Бойся своих желаний

Комната прислуги находится возле лестницы и из неё слышны были громкие голоса. - Ну дела, вот уж не думала наша хозяйка, не задала, какую девицу в свой дом привела, - слышится из двери злой и обиженный голос Марлин - Хороша она, нечего сказать, говорят, мать её была утонченной интеллегенткой, да вот не похоже что-то, вся в своего отца-плебея. Злая, высокомерная, слышала бы ты, как она командовала мной, криком всё, приказами, словно и правда хозяйка тут. Кукол Гердиных трогать полезла я, было, предупредить её, так она разоралась, уйди, говорит, без тебя знаю. Ну вот когда играть стали, я и не выдержала, придумывали эпитеты про неё, вот я душу и отвела, назвала её Лживой, потом Ехидной, а ещё Ядовитой... Классно я её, да, мам? - Будто и неправда это, - ответил ей голос экономки - Такая она и есть. Неужели и правда решила, что она тут главная, владетельная принцесса, не дать, не взять! Ну и дура она, если так. Стали бы мы ей потакать, не люби её так хозяйка? Да ей самое то прислугой быть, а не принцессой. Но уж очень любит её хозяйка, это верно, только вот долго ли её любовь длиться будет? Она ведь за что её любит? За то, что та ей в рот смотрит и покорно исполняет роль игрушки, а как только перестанет, посмотрим, куда сразу хозяйкина любовь денется, было уже такое и не раз. Да она кукол этих и то больше любит, потому, что дочкины они, а Лея эта прекрасная одна из этих кукол и есть... Вне себя от ужасного прозрения, стоит Лея, прижавшись к стене, и понять не может, как так. Да нет, быть этого не может, вранье, зависть, обида за то, как она сегодня вела себя с Марлин. Но как же понять, что тут правда? Какая часть из этого разговора? Ах, если бы сейчас рядом с ней были Асока или Люк и тоже услышали бы это, они бы непременно помогли во всём разобраться. Подсказали бы, как поступить Лее. Но она сейчас была одна и никто не мог дать ей советов. И если предположить, что сказанное - правда, то, что же тогда? Неужели Лея и правда находится здесь на положении очередной игрушки, забавы для богатой и скучающей дамы. Надо тогда стать более внимательной и наблюдать за всем, что происходит, Лея справится с этим, ведь она почти взрослая, ей уже четырнадцать, и всё же, как много сейчас она бы отдала за то, чтобы хоть ненадолго увидеть Асоку, Люка, и даже Флору, которых так жестоко обидела в последний визит. Несмотря же она это они единственные её друзья и самые близкие люди. Только бы увидеть их. Только бы коснуться...

***

Мисс Робинсон вернулась лишь поздно вечером и сильно удивилась странной тишине в квартире и отсутствию гостей своей любимцы, а так же её расстроенному лицу. - Что такое случилось, девочка моя? - спрашивает она с самым обеспокоенным видом - Где же твои друзья? В первый миг Лея готова бросится на грудь Эльвиры и заливаясь слезами, излить своё горе, но та знаком удерживает этот порыв и произносит немного недовольно, чем будто плеская в лицо Леи холодной водой: - Не нужно плакать, Лея, от слез появляются морщины, а завтра ты должна быть румяной и весёлой, утром мы отправимся на детский спектакль, это будет интересно. И потом, я и так знаю, что у тебя произошло, ты снова поссорилась с этой противной Мирой, не надо было мне идти у тебя на поводу и приглашать её. Неужели, неясно, что она просто завидует тебе? О да, Лее всё стало ясно. Только, увы, не то, на что указала мисс Робинсон. А то, чего упорно не хотела увидеть раньше - то, что Эльвире совершенно нет дела до глубинных переживаний Леи, её чувств, эмоций, горя. Ей нужно лишь, чтобы она была весёлой и довольной жизнью, готовой с улыбкой удовольствия принять очередной подарок. Лея едва сдерживает слезы, вновь готовые хлынуть неудержимым потоком. И опять её нестерпимо потянуло к своим, в их бедную квартиру на Нижнем уровне, в тем, кто всегда любил её, такую вредную, капризную, неблагодарную, прощая ей всё.

