Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

В узком освещённом луной переулке из ниоткуда появились двое мужчин. На мгновение они замерли с направленными друг другу в грудь волшебными палочками; потом, узнав друг друга, они спрятали палочки за пазуху и поспешно пошли в одну сторону. - Какие новости? – спросил один. - Лучше некуда, - ответил второй. Слева от переулка тянулись дикие низкие заросли ежевики, справа же – безукоризненно подстриженная высокая живая изгородь. Длинные мантии заворачивались вокруг лодыжек идущих людей. - Думал, что опоздаю, - сказал Треверс, лицо его то появлялось, то исчезало, когда ветви загораживали лунный свет. – Оказалось малость труднее, чем я думал. Но надеюсь, он будет доволен. Его спутник кивнул, но разговора не поддержал. Они свернули направо, на широкую дорогу в стороне от переулка. Высокая живая изгородь тоже свернула и закончилась у створок величественных кованых ворот, преградивших мужчинам путь. Ни один из них не замедлил хода. Они молча подняли левые руки, словно в знак приветствия и прошли прямо сквозь ворота, словно они были не из железа, а из дыма. Заросли тиса приглушали звук шагов. Где-то справа послышался шорох. Треверс поднял палочку и направил её туда над головой своего спутника, но источником шума оказался лишь белоснежный павлин, величественно шествующий по верхушке живой изгороди. - Люциус никогда ни в чём себе не отказывал. Павлины… - фыркнул Треверс и убрал палочку. Из тьмы в конце прямой аллеи возник красивый замок, в витражных окнах первого этажа ярко горел свет. Где-то за изгородью, в тёмном саду, бил фонтан. Гравий скрипел под ногами Пожирателей, спешащих ко входной двери, которая открылась внутрь при их приближении, хотя с виду никто её не открывал. Вестибюль был огромен, тускло освещён и богато украшен, великолепный ковёр покрывал почти весь каменный пол. Портреты на стенах провожали взглядом стремительно идущих мимо этих двоих. Оба остановились у тяжёлой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, ненадолго задержались, затем Треверс повернул бронзовую ручку. В гостиной было полно людей, сидящих за длинным вычурным столом. Вся остальная мебель была небрежно сдвинута к стенам. Источником света служил ревущий огонь в красивом мраморном камине, увенчанном зеркалом в золочёной раме. - Треверс, Бехетли, - раздался с председательского места высокий чёткий голос. – Вы чуть не опоздали. Говорящий сидел прямо перед камином, так что новоприбывшим было трудно разглядеть что-либо кроме его очертаний. Однако когда они приблизились, перед ними предстало лицо – мрачное, гладкое, змееподобное, с щелками вместо ноздрей и красными глазами с вертикальными зрачками. Он был настолько бледен, что походил на блестящую жемчужину. - Треверс, ты сядешь сюда, - приказал Волдеморт, указав на место справа. - Бехетли - рядом с Долоховым. Оба сели на указанные места. Почти все вокруг стола устремили взгляды к Треверсу, так что вначале Волдеморт обратился к нему: - Итак? - Mилорд, операция по нападению на Хогсмид запланирована на субботу. Как нам известно, охраны там немного - думаю, за час точно управимся... - Официальной охраны и вправду ожидается немного, - нахмурился Долохов. - Но мы не учитываем Орден. Им даже никого вызывать не надо. Некоторые из прихвостней покойничка Дамби прямо там, в Хогсмиде, и живут... - Ты об этих Гринпи, что ли? Тьфу! Мерзкие предатели крови, - плюнула Белла Лестрейндж. - Якшаются с магглами и прочим поганым сбродом... ещё и гордятся этим... уж чего стоит один только этот их троюродный братец, грязный сквиб. У нас таких немедля выжигают с гобеленов, как только поймут, что магов из них не выйдет, а они, видите ли, привечают его у себя в гостях. - Белла, ну что взять с тех, кому не дано понять величие чистокровных, - усмехнулся Треверс. - Значит, в субботу, как стемнеет... - В субботу… как стемнеет, - повторил Волдеморт. Его красные глаза впились в чёрные