«Вчера в Санкт-Петербурге из психиатрической больницы сбежал Сергей Разумовский, известный как Чумной Доктор. Он устраивал показательные казни, сжигая представителей элит заживо. Его жертвами стали, по крайней мере, пять человек. Он был пойман три месяца назад полицией Санкт-Петербурга при содействии федеральных служб города Москвы. По предположениям Разумовский имел сообщника, который помог ему сбежать из лечебницы. Полиция заверяет, что уже ищет преступника, и рекомендует не выходить на улицы в поздний час. А теперь к следующим новостям…»
Пока женщина рассказывала о Разумовском, на экране показали кадры его задержания. В глаза сразу бросились огненно-рыжие волосы и безжалостный взгляд. Маска Чумного Доктора напоминала вороний клюв, а вороны всегда дурной знак. — Где-то я его видела, — задумчиво произнесла девушка, выключая телевизор. Она вернулась к столу, замирая. Стертые подушечки пальцев рассеянно постукивали по столешнице, а взгляд блуждал по стенам. Сумерки ворвались в комнату неожиданно. «Лель!» — раздался зов в голове. Девушка обернулась на дверь, но там никого не было. Лель взяла длинную брезентовую куртку, засунула босые ноги в кожаные ботинки и вышла на улицу. Пустельга громко проклекотала и спланировала Лель на плечо. Осень неотступно вступала в свои права. Дни становились все короче, а вечера все прохладнее. Краснобокие яблоки налились соком, а малина осыпала последние ягоды на влажную землю. Лель глубоко вдохнула вечерний воздух, проходя небольшой сад насквозь. Кругом валялись яблоки, некоторые из них были изрядно подгнившими. — Вот напасть, сколько падалицы, — посетовала Лель, вспоминая, что последние три месяца провела в трансе около капища, и у нее совсем не было времени ухаживать за садом. Протоптанная тропинка уводила далеко в лес, мрачно нависавший над садом и домом. Местные жители боялись туда ходить, но только не Лель. Нечисть уважала ее силу, находя в ней достойного противника. Она знала, что на Лель не подействуют ее чары, а могут только разозлить. Лель шла по тропинке, насвистывая попсовый мотив, услышанный по радио в местном магазине. Из темноты на нее смотрели с десяток пар глаз, сияющих злобой и страхом. Лешие и переплуты внимательно следили за каждым шагом Лель, скалясь на приглушенное голубое сияние, исходившее от символа в виде бычьей головы на левом запястье. Велес всегда и всюду оберегал ее, даруя доступ к источнику божественной силы Прави. Стрибог не обращал внимания на мелкую шушеру, мирно дремал на плече, спрятав клюв в крыло. Когда Лель дошла до капища, наступила ночь. Оно находилось рядом с обрывом над гладью Мертвого озера, прозванного так за то, что унесло множество человеческих душ. Идол Велеса мрачно возвышался в центре круга, испещренного резами. Каждый шаг Лель по рунам на мгновение зажигал их белым светом. Стрибог встрепенулся, взмыл в ночное, усыпанное россыпью звезд, небо. Подул холодный пробирающий до костей ветер. Лель закуталась в куртку, накинула капюшон. Подойдя к требищу, что стояло напротив идола, Лель щелкнула пальцем, высекая искру. Мгновение, и оранжевое пламя бойко заплясало на резном камне. Лель подошла к идолу вплотную, поцеловала его и прильнула лбом к холодному влажном дереву. В голове зазвучал низкий тягучий голос: — Лель, я позвал тебя сюда, потому что ты нужна Прави. — Готова служить, Велес, — ответила Лель с глубоким почтением. Чувства обострялись, мир становился четче и понятнее. Так было всегда, когда она впадала в транс. — Ты могла чувствовать, что в Яви что-то изменилось, — Лель ответила коротким кивком. — Кутх сбежал из Нави. — Кутх? Бог, созданный из хаоса? — взволнованно спросила Лель. — Он и есть хаос. Ему запрещено покидать Навь, но он это сделал. — Младшие боги Нави не могут находится в Яви без… — Без телесной оболочки. Именно. Своим вместилищем Кутх выбрал мальчишку с рыжими волосами. Зерно тьмы проросло в нем — идеальный сосуд. — Сергей Разумовский, — задумчиво произнесла Лель, сжимая кулаки. — Ворон, — она знала, что ее односложные высказывания понятны Велесу без каких-либо объяснений, он читал ее как открытую книгу. — Да. Ты должна найти Кутха и вернуть в Навь. Твоих умений хватит, чтобы победить его. Иди, — приказал Велес, отпуская разум Лель. Она встрепенулась, оглядываясь. Огонь погас, а над головой повис молодой месяц. Стрибог сидел на плече у