Бойся своих желаний

Высокое белое здание с балконами и прозрачными галлереями, украшенное лепниной и отделанными золотом колоннами знает весь Корусант. На Верхнем его уровне оно видно издалека, хотя и стоит почти на его окраине. Там располагалось одно из самых престижных учебных заведений галактики, для многих детей и подростков бывшее мечтой, но часто, увы, недостижимой. "Закрытый колледж галактического управления и политических наук" - именно так гласит неоновая табличка возле входа и именно туда, как и в любой другой воскресный день направлялась высокая молодая женщина тогрутской расы. В колледже, как и на всём Верхнем уровне, всем хорошо известна эта стройная, но крепкая фигура, облаченная в серебристо-серый плащ, под которым скрывалось чёрная свободная туника и широкие брюки, уходящие в высокие кожаные сапоги того же цвета. Лекку и монтраллы скрывал капюшон, чаще всего на ней был именно этот наряд, который тогрута носила, что называется, и в пир, и в мир, и в добрые люди. А так же на обязательный воскресный визит к приёмной дочери - ученице среднего класса политического колледжа. Если присмотреться, то станет заметно, что плащ кое-где протерся, на брюках и тунике виднеются следы аккуратной штопки, а каблуки сапог немного сбиты. Что поделать, если новые вещи были не по карману её большой семье, живущей достаточно трудно, все средства которой уходили на хозяйство и воспитание детей. Но всё равно эта женщина перед тем, как прийти в приёмную колледжа, чтобы затем сесть на одну из скамеек и там дождаться воспитанницу, завернула магазин, располагавшийся недалеко от колледжа и теперь в её наплечной сумке лежали триста грамм леденцов, свёрток ирисок и несколько джоган-фруктов. Всё то, что так любила её девочка и всё, что обычно ей приносили в приём. Как уже говорилось, в колледже все хорошо знали, к кому пришла эта посетительница и потому, не став ничего спрашивать, дежурный секретарь лишь приветственно кивнула и направилась в один из учебных классов. - Скайуокер, к вам пришли! - громко крикнула молодая женщина, встав в дверях большой комнаты с высокими потолками, пересеченной длинными рядами парт. В тот же миг из-за одного из последних столов поднялась невысокая, худенькая девочка, не старше четырнадцати лет, одетая в традиционную форму колледжа - чёрную складчатую юбку до колена и белую блузку с синим кружевным галстуком, спускавшемся на грудь. Она со вздохом отложила голокрон, содержимым которого была только, что увлечена с головой, и убрав его в ящик стола, недовольно морщась, пошла за секретаршей. Лея Скайуокер могла бы считаться довольно милой, если бы не вечно кислое, недовольное выражение лица. Ведь мало у кого есть такие роскошные, блестящие каштановые волосы, огромные глаза, цвета крепкого кофе, маленький, изящный нос и пухлые чувственные губы, которые очень преображала улыбка. Но редко можно было её увидеть, поскольку эта особа очень нечасто бывала радостной и довольной, чаще всего можно было увидеть её надутой и ворчащей на всё вокруг. Вот и сейчас, крайне раздосадованная тем, что её опять вырвали из состояния мечтательности, в котором Лея пребывала большую часть суток, она подошла к учительскому столу и устало бросила своей руководительнице - пожилой женщине, измученной жизнью и детьми: - Разрешите мне повидаться с родными, они ожидают меня в приёмной. И тут же её лицо снова становится недовольным и скучающим. Наставница глянула на неё с укором и сказала: - Можете идти, Скайуокер, но не забывайте о том, как получили сегодня неуд за поведение, и ещё на вас жаловался преподаватель галактической истории, вы опять были невнимательны на уроке. Лея опустила глаза, мучительно покраснев, а наставница продолжала: - А так же вы получили вчера ноль по инопланетному наречию, потому, что вместо учебного голокрона читали совсем другой, не имевший ничего общего с данным предметом. Мне нужно сегодня же поговорить с вашей родственницей, нельзя же вам оставаться на третий год в одном классе, нужно поставить её в известность о ваших успехах, я подойду в конце визита, можете идти, Скайуокер. И только после этого миссис Берроуз, наставница среднего класса, отпускает Лею. Бледное лицо девочки становится становится красным, как розы из лавки напротив и снова тяжко вздохнув, она, на ходу теребя галстук, вяло поплелась в приёмную, куда ей на самом деле вообще не хотелось. Лея заранее знала, что ничего хорошего визит родных ей не сулит. Опять эта Асока с её расспросами и новостями, упрёки и нравоучения наставницы, короче, одни неприятности. Как же не любит она, Лея, этих воскресных приёмов, зачем только они нужны? Хорошо ещё, если отец не пришёл, а то было бы ещё ужаснее. Уж лучше бы никто не пришёл сегодня, предоставив Лее возможность и дальше витать в розовых грезах, навеянных голокроном с романтическими историями, который она читала всю ночь и весь день. Что за прелесть были эти рассказы, Лея никогда не видела таких. Какую удивительную жизнь вели их герои, сплошь знатные и обеспеченные люди высшего света, особы королевской крови. Какая же прекрасная у них жизнь, полная развлечений и интересных событий, а так же окруженная красивыми вещами. Как же хочется снова окунуться в этот мир, но сделать этого не позволяет голос, полный любви и радости от встречи: - Лея! Девочка моя! При этих словах лицо тогруты, по имени Асока Тано-Скайуокер осветляется нежной улыбкой, она действительно очень рада увидеть Лею, которую любила ничуть не меньше её родного брата Люка и их сводной сестры Флоры. Долгих восемь лет прошло с тех пор, как Асока вошла в семью