Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

К утру буря стихла, но потолок в Большом зале по-прежнему выглядел мрачно; тяжёлые свинцово-серые тучи клубились над головами. А мы изучали за завтраком своё новое расписание. Фред, Джордж и Ли Джордан обсуждали волшебные способы сделать себя старше и проложить себе путь на Турнир трёх волшебников. - Сегодня не так плохо... всё утро, - сказал Рон, водя пальцем по графе «понедельник». – Гербология с гриффиндорцами и уход за волшебными существами... проклятье, опять со слизеринцами... Гермиона сидела за соседним столом, намазывая тост маслом. - Гляди-ка, ты снова ешь, - заметил Рон, глядя, как Гермиона добавила себе на тост побольше джема. - Я решила, что есть лучшие способы борьбы за права эльфов, - сказала Гермиона. - Ага... a ещё ты проголодалась, - ухмыльнулся Рон. Сверху внезапно раздался шум, и в открытые окна влетели совы с утренней почтой. Совы облетали столы в поисках тех, кому были адресованы принесённые ими письма и посылки. Крупная неясыть устремилась к Невиллу Лонгботтому и сбросила ему на колени посылку – Невилл почти всегда что-нибудь забывал. По другую сторону зала филин Драко Малфоя приземлился ему на плечо с чем-то вроде обычной посылки с конфетами и пирожными из дома. Я же получил письма от Уизли, от Гринпи и от Сириуса. Профессор Спраут показала классу самые уродливые растения, которые я когда-либо видел. Они походили не столько на растения, сколько на толстых, чёрных, огромных слизняков, растущих вертикально из земли. Каждое растение извивалось и было увенчано гроздью больших светящихся шариков, как будто заполненных чем-то жидким. - Буботьюберы, - отрывисто сказала профессор Спраут. – Их надо выжать. Соберёте гной… - Что? – протестующее переспросил Шеймус Финниган. - Гной, Финниган, гной, - ответила профессор Спраут, - и он очень ценный, так что не разбрасывайтесь им. Гной будете собирать вот в эти бутыли. Наденьте перчатки из драконьей кожи, нерастворённый гной буботьюбера сильно повреждает тело. Давить буботьюберы было противно, но почему-то интересно. Шарики щёлкали, и из них вылетала густая желтовато-зелёная жидкость, почему-то пахнущая бензином. Гной был собран в бутыли, как и велела профессор Спраут, а к концу урока его набралось несколько пинт. - Мадам Помфри очень обрадуется, - объявила профессор Спраут, затыкая последнюю бутыль пробкой. – Гной буботьюберов – отличное средство от самых противных угрей. Уж теперь-то студенты прекратят избавляться от прыщей всякими ужасными способами. - Как бедняжка Элоиза Миджен, - тихо сказала Ханна Аббот. – Она попыталась избавиться от прыщей с помощью заклинаний. - Глупышка, - покачала головой профессор Спраут. – Но мадам Помфри в конце концов вернула ей нос на место. Из замка донёсся громкий звонок, возвещающий о конце урока, и ученики разделились – гриффиндорцы пошли на трансфигурацию, а мы – в другую сторону, по скользкой лужайке к деревянной хижине Хагрида на окраине Запретного Леса. Хагрид стоял снаружи, держа за ошейник своего огромного датского дога Клыка. У его ног стояло несколько открытых деревянных ящиков, а Клык скулил и вытягивался, явно желая поближе изучить их содержимое. Когда они подошли поближе, то расслышали шуршание, больше похожее на мелкие взрывы. - Здрасьте! – приветствовал нас Хагрид с улыбкой до ушей. – Погодим-ка когда слизеринцы придут, такое они упустить не захочут - соплохвосты! - Кто-кто? – спросил Рон. Хагрид показал на ящики. - Ой, мамочки! – вскрикнул Нев и отскочил. Я согласился, что "ой, мамочки" – самая исчерпывающая характеристика соплохвостов. Они походили на скрученных лобстеров без оболочек, жутко