I'm not suicidal, I don't wanna fucking die I just wanna be able to close my eyes and feel alright But every day I feel like dying Every day I feel like dying One too many bad thoughts inside me Got a hole in my heart put the past behind me I'm pressed with time, I'm stressed with life, my breath is ice I guess I might just bottle it up some more just like always Barely standing, crawling down the hallways Sink into my bed, with death inside my head That note you found I didn't mean it Just wish I had a better sense of meaning Never meant to let you down I've been down now racing thoughts had to drown them out Never giving in I swear to god, no matter how many times I pray to a god I don't believe in just to see if I will never wake up But he called my bluff
Зачастую, множество людей проживают свою жизнь впустую, даже не подозревая об этом. Однако, наступает момент осознания и, видя выход из ситуации, они идут к белому свету в конце тунеля. Выход из ситуации – это обрыв, в конце – пропасть, словно "до" и "после". Только "потом", человек начинает как будто новую жизнь, как говорят в народе –" с чистого листа". Всё же стоит уточнить, что никакого белого чистого листа нет и не будет. Ты очищаешь старый лист, словно стёркой, и он остаётся наполовину грязным, использованным и помятым. Такова жизнь и её не поменяешь, приходится жить по её правилам, идти по расчищенным тропинкам, чтобы не отличаться от других. Остальные же, что ступили на тропу, полную разных преград, становятся "изгоями", " другими". Человечество зачастую осуждает таких людей, а главное – за что? За то, что ты не такой как все. Люди не готовы, они просто слишком узколобы, чтобы принять что-то новое или попробовать. Им намного проще жить по установленным правилам и понятиям. И, видя, как кто-то другой делает то, что они сами не могут из-за рамок, которые сами для себя выстроили, они начинают завидовать. Начинают считать, что другие не правы, что другие плохие. К сожалению, это суровая реальность, в которой не должно быть тех ярких сказочных красок. Мир должен быть как старые чёрно-белые фильмы. Иначе это – не мир, это – изъян.***
На улице царила скромная тишина. Только на заднем фоне слышался шум проезжающих мимо машин, разговоры проходящих людей. Парень, сидящий на ступеньках ещё совсем недавно людного места, никого не волновал. Но во всём есть своё исключение. Невысокий мужчина присел рядом с нашим брюнетом на ступеньки и протянул ему сигарету. Парень взял предложенное и закурил, втягивая ядовитый дым в лёгкие. После этого на языке осел давно привычный горький привкус. Эта горечь отдавалась неприятными ударами о рёбра где-то в груди. — Итак.. Тебя снова никуда не пригласили? — спросил подошедший мужчина с тёмно-русыми волосами. Его тон был вполне спокойным, но чувствовалась, словно, какая-то грусть? Саске – так звали темноволосого парня, – прекрасно знает этого мужчину. Он ведь его, теперь, бывший учитель. — Ирука-сенсей, снова вы? Учиха поднял на него глаза. Одиннадцатый класс закончен, и сегодня они всем коллективом прощались со столь прижившимся зданием и людьми, которые сопровождали их столь долгое время. Было одновременно грустно и радостно, домашка давно подзадолбала, а скучные уроки, которые длились словно вечность, и вовсе бесили. — Да нет.. позвали,— он всё же решился ответить на вопрос учителя. Тяжёлый вздох. Снова втягивая в себя дым, Саске добавил: — Удивительно, не правда ли? — Поедешь? — Всего на несколько минут, есть незаконченное дело. Решу его и уеду, в надежде никогда их всех больше не увидеть. Учитель грустно хмыкнул. За все года, которые Учиха здесь проучился, Саске так и не сумел подружиться с классом. Он с первого года стал единственным изгоем. Вечные издёвки и одиночество. Всё бы ничего, но Умино знал семью этого парня, которой Учиха лишился в очень раннем возрасте. Одноклассники об этом знали и понимали, что его больше некому защищать. Поэтому и отстранились от него, сделав мишенью. Только Ирука отчитывал парней, которые лезли к бедному мальчику, став его вторым отцом. Никто из класса никогда не звал Саске гулять, он не был приглашён ни на один праздник по типу перехода в среднюю и старшую школу. — Какое же дело ты не решил? — Не делайте вид, словно не знаете. Кивая, Ирука мягко улыбнулся. Сначала он и правда не понял, но теперь осознал, что хочет сделать этот парень. С одной стороны – был безмерно радостным за него, с другой – совсем стал обеспокоенным. — Ты уверен в своём решении? — Давно пора. Ирука снова мягко кивнул, доставая телефон и вызывая Учихе такси. Саске докурил сигарету и выбросил её в мусорку, что стояла неподалёку. В горле стоял ком. Давно пора, но он не уверен, сможет ли, глядя в глаза, сказать те заветные три слова. Сказать, совсем не зная реакции. Хотя, впринципе, она ему и не нужна. Он просто скажет и уйдёт, наверное. Сердце больно ударилось о рёбра, после таких мыслей оно всегда болит, что совсем неудивительно. Чувства всегда причиняют или боль, или счастье, после которого наступает боль. Других вариантов нет. — Ирука.. Прости меня. — За что? — За всё. За то, что доставлял проблемы и тебе приходилось за меня отгребать. За то, что тебе приходилось защищать меня, ведь я был настолько.. беспомощен. Умино удивлённо раскрыл глаза. Он ни за что бы не подумал, что Учиха когда-нибудь скажет такое. — Всё в порядке, Саске, ты же мне совсем как сын. — учитель сказал это очень мягко, словно и правда, любя его как родного. Но это всё ложь. — Надеюсь, вы не будете из-за меня страдать, — совсем тихо сказал Учиха. Шепотом, и, как будто самому себе. — Что? Я не услышал. — Ничего. Прощайте, Ирука-сенсей. Машина подъехала, и, обняв своего самого родного человека, Саске сел в машину. Умино удивился слову "прощайте" и подправил его. « Чего прощайте то? Ещё увидимся. » Учиха просто молча кивнул и закрыл дверь машины. Она тронулась с места на указанный адрес. Саске прекрасно знал, что они больше не увидятся, и это понимание резало сердце, разрывая его на куски.