Энакина Скайуокера, своего бывшего наставника, покинувшего Орден джедаев сразу же после смерти жены, скончавшейся при родах. Магистры не позволили ему остаться в своих рядах по причине жестокого нарушения правил, венцом которого стали два маленьких свертка на руках безутешного отца. Энакин поселился на Нижнем уровне Корусанта, в маленькой бедной квартире в старом, почти аварийном здании, единственной, на которую хватило его скромных сбережений и честно пытался выжить, обеспечив себе и детям хотя бы какую-то жизнь. Энакин стал наемным рабочим, выполнявшим поручения начальства с утра до ночи мотаясь по всему Корусанту и за его пределами. В свободное время сидел с детьми, на время работы доверяя их заботе верных дроидов. На одном из своих заданий Энакин случайно встретил её, Асоку Тано, своего верного и преданного друга, которая незадолго до него была так же изгнана из Ордена и теперь служила механиком. Так получилось, что они встретились и с тех пор не расставались, Асока пришла в ужас, узнав как живёт её бывший учитель, а уж при виде бедного жилища и его самого, сильно похудевшего, с синяками под глазами, испытала острое сострадание. А уж дети, на тот момент им было лет пять, бледные за прозрачности, худые и одетые в старые, заштопанные во многих местах обноски и вовсе привели её в состояние шока. И с этого момента Асока стала регулярной гостьей в маленькой квартире Энакина, помогая ему всем, чем могла - сидела с детьми, покупала вещи и продукты, готовила еду, прибиралась в квартире. Совсем незаметно она стала незаменимой для всех троих, дети с нетерпением ждали, когда Асока появится, а Энакин всё чаще улыбался при виде неё, ощущая, как мучительная тоска и безнадёжность,, поселившиеся в его душе после смерти любимой жены постепенно стали его отпускать. Полгода прошло с первой встречи прежде, чем его сердце окончательно оттаяло и Энакин предложил Асоке стать его женой и хозяйкой в доме на законных основаниях. Тано с радостью приняла предложение и поселилась вместе с Энакином и детьми, а вскоре у них появилась и общая дочь, Флора - маленькая и удивительно милая тогрута. И все восемь лет они жили дружно и счастливо, несмотря на трудности и вечную нехватку денег. Лишь только один раз супруги всерьёз повздорили - четыре года назад, когда Асока узнала, что есть возможность устроить одного из детей в закрытый политический колледж. Ведь как дети бывшего политика и к тому же сироты, Люк и Лея имели право учиться там на льготных условиях, Асока тут же обрадовалась такой возможности и сказала Энакину о том, что было бы хорошо отправить туда Лею. В ответ на это Скайуокер пришёл в негодование. - Нечего даже и думать об этом! - заявил он категорично - Это только сильнее её испортит, сделает ещё более заносчивой и важной, станет там общаться со всякими аристократками и ещё сильнее нос задерет! Нет, я против, пускай лучше, как Люк, в обычную школу идёт и будет как все. Энакин имел основания так говорить, ведь у него было трое детей и все очень разные. И хотя он признавал важность образования, не особо спешил следовать просьбе жены. Ведь мнение о старшей дочери Энакин имел обратно противоположное тому, что имела Асока, считавшая Лею несчастной девочкой, томящейся в их простой и обыденной жизни, достойной лучшей доли. Лея, как две капли воды, походила на свою мать, бывшую королевских кровей, и потому Асока невольно видела её продолжение в Лее и судьбы ей желала соответственной. - Пойми, так будет лучше, - раз за разом внушала она Энакину - Лея с таким образованием может пойти очень далеко, все дороги ей будут открыты, захочет, пойдёт в политику, как мать, а нет, так найдёт работу в правлении, образованному всегда легче. И постепенно Скайуокер уступил её доводам, не последнюю роль в которых сыграла возможность обучать Лею бесплатно в то время, когда для всех остальных оно стоило очень дорого, правда решил высказать и своё мнение: - Смотри, как бы хуже не стало от твоего решения, лично я давно не питаю иллюзий на счёт Леи. Прекрасно вижу, что это ленивая, самодовольная девица, которая не испытывает ни малейшей тяги к знаниям, только и знает, что на диване валяться, да романы свои читать. Видел я у неё один такой, глупость страшная, не знаний, не душевности там. Жаль Флору нельзя в этот колледж отдать, она бы явно лучше этот шанс оценила. Но Асока думала иначе, кому же, как не Лее, этой прирождённой принцессе, стать ученицей такого крутого заведения. Четыре года назад был этот разговор и вскоре после него Лею устроили в колледж. Вот только, увы, немного радости принесло это её родителям, Энакин оказался прав, относительно дочери. Лея, похоже, совсем не ценила тот шанс, который послала ей сама Сила. Училась девочка просто отвратно, шла последней ученицей по многим предметам. Не один раз оставалась на второй год, либо переходя в следующий класс с большими долгами, проваливая экзамены или сдавая их с третьей попытки. И если совсем не переставпла готовить задания, то только из страха заслужить гнев отца, которого все дети уважали и боялись. Но всё равно, куда больше любой учёбы, Лею занимали романтические истории, чтению которых она отдавала всё своё время, включая учебное. Что только не делала Лея, чтобы достать ещё один голокрон, полный таких рассказов. Сколько бы не билась Асока, убеждая ту прекратить это занятия и читать лучше более серьёзную литературу, все усилия шли прахом. Но всё равно любовь к девочке от всего этого не становилась меньше. Асока и сейчас доказала это, встречая Лею с радостной улыбкой, не встретившей, однако, ответной радости.