***
— Родные места дадут преимущество Шестнадцатому. Но гонка оказывается интереснее. Нил делает серьезные срезы. Вот еще один. Участок настолько темный, что мы видим только фары. Его тактика поражает находчивостью — он не использует дальние огни, только туманки, чтобы не привлечь вспышкой внимания соперников. Снова обгон! Плечом к плечу с Киану! Тот, как всегда, подвинулся. На этом участке трассы ему, кажется, дают фору. Сложно понять, поддается ли тройка лидеров "любимчику" толпы или его техника действительно так хороша, как нам кажется с воздуха. Еще один острый дрифт на апексе. Прекрасно, учитывая то, что Киану перфекционист и любит заходить плавной дугой, теперь ему приходится подвигаться снова и снова. Не хочется царапаться, оно и видно. Забавная ситуация. Стэнли и Матис, ушедшие довольно далеко вперед, больше озабочены друг другом, пока несчастный Киану виляет от Шестнадцатого. Но центр близится, и скоро Четвертый окажется в своих, что называется, пенатах, а мы, к сожалению, потеряем Лаки Дога из виду! Но все же будем помнить его дрифт... О! Шпилька! Господа и дамы, этого мы не предвидели, маршрут пролегает через острейший поворот, Шестнадцатый вписывается безупречно! Киану сбрасывает скорость, но всё равно чиркает по делиниатору бампером. Можем только представить его досаду. Нил смотрел, как белая и синяя тачки мельтешат вдалеке, а хромированная отстает, но быстро приближается. Впереди поворот, он срежет в последний раз и встанет четвертым, понемногу уходя назад. Движок у него стоит не хуже, но воздух был против него. — Нил вылетает на трассу вовремя! У него получается толкнуть Стэнли в бок и сцепиться крылом. Но, конечно, его сразу срезает бедная аэродинамика. Уже второй гонщик пострадал он "тактильной" тактики, хе-хе, и это достаточно неплохо. Нил становится трикстером заезда — не в силах быть серьезным антагонистом, он подшучивает над хэдлайнерами. Замечательное зрелище, и жаль, что оно скоро закончится. Трек вышел в южную часть центра, на территорию Middle Most, в этом году не попавших в финал... Эх, Чили! Мы скучаем! Впрочем, тут что-то интересное! Видим не всегда логичные повороты и круги, значит, здесь располагается слаломная часть маршрута. Что ж, довольно индивидуальное испытание. Даже сейчас у Шестнадцатого есть шанс порадовать нас зрелищем. Лаки Дог просто обязан продемонстрировать все свои трюки! Матис сбрасывает скорость, не рискуя тачкой, а Нил наоборот! Искры, летящие от его бампера, дают ему невероятную скорость, Стэнли остался позади, его отвлекает Киану, и они сцепились в дабл-слаломе. Парни! Хватит флиртовать! Слэм довольно крутой, кто-то из вас обязан вырваться из объятий! Тем временем, на выпрямлении дороги, Нил встал прямо за Матисом! Прямо за ним! И не отстает! Это корабль, друзья. Поясняю тем, кто не понимает уличного слэнга: все лобовое сопротивление берет на себя ведущая машина, а следующая за ним не испытывает его вовсе! Теперь это гонка движков. Мы видим, что Матис медленно отрывается, но, входя в поворот плавно, опять сцепляется с дрифтующим Нилом! Нил улыбнулся. Что ж, его парни приехали не просто так. Не зря. — Поверить не могу, преодолена большая часть маршрута! Третий и Восемнадцатый равняются с Первым, но не дотягивают, формируя почти крест. Нил виляет! Агрессивно! Может, за рулем Матео или Мигель? Оба гонщика разъезжаются в стороны, но мы уже на родной территории High Central. Шестнадцатый блестяще преодолел почти три четверти трека, тут надо отдать ему должное. Дальше он не пройдет... Близится шпилька... И ВЫ ПОСМОТРИТЕ НА ЭТО ФУЭТЕ! Ну каскадер! Крутанувшись ТОЛЬКО на переднем колесе, Нил приземляется бок о бок с Матисом. Прекрасная возможность толкнуть в крыло! Тачка снова грохнулась и крепко сцепилась с трассой. Нил сделал это. Все как он хотел. Все вышло. Он летит наравне с мазерати на последней четверти финала. Сейчас, в эту секунду, ветер продавит его назад. Можно было толкнуть напоследок, но он не стал. Ему было жаль эту машину. Такую красивую машину. Он посмотрел на