Цепи на запястьях

Тёмный полуразрушенный коридор, кажется, впитал в себя все эти леденящие душу крики, кровь и слезы. Здесь пахло смертью и диким отчаянием, леденящим жилы. В каменных завалах лежали тела, но рассматривать их не было времени и сил, оставалось лишь надеяться, чтобы этим телом не оказался кто-то из твоих знакомых. Хогвартс сегодня услышал столько молитв, увидел столько страха, смертей, прочувствовал столько боли, что если бы его стены умели бы разговаривать, то они бы несомненно кричали от неё. Масштаб катастрофы был невероятно огромным, и нарастающая в груди паника только подтверждала это. Каждую секунду гибли люди, и времени прислушиваться к внутренним ощущениям не было. Повсюду слышались выкрики непростительных заклятий, душераздирающие крики и леденящий душу смех пожирателей смерти. во рту скопилась вязкая слюна и металлический привкус. Солнце проникало сквозь жалюзи на окнах ее больничной палаты, освещая мертвенно-бледное лицо умнейшей ведьмы столетия. Если бы не рвано вздымающаяся грудь девушки, можно было подумать, что она мертва. Гермиона Грейнджер попала в больницу Святого Мунго после очередной перестрелки между оставшимися пожирателями и аврорами, происходящие даже спустя несколько месяцев после смерти Волдеморта. Может возникнуть вопрос, как девушка оказалась там? Взрослые почему-то думают, что если ты пережила войну, то можешь сражаться сейчас, и наплевать на то, что ты до сих пор школьница. Так Золотое трио оказалось на поле боя, и так в Гермиону попало неизвестное заклинание, после которого её едва смогли спасти. Целитель говорил Поттеру и подоспевшему семейству Уизли, что ещё несколько сантиметров в сторону сердца и Грейнджер было бы уже не спасти. Гарри очень злился и надеялся на то, что после этого случая от Рона, Гермионы и самого Поттера наконец отстанут и дадут спокойно закончить обучение в Хогвартсе. Гермиона резко села на больничной койке. Кошмар, посещавший еë почти каждую ночь не менялся: Малфой Мэнор, безумная Лестрейндж, клинок в ее руках и дикая боль. А ещё пристально наблюдающие за этим холодные серые глаза. Малфою, вероятно, очень нравилось, когда пытают магглорожденных, так говорил Гарри. Но она помнила эти глаза, в них не было и толики удовольствия от происходящего, только страх. Но не за неё, не за Гермиону — за себя. Хотя на что она рассчитывала, это же Малфои, чистокровные до мозга костей волшебники, не терпящие таких как она. Гермиона тяжело дышала, каждый вдох давался ей с большим трудом, грудная клетка все ещё болела, хотя прошло… А сколько прошло времени с тех пор, как она попала сюда? Последнее, что помнила Грейнджер, это синий луч, затем резкая боль в груди, а дальше темнота. Решив не тревожить докторов она откинулась на подушки и закрыла глаза. — Нужно постараться уснуть. Но поспать не получилось. Не прошло и 10 минут, как в больничную палату ворвались Гарри и Рон. За ними, едва успевая перебирать ногами, бежала медсестра. — Молодые люди! Вам сюда нельзя! — женщина пыталась прорваться к Гермионе сквозь спины двух парней, и у неё это не очень получалось. — Часы посещения уже закончены, выйдите отсюда немедленно! Но Гарри и Рон просто махнули на неё рукой и кинулись к Грейнджер. — Гермиона! Ты даже не представляешь, как ты нас напугала! Что это было за заклинание? Ты видела кто его запустил? Мерлин, мы так волновались. — Они навалились на Гермиону, сжимая в объятьях, и отпустили только поняв, что девушка вскрикнула от боли. — Прости, мы не хотели. У нас для тебя небольшой сюрприз, но мы не уверены, что это будет весело. Просто… -Гарри не успел договорить. В палату влетела разъяренная фурия, в которой Гермиона узнала свою лучшую подругу Джинни Уизли. Грейнджер тяжело вздохнула: сейчас будут крики. И она не ошиблась. — Гермиона Джин Грейнджер! Какого дьявола ты вообще поперлась в этот гребаный дом?! Ты понимаешь, что я переживала, когда доктор рассказывал нам о твоей возможной гибели — девушка всхлипывала, — если бы не твоя удача, Мерлин, я… я не знаю, что бы было со мной, Миона! — она сидела у кровати Грейнджер, сжимая руку подруги и рыдала. — Никогда, слышишь? Никогда нас больше так не пугай, прошу тебя! — Такого не будет, я обещаю! — Гермиона мягко сжала руку подруги, успокаивая ее. Джинни перевела размытый из-за слез взгляд на свою руку и на руку Грейнджер, и ее мозг мгновенно протрезвел после истерики. — Что это? Что у тебя на руке? — девушка указывала на руку подруги, на которой красовался браслет, но не обычный, вроде какого-то украшения. Это была татуировка: змея с какими-то иероглифами. — Гермиона, ты когда тату себе набить успела? Мало того что без меня, так ещё и какую-то змею непонятную? — Я ничего не набивала, — голос Гермионы был все ещё слаб, но сама девушка заметно напряглась. — Я, конечно, хочу тату, но чтоб змею? на запястье? Нет, спасибо. Джин, отпусти руку, я хочу посмотреть. Гермиона сфокусировала ещё затуманенный взгляд на своём запястье, и увиденное повергло ее в шок. На руке действительно красовалась змея с символами, неизвестными даже Грейнджер. — Это что за… Из глубины коридора послышались звуки быстрых шагов и голоса. — Твою мать, — выругался Рон. — Медсестра решила настучать на нас, надо сматываться пока нам не прилетело. Герм, давай мы разберёмся с этим завтра. А лучше — когда ты поправишься. Спи побольше, мама говорила так, когда я болел. Гермиона слабо улыбнулась и, проводив друзей взглядом, улеглась на подушки и уснула. Она, кажется, слышала звук открывающейся двери, но не придала этому значения.