идола, с интересом наблюдая за Лель. — Чего смотришь, пернатый? — отстраненно спросила она, направляясь к обрыву. Гладь озера слабо блестела в тусклом свете бледного месяца. Лель потерла лицо, стараясь собраться с мыслями. Кутх был одним из богов, что презирали правила, созданные в начале Времен. Тогда, во тьме, зародился свет, что рассеял мрак и хаос. Не все боги Нави, тогда еще не существующей, готовы были принять законы нового мира. Хоть Кутх и был младшим богом, он был силен и хитер. Лель стало интересно, почему темный бог выбрал именно этого рыжеволосого парня. Боги никогда не делают выбор просто так. В этом парне точно что-то есть. — Надо узнать подробнее об этом Разумовском. Ты со мной, Стрибог? Пустельга коротко проклекотала, исчезая во мраке ночи. Лель отбросила капюшон, вдыхая холодный воздух, несущий с собой влагу озера. Правое запястье обожгло болью, проявляя светящийся красным светом символ в виде голов змей, образующих круг. Символ испокон веков носили все ее предки, служившие Велесу. Змеевик проявлялся редко, только в тех ситуациях, когда Лель стояла на перепутье, перед сложным выбором. На мгновение она почувствовала весь опыт, нажитый за многие века, решение было принято с непоколебимой уверенностью. Лель быстро шагала по тропинке обратно. Нужно было хорошенько подготовиться, прежде чем вступать в бой с темным божеством. Даже полудницы и переплуты по сравнению с ним казались детской забавой. Лес погрузился в густую тишину, что бывало в самые темные часы. Ветер нагнал тучи, спрятавшие в свои куцые черные одежды месяц. Филин глухо ухал на ветке, грозно зыркая по сторонам в поисках зазевавшихся юрких мышей. Лель спрятала озябшие руки в карманы, нащупывая остатки черники, собранной с утра и одно крупное яблоко. Есть не хотелось, голова была забита тревожными мыслями и раздумьями о том, как вытащить Кутха из тела парня. Лель мысленно перебирала страницы Родовой Книги — своеобразного сборника мудрости предков, передающегося из поколения в поколение. Но к сожалению Лель, никто до нее не сталкивался с такой проблемой. Она удрученно вздохнула, выкидывая горсть черники в траву. Послышалось громкое чавканье, а за ним шелест травы. Лель всегда подкармливала местную нежить, чтобы она не бросалась на людей. Ей хотелось вручить нечисти еще и яблоко, но она уже скрылась в глубине леса. Дом был погружен во тьму, вокруг не было ни души. Облегченно вздохнув, Лель открыла скрипучую дверь черного входа, из последних сил стянула с себя ботинки и куртку. Не включая света, прошлепала по холодному полу в гостиную, завалилась на диван и крепко уснула.***
Сон был беспокойный, Лель все время от кого-то бежала, нутро наполняло отчаяние. Рядом с ней постоянно был мальчик с огненно-рыжим волосами в смешной шапочке с кисточками. Он доверчиво жался к ней, утирая поцарапанной ручонкой грязные щеки. Лель чувствовала, что ей, во что бы то ни стало, нужно защитить его. Он так жалобно смотрел на нее своими голубыми глазищами, моля о спасении. Лель проснулась в холодном поту, в сознании еще ютились остатки кошмара — ярко-голубые несчастные глаза и неотвратимо приближающая черная тень. Стерев испарину со лба, Лель направилась к окну, отдернула занавеску, запуская первые солнечные лучи. Погода обещала быть хорошей, но Лель знала, что природа крайне переменчива. Первым делом она решила позвонить в Петербург в общину волхвов. В прихожей ее ждал потрепанный дисковый телефон. Лель набрала номер, написанный на засаленной бумажке. Раздались долгие гудки, на той стороне упорно не хотели брать трубку. Лель посмотрела на часы, висящие на стене. Кажется, в Петербурге не принято вставать в пять утра. — Вы совсем там охренели? Время-то видели? — наконец отозвался мужской заспанный голос на том конце провода. Лель не испытывала угрызений совести из-за того, что подняла кого-то из волхвов в такую рань. — Видела. Лель Переславова вам звонит, — спокойно ответила Лель, наматывая провод на палец. На том конце воцарилось молчание, кажется, мужчина усиленно соображал, кто ему позвонил. — Лель Светославовна? — удивился мужчина. — Прошу прощения, не признал спросонок. Что-то случилось? — виновато произнес он, смешавшись. — Да, у меня появилось важное дельце в Петербурге. Мне нужно жилье, я приеду завтра вечером. Диктуйте адрес, — ответила Лель, нашаривая на тумбочке огрызок