Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

- Жду не дождусь реакции Амбридж на твоё публичное заявление, - признался Нев за ужином в понедельник. Рон сидел с другой стороны и вгрызался в большие куски пирога с курицей и ветчиной, но я знал, что он слушает. - Ты правильно поступил, Гарри, - сказал Невилл. Он был бледен, но добавил тихонько: - Как это… хм… рассказывать о том… как это было? - Не очень приятно, - вздохнул я, - но разве люди не должны знать, на что способен Волдеморт? - Правильно, - кивнул Невилл, - и его сторонники тоже… Потом был матч с Гриффиндором. Рон пропустил всего четыре мяча из двенадцати, и финальный счёт составил 40:230. В понедельник утром мы пришли в Большой зал на завтрак как раз с появлением почтовых сов. Почти все жаждали новостей о сбежавших Пожирателях Смерти, которые, несмотря на несколько сообщений и свидетельств, до сих пор не были пойманы. Несси заплатила сове кнат и тут же развернула газету. а тем временем и ко мне прилетела сова. «Гарри Поттеру Большой зал Школа Хогвартс» Я принялся отвязывать письмо, но не успел – рядом с ней приземлились ещё три, четыре, пять сов и начали отталкивать друг друга, влезая в маслёнки и опрокидывая солонки – каждая стремилась передать мне письмо первой. - Что такое? – изумился Рон, когда весь стол потянулся посмотреть, что происходит, а к первым совам подлетели ещё семь – все они щебетали, ухали и хлопали крыльями. - Гарри! – еле выговорила Гермиона, погружая руки в пернатую массу и вытаскивая сипуху с длинной цилиндрической посылкой. – По-моему, я знаю, в чём дело — открой сначала вот это! Я сорвал коричневую обёртку. Оттуда выкатился туго свёрнутый в трубку мартовский номер «Придиры». Я развернул его и увидел на обложке своё собственное лицо. Поверх моей фотографии шли слова, напечатанные большими красными буквами: «ГAРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ВЫСКАЗАЛСЯ: «ПРАВДА О ТОМ-КОГО-НЕ-НАЗЫВАЮТ И КАК Я УВИДЕЛ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЕ»» - Что, хорошо получилось? – спросила Луна, подошедшая к нашему столу, втискиваясь между мной и Роном. – Номер вышел вчера, я попросила папу выслать тебе экземпляр бесплатно. Думаю, что всё это, - она махнула рукой в сторону сов, сгрудившихся на столе, - письма от читателей. - Так я и думала, - тут же отозвалась Несси. – Гарри, ты не против, если мы?.. - Пожалуйста, - слегка ошарашено ответил я. Наши принялись вскрывать конверты. - Это от типа, который считает, что ты с катушек съехал, - сказал Рон, просмотрев одно письмо. – Ну вот… - Эта женщина рекомендует тебе хорошую шокотерапию в Больнице святого Мунго, - тут же сказала Несси в расстройстве и напряжении. - А вот это вполне ничего, - сказал Эсти, читая длинное письмо от колдуньи из Пэйсли. – Ух ты, она пишет, что верит тебе! - Этот никак не решит, что к чему, - сказал Фред, присоединившийся с энтузиазмом к разборке писем. – Пишет, что ты не похож на сумасшедшего, но ему очень не хочется верить, что Ты-Знаешь-Кто вернулся, так что он не знает, что и думать. Чёрт, сколько пергамента извёл. - Смотри, Гарри, ты ещё одного убедил! – восторженно сказала Саманта. – «Прочитав историю в твоём изложении, я пришёл к выводу, что «Ежедневный Пророк» обращается с тобой несправедливо… хотя мне не хочется думать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, я вынужден признать, что ты говоришь правду…» Ну и прекрасно! - Ещё один считает, что ты брешешь, - сказал Тилль, бросая через плечо смятое письмо, – …зато вот эта пишет, что ты её переубедил, и теперь она считает тебя настоящим героем… ещё и фотографию свою вложила… вот это да! - Что здесь происходит? – раздался приторно-сладкий голос. Я с полными писем руками поднял глаза. Позади, вглядываясь выпученными жабьими глазами