Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

- Пора бы уж, - схватил Рон нож и вилку. Профессор Дамблдор поднялся на ноги. Он улыбнулся всем студентам и распростёр объятия. - У меня для вас только одно слово, - сказал он, и его голос разлетелся по всему залу. - Насыщайтесь. - Слышим-слышим! – громко ответили мы при виде пустых блюд, заполнившихся яствами у нас на глазах. Миртл, залетевшая к нам на огонёк, посмотрела на нас, наложивших себе на тарелки еды. -Aга, так-то лушше, - сказал Рон, набивая рот картофельным пюре. - Да вот, хорошо вам всем здесь на пиру, - сказала Миртл. – А перед этим на кухне были проблемы. - Пошему? Шо шлушилось? – спросил Тилль, вгрызаясь в стейк. - Из-за Пивза, само собой, - ответила Миртл. – В общем, всё как обычно. Он хотел попасть на пир… но об этом и речи нет – сами же знаете, какой он. У нас был совет привидений… Толстый Монах предлагал дать ему шанс… но Кровавый Барон был абсолютно против. Кровавый Барон был привидением Слизерина – огромный и молчаливый, покрытый серебряными пятнами крови. Он был единственным в Хогвартсе, кто мог повлиять на Пивза. - Ага, мы так и подумали, что Пивз на что-то обозлился, - мрачно сказал Рон. – Что же он натворил на кухне? - То же, что и всегда, - пожала плечами Миртл. – Раскидал повсюду кастрюли и сковороды. Домашних эльфов до чёртиков перепугал… Бах! Гермиона опрокинула свой золотой кубок. Тыквенный сок разбрызгался по скатерти, окрасив всё на несколько футов вокруг в оранжевый цвет, но Гермиона не придала этому значения. - Здесь есть домашние эльфы? – спросила она, с ужасом глядя на Миртл. – Здесь, в Хогвартсе? - А как же, - ответила та. – Думаю, больше, чем где-либо ещё в Британии. Больше сотни. - Ни одного ни разу не видела! – изумилась Гермиона. - Ну так они не покидают кухню днём, - ответила Миртл. – Они выходят по ночам, чтобы сделать уборку... присмотреть за каминами... Гермиона уставилась на неё. - Но им же платят? – спросила она. – У них же есть отпуска? И… и больничные, и пенсии, и всё остальное? - Больничные и пенсии? – переспросила Миртл. – Домашним эльфам не нужны больничные и пенсии! Гермиона смерила тяжёлым взглядом почти нетронутую еду на своей тарелке, потом отложила нож с вилкой и оттолкнула тарелку от себя. Проглотив пережёванное, Тилль сказал: - Ты не добьёшься для них больничных, моря себя голодом! - Рабский труд, - сказала Гермиона, тяжело раздувая ноздри. – Вот откуда этот ужин. Рабский труд. Больше она ни к чему не притронулась. - Герми не совсем права, - объяснил мне Стю. - Домашние эльфы получают плату, только не денежную, а магическую. Волшебники делятся с ними небольшой частью своей магической энергии. А домовики от этого сильнее и здоровее становятся, так что... - Теперь объясни это Гермионе, - вздохнул Нев. Дождь не переставал барабанить по высоким тёмным окнам. От раскатов грома стёкла задребезжали, и на мрачном потолке сверкнула молния, освещающая золотую посуду, с которой исчезли остатки блюд, заменённые тут же на десерт. - Пирог с патокой, Гермиона! – сказал Невилл, нагоняя в её сторону запах от выпечки. – Смотри-ка, пудинг с изюмом! Шоколадные пироженки! Но Гермиона смерила его таким взглядом, что он отстал. Когда десерт был съеден до последней крошки и посуда засверкала чистотой, Альбус Дамблдор снова встал. Наводнявшая зал болтовня почти тут же стихла, так что слышались только вой ветра и шум дождя. - Итак! – начал Дамблдор, одарив всех улыбкой. – Теперь, когда мы все наелись и напились ("Пф!" – фыркнула Гермиона), - я должен ещё раз попросить вашего внимания, ибо у меня для вас есть новости. Мистер Филч попросил меня передать вам, что список предметов, запрещённых с этого учебного года в замке, пополнился визжащими