бледные и скользкие, с растущими откуда попало ногами и без признаков голов. В каждом ящике их было около сотни, каждый длиной около шести дюймов, они перелезали друг через друга, слепо тычась в стенки ящиков. Они сильно пахли гниющей рыбой. То и дело из их хвостов вырывались искры, после чего они с лёгким хлопком продвигались на несколько дюймов. - Только что вылупились, - гордо сказал Хагрид, - так что вы сами сможете вырастить их! Может, какой-нибудь проект про них составим! - А зачем нам хотеть вырастить их? – послышался холодный голос. Подошли слизеринцы. Сказанные слова принадлежали Драко Малфою. Кребб и Гойл, услышав их, одобрительно зафыркали. Хагрида этот вопрос застал врасплох. - Я имею в виду, что они умеют? – спросил Малфой. – Для чего они? Хагрид в глубоком раздумье открыл рот; потом грубо сказал: - Эт на следующем уроке, мистер Малфой. Теперича надо их покормить разной едой – раньше у меня их не было, не знаю, чего они едят – я тут муравьиных яиц припас, печёнки лягушачьей, кусочек ужатины – чтоб всякое попробовали. - Сначала гной, теперь это, - пробормотал Рон. Только глубокая привязанность к Хагриду заставила нас набрать по горсти хлюпающей лягушачьей печёнки и опустить её в ящики, чтобы привлечь этих чудищ. - Ай! – вскрикнул Забини минут через десять. – Он меня цапнул. Хагрид с тревогой на лице поспешил к нему. - У него хвост взорвался! – сердито сказал тот, показывая Хагриду ожог на руке. - Ну да, бывает, когда они огнём плюются, - кивнул Хагрид. - Ой! – взвизгнула Ханна. – Ой, Хагрид, что там у него такое острое? - А, там у некоторых есть жало, - воодушевлённо ответил Хагрид (Ханна тут же отдёрнула руку от ящика). – Эт по-моему самцы... У самок на брюхах что-то вроде присосок... По-моему, они кровь сосать могут. - Ну что ж, теперь я точно понимаю, зачем нам поддерживать в них жизнь, - саркастически сказал Малфой. – Кому не захочется держать зверушку, которая и жжёт, и жалит, и кусает? - Если они не очень-то симпатичны, это не значит, что они бесполезны, - возразил я. – У драконьей крови масса волшебных свойств, но ты же не захочешь себе в питомцы дракона? - Ну, соплохвосты хотя бы маленькие, - сказал Рон по дороге к замку через час с лишним. - Это сейчас, - возразил Нев, - но стоит Хагриду выяснить, чем они питаются, они запросто вырастут до шести футов в длину. Мы сели за стол и принялись за бараньи котлеты с картошкой. Гермиона ела так быстро, что мы обалдели. - Э-э… это новый этап борьбы за права эльфов? – спросил Тилль. – Ты вместо голодовки хочешь объедаться до отвала, чтобы домовики хотя бы готовили не зря? - Нет, - ответила Гермиона с тем достоинством, которое она могла себе позволить с набитым ртом. – Просто хочу сбегать в библиотеку. - Что? – недоверчиво спросил Рон. – Гермиона… сегодня только первый день! Нам даже ещё заданий не дали! Гермиона пожала плечами и продолжила насыщаться так, словно не ела несколько дней. Потом она встала, бросила "увидимся!" и умчалась. Мы вышли в коридор, полный народу. Едва мы присоединились к толпе, как позади раздался громкий голос: - Уизли! Эй, Уизли! Мы обернулись. Перед нами стояли Малфой, Кребб и Гойл, явно чем-то довольные. - Чего тебе? – коротко спросила Джинни. - О твоём папаше написали в газете, Уизли! – ответил Малфой, помахивая номером «Ежедневного Пророка» и говоря так громко, чтобы весь вестибюль слышал. – Вот послушай! «ОШИБКА ЗА ОШИБКОЙ В МИНИСТЕРСТВЕ МАГИИ Похоже, что неприятностям в Министерстве магии нет конца и края, - пишет наш специальный корреспондент Рита Скитер. – Недавно оно не устояло под натиском неуправляемой толпы на Кубке мира по квиддичу, в настоящее