глаза Северуса Снейпа так пристально, что кое-кто из присутствующих отвернулся словно из страха, что этот яростный взгляд заденет и их. Однако Северус спокойно посмотрел в лицо Волдеморта, и через секунду-другую безгубый рот его скривился в нечто вроде улыбки. - Хорошо. Очень хорошо. - А как дела у вас, Лестрейнджи? – спросил Волдеморт, и огонь из камина зловеще осветил его красные глаза. – Падёт ли Mинистерство к весне? Снова все головы обернулись к нему. Рудольфус ссутулился. - Mилорд, у меня на этот счёт хорошие новости. Мне — с трудом и ценой больших усилий — удалось наложить «Империус» на одного из ближайших помощников Министра. Многие из сидящих вокруг поразились; Долохов, мужчина с длинным перекошенным лицом, хлопнул его по спине. - Начало положено, - сказал Волдеморт. – Но он пока один. Прежде чем я начну действовать, необходимо окружить нашими людьми Министра. Если попытка вмешаться в жизнь Министерства провалится, я буду отброшен очень далеко. - Да… это так, милорд… но вам известно, что глава Отдела магического законодательства постоянно поддерживает связь не только с самим Министром, но и со всеми остальными департаментами Министерства. Думаю, что теперь, когда чиновник такого высокого ранга у нас под контролем, нам будет легко подчинить и остальных, и тогда они все вместе смогут свергнуть Фаджа. - Если только наш министерский друг не будет разоблачён прежде, чем обратит в свою веру остальных, - заметил Волдеморт. - И теперь, что касается Поттера... будем готовиться и к этому. Я сам лично доберусь до мальчишки. Во всём, что связано с Гарри Поттером, много недочётов. Среди них есть и мои. Поттер до сих пор жив, и это большей частью из-за моих ошибок, чем из-за его побед. Все за столом нерешительно взглянули на Волдеморта; судя по выражению их лиц, каждый из них боялся обвинения в том, что Гарри Поттер продолжает жить. Однако Волдеморт говорил скорее сам с собой, чем с кем-то из них: - Я был невнимателен, кроме того, мне не хватало удачи и везения, отчего все мои величайшие планы потерпели крах. Но теперь я поумнел. Я понял то, чего не понимал раньше. Я должен сам, собственноручно убить Гарри Поттера, и я убью его. При этих словах, словно в ответ, вдруг раздался ужасный крик, полный безысходности и боли. Многие из сидящих за столом ошеломлённо опустили глаза к полу – звук исходил словно у них из-под ног. - Бехетли, - произнёс Волдеморт всё тем же спокойным, задумчивым тоном, - разве я не велел тебе следить, чтобы наш узник вёл себя тихо? - Да, м-милорд, - выдохнул сидящий за столом Бехетли, который так съёжился на своём стуле, что на первый взгляд стул выглядел незанятым. Он сполз и выбежал из комнаты, оставив за собой лишь странный серебряный отблеск. - Как я говорил, - продолжил Волдеморт, снова обернувшись к своим напрягшимся последователям, - я теперь стал умнее. Для начала, прежде чем я отправлюсь убивать Поттера, мне нужна волшебная палочка одного из вас. На всех лицах отразился лишь шок: они словно услышали, что он хочет одолжить чью-нибудь руку. - Добровольцев, как я вижу, нет? – спросил Волдеморт. – Ну что ж. Ну-ка… Люциус, я не вижу никаких причин для тебя иметь волшебную палочку в дальнейшем. Люциус Малфой поднял глаза. В свете от камина его кожа казалась желтоватой и восковой, а под впалыми глазами темнели круги. Он хрипло проговорил: - Милорд… - Твою волшебную палочку, Люциус. Я требую отдать мне твою палочку. - Я... но... Maлфой скосил глаза в сторону жены. Она смотрела прямо, такая же бледная, как и он, её длинные белокурые волосы рассыпались по спине, но под столом её тонкие пальцы поспешно сжали его запястье. Тогда Малфой сунул руку за пазуху, вынул палочку и передал её Волдеморту, который поднёс палочку к красным глазам, чтобы рассмотреть её поближе. - Из чего она? - Из вяза, милорд, - прошептал Малфой. - A внутри? - Драконья… драконья сердечная жила. - Хорошо, - одобрил Волдеморт. Он вынул свою палочку и сравнил