йо-йо, клыкастыми тарелками и всёсшибающими бумерангами. Всего в списке, по-моему, сто тридцать семь предметов, и если кто-то пожелает с ним ознакомиться, он имеется в кабинете мистера Филча. - Уголки губ Дамблдора поднялись. Он продолжил: - Как обычно, хочу напомнить вам, что лес за территорией школы для студентов под запретом, как и Хогсмид для студентов младше третьего курса. Также с прискорбием сообщаю вам, что в этом учебном году соревнования по квиддичу отменяются. - Что? – встрепенулся Тилль. Он надеялся наконец попасть в команду в этом году - один из их загонщиков окончил школу. Стю тоже был разочарован - а он-то хотел поиграть за вратаря хоть последний год... Ну ничего, за Хогсмидом есть отличная лужайка, надо только зачаровать, чтоб мячи не вылетали... Будем там с ним в квиддич играть хоть каждые выходные. Тем более я тоже хочу! А Дамблдор продолжил: - Это связано с мероприятием, которое начнётся в октябре и будет продолжаться до конца учебного года и потребует у преподавателей много времени и сил… но я уверен, что оно вам несказанно понравится. С огромной радостью сообщаю вам, что в этом учебном году в Хогвартсе… Но в этот миг оглушительно ударил гром, и двери Большого зала резко распахнулись. В дверях стоял мужчина, опирающийся на длинную палку и закутанный в чёрную дорожную мантию. Все присутствующие в Большом зале обернулись к нему, когда его внезапно осветила молния, сверкнувшая на потолке. Он откинул капюшон, тряхнул гривой длинных седых волос, потом направился к учительскому столу. Каждый его шаг через зал отдавался монотонным стуком. Он добрался до края преподавательского стола, повернул направо и подошёл, прихрамывая, к Дамблдору. Потолок прорезала новая вспышка молнии. Гермиона ахнула. Молния осветила черты лица мужчины – такого я никогда не видел. Оно было как будто вырезано из обветренной древесины кем-то имевшим весьма смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо и не особо умеющим работать долотом. Каждый дюйм кожи был покрыт шрамами. Рот походил на косой разрез, да ещё части носа не хватало. Но особенно пугали его глаза. Один был тёмным и маленьким, как бусинка. Другой – большим, круглым, как монета и ярко-голубым оттенка электрик. Голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, поворачивался вверх, вниз и из стороны в сторону совершенно отдельно от обычного глаза, потом развернулся как будто внутрь его головы, так что был виден лишь белок. Незнакомец подошёл к Дамблдору. Он протянул руку, покрытую шрамами, как и его лицо, и Дамблдор пожал её, бормоча слова, которых я не расслышал. Похоже, он о чём-то спросил незнакомца, а тот без улыбки покачал головой и ответил еле слышно. Дамблдор кивнул и показал ему на свободное место справа от себя. Незнакомец сел, откинул с лица седую гриву, потянул к себе блюдо с сосисками, поднял его к левой ноздре и обнюхал. Потом он вынул из кармана ножик, порезал крайнюю сосиску и принялся за неё. Обычным глазом он смотрел на сосиски, а голубой глаз непрестанно двигался в глазнице, обозревая Большой зал и студентов. Барти Крауч-младший таки стал нашим профессором. - Позвольте представить вам нового преподавателя защиты от тёмных искусств, - прозвучал в тишине радостный голос Дамблдора. – Профессор Гром Грюм. Обычно новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз захлопали только Дамблдор и Хагрид, однако в тишине их аплодисменты звучали так угнетающе, что оба вскоре прекратили. Остальные были так поражены странной внешностью нового профессора, что могли лишь пялиться на него. - Грюм? – тихо спросил Рон. – Грюм-Безумный Глаз? - Что с ним случилось? – прошептала Джинни. – Что у него с лицом? - Не знаю, - ответил Рон, заворожённо глядя на него. Барти как будто