Айналайын

Россия дерганно выходит на балкон, в порыве невыносимой раздражительности чересчур сильно хлопая дверью. Нервно нащупывает в карманах зажигалку, и, дрожащими от переизбытка эмоций пальцами, закуривает сигарету, заранее подготовленную и зажатую в зубах. Этот союз когда-нибудь доведет его до белого каления. Следом заходит казах, с завидной для русского уравновешенностью и спокойствием на лице. Старшему безумно хочется прогнать его, но опускаться еще ниже, проявляя по отношению к РК такой вплеск недопустимых эмоций Федерация попросту не имеет права, а потому лишь игнорирует его присутствие, мысленно надеясь, что брат сам догадается оставить его одного. Но вопреки надеждам, тот становится рядом, опираясь локтями о бортик балкона, да глядит в глаза так, будто это не он отчитывал его пятью минутами ранее на очередном собрании ЕАЭС*. Коротко переводит взгляд с него на сигарету и, кажется, едва заметно качает головой в проявлении недовольства. — Отругаешь еще и за курение? - сдержанно язвит РФ, будто бы демонстративно совершая затяжку. Брюнет молчит. Смотрит какое-то время, как едкий дым ментоловых сигарет рассеивается в воздухе, а затем, неожиданно для русского, отбирает у него никотиновую палочку, тут же туша ее о бортик. — Да ты оху- Договорить он не успевает — Республика резко тянет его на себя, за галстук, и быстро затыкает поцелуем, в нем же топя невысказанное возмущение. Пользуясь чужой растерянностью, проникает языком в рот и ласкает небо, выбивая у того воздух из легких, и с упоением сплетает языки, ловя губами судорожный выдох в ответ на свои выходки. Снова. Снова этот гаденыш пользуется его чувствами, бесцеремонно подавляя бурю негативных эмоций и вместо нее рождая новую, состоящую из трепетных и волнительных, сладкой истомой пронизывающих тело и мысли. Казахстан отрывается от губ старшего, и удовлетворенно хмыкает, подметив заметную смену настроения. — Я тебя ненавижу, - беспомощно выдыхает Федерация, вопреки своим словам зарываясь в волосы младшего пальцами и утыкаясь лбом к его лбу. — После собрания ко мне? - спрашивает казах, как что-то самое что ни на есть обыденное, и усмехается беззаботно, заметив потемневшие от желания зеленые глаза. Россия лишь кивает отстраненно и отпускает брата, который, на прощание поцеловав в покрасневший нос, тут же удаляется, чтобы вернуться в кабинет заседания. Перерыв вот-вот должен закончиться.