время – до сих пор не может сказать ничего внятного насчёт исчезновения одной из своих сотрудниц, а вчера Министерство попало в переплёт из-за безрассудства Арнольда Уизли, сотрудника Отдела борьбы с незаконным использованием магловских артефактов». Малфой поднял глаза. - Представьте себе, они даже неправильно написали его имя. Не говорит ли это о том, что он просто ничтожество? – злорадно спросил он. Все в вестибюле прислушались. Малфой самодовольно развернул газету и продолжил чтение: - «Арнольд Уизли вчера ввязался в драку с несколькими маггловскими стражами порядка ("полицейскими") из-за кучи весьма агрессивных мусорных ящиков. Скорее всего, мистер Уизли бросился на помощь Аластору Грюму, престарелому бывшему аврору, который ушёл на пенсию, когда перестал чувствовать разницу между рукопожатием и намеренным убийством. Неудивительно, что по прибытии к усиленно охраняемому дому мистера Грюма мистер Уизли понял, что мистер Грюм снова поднял ложную тревогу. Мистеру Уизли пришлось изменить память нескольким людям, прежде чем он смог ускользнуть от полицейских, но он отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка», почему он вовлёк Министерство в такое недостойное и потенциально затруднительное дело». - A вот и фотография, Уизли! – сказал Малфой, перевернув и подняв газету вверх. – Фотография ваших родителей у дома – если это можно назвать домом! А вашей мамаше, пожалуй, не помешало бы похудеть. Рон затрясся от гнева. Все обернулись к нему. - Заткнись, Малфой, - сказал я. – Идём, Рон... - Ах да, Поттер, ты же жил у них? – фыркнул Малфой. – Ну-ка, скажи мне, его мать действительно такая жирная, или это только на фотографии так кажется? - На свою мамашу посмотри, Малфой, - ответил я – мы с Невом держали Рона за мантию, чтобы он не бросился на Малфоя. – У неё такое лицо, словно у неё под носом навозная куча. Она всегда так выглядит или это было из-за того, что ты рядом находился? Бледное лицо Малфоя слегка порозовело. - Не смей оскорблять мою мать, Поттер. - Так и ты закрой свой поганый рот, - парировал я. БАБАХ! Несколько человек взвизгнули; я ощутил у себя на лице что-то жгучее; он полез за палочкой, но не успел и дотронуться до неё, как раздалось ещё одно громкое «БАБАХ!», и по вестибюлю разнёсся рёв: - НЕ ВЗДУМАЙ, МАЛЬЧИШКА! Я развернулся. По мраморной лестнице спускался, ковыляя, Барти. Он держал на прицеле палочки белоснежного хорька, мечущегося по мощёному полу как раз там, где только что стоял Малфой. В вестибюле воцарилась зловещая тишина. Никто, кроме Крауча, не шевелился. Крауч обернулся ко мне – по крайней мере нормальным глазом, другой смотрел назад. - Он в тебя попал? – рыкнул "Грюм" низким, резким голосом. - Нет, - ответил я, - промахнулся. - БРОСЬ ЭТО ДЕЛО! – крикнул Барти. - Бросить… что? – изумился я. - Я не тебе, а ему! – проворчал Крауч, показывая большим пальцем через плечо на Кребба, тут же застывшего и не успевшего подобрать белого хорька. Вращающийся глаз был волшебным и мог видеть сквозь его затылок. Барти поковылял к Креббу, Гойлу и хорьку, который с ужасным визгом пустился бежать к подземельям. - Не выйдет! – взревел Крауч, опять направив палочку на хорька, и тот взлетел на десять футов, шлёпнулся на пол, а потом снова взмыл вверх. – Не люблю тех, кто нападает на противника со спины, - рыкнул "Грюм", подбрасывая визжащего от боли хорька всё выше и выше. – Так делают поганые трусы и подлецы... Хорёк заметался в воздухе, беспомощно дрыгая лапами и хвостом. - Никогда – больше - так – не – делай, - чеканил Крауч каждое слово при каждом падении хорька на каменный пол и новом взлёте. - Аластор! – раздался изумлённый голос. По