совершенно не придал значения такому холодному приёму. Не обращая внимания на кувшин с тыквенным соком, стоящий перед ним, он опять полез во внутренний карман дорожной мантии, вынул плоскую фляжку и сделал большой глоток из неё. Когда он пил, то поднял руку; мантия поднялась на несколько дюймов над полом, и я увидел под столом выточенную деревянную ногу с когтистой ступнёй. Дамблдор откашлялся. - Как я уже говорил, - сказал он, улыбаясь всем студентам, которые не отрывали заворожённых глаз от "Грюма", - в ближайшие месяцы мы будем хозяевами весьма захватывающего мероприятия, которое не проводилось уже более ста лет. С большим удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир трёх волшебников. - ШУТИТЕ! – громко сказал Фред Уизли. Напряжение, заполонившее зал при появлении Крауча-младшего, тут же спало. Почти все рассмеялись, а Дамблдор довольно хихикнул. - Я не шучу, мистер Уизли, - сказал он, - хотя сейчас, когда вы произнесли это слово, я вспомнил отличный анекдот, который слышал летом - о тролле, ведьме и лепреконе, которые пришли в бар. Профессор МакГонагалл громко кашлянула. - Э-э… пожалуй, сейчас не время… нет… - продолжил Дамблдор. – На чём я остановился? Aх да, Турнир трёх волшебников... что ж, я думаю, кое-кто не знает, что представляет из себя этот турнир, так что те, кто знает, простят меня за краткое разъяснение и пока подумают о своём. Впервые Tурнир трёх волшебников провели лет семьсот тому назад в виде дружеского соревнования между крупнейшими европейскими школами волшебства: Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. От каждой школы выбрали по чемпиону, и все трое чемпионов выполняли магические задания. Когда-то школы принимали такие турниры по очереди каждые пять лет, и все признавали, что это наилучший путь установки связей между молодыми волшебницами и волшебниками разных национальностей – пока, так сказать, потери не стали настолько многочисленны, что турниры были отменены. - Потери? – встревоженно спросила Гермиона. Но её тревогу разделяли не все в зале - многие начали восторженно перешёптываться между собой, да и мне было интересно послушать о турнире. - На протяжении веков было предпринято несколько попыток возобновить турниры, - продолжал Дамблдор, - ни одна из которых не увенчалась успехом. Однако наши Отделы международного магического сотрудничества и магических игр и спорта решили в этот раз предпринять ещё одну попытку. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы ни один из чемпионов не оказался в смертельной опасности. Директора Шармбатона и Дурмстранга прибудут со своими заявленными подопечными в октябре, а отбор трёх чемпионов состоится в Хэллоуин. Беспристрастный судья решит, кто из студентов более всех остальных достоин соревноваться за Кубок трёх волшебников, завоевать славу своей школе и получить личный денежный приз в тысячу галлеонов. - Я собираюсь участвовать! – сказал Фред Уизли соседям за столом, его лицо просто засветилось от перспективы стяжать такие славу и богатство. Но не он один представил себя чемпионом Хогвартса. За каждым столом я увидел обращённые к Дамблдору восхищённые лица и студентов, горячо шепчущихся с соседями. Но едва Дамблдор снова заговорил, как тут же воцарилась тишина. - Вижу, что каждый из вас горит желанием добыть для Хогвартса Кубок трёх волшебников, - сказал он, - но директора школ-участниц вместе с Министром магии договорились ввести возрастные ограничения для участников. Лишь совершеннолетние студенты – то есть семнадцати лет или старше – будут допущены к предоставлению своих кандидатур на рассмотрение. Это… - Дамблдору пришлось слегка повысить голос, потому что при его словах несколько человек возмущённо зашумели. – ...