в кучу малу сов и писем на столе, стояла Амбридж. Позади неё все студенты жадно наблюдали за сценой. - Почему вы получили все эти письма, мистер Поттер? – медленно проговорила она. - А что, получать письма - преступление? – спросил Тилль. - Осторожно, мистер Лебензон, иначе мне придётся снова вас наказать, - пригрозила Амбридж. – Итак, мистер Поттер? - Мне написали фанаты. - Фанаты?! - Ну... поклонники. Я же знаменитость, вот они мне и пишут. Сейчас я подпишу им фотографии и отправлю совами им обратно, я всегда так делаю. Ну, и ещё напишу им, когда у нас очередная встреча. Но на другой день жабка всё же пронюхала, и в тот же вечер по всей школе были развешены огромные плакаты, причём не только на досках объявлений, но и в коридорах и классах. «ПО ПРИКАЗУ ВЕРХОВНОГО РЕВИЗОРА ХОГВАРТСА Любой студент, уличённый в хранении журнала «Придира», будет исключён. Вышеизложенное соответствует Декрету об образовании № 27. Подпись: Долорес Джейн Амбридж, Верховный Ревизор» Но дело опять же было сделано. В следующие дни, хотя я ни разу не увидел в школе ни единого намёка на номер «Придиры», все вокруг только и цитировали интервью друг другу. Я слышал перешёптывания на эту тему при выходе из классов, обсуждения за обедом и под конец уроков, а Гермиона даже сообщила, что в женском туалете, куда она зашла перед уроком древних рун, об этом переговаривались через перегородки в каждой кабинке. - Потом они заметили меня, а они же знают, что я с тобой знакома, так они просто забросали меня вопросами, - рассказала мне Гермиона с блеском в глазах, - и по-моему, Гарри, они тебе верят, думаю, что точно верят, по-моему, ты их наконец-то убедил! Тем временем Амбридж шныряла по школе, то и дело останавливая студентов и требуя вывернуть сумки и карманы: она выискивала экземпляры журнала, но студенты опередили её на несколько шагов. Страницы с интервью были заколдованы и походили на параграфы из учебников для всех, кто их читал, кроме владельцев, либо текст исчезал, пока владелец не желал вернуть его. Вскоре практически вся школа прочла интервью. Да, согласно Декрету об образовании № 26, учителям было запрещено упоминать это интервью, но и они нашли способы выразить свои чувства. Профессор Спраут присудила Рейвенкло двадцать баллов, когда Луна передала ей садовую лейку; профессор Флитвик с лучезарной улыбкой передал мне коробочку с попискивающими сахарными мышками в конце урока наведения чар, сказал “тсс!” и поспешил прочь; и так далее. Но отчего счастье достигло апогея, так это от реакции Малфоя, Кребба и Гойла. Позже я увидел их в библиотеке; с ними был худосочный парень, которого, как сказала Гермиона, зовут Теодор Нотт. Пока я искал на полках книгу о частичном исчезновении, они поглядывали на него: Гойл угрожающе хрустел пальцами, а Малфой шепнул что-то на ухо Креббу, явно какую-то гадость. Я отлично знал, почему они так себя ведут: я перечислил имена их отцов среди Пожирателей Смерти. - Самое прекрасное, - весело шепнула Несси, когда мы уходили из библиотеки, - что они не в состоянии возразить тебе, они же не могут признаться, что читали интервью! В довершение всего Луна за ужином сказала, что ни один из выпусков «Придиры» не распродавался быстрее, чем этот. - Папа перепечатывает его! – сообщила она с восторженным блеском в глазах. – Ему не верится, он говорит, что это интервью интересует людей даже больше, чем мозгошмыги и нарглы! - ...