Кукольный дом

— Вставай уже, Тадао, — раздается из гостиной, — Твой кофе остывает. — Щас! — рычит Киришима-младший. Тадао смотрит на часы в своей спальне. Точнее, комнате. Он знал, что раньше тут жили его отцы. Но сейчас это было его владением. 7:30. Тадао закатывает глаза, поднимается рывком, иначе опять уснет, берет телефон с зарядки и тут же проверяет соц.сети, идет в туалет, оставляя телефон на кухонном столе. Отец уже собирается на работу. Сегодня рановато. Тадао потягивается, выходя из ванной комнаты, хрустит позвоночником и садится за стол, шумно отхлебывает из своей кружки и смотрит на отца, расчесывающегося около зеркала. — У тебя свидание? — улыбается сын. — Встреча, — поправил Киришима-старший. — О, это дама? — Тадао расплывается в улыбке и тут же прячет ее за кружкой. — Коллега, — снова поправляет Эйджиро. — Ух ты, коллега, — усмехается Тадао, поднимается, засовывает в тостер ломтики хлеба, — И как? Коллега привлекательная дама? — Слушай. Коллега это врач из соседнего отделения. Мужчина. Преподает в местном университете. В свое время я у него учился, когда он только начинал, — объяснил Эйджиро. — Воу, а это похоже на свидание! — засмеялся Тадао, доставая из холодильника сливочное масло. — Тадао, это не свидание. Почему ты все пытаешься найти мне пару? — Потому что скоро ты превратишься в одинокого старика, — хмыкает подросток. — Я еще молод и полон сил, — пожимает плечами Эйджиро. — Ты просто не достиг кризиса среднего возраста, — пожимает плечами в ответ Тадао, — Хотя, может, уже достиг. Ты закрашиваешь седину красным. — А ты отращиваешь хвост. Но я же не имею ничего против, — улыбается Эйджиро, — Мне не шел черный. — Сколько лет ты красишься? — Тадао положил на тарелку готовые тосты и взял сливочное масло, нож, вновь усевшись за стол. — Почти семнадцать, как ты родился. У тебя сегодня футбол? — решает сменить тему Киришима-старший, садясь напротив сына и складывая руки на столе. — Угу. Но, может, не пойду, — Тадао с сосредоточенным выражением лица намазывает на тост сливочное масло и откусывает, тут же запивая кофе. — Почему? — Эйджиро отпивает свой кофе и чуть улыбается, — Свидание? Киришима-младший хитро улыбнулся. Отец решил вернуть ему должок. — Может быть, может быть, расскажу вечером, — говорит Тадао не без многозначительной улыбки на лице. Их разговор прерывает звонок. Эйджиро тут же сообщает, что они договаривались за столом никаких телефонных разговоров не вести. И телефон плохо влияет на аппетит (Киришима-старший не был уверен, что говорит правду). Тадао отмахивается, сообщает, что это реклама, так как номер незнакомый, но тут же отвечает. — Алло? — говорит Тадао, хмурясь. — Алло, — утвердительно отвечают на том конце, — Тадао Киришима? — Ага, — Киришима-младший отпил кофе. — Тебе нужно подъехать в одно место. Сегодня, желательно. Твоя тренировка по футболку отменена, мы договорились с тренером. Ничего страшного, если ты не сможешь сегодня, — вкрадчиво объяснил он. — С кем я говорю? Эйджиро хмуро наблюдал за разговором сына, даже не собираясь подслушивать, да и слух уже не тот — он не слышит, что отвечают Тадао. Может, даже к лучшему. — Это не столь важно. Я сын человека, которому ты нужен, — тяжело выдыхают на том конце. У Тадао было ощущение, что этот человек устал от жизни. Или от этого утра. Словно бы он звонил, потому что другие боялись. — А кому я нужен? — выдыхает тяжело Киришима-младший, но слыша тишину, он цыкает, — Мне пора в школу. Так что быстрее или я вешаю... — Ты нужен своему отцу, Кацуки Бакуго. Так что, советую прийти, — и называет адрес. Затем раздаются гудки. Тадао понимает, что не запомнил адреса, он набирает сообщение на тот же номер: «не тараторь ты так в следующий раз. какой адрес?», попутно пересказывая отцу о разговоре. Киришима-старший смотрел на сына, нахмурившись. — Кацуки? И что же ему от тебя надо? — фыркает Эйджиро. — Не знаю. Когда ты его последний раз видел? — спросил Тадао. — Лет