лестнице спускалась профессор МакГонагалл, нагруженная книгами. - Здравствуйте, профессор МакГонагалл, - спокойно сказал "Грюм", подкидывая хорька всё выше. - Что… что вы делаете? – спросила профессор МакГонагалл, следя за полётами хорька. - Учу, - ответил Крауч. - Учите… Аластор, так это студент?! – вскричала профессор МакГонагалл, выронив из рук книги. - Угу, - ответил Крауч-младший. - Нет! – крикнула профессор МакГонагалл, сбегая по лестнице и доставая палочку; тут же раздался громкий треск, и появился Драко Малфой, скрючившийся на полу; его гладкие белокурые волосы налипли на порозовевшее лицо. Он поднялся на ноги, весь дрожа. - Аластор, мы никогда не применяем трансфигурацию в качестве наказания! – сдавленным голосом проговорила профессор МакГонагалл. – Ведь профессор Дамблдор говорил вам об этом? - Ага, вроде говорил что-то, - сказал Барти, небрежно почёсывая подбородок, - но я подумал, что добрая встряска… - Мы оставляем после уроков, Аластор! Или разговариваем с деканом факультета, в котором учится провинившийся! - Тогда я так и сделаю, - сказал Барти, взирая на Малфоя с большой антипатией. Малфой, бледные глаза которого до сих пор слезились от боли и унижения, злобно посмотрел на него и что-то пробормотал, чётко произнеся слова «мой отец». - Да ну? – спокойно сказал Барти, проковыляв несколько шагов вперёд и стуча деревянной ногой на весь вестибюль. – Что ж, мальчик мой, давненько я знаю твоего отца... Скажи ему, что Грюм неусыпно следит за его сыном... передай ему это от меня... Так, а твой декан, кажется, Снейп? - Да, - обиженным тоном сказал Драко. - Ещё один старый приятель, - проворчал Барти. – Давненько хотел перекинуться словечком со стариной Снейпом... Ну-ка пошли... Он схватил Малфоя за руку повыше локтя и потащил его к подземелью. Профессор МакГонагалл встревоженно, но недолго смотрела им вслед, затем взмахнула палочкой, и упавшие книги взмыли в воздух и прилетели к ней в руки. - Ничего мне не говорите, - тихо сказал Рон несколько минут спустя, хотя за столом отовсюду доносилась восторженная болтовня – все обсуждали случившееся. - Потому что я хочу навсегда запечатлеть всё это в памяти, - сказал Рон с закрытыми глазами и устремлённым вверх лицом. – Драко Малфоя в образе скачущего хорька. Мы дружно рассмеялись, после чего я принялся накладывать в тарелку говядину из кастрюли. - Грюм-то! – сказал Рон. – Крутой же? - Круче некуда, - подтвердил Стю. - Суперкрутой, - кивнул Рон. - Жаль, у нас он только в четверг! На следующее утро нас встретила Гермиона с пачкой пергамента в одной руке и коробочкой, внутри которой что-то позвякивало при каждом её шаге, в другой. - Привет, - сказала она, - я только что закончила! - Закончила что? - спросил Нев. - Хорошо, что ты спросил, - ответила Гермиона. Она открыла крышку и показала нам содержимое коробочки. Внутри лежало около полусотни значков, все разного цвета, но с одинаковой надписью: МГЧД. - МГЧД? – спросил Рон, взяв значок и вертя его в руках. – Это что означает? Эх, Рон, сказал бы я тебе... - Это означает, - ответила Гермиона, - Магический Гарант Чести Домовиков. - Никогда о нём не слыхал, - сказал Рон. - Ну конечно же нет, - сурово сказала Гермиона, - я только что основала его. - Да? – удивился Рон. – И сколько в нём членов? - Ну… если вы трое вступите… со мной вместе будет четверо, - ответила Гермиона. - Понимаешь, Герми... - Нев пустился объяснять ей, как на самом деле обстоит дело с домашними эльфами, а я посмеивался. Надо же, мне предлагается вступить в МГЧД. - ...так что, Герми, лучше бороться за права оборотней, - закончил Нев. - Вот к ним действительно относятся несправедливо.