мера, которую мы посчитали необходимой, принимая во внимание, что задания на Турнире трудны и опасны, а вероятность того, что студенты младше седьмого курса справятся с ними, ничтожно мала. Я сам лично позабочусь о том, чтобы ни один из несовершеннолетних студентов не обманул нашего беспристрастного судью при выборе чемпиона Хогвартса. – При взгляде на приунывшие лица Фреда и Джорджа его синие глаза сверкнули. – Посему прошу вас не тратить понапрасну время на подачу заявок, если вам ещё нет семнадцати лет. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибудут в октябре и останутся с нами на протяжении почти всего учебного года. Я надеюсь, что вы все проявите максимальную любезность по отношению к нашим зарубежным гостям, пока они будут пребывать у нас и окажете чистосердечную поддержку чемпиону Хогвартса, когда объявят его или её имя. Но уже поздно, а я знаю, как вам всем важно собраться с силами и отдохнуть, ибо с завтрашнего утра вас ждут уроки. Всем спать! Живо-живо! Дамблдор сел и повернулся к Барти. Студенты поднялись с мест и устремились к дверям, ведущим в вестибюль. - Как они могут! – сказал Джордж Уизли, не присоединяясь к толпе, идущей к двери, а продолжая глядеть на Дамблдора. – Нам исполнится семнадцать в апреле, почему нам нельзя попробовать? - Они нас не остановят, - упорно сказал Фред, тоже хмуро глядя на преподавательский стол. – Чемпионам можно будет делать много того, чего обычно не позволяют. И приз в тысячу галлеонов! - Ага, - сказал Рон с отсутствующим взглядом. – Ага, тысяча галлеонов... - Пошевелитесь, - сказала Гермиона, - если вы не сдвинетесь с места, только мы здесь и останемся. Мы направились в вестибюль, Фред и Джордж при этом обсуждали, как Дамблдор может воспрепятствовать попаданию на турнир тем, кому ещё нет семнадцати. - Что за беспристрастный судья будет решать, кому быть чемпионами? – спросил Тилль. - Не знаю, - ответил Фред, - но нам надо его одурачить. По-моему, Джордж, пара капель Возрастного зелья поможет... - Дамблдор же знает, что вы несовершеннолетние, - напомнил Рон. - Ага, но не ему же одному решать, кому быть чемпионами? – проницательно заметил Фред. – По мне так едва судья узнает, кто желает участвовать, он выберет лучшего студента от каждой школы, и ему будет без разницы, кому сколько лет. Дамблдор пытается не дать нам заявить свои имена. - Но ведь кто-то умирал! – озабоченно сказала Гермиона, войдя в дверь, скрытую за ковром и поднимаясь по узкой лестнице. - Ага, - беспечно согласился Фред, - но когда это было-то? Много лет назад. И вообще, что за радость без капельки риска? Эй, Рон, а что если мы придумаем, как обвести Дамблдора вокруг пальца? Классно выйдет? - Как ты думаешь? – спросил Рон у меня. – Круто же будет отобраться, а? Но я подозреваю, им кого постарше подавай... Не знаю, хватит ли того, что мы выучили... - Я точно не буду, - сказал Невилл. – Хотя думаю, что бабушка захочет, чтобы я попытался. Она всё время твердит о том, что я должен поддерживать фамильную честь. Добравшись до нашей спальни (теперь с табличкой "Мальчики, 4 курс), я, Рон и Невилл надели пижамы и улеглись. Кто-то – несомненно, домашний эльф – положил в постели горячие грелки. Было очень уютно лежать в постели и слушать звуки бушующей снаружи бури. - Знаешь, я бы поучаствовал, - послышался в темноте сонный голос Рона, - если Фред и Джордж выяснят, как... турнир... ведь всякое может быть? - Угу, всякое... Я повернулся в постели, и перед моим внутренним взором замелькала череда картинок... я стал чемпионом Хогвартса... я стою, триумфально подняв руки перед всей школой, все аплодируют, кругом овации... я выиграл Турнир трёх волшебников. Я уткнулся в подушку. А ведь так оно и будет... Главное, не допустить в финале к кубку Седрика.