их длину. Люциус Малфой невольно дёрнулся; на какую-то долю секунды он понадеялся получить палочку Волдеморта в обмен на свою. Волдеморт не мог не заметить этого жеста, и его глаза зловеще расширились. - Дать тебе мою палочку, да, Люциус? Mою пaлочку? Кое-кто из присутствующих хихикнул. Ничего, палочку достанем. Не только Олливандер же ими торгует, найдем. - Я дал тебе свободу, Люциус, помог избежать Азкабана, и тебе этого мало? Но в последнее время я заметил, что ты и твоя семья не очень-то мне рады… Что, Люциус, неужто вас стесняет моё присутствие в твоём доме? - Ничего… ничего подобного, милорд! - Какая ложь, Люциус… Почему же все Малфои имеют такой несчастный вид? Разве вы не жаждали столько лет именно моего возвращения, обретения мною былой моей силы? - Разумеется, милорд, - ответил Люциус Малфой, вытирая пот с верхней губы дрожащей рукой. – Мы страстно желали этого… и желаем до сих пор. Слева от Малфоя его жена неловко кивнула, словно её шея одеревенела, при этом она отвернулась от Волдеморта. Справа от него его сын Драко бросил быстрый взгляд на Волдеморта и тут же отвернулся, боясь взглянуть ему в глаза. - Mилорд, - произнесла сдавленным от волнения голосом темноволосая женщина за столом, - мы считаем за честь принимать вас здесь, в доме нашей семьи. Для нас не может быть большего удовольствия. Она сидела рядом с сестрой, темноволосая и с тяжёлыми веками, совсем не похожая на неё ни статью, ни поведением; в то время как Нарцисса бесстрастно застыла, Беллатрикс потянулась в сторону Волдеморта, словно одних лишь слов для проявления её преданности Волдеморту было мало. - Не может быть большего удовольствия, - повторил Волдеморт, чуть склонив голову набок и разглядывая Беллатрикс. – В твоих устах, Беллатрикс, это значит многое. Её лицо вспыхнуло; глаза Беллы наполнились слезами радости. - Mилорду известно, что я не говорю ничего, кроме правды! - Не может быть, значит, большего удовольствия… даже по сравнению с радостным событием, которое, по слухам, имело место в вашей семье не так давно? Она уставилась на него, разинув рот и в явном смущении. - Не понимаю, что вы имеете в виду, милорд. - Я говорю о твоей племяннице, Беллатрикс. И вашей, Люциус и Нарцисса. Она вышла замуж за одного из комнатных пёсиков Дамби, его ручного оборотня Ремуса Люпина. А теперь у них ещё родился сын. Вы, должно быть, безмерно гордитесь ею. По всему столу прокатился взрыв гомерического хохота. Mногие склонились друг к другу, обмениваясь язвительными взглядами; кое-кто застучал по столу кулаками. Лицо Беллатрикс Лестрейндж, только что зарумянившееся от счастья, пошло уродливыми красными пятнами. - Никакая она нам не племянница, милорд! - Прокричала она сквозь безудержный поток веселья. - Мы — Нарцисса и я — навсегда отвернулись от нашей сестры, когда она вышла замуж за грязнокровку Тонкса. Эта маленькая дрянь не имеет к нам никакого отношения, как и животное, с которым она спаривалась. - Что скажешь, Драко? – спросил Волдеморт, и в его тихом голосе ясно различались издевательские и насмешливые нотки. – Будешь нянчиться с их щенком? Все развеселились ещё больше; Драко Малфой в ужасе взглянул на отца, смотрящего себе в колени, потом бросил взгляд на мать. Она почти незаметно качнула головой и снова вперила невидящий взгляд в стену напротив. - Довольно, - холодно сказал Волдеморт. - Довольно. Смех тут же стих. - Mногие из наших старейших семейных древ со временем заболевают, - сказал он, и Беллатрикс устремила на него умоляющий взгляд, затаив дыхание, - и разве вам не должно проредить своё, чтобы сохранить его здоровым? Отрежьте ветви, которые угрожают здоровью остальных. - Да, милорд, - прошептала Беллатрикс, и её глаза снова наполнились слезами благодарности. – При первой же возможности! - Ты получишь её, - пообещал Волдеморт. – И в своей семье, и в мире… мы удалим червоточину, которая заражает нас, пока не останутся лишь те, чья кровь безукоризненно