Матиса, чтобы хоть на мгновение увидеть его шлем напротив своего. И увидел. Но Матис активно тыкал пальцем вперед. — Восемнадцатый сходит с дистанции, — быстро проговорил диктор, — возмещая секундную паузу, — и все команды поддержки уже направляются к нему, а пока... Техник рядом с диктором негромко сказал в рацию: "Чарли, пик на сорок, вниз на три." Вертолет сместился, чтобы авария ушла из поля зрения зрителей. Матис коротко заглянул в зеркало заднего вида. Нила ударило ровно в капот. Шел дым. Вдали показались огни скорой помощи. Но он знал, что означает задымившийся турбодвигатель. Мэй растерянно смотрела на людей за мониторами. Все были спокойны. После команды "Чарли, прием, пик на сорок, вниз на три", рация зашипела в ответ: "Дельта, принято, пикирую". Мэй попыталась подойти к ним и что-то спросить, но маршалы удержали её. — Все будет хорошо, мэм. Такое часто случается. Помощь почти на месте. Вам не о чем переживать. — Дело близится к финалу, — голос диктора заметно поблек, — лидирует Матис. Третий и Восемнадцатый, похоже, сбавили скорость и решили ехать бок о бок... Стоял гвалт, Матис приближался к старту. В рации техника послышалось: "Дельта, 18-5, прием, 18-5". Техник на пару секунд закрыл глаза, ответил "принято" и посмотрел на Мэй. Диктор сбился. — Первый номер... не сворачивает на круг возвращения в боксы... пока непонятно... — он тяжело сглотнул, зажал пальцами переносицу и сдернул гарнитуру. Мэй смотрела на него, на техника, на маршалов. Все молчали. Она попятилась назад, дрожащими губами повторяя тихое "нет". Маршалы переглядывались с испуганным видом. Раздался долгий пронзительный визг. Белая мазерати боком пролетела по финишной прямой, мимо шашечной черты, тормозя и сбивая, как карточную колоду, тяжелый подиум для победителей. Трибуны ахнули. Из-за двери показался гонщик без шлема и сходу бросился к ней. Мэй все поняла. Она зажмурилась и зажала рот руками, медленно оседая на землю. Матис еле успел, но подхватил ее. — Отойдите! Отойдите! — он отмахивался от маршалов, которые стали приближаться и загораживали выход из паддока. Мэй закричала изо всех сил. Дергаясь и перегибаясь через его руку, она кричала разорвано, низко, как кричат женщины при родах, на пике болевого порога. — Тихо, тихо, девочка, т-ш-ш-ш... — повторял ей Матис, пытаясь оттащить ее подальше от чужих глаз и яркого света, — т-ш-ш... пошли со мной... Трибуны оцепили. Все тонуло в тревожном гомоне толпы и хлопках лопастей вертолета. Те, кто видели происходящее в паддоке, рассказывали соседям, они — другим. Вскоре трибуна знала всё. На старт заехали белая и синяя тачки. Гонщики вышли, держа шлемы в руках. Они посмотрели на Матиса, который уже выводил из паддока согнувшуюся и воющую Мэй. Тот кивнул им, показывая, что поддерживает решение, которое всем троим одновременно пришло в голову. Зрители трансляции замерли у экранов. Впервые картинка с воздуха не сопровождалась комментариями диктора. Киану подозвал маршала и что-то сказал тому на ухо. Маршал кивнул и спешно бросился исполнять просьбу. По толпе побежала крупная взволнованная рябь. Но как только маршал вернулся с рупором — все разом смолкло, кроме вертолета, застывшего в небе. Гонщики переглянулись. Стэн кивнул и положил руку на плечо товарищу. После пронзительного свиста, с ржавым рупорным шипением, по всему стадиону пронесся голос Киану: — Споттер этого года присуждается номеру Шестнадцать и отправляется в South Side.***
Год спустя