пятнадцать-шестнадцать назад, на суде и после. Он отдал тебе игрушку, ты не помнишь? Киришима-младший покачал головой. Эйджиро открыл ящик на замке и отдал Тадао маленького лисенка. Почти с ладонь. — Не помню... — Тадао пожал плечами. — Отдай ему его, — Эйджиро кивнул на игрушку. — Ты хочешь, чтобы я пошел? — хмурится Киришима-младший. Отец в ответ лишь кивнул, сказал, что ему пора на работу, и, уходя, потрепал сына по волосам, сказав, что принесет чего-то вкусного к ужину. Тадао пожелал ему удачного дня, не очень понимая, почему отец не отреагировал более бурно. Хотя, после того, как тот прошел курсы психотерапии, когда ему было около двух лет, затем в семь, а потом в двенадцать и шестнадцать, он стал спокойнее некуда. Если раньше Тадао удавалось разозлить его своим непоседством, дефицитом внимания, то после терапий Эйджиро почти не узнала его бабушка. Тадао почти не знал "прежнего" отца, и знать, в общем-то, не хотел. По его словам, он делал плохие вещи по отношению к хорошим людям. Когда маленький Тадао спрашивал, был ли хорошим человеком его второй отец, Эйджиро сразу отзывался «да, самым хорошим». Когда маленький Тадао просил его показать, Киришима ничего не говорил, у него не было фотографий Бакуго, только имя, фамилия и сертификат о расторжении связи и основанном на ней брака. Когда был суд, Тадао был слишком маленьким, чтобы помнить Кацуки. Киришима не пытался вернуть Бакуго. Не бегал и не искал его. Он знал, что это конец. Его душила жалость к себе, боль от потери, он даже не представлял, где Кацуки искать, потому что ничего о нем не знал. Денки остался с ним. Продолжил бессмысленную жертву. Каминари трудно было пересилить себя, понять, что все девушки, с которыми он встречался, были лишь попыткой забыть Эйджиро. В ту Ночь, когда Бакуго сорвался и унесся непонятно куда (Каминари наблюдал из окна), Денки расстался с Джиро прямо там, на кухне, где Мина нянчилась с Тадао. Она все поняла и не стала устраивать скандала. Она лишь улыбнулась, сказала, какой он придурок. И попросила быть рядом, если ему будет тяжело. Именно Денки надоумил Эйджиро записаться на курсы психотерапии, пройти ее от и до и не единожды. Каминари запретил ему пить, пинками погнал в университет. Было проще контролировать Киришиму, когда всегда находишься рядом. Они вместе ходили в университет, потом занимались Тадао, делали домашку. Медленно, Денки отдалялся от Эйджиро, когда тот достаточно оправился. Отпускал заблудшего Киришиму в свободное плаванье, заставил его увидеть свой рассвет после темной ночи*. Каминари было больно осознавать, что сколько бы внимания он не уделял Киришиме, его сердце, возможно, всегда будет у Бакуго. Свой час он уже упустил. Очень давно. Хотя сердце каждый раз в присутствии Эйджиро билось все сильнее. Тадао долгое время считал, что его второй отец это Каминари, пока однажды не узнал от самого Денки, что он никто и звать его никак. Лишь друг его отца. Каминари оказал огромную поддержку Эйджиро, часто приходил к ним и по сути являлся лучшим другом обоим Киришимам. Тадао больше как друг, которому обо всем можно рассказать, Киришима же слишком долго и хорошо его знал. Тадао доедает свой завтрак, допивает кофе, натягивает лениво школьную форму, наскоро собирает рюкзак, спускается вниз их дряхлой десятиэтажки и бежит на автобусную остановку, едва догоняет нужный автобус и прыгает в него, тут же падая на свободное место. Он смотрит в окно, даже не догадываясь, что на той остановке, где он только минуту назад пробегал, все и началось. Начался роман его родителей, покрытый для него мраком. Не то, чтобы мраком. Он ничего не знал, кроме того, что Бакуго был прекрасным человеком, и результатом, в прямом смысле плодом их несчастной любви стал он сам. Его утешало это, и он не собирался ковырять зажившую рану своего отца, и не собирался интересоваться у третьих лиц — у друзей отца, которые знали Бакуго те далекие семнадцать лет назад. Тадао выходит из автобуса около