чиста… Раздался его холодный смех, и тут... я проснулся. Вот как, значит... готовят нападение в эту субботу на Хогсмид... вот где, значит, нужно сосредоточить свои силы в этот день. Также усилить защиту на домах Люпинов и Гринпи... а вообще, думаю, на всех. Обратить внимание на происходящее в Министерстве... Думаю, пора переходить к более решительным действиям... Вскоре о моих сновидениях знали уже все наши. И план уже нарисовался... в субботу вечером Пожирателей ждал большой и весьма неприятный сюрприз. И сейчас мы сообща работали над тем, чтобы воплотить наш план в реальность... всё же иногда хорошо иметь ментальную связь со своим врагом. И хорошо знать некоторые заклинания... и сообразить, как можно их применить против соперника. Одну из идей нашим, как ни странно, подсказал... Нотт. Да-да. Хотя он и сам того не знал... да, кстати, и мы ему ещё наваляли. Он орал что-то про папочку. Ну, ещё один Греча, да. Но как оказалось, даже у них можно чему-то научиться. Другая часть нашего плана зависела от Сары. Ну, и она не подвела. Короче, рассказываю. Представьте, Хогсмид. Закат. Наши скрылись под заклятиями. Все заняли свои позиции. И Фулькро, и Орден тоже. Сначала мы тихо ржали, глядя, как эти идиоты пуляют друг в друга заклятиями и думают, что в наших. Да-да, Сарочка снова в деле. Ей теперь и сам Волди по зубам, правда, ненадолго. Глория тоже подпалила им мягкие места. Полукровка и магглорождённая, каждой по семнадцать лет, да. Вот вам и ваше "величие чистокровных". Когда эти милые ребятки в масках пооглушали друг друга, пришло время второй части плана. Мы затащили их в Шкафчик и переправили на тот самый пустырь, добавив ещё пару заклятий для надёжности, чтоб они раньше времени в себя не пришли. Наш добрый безносый приятель тоже был среди них. А также Бехетли, Селвин, Долохов и Белла Лестрейндж со своим муженьком. И вот третья часть плана. Да-да, спасибо Нотту. (Кстати, я узнал у профессора: об эффекте ментального воздействия было известно, но мало, так что я своим рассказом всё же внёс свой вклад в магическую науку). Что он сделал со мной, то мы сделали с ними. Легко и просто. Только в ещё больших масштабах. Во-первых, шариков на каждого приходилось раз в пять больше, во-вторых, мы их уже надули заранее, чтоб время не тратить, в-третьих, мы поломали их палочки, в-четвёртых, - это была идея Рона и Менахема, мы и их самих соединили в одно целое. Ну и пару насосов тоже добавили. И вот картинка маслом: Пожиранцы во главе с Володькой лежат сверху огромного до отказа надутого шара, который является на поверку их одним на всех животом. Всё остальное тоже надутое, и тоже до отказа. А мы тем временем обратно через Шкафчик... и паролем его закрываем. Невербально. Я потом ещё недели две, наверно, по своему личному премиум-каналу "Волдеморт ТВ" продолжение смотрел. Пожиранцы и Волдя, как только начинали сдуваться, пускали в ход насосы, будучи не в силах ничего с собой поделать и снова и снова поднакачивая самих себя до почти твёрдого состояния. Но как они при этом материли наших! Как они материли Дамблдора, придумавшего Орден, и меня, придумавшего Фулькро! Как они материли Треверса, который сказал, что они со всем справятся за час! Как они все материли это заклинание и того, кто его изобрёл! Ой, нескоро, нескоро, я думаю, они из этого выпутаются... но главная битва ещё только впереди. А изобрёл его, кстати говоря, как и контрзаклятие, весьма известный волшебник, живший в 16-м веке, прославившийся своими на то время грандиозными достижениями в заклятиях и трансфигурации, упомянутый в учебниках и карточках от лягушек, представитель старинной волшебной семьи... ладно, не буду долго разглагольствовать. Звали его Освальд Кевин Гринпи. Вот так, даже через многие поколения Гринпи помогают своим родичам и их друзьям. Верно сказала однажды Эдита, сестра Эдгара и Эдмунда: если видишь где-нибудь одного Гринпи, оглянись получше вокруг себя - там рассыпались другие.