***

- Лея, прошу тебя надеть то самое платье, что было на тебе в праздник, - слышит девочка на пороге комнаты - Мы сейчас отправимся в гости к канцлеру. - Я не в состоянии посещать гостей, мисс Робинсон, - отвечает Лея измученным голосом. - Почему нет, Лея? - допытывается у неё Эльвира - Насколько я знаю, ты дружна с обеими его дочерьми. - Всё так, Айси и Анжелика очень милы, - быстро соглашается Лея - Только я просто не могу, я неважно себя чувствую. - Тебе опять нехорошо? - взгляд мисс Робинсон насквозь прошивает Лею - У тебя каждый день какие-то недомогания, а от визита врача ты отказываешься, ещё немного и я решу, что ты придумываешь всё это, чтобы остаться дома и никуда не ходить. Лея ничего не отвечает, да и зачем, когда мисс Робинсон права. Она действительно только изображала недомогание, чтобы избежать этих выходов в свет, что с недавних пор стали для неё мучительны и почти ненавистны. Ровно с тех пор, как Лея узнала, какая роль ей уготована в этом доме ей резко опротивели все этих походы по гостям, в театр и даже в торговые центры. За то с небывалой остротой в сознании всплыли все подробности её жизни тут. Да, её любили и баловали, но лишь потому, что Лея радовалась этому, любила наряжаться, причесываться и выходя в свет, давала возможность порадовать свою хозяйку завистливыми взглядами её приятелей. Как только прежде не замечалось всё то, что теперь выглядело очевидным, подтверждая каждое слово прислуги из подслушанного давеча разговора. Да, именно так всё и было, но сейчас девочка заметно переменилась к худшему. Она больше не веселится, не болтает и даже не улыбается, значительно подурнев лицом. - Неужели она всё ещё так переживает из-за того праздника? - делает предположение мисс Робинсон. И чтобы немного отвлечься, идёт в зимний сад, чтобы там, оставшись наедине с коллекцией кукол, долго долго смотреть на одну-единственную, которая стоит в центре. Она, эта самая кукла, была изготовлена при жизни покойной дочери мисс Робинсон и являлась точным её портретом. Её женщина берегла больше других и в редкие минуты, приходя сюда, разговаривала с ней, вспоминая о дочери и поверяя той мысленно все свои беды. Однако, сейчас этого не получилось, поскольку, придя сюда, Эльвира едва сдержала крик ужаса, заметив, что у её любимцы нет носа, а во всю щеку пролегла глубокая трещина. Не сдерживая растущего негодования, мисс Робинсон разыскивает Марлин, но та не может сказать ничего вразумительного, лишь улыбаясь и опуская взгляд. Она не собирается сейчас ничего говорить. Куда приятнее ей подольше помучить ненавистную ей Лею. Конечно, сейчас тоже можно, но тогда хозяйка быстро отойдёт, не посадит же она Лею в тюрьму за разбитую куклу. Но видя как меняется её отношение к ней, разумнее будет нанести этот удар когда Лея окончательно наскучит мисс Робинсон. Впрочем, даже сейчас уже заметен холод в их отношениях, прислуга уже это увидела и больше не угождает Лее, предупреждая каждое её желание. А иной раз даже позволяют себе довольно резкие высказывания в адрес Леи. Марлин же, напротив, всё больше занимает внимания Эльвиры, особенно после того, как попыталась отремонтировать куклу и смогла сделать это почти идеально. За то Лея, с огромным трудом высидев протокольный час за столом, идёт к себе в комнату и упав на кровать, мысленно переносится в маленькую квартиру на Нижнем уровне. К нежным заботам Асоки. К строгом, взыскательному, но любившему её Люку. К милой, суетливой Флоре, что так трогательно привязалась к старшей сестре. Казалось бы, что проще, взять да вернутся назад, родные простили бы и приняли, не упрекнув ни словом. Да только ложный стыд и самолюбие никогда не позволят Лее поступить так после всего того, что она говорила родным прежде. Нет, уж лучше и дальше будет страдать от одиночества и непонимания в этом холодном чужом доме. Если бы только не один случай.