своей школы и бежит в нее, быстро переодевает сменку и бежит на уроки. Они летят слишком быстро, так как думает Тадао вовсе не о том, о чем надо. Он думает о предстоящей встрече, хотя ему нужно врубать в чертову алгебру, которую, он клянется, ненавидит всей душой. Он грызет ручку, не в силах понять написанное на доске. Скоро контрольные, а он как пробка тупой. Это был последний урок. И пока он себя настраивает на нужный лад и уже готов втирать происходящее — раздают домашнее задание. Тадао хватает свое и выскакивает из кабинета. Ему очень надо увидеть отца. Он смотрит в телефон, но сообщения с адресом так и нет. Тадао выходит из школы со своими друзьями, уже хочет идти на тренировку, замечает, что около школы стоит такси. Около него стоит молодой человек, который тут же окликает его. — Тадао! — зовёт он. Киришима-младший наскоро прощается с друзьями, выдыхает. По голосу, это тот, что говорил с ним по телефону. Тадао в нерешительности набирает отцу сообщение, что если он не вернется к ужину, его нужно будет искать. С патрулями. С собаками. Со всем упорством. Потому что Тадао так и не понял, куда его везут. — Привет, — скупо здоровается Киришима-младший, и ему в ответ тянут худощавую руку. Тадао недолго думая, пожимает ее. Этот парень был чересчур молодым для его отца, либо хирургический нож хорошо постарался над его лицом, запястьями, шеей, да и всем телом, в общем-то. Перед ним стоял парень, нет. Нет, не парень. Юноша. Может, даже младше. Тадао упорно казалось, что либо он младше, либо хирурги перестарались с его молодостью. Ладонь по-детски нежная. Киришима-младший понимает — не-а, это не его отец. — Кто ты? — Тебя ждут, так что не стоит задерживаться и тратить время на разговоры, — без энтузиазма проговорил незнакомец, — Я сын человека, которому ты нужен. — Не скажешь, и хрен я куда поеду, усек? — хитро улыбнулся Тадао. — Я оказал тебе услугу, явившись сюда, потому что ты не удосужился запомнить адрес, — сказал юноша с нотками раздражения в голосе, — Так что сядь в машину. Я уже устал. Тадао послушно садится, и незнакомец садится рядом. Киришима-младший устраивает у себя в ногах рюкзак и пялит в окно, за которым вот-вот должен начаться дождь. До него медленно доходят слова незнакомца. — Ты сын Бакуго...? — тихо и неуверенно спрашивает он. — Ждал, пока ты догадаешься, — он смотрел в другое окно. — И как? — Что как? — Как это, быть его сыном? — также тихо и робко спрашивает Тадао. — А ты что не знаешь? — хмыкнул в ответ он. — Нет. У меня от него только строчка в свидетельстве о рождении, — пожал плечами Киришима-младший, — Выходит, что ты мой брат. — Выходит, что так. А вообще, ты на него похож, — он поворачивается к Тадао и проводит по его носу указательным пальцем, — Носом, например. — А я все это время даже не знал, что ты есть, — отмечает Тадао, проводя по своему носу вслед за пальцем брата. — Интересно, почему тогда я о тебе знал, — хмыкнул в ответ он. — Почему не пытался связаться со мной? — Не было нужды, — холод во взгляде говорит о нем все. Тадао понимает, что скорее всего был той страницей книги, что никто не открывает. Примечанием к главе в самом ее конце, которое не обязательно было изучать, так как вскользь о нем уже упоминали в главе «Прошлое», но возвращаться не собирались. Неужто Бакуго его совсем не любит? Какой будет их встреча? Тадао уже не рассчитывал на теплый прием. Он не ощущал, что рядом сидящий — его единокровный брат. Они не были похожи, он был холоден, а не такими он представлял себе братские отношения. Хотя чего ждать, когда ты впервые увидел брата спустя семнадцать лет жизни, когда ни его родители не пытались связаться с ним или его отцом, ни отец не рассказывал (или не знал о его существовании). Такси въехало в какой-то чересчур богатый район. Вокруг стояли огромные коттеджи, огромные, двухметровые заборы, не дающие увидеть подробности частной жизни хозяев. Тадао глядел на все это, и не верил. Это тот же город? Тот