а сейчас, если вы готовы, начнём. - Профессор Снейп поднял палочку: - Раз… два… три… Легиллименс! Я поднял свою палочку. - Протего! Профессор Снейп пошатнулся… и вдруг мой мозг наполнился воспоминаниями, которые мне не принадлежали: вот мужчина с крючковатым носом кричит на съёжившуюся женщину, а в углу плачет маленький темноволосый мальчик… вот подросток с сальными волосами сидит один в тёмной спальне, направив палочку на потолок и сбивая мух… вот девочка смеётся над худощавым мальчиком, пытающимся забраться на взбрыкивающую метлу… “ДОВОЛЬНО!” Меня словно сильно толкнули в грудь; он отступил на несколько шагов, сбил несколько полок со стен и услышал треск. Профессор Снейп слегка шатался, его лицо сильно побледнело. Одна из банок позади разбилась, когда я налетел на неё; в вытекающем зелье вертелось что-то слизистое. - Репаро, - прошипел профессор Снейп, и банка снова стала целой. – Что ж, мистер Поттер… явный прогресс… Не припомню, что говорил вам об использовании Щитовых чар… но они, несомненно, эффективны… Я промолчал; я был уверен, что только что ворвался в воспоминания профессора Снейпа, увидел сцены из его детства. И тут где-то снаружи послышался женский крик. Голова профессора Снейпа дёрнулась вверх; он уставился в потолок. - Что за?.. – пробормотал он. Я услышал приглушённую возню, по-видимому, в вестибюле. Профессор Снейп хмуро посмотрел на меня. - Мистер Поттер, вы видели что-нибудь необычное по пути сюда? Я покачал головой. Где-то над нами снова закричала женщина. Профессор Снейп бросился к двери с палочкой наизготовку и скрылся из виду. Я, поколебавшись, последовал за ним. Крики действительно доносились из вестибюля; чем выше поднимался я по лестнице из подземелья, тем громче они слышались. Когда я вошёл в вестибюль, там яблоку было негде упасть; студенты потоком валили из Большого зала, где шёл ужин, чтобы посмотреть, что случилось; кто-то забрался на мраморную лестницу. Я протолкался сквозь кучку гриффиндорцев и увидел большое кольцо зрителей – кто-то был страшно удивлён, а кто-то даже испуган. Профессор МакГонагалл стояла прямо напротив с другой стороны вестибюля, и её как будто слегка мутило при виде происходящего. Посреди вестибюля с крайне безумным видом стояла профессор Трелони с волшебной палочкой в одной руке и бутылкой из-под хереса в другой. Кончики волос слиплись, очки съехали, отчего один глаз выглядел больше другого; бесчисленные шали и шарфы беспорядочно свисали с плеч, отчего казалось, что она сейчас упадёт. На полу возле неё валялись два чемодана, один – вверх тормашками; скорее всего, их сбросили с лестницы ей вслед. Профессор Трелони с явным ужасом взирала на что-то у подножия лестницы, чего я не видел. - Нет! – кричала она. - НЕТ! Не может такого быть… не может… я этого не приемлю! - Вы не понимали, что всё к этому и идёт? – послышался высокий девчоночий голос, звучащий бессердечно-весело, и Гарри, чуть сдвинувшись вправо, заметил, что полный ужаса взгляд Трелони обращён именно к Амбридж. – Хоть вы и неспособны предсказать даже погоду на завтра, вы должны были понять, что ваши жалкие спектакли во время моих ревизий и отсутствие какого бы то ни было улучшения неизбежно приведут к вашему увольнению. - Вы н-не можете! – возопила профессор Трелони, и из-под её огромных очков потекли слёзы. – Вы н-не можете уволить меня! Я п-проработала здесь шестнадцать лет! Х-Хогвартс - м-мой д-дом! - Он был вашим домом, - поправила Амбридж, и я возмутился, заметив радость, разливающуюся по её жабьему лицу при виде съёжившейся и всхлипывающей профессора Трелони, усевшейся на один из своих чемоданов, - но перестал час назад, когда Министр магии подписал приказ о вашем увольнении. Так что будьте добры убраться отсюда. Вы нам мешаете. И она принялась злорадно наблюдать, как профессор Трелони поводит плечами, стонет и ёрзает на своём чемодане в приступе скорби. Слева раздался сдавленный всхлип. Лаванда и Парвати тихо плакали, обнявшись. Потом послышались шаги. Профессор МакГонагалл вырвалась из толпы зрителей, подошла прямо к профессору Трелони, решительно погладила её по спине и достала из кармана мантии большой носовой