Блю выпускал маленькие колечки одно в другое, одно в другое. Они расплывались и тонули в общем тумане. — Эх, Марти, Марти... — меланхолично вздохнул Блю. — Когда тебя жизнь чему-то научит? Мартин пил пиво, ни разу за вечер не потянувшись за косяком. — Скажи мне, — продолжал Блю, — сколько уже можно страдать? Мартин не изменился в лице. — Я не страдаю, я в завязке. Блю загадочно улыбнулся. — Ну-ну. Удачи с этим. Мартин вздернул бровь. — То есть ты в меня не веришь? — Ты сам в себя не веришь, — сказал Блю, удерживая в легких затяжку. — С чего ты взял? — Взял... вот например Терри... Мартин нахмурился. Они давно не поднимали эту тему, но она все еще вызывала в нем эмоции. — Не надо о Терри. Блю засмеялся и сделал суровое выражение лица, повторяя мимику Мартина. — Не надо о Терри. Не надо о Терри. И засмеялся снова. — Ну камон, чувак, ты слишком просто сдался. — Ты определись, сначала, со своим мнением, — огрызнулся Мартин, — то не влюбляйся, то рано сдался, то покури и забудешь. Вообще не помогло ни разу. Ты, знаешь ли, мог бы и заткнуться на этот счет. Особенно, учитывая, что... Блю по голосу понял, о чем сейчас пойдет речь и отмахнулся. — Ой, только давай без этого. Он не хотел. Хотел бы, мог пойти дальше, но он просто позировал. — Сворачивай шарманку, — рыкнул Мартин и, допив пиво, поставил банку среди бонгов и окурков. — И раз уж мы взялись за ретро пластинки... Когда ты прекратишь всё это, кстати? Мартин красноречиво оглядел комнату. — А когда родители с дачи приедут, — Саймон расхохотался так громко, что на него обернулись даже самые отлетевшие. Мартин усмехнулся, вставая с дивана. — Мне пора. — Давай, — Блю махнул ему рукой и подозвал кого-то на замену. Мартин вышел, как месяц из тумана, на свежий воздух. Он сел в машину, пристегнулся, положил руки на руль и рухнул на них головой, закрыв глаза. На сердце снова стало тяжело. Терри... В конце-концов им было принято решение покататься по городу, на сколько хватит бензина. Он давно так не ездил. И на гонки не ходил. Ему хватило гонок выше крыши, но все равно, слыша отдаленный рев моторов по ночам, вздыхал по былым временам. Мартин иногда задавался вопросом: что если бы Терри не был так фанатично одержим Нилом? Были бы они сейчас вместе? Ему постоянно казалось, что да. И это его то ли злило, то ли разочаровывало. Каждый раз, когда он пытался с кем-то что-то начать, Блю предупреждал его одними и теми же словами: "Притормози чуть-чуть, ладно?" Мартин даже сам стал склоняться к мысли, что он действительно постоянно спешит. Что он ныряет без оглядки. С ним, может быть, что-то не так. Возможно, Блю, как всегда, прав, и где-то в глубине души Мартин не верил в себя, не верил в то, что кто-то может его действительно любить. Так, как Терри действительно любил Нила. Бескомпромиссно. Абсолютно. Слепо. Мимо проезжало все меньше машин. Город понемногу пустел, становясь по ночам будто просторнее и больше без толп людей на тротуарах. В это время суток встречались лишь компании, парочки или одинокие сутулые ребята в капюшонах. Мартин нарезал центробежные круги, сворачивая чаще направо, чем налево. Он соблюдал правила дорожного движения, но ему очень, очень хотелось рвануть вперед, как он рванул в отношения с Терри. Он никак не мог взять в толк, почему Терри вызывал в нем эту безудержную тягу рвануть... Но как бы сильно Мартин не жал на газ, он никогда не сравнится с Нилом. С мощной турбиной в вечном полете. От мрачных мыслей Мартина отвлекла одинокая фигура под светом фонаря впереди. По дороге шел какой-то паренек, на вид приличненький, может быть, даже хорошенький... только он явно был сильно пьян: его не то что шатало из стороны в сторону, его буквально носило по тротуару широкими зигзагами. Мартину стало любопытно. Он вообще, как подмечал Блю, вечно встревал из-за этого любопытства. Медленно подъезжая ближе, Мартин приглядывался и вдруг резко, нервно вдавил педаль тормоза. Терри? Он наспех вывернул ключ зажигания и, высвободившись от ремня, выскочил из машины, не веря своим глазам. Терри, это Терри. Мартин в два шага оказался рядом с ним и инстинктивно, не контролируя себя, крепко обнял. Тот сразу же ослабел в его руках. Сначала ошарашенный таким состоянием Терри, Мартин понял причину с тупой, ноющей досадой. Годовщина. — Это ты? — зачем-то спросил Мартин, будто это встреча старых друзей, которые неожиданно наткнулись друг на друга в кофейне. Эта фраза была так неуместна сейчас, так глупа. — Смотря кто спрашивает, — Терри еле ворочал языком. — Ну, это же я, ты не узнаешь? — еще глупее спросил Мартин, будто Терри сейчас скажет что-то вроде "А, Мартин! Привет, как дела?" Сердце обливалось кровью. Все это время. Все это время он пытался забыть его. И вот, вот сейчас — это. Снова это чувство. — Может быть и узнаю, но это не ваше дело, — ответил Терри таким тоном, будто протестует против неправомерного задержания. Будто Мартин представитель закона, а не его бывший любовник. Полгода. Весна и лето, которые Мартин не мог забыть. Не мог выжечь из себя. — Терри, — он лихорадочно зашептал ему на ухо, — ты что, забыл меня? Забыл? Признавайся. Ты же помнишь. Помнишь? Как они ставили палатку у озера, как лежали в лодке, закрываясь жарким брезентом, чтобы не сгореть, и прижимались друг к другу. Что они делали под водой... Как они умилялись при виде седовласой парочки, приехавшей туда же на отдых, и смотрели друг на друга с немой хитринкой, мол, кто первый скажет "вот бы мы тоже так". Терри... А помнишь, а помнишь... В его горле застыл ком. — Кто старое помянет, тому... м-да... ну и поговорочка... Мартин снова его перехватил. Терри был в дрова. Нет, хуже. В железобетон. Почему они встретились именно сегодня? После этого разговора с Блю? В этот, вернее в тот самый день. — Невероятно. Терри пробовал остроумно парировать заплетающимся языком. — Вероятно. Еще как вероятно... э, мужчина. Мартин понял, что раскисать тут и жалеть себя — не время. То ли из-за того что рядом был его Терри, то ли просто потому что ему тридцать, он взял ситуацию под относительный контроль. — Сам ты мужчина. Господи. Пошли. Терри вроде как встал на ноги, но по содроганиям его живота Мартин понял, что дело плохо. — Пройдемся, отчего бы и нет, — сдавленно пробубнил Терри. — Только я сейчас сблюю, если вы не против. Мартин чуть увернулся, наклонил его в сторону и дал времени, чтобы вывернуть желудок, вздыхая, но и радуясь этому — в голове станет чище. Терри повисел на нем, густо сплюнул и уткнулся головой Мартину в грудь. — Терри, я люблю тебя, — тихо сказал Мартин, — все еще люблю тебя. И что бы сейчас ни произошло, Мартин увезет его к себе, просто чтобы дать проспаться. Или навсегда. — Нет. Ничего подобного, — после долгой паузы сказал Терри. Мартин задышал чаще, потому что Терри переменил тон и заговорил с ним. — Ну как ты можешь так говорить, — он стал гладить Терри по голове. От того разило алкоголем, зато он был в его руках. Живой. Этого достаточно. — Если бы ты любил меня, ты бы не ушел! — Терри отрицательно качал головой, вцепившись в борт его плаща. — Ты бы не бросил меня так просто! Мартин тяжело вздохнул. Может быть, Блю опять прав. Рано сдался. — Я ошибся, Терри, — тихо сказал он. Терри качнул головой, чуть отстраняясь. — Нет, не ошибся... Я тебя не достоин. Я тебя не достоин, Марти. — Хорошо, ты меня не достоин, — Мартин поднял его лицо, несмотря на упорное сопротивление, — поедешь со мной? Терри затих и посмотрел ему в глаза. Такой пронзительной тоски Мартин не видел никогда в своей жизни. — Ты знаешь, какой сегодня день? — спросил Терри со светлой мученической улыбкой, что делала его похожим на ангела с фрески. — Ты знаешь, какой сегодня день, а? Мартину было тяжело на него смотреть. Казалось, что Терри выплакал все слезы на свете и уже не мог плакать. Не мог даже плакать. — Ты не виноват. Ты ни в чем не виноват, слышишь? Ни перед кем. Терри опустил голову и сжал зубы, хмурясь. Он дрожал, но мужался. Было видно, что жизнь хорошо по нему полоснула. И не один раз. — Я виноват перед тобой, — сказал Терри почти твердо, — не отрицай, не смей отрицать это... Мартин снова привлек его к себе. Теперь даже у него навернулись слезы. — Хватит. Всё. Я здесь, я рядом. Он горячо поцеловал Терри в лоб, долго-долго прижимаясь губами. И только после этого Терри заплакал, но Мартин уже вел его к машине. И перед тем как тронуться с места, он отрегулировал зеркало заднего вида, чтобы видеть, как на заднем сиденье, словно очень уставший ребенок, вырубился его Терри. "Надо же, целых два года прошло, — подумал Мартин, — а помнится будто вчера". Он мягко-мягко снял машину с ручника и тихо поехал. Рвануть уже не хотелось.