Вчера и сегодня

      Лань Ванцзи точно не помнит, в каком возрасте это с ним случилось.       В его памяти остались только тьма ночи, окутавшая душу ребенка ужасом, леденящий ступни голых ног пол, и высокая, на уровне его головы ручка двери в комнату матери.       Сейчас она улыбнется, обнимет его, и все страхи пройдут навсегда.       Мальчик тянет тугую ручку на себя, всем телом навалившись на дверь и охает, почти вскатившись в полумрак спальни.       Вся комната ярко пылает от света десятков свечей.       Посреди комнаты его мама извивается и стонет под ударами кнута, которыми ее щедро награждает отец. Ее рот заткнут кляпом, а совершенно обнаженное тело покрыто сотнями краснеющих отметин, которые багровеют на атласно-белой коже.       Мальчик с застывшим на лице ужасом то открывает, то закрывает рот, пока на последнем усилии его рука не захлопывает дверь обратно и он не оседает прямо на пол, не в силах сдержать подступающие рыдания. Когда через некоторое время его родители выходят из комнаты, Лань Ванцзи уже обессиленно лежит в объятиях брата, который укачивает потерявшего сознание ребенка. Рядом красноречиво застывает свежая лужа рвоты.       Родители тогда ничего не сказали и даже не ругали его, они вообще никогда больше не обсуждали эту тему. В тот же день на дверях маминой спальни появились новенькие замки, а сам Лань Ванцзи был отправлен на пару дней к дяде, погостить вместе с братом.       С годами происшествие затерлось в памяти, и он уже конечно был довольно взрослым, чтобы не понимать, что именно он тогда застал в родительской спальне, но пережитый ужас с годами только разрастался.       Со временем, он научился бороться с приступами внезапной ярости и неконтролируемого возбуждения, которое охватывало его при виде сцен насилия.       Прекрасно отдавая себе отчет в том, как сильно может его натренированное тело покалечить партнера, он с годами научился сдерживать себя, сведя общение с женщинами до минимума.       Его напор не могла выдержать ни одна, и даже нанятые профессионалки не приносили нужного удовлетворения. Лань Ванзи возбуждал страх, а их наигранные ужимки вызывали только раздражение.       И он уже почти смирился с тем, что его жизнь пройдет отдельной бороздой, когда как гром среди ясного неба в его жизни появился Вэй Усянь.       Горемычный приемный сын семьи Цзян, он не пользовался в деловых кругах успехом.       Когда-то, невесть откуда приведенный главой рода, он особо не стремился к успехам на почве бизнеса. Зато с лихвой компенсировал пробелы своими громкими загулами.       Долгое время никто не понимал, почему ему это сходило с рук, тем более что его брат, законный наследник семьи, никогда особо не жаловал такого родственника.       Все стало ясно, когда Лани сумели добраться до вожделенного лакомого куска бизнеса семьи Цзян, и выяснилось, что безродный приемыш был записан в документах как прямой наследник по линии деда.       По всему выходило что он был сыном невесть куда пропавшей дочери, давно покинувшей семью. И хотя наследница добавила деду немало седых волос, он любил блудную дочь гораздо больше правильного сына, и потому позаботился об ее потомках.       Поэтому единственным вариантом добраться до вожделенного наследства стала эта нашумевшая во всех газетах афера семьи Лань.       Их кости не перетирал только ленивый, ведь заключенный по законам другой страны брак, давал с точки зрения международной юрисдикции семье Лань преимущества, и теперь Лань Сичень с головой ушел в битву за наследство, во всю используя козыри своей собственной удачной женитьбы.       Сам же Лань Ванцзи вынужденно прозябал в ненавистном городе, скрываясь от публики и возможных проблем на родине. Пока его брак не был подтвержден братом по всем инстанциям о возвращении домой не могло быть и речи.       В то же время, чтобы их брак был признан в стране Туманного Альбиона, Лань Ванцзи был вынужден позаботиться о совместном жилье и быте с новоиспеченным мужем.       Тот не произвел на самого мужчину никакого впечатления, когда неловко путал слова незнакомого языка, и позже не смог надеть ему кольцо дрожащими пальцами.       Лань Ванцзи и слежку то установил от нечего делать.       Дела в спешно снятом для виду офисе шли никак, и прозябая целыми днями за компьютером, он однажды случайно нажал на установленную на мониторе кнопку слежения.       И тут же застыл, глядя на нового, совершенно незнакомого ему Вэй Усяня.       Одетый в его, Лань Ванцзи махровый халат, тот рассекал по комнате. Его, Лань Ванцзи комнате, создавая непередаваемый хаос среди строгого порядка.       При этом он пел в импровизированный микрофон и что-то выкрикивал глядя в зеркало.       Порывшись среди кнопок, Лань Ванцзи быстро настроил звук и в первую же секунду оглох от совершенно безвкусного и не попадающего ни в один аккорд голоса.       Разумеется Вэй Ин пел похабную песню модной сейчас на родине группы. И совершенно не стесняясь вместо слова «ублюдок» подставлял его, Лань Ванцзи, имя.       Завершил это совершенно вызывающее действо Вэй Ин также грандиозно, когда, отбросив в сторону расческу отбежал от зеркала, и подойдя к шкафу одним рывком выкинул на пол вещи Лань Ванцзи.       Он с наслаждением прошелся по свежепоглаженным рубашкам и нижнему белью своими босыми ногами, потоптался на галстуках, сделал несколько неприличных жестов в сторону трусов.       Скинув махровый халат и оставшись совершенно голым он еще некоторое время скакал по комнате, понося семью Лань вообще и самого Лань Ванцзи в частности.       Наконец умаявшись Вэй Усянь упал прямо на кровать и некоторое время валялся там, с непередаваемым наслаждением сминая под собой тонкое, идеально заправленное с утра самим Ванцзи, покрывало.       Лань Ванцзи тогда испытал шок, который незаметно сменился давно забытым, но от этого не менее острым возбуждением.       День за днем он наблюдал за мужем и с каждым разом все глубже и глубже увязал в невесть откуда накативших на него эмоциях.       Вэй Ин бесил до крайности. Он раздражал и вызывал желание стереть с его лица глупую ухмылочку раз и навсегда.       А потом завалить слабое тело на мягкую кровать, на которой тот так любил валяться в отсутствие Лань Ванцзи, и сминать его недовольство уже другим способом.       Броня, нарощеная годами самоконтроля не помогала, самовнушение не спасало. Даже нанятые сначала женщины, а потом скрипя зубами и мужчины, не приносили облегчения. Наоборот, его все больше и больше вело в присутствии такого отстраненного и молчаливого мужа. Который, как теперь Лань Ванцзи прекрасно знал, был совершенно не таким, каким пытался казаться.       Все рухнуло в бездну в тот день, когда Вэй Ин порезался.       Беззащитность помноженная на вид стекающей по ступне крови окончательно сорвали давно подгоравший предохранитель. И тогда он впервые изнасиловал Вэй Ина.       Кто же знал что тот случай станет на следующий год их основным форматом общения.       С того самого дня Вэй Ин больше не пел и не кривлялся. Ему больше не было нужды просить уборщиц наводить порядок в хозяйской спальне, ведь теперь он там жил сам. И Вэй Усянь больше не считал нужным там прибираться.       Отныне в комнате Лань Ванцзи поселились безнадежность помноженная на беспорядок. И гробовая тишина, встречавшая его отныне при встрече и сквозившая из ставшей отныне бесполезной камеры для слежения.