же, где находится их старая десятиэтажка с полностью облезлой зеленой краской? Они въезжают в ворота какого-то коттеджа, и Тадао хочет выскочить из машины и побежать назад, прочь отсюда, запереться в их с отцом квартире. Непривычно дорого, хотя и они с отцом жили богато. Но их богатство ограничивалось избытком денег и маленькой квартиркой. — Выходи, — скомандовал брат, и Тадао снова повиновался, — Я привез его, а что дальше, меня не волнует. Незнакомец обращался к незнакомцу, который был старше его. — Что бы мы без тебя делали? — улыбнулся человек, и Тадао как-то неловко перехватывает свой портфель, — Йо Шиндо, приятно познакомиться. — Тадао Киришима, — он снова пожимает руку. Уже более грубую, знававшую физический труд. — Пойдем в дом, Каору, ты составишь нам компанию? — Шиндо обращался к брату Тадао. — У меня нет желания, — коротко ответил он, тут же куда-то исчезая за углом. Тадао пытается запомнить это имя, но тут же забывает, так как он решил все же спросить, для чего пригласили. — О, это нельзя тут обсуждать. У стен тоже есть уши. Вскоре тебе и самому не захочется это обсуждать, — хмыкнул Йо. — Мне сказали, я буду нужен своему отцу. Он умирает? — решает сделать предположение Тадао. Шиндо улыбается и качает головой, отвечая, что это лишь формальность. И он его, конечно же, увидит. Киришима-младший думает, что где-то видел его раньше, и точно по телевизору. Они проходят в дом, и Тадао неловко поправляет воротник своей школьной формы. Шиндо одет в строгие брюки и наглаженную черную рубашку. Кажется, он серьезный человек, но Тадао он таким не показался. Они прошли в кабинет, где стояли два стула, одна кушетка, рабочий стол и кресло для него. Тадао занял единственный свободный стул напротив другого, где сидел другой человек, чрезвычайно похожий на «того, как его... из такси». Они втроем сели, зашел какой-то человек, видимо, прислуга, и спросил будут ли они что-то пить. Шиндо сказал ему принести зеленого чая. — Ну что же. Нам предстоит серьезный разговор. Твой отец знает где ты? — спросил Йо. Тадао кивнул, нервничая. Держался он вполне хорошо. Напротив него примеряющим взглядом смотрел незнакомец. Еще один. Слишком их много. Тадао сжал в кармане лисенка. Спокойнее не стало. — В общем, мы подумали, что ты бы мог стать наследником компании, — улыбнулся Шиндо. — Что? Нет, извините, это... — Как ты можешь отказаться от этого? — нахмурился человек напротив него. Он держался равнодушным. — Кацуки, это его выбор, — выдыхает Йо, — Просто дело в том, что наш сын, которого ты уже видел, до двенадцати лет обучался тому, чтобы перенять мою компанию, но затем выяснилось, что он омега. И передать ему компанию на законных основаниях нельзя. Так как ты являешься кровным родственником для Кацуки, мы решили, что, может быть, ты согласишься стать наследником. Тадао исподлобья глянул на Шиндо. — То есть, я был запасным вариантом? — не удержался от вопроса Киришима. — Можно сказать и так, — выдохнул Кацуки, устало потирая переносицу. — Вы бы еще позже обо мне вспомнили, — усмехнулся Тадао, до него дошло, что напротив сидящий — его отец, — Я не хочу перенимать вашу кампанию. — Хорошо, — пожал плечами Кацуки, — Такой же упертый, как и твой папаша. На всех плевать, кроме себя. — Извините? — улыбнулся Тадао. В его глазах блеснул огонь. Шиндо шумно выдохнул, призывая присутствующих к молчанию. И Кацуки, и Тадао глянули на Йо одинаково дерзким и яростным взглядом. — Во всяком случае, нам некуда торопиться. Я не собираюсь умирать, а вот мой отец очень даже. Он настаивает на наследнике вот уже пятнадцать лет. Ему дают срок не столь продолжительный, потому, прошу, подумай, прежде чем отказываться. Боюсь, другого раза не будет. Тадао встал, улыбнулся Шиндо, а затем Кацуки, положил на стол лисенка и вышел из кабинета. Йо цыкнул, опер голову о руку, слыша, как Тадао пытается найти выход и спрашивает об этом попадающихся в коридоре людей. Бакуго внимательно рассматривал игрушку.