карандаша и кусок пожелтевшей газеты. — Угу, — мычала она, размашистым почерком записывая адрес. Не прощаясь, она положила трубку и направилась на кухню собирать сумку со всем необходимым. День близился к концу, когда Лель собрала вещи, решив присесть на дорожку на облучок кресла в гостиной. Ее серьезный взгляд был направлен на деревянную коробку с символом в виде прямой линии, из середины которой в обе стороны исходили две линии. — Что есмь мое предназначение? Исполнено ли оно будет сполна? Достойна ли я нести бремя волхва, что даровал мне великий Велес? — Лель встала и подошла к полке, на которой стояла коробка. Пальцы нежно повторили символ — вниз и в стороны. — Не затеряется ли имя мое в отзвуках Времен? — прошептала Лель, закрывая пощипывающие от слез глаза. Невыносимая тоска впервые за последнее время завладела ей и наполнила до краев. Горячая капля была безжалостно стерта сбитой костяшкой. Накинув холщовый мешок на плечо, Лель закрыла дверь с ручкой в виде змеи, хоть в этом не было необходимости. Местные боялись ее дома, думая, что там живет вся лесная нечисть. Лель игнорировала эти предрассудки, не обращая внимание на то, как старушки и старики неистово крестятся, проходя мимо ее дома. Не смотря на то, что в их поселке была своя церквушка, все, от мала до велика, шли к Лель за помощью. Будь то проблемы со здоровьем или с нечистой силой, изредка забредающей в дома. Некоторые все же оставались язычниками, с трепетом принося подношения идолу Велеса. Они помогали Лель следить за чистотой капища и участвовали в праздновании Велесова дня и Ладодении. Когда она только стала учиться искусству волхвов, Лель не могла взять в толк, как в людях могут переплетаться язычество и православие, но со временем перестала задаваться такими вопросами, списав все на двойственность человеческой природы и окружающего мира. За спиной хлопнула калитка, когда Лель увидела, как жители поселка столпились перед ее домом. Старухи в платках крестились, а старики, взволнованно переглядываясь, качали головами. Молодежь, еще не уехавшая отсюда, смотрела на Лель с завистью, им тоже хотелось все бросить и укатить в столицу. Из озабоченной толпы вышла старуха, рухнула в ноги Лель и заплакала. — Ах, Лелюшка, на кого ты нас оставляешь. Мы же сгинем без тебя. Без защиты твоей пропадем, — крупные слезы катились по морщинистым загорелым щекам. Иссохшие от работы и времени ладони тянулись к Лель. Она опешила от такого, никто еще не бросался к ней в ноги, но быстро взяла себя в руки. — Иван, что стоишь? Подними мать с земли, — строго произнесла Лель, устремляя взгляд на крепкого мужчину лет сорока. Тот спохватилась, подбежал к матери, поднимая ее с земли. Она повисла на нем, продолжая стенать. — Прекрати, Авдотья. Если не уйду, весь белый свет сгинет. Не будет больше Яви. — Ах! — пронесся испуганный возглас в толпе. Лель обвела их серьезным взглядом. — Нечего тут калоши протирать, идите по домам. Велес защитит вас, пока меня нет, — громко произнесла она, чтобы все ее услышали. Не дожидаясь ответа, Лель быстрым шагом направилась к проселочной дороге, что вела к островку цивилизации в окружающей глуши. На краю поселка Лель поджидал поп одетый, как и полагается, во все черное с большим золотым крестом на груди. — Лель, слышал ты уходишь, — начал он бархатистым вкрадчивым голосом. Лель волком глянула на него, припоминая, как он называл ее дьявольским отродьем и дочерью сатаны. — Ухожу, к вашему счастью. Теперь свободно можно обирать бедных старух, — зло произнесла Лель, надеясь поскорее избавиться от неприятного собеседника. — Как была волчонком, так и осталась, — покачал головой мужчина. — Так и смерть свою найдешь, коли будешь злобу и нечестивые мысли в себе носить. Храни тебя Господь, — произнес поп, озаряя Лель крестным знамением. Развернувшись на каблуках, он пошел обратно в поселок. Лель осклабилась, чувствуя, как знак Велеса пылает огнем. Ей хотелось проучить попа, но она вспомнила о главной задаче, что ей предстояло решить, и направилась дальше. Дорога к цивилизации была размыта дождями, почти заросла бурьяном, но кое-где еще виднелись следы шин. Машины редко заезжали в Безымянный, и то по ошибке. Как назло небо заволокло темно-синими тучами, обещая ливень. Лель накинула капюшон, спрятала руки в карман и, напевая застрявшую в голове песенку, направилась вниз по дороге.