платок. - Ну-ну, Сибилла… успокойтесь… утрите слёзы… всё не так плохо, как кажется… вам не придётся покидать Хогвартс… - Неужели, Минерва? – беспощадно спросила Амбридж, подходя на несколько шагов ближе. – A у вас есть полномочия на подобные утверждения?.. - Они есть у меня, - раздался низкий голос. Входные двери распахнулись. Стоящие возле них студенты отошли, и вошёл Дамблдор. Я представления не имел, что ему понадобилось за пределами школы, но его вид в дверях на фоне надвигающейся туманной ночи впечатлял. Оставив позади себя широко раскрытые двери, он поспешил через круг зрителей к заливающейся слезами и дрожащей на чемодане профессору Трелони и стоящей рядом профессору МакГонагалл. - У вас, Альбус? – переспросила Амбридж с неприятным смешком. – Боюсь, вы не понимаете ситуацию. Вот у меня… — она вынула свиток пергамента, — …приказ об увольнении, подписанный мной и Министром магии. В рамках Декрета об образовании № 23 Верховный Ревизор Хогвартса имеет право проверять, назначать испытательный срок и увольнять учителей, если она… то есть я… сочту, что данный учитель не соответствует стандартам, требуемым Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони некомпетентна. Я её уволила. К величайшему моему удивлению, Дамблдор по-прежнему улыбался. Он взглянул на всхлипывающую и задыхающуюся профессора Трелони и произнёс: - Конечно, Долорес, вы совершенно правы. Как Верховный Ревизор, вы обладаете всеми правами увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет полномочий выгонять их из замка. Боюсь, - продолжил он с лёгким церемонным поклоном, - что право на это всё же остаётся за директором, а я желаю, чтобы Сибилла по-прежнему жила в Хогвартсе. При этих словах профессор Трелони издала дикий смешок, в котором явно была слышна икота. - Нет-нет, Д-дамблдор, я ухожу! Мне п-придётся… покинуть Хогвартс и п-поискать счастья в другом месте… - Нет, - отрезал Дамблдор. – Я желаю, чтобы вы остались, Сибилла. Он повернулся к профессору МакГонагалл. - Можно попросить вас проводить Сибиллу наверх, Минерва? - Конечно, - ответила МакГонагалл. – Вставайте, Сибилла… Профессор Спраут выбежала из толпы и взяла профессора Трелони под другую руку. Они вместе провели её мимо Амбридж на мраморную лестницу. За ними выбежал профессор Флитвик, держа перед собой палочку; он сказал “Локомотор чемоданы!”, и вещи профессора Трелони поднялись в воздух и двинулись над лестницей за своей хозяйкой, а профессор Флитвик замыкал шествие. Амбридж стояла, как вкопанная, глядя в упор на Дамблдора, который по-прежнему благодушно улыбался. - И куда же, - прошептала она на весь вестибюль, - вы её денете, когда я назначу нового преподавателя предсказаний, которому понадобится её жильё? - O, это не проблема, - весело ответил Дамблдор. – Видите ли, я уже нашёл нового преподавателя предсказаний, и он предпочитает жить на первом этаже. - Нашли?! – вскричала Амбридж. - Нашли? Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету об образовании № 22… - Министерство имеет право назначать подходящего кандидата, если… и только если… директор не сможет никого найти, - напомнил Дамблдор. – И я рад сообщить, что в этом случае мне повезло. Позвольте представить его вам! Он обернулся к открытым дверям, сквозь которые надвигался ночной туман. Послышались восклицания. По всему вестибюлю пронеслось изумлённое бормотание, и те, кто стоял у дверей, поспешно отступили, кое-кто даже споткнулся, торопясь расчистить путь новоприбывшему. Из тумана выступило лицо: белокурые волосы и удивительно синие глаза; голова и тело мужчины на теле лошади в яблоках. - Это Фиренц, - радостно сообщил Дамблдор, а Амбридж смотрела на него так, будто он сказал, что отныне все предметы в Хогвартсе будут вести птеродактили. – Надеюсь, вы сочтёте его подходящим учителем.