас отогревался на солнце. Но Харт думалось, что это лишь слухи, как и необоснованные кривотолки о живодёре в цирке. Она не могла принять тот факт, что материнское сердце способно на такую жестокость со своим ребёнком, что родной дядя может за любой проступок так изуверски наказать племянника. Это не могло быть правдой. Это просто дикость. — Я… Я не верю тебе, — Виктория отрицательно замотала головой, не отрывая глаз от лица Валески. — Ты всё выдумал… — Ну, конечно! — он наигранно нахмурился и натянуто улыбнулся. — Кто бы сомневался, что крошка Вики поверит истине. Намного приятнее услышать сладкую ложь, не так ли?       Последние слова он произнёс с каким-то брезгливым шипение сквозь зубы и с явной издёвкой в глазах. — Просто верни мне моего котёнка, — раздражённо бросила Вики, сжимая кулаки.       Ей очень не хотелось ввязываться в разговор с рыжим. Он всегда излучал сплошной негатив с самого детства. Всегда агрессивно настроен, всегда с презрительным выражением лица и ехидной улыбочкой, будто маска комедии. Неужели он всё время, везде и со всеми именно такой? Почему нельзя быть добрее к людям? Может, с ним так грубо поступают из-за его вызывающего язвительного поведения?       Валеска вяло и расслабленно облокотился на столб и, вытащив сигарету изо рта, затушил её о землю. Затем опустил обе руки вдоль тела, тем самым открыв свои колени с котёнком. И не сводя глаз с Виктории, Джером дёрнул бровями, как бы говоря своей позой: — Ну, забирай. Никто тебе не мешает.       Харт изнутри разъедало гневное негодование на парня и, стиснув зубы, она потянулась руками за Персиком. Одновременно Джером так же двинулся навстречу Виктории, и они буквально чуть не ударились лбами. — Мне вот только интересно, почему ты пыталась взять вину на себя за ту ватрушку? — он с явным любопытством рассматривал лицо Вики в такой близости.       Виктория застыла от охватившего её страха и неожиданной встречи впритык с ядовитой зеленью глаз Валески. Её пару секунд утягивала чернота его зрачков, но рыжий котёнок своим пронзительным «мяу» вытащил Харт из тёмной бездны. Вики обхватила пушистика ладонями и, резко выпрямившись, шагнула назад, прижимая к груди животное. — Не знаю… — выпалила Виктория, давая себе время для размышлений. — Я просто не хотела, чтобы тебе снова досталось, видимо… — Что, папочка совсем не наказывает тебя? — он хищно оскалился и громко засмеялся, завидев краснеющие щёки Вики.       Харт отступила ещё на шаг, когда Валеска угрожающе поднялся на ноги. Она враждебно сверлила глазами парня, инстинктивно укрывая руками котёнка, будто тот был в опасности. Этот жуткий смех вызвал целый рой мурашек под кожей. — Вот ты где! — послышался раздражённый женский крик совсем неподалёку. — Снова прохлаждаешься, паршивец?!       Джером, едва дрогнув плечами от этих хлёстких звуков, недовольно закатил глаза и поджал губы. На горизонте за спиной парня замаячила женская фигура и по мере её приближения стало ясно, что это Лайла Валеска. Она издавала гневные шипящие возгласы на каждом шаге и, когда поравнялась с сыном, отвесила ему смачный подзатыльник. — Сколько раз тебе повторять, чёртов ты тупица, что утром твоё место в столовой?! — её лицо было перекошено от ненависти и злобы, одна ладонь на боку, а второй она нещадно толкала Джерома в плечо. — Или тебе мало досталось от Захари вчера?!       Джером, явно сконфузившись перед посторонним, опустил вниз глаза переполненные обидой и унижением. Его лицо побагровело, губы сжались и желваки заходили ходуном. Добела сжав кулаки, Валеска развернулся и пошёл прочь быстрым шагом. Лайла, проводив сына ожесточённым взглядом, горделиво поправила на себе длинный тёмно-синего цвета шёлковый халат с перьями на рукавах. После она с фальшивой улыбкой доброты обернулась к Виктории, окинув девушку изучающим взором изумрудных глаз. — Доброе утро, Виктория! — как ни в чём не бывало произнесла женщина с чёрными как смоль волосами и задержала взгляд на Персике. — Лучше держи кошек подальше от этого чудовища, а то он и придушить ведь может, — слегка понизив голос и заговорщицки приставив ладонь ко рту, будто боясь, что её услышат, проговорила Лайла и тут же кокетливо добавила: — Передавай от меня привет отцу!       Весело рассмеявшись, женщина подмигнула ошарашенной произошедшим Вики и, напевая какую-то песню, пошла обратно на территорию цирка. Харт, до этого стоявшая словно статуя и наблюдавшая всю эту скверную и неприятную сцену, пребывала в леденящем душу оцепенении. Ей ещё никогда не приходилось присутствовать при таких семейных разборках. В эти жуткие минуты, пока Лайла глумливо шпыняла Джерома без стыда и совести при посторонних, у Виктории мир перевернулся с ног на голову и болезненно защемило в сердце.       Всю обратную дорогу до дома с котёнком на руках, которого Вики гладила для собственного успокоения, её мучили вопросы. Так кто же виноват: Джером, что постоянно влипал в разные неприятности, напрашивался на драки и смеялся над всеми вокруг по причине и без, или его родные и вправду были жестокими и чёрствыми людьми и поэтому так обходились с парнем с самого детства, лишая любви и ласки. Напрямую спросить и узнать, конечно, Харт не осмелилась бы никогда, оставалось только гадать. Но её отношение к рыжему мальчику изменилось после этого случая. Уже второй раз она собственными глазами видела, как с Джеромом грубо обходятся и не кто-то чужой, а родные люди, и он не ответил ни словом, ни делом. Его обречённое бездействие было пронзительней и многословней всех слов. Виктория впервые задумалась о нелёгкой судьбе Джерома Валески из цирка «Хейли».