Дракон

Я всё жду тебя, и невозможно скучаю… Прошло пять лет, а я всё жду и верю, что это был не сон, что я не сошёл с ума от травли детей из приюта в том самом кабинете и вы все существуете на самом деле. Тогда — в тот вечер — меня нашёл учитель. Он отпер кабинет и застал меня в самом ужасном состоянии – истерике. Я не мог встать, сказать что-нибудь или же дышать. Грудная клетка сжималась и болела до потери сознания, а из-за слез мои глаза начинали болеть. После этого случая, я пролежал в лазарете несколько дней, перед тем как выйти вновь в мир приюта. Все было как всегда, ничего не изменилось: скучные стены, мало освещения, сырость, злые дети и воспитатели, ненавистные, никому не нужные уроки. Для них прошло всего пару часов, а для меня — целая вечность. И это было самое лучшее, хоть и сложно, время. Я скучаю по ним. До сих пор скучаю. Закрывая глаз ночью в кровати, каждый раз я вижу их лица и слышу голоса. Они меня успокаивали, обнимали, но я не мог до них дотронуться. Не мог разглядеть их черты лица и не мог сказать Акутагаве как я по нему скучаю и хочу вернуться. Но он, кажется, понимает меня и без слов. — Нельзя. — говорит он, качая головой. — жди меня. И с этими словами он уходит вместе с Дазаем и Чуей, оставляя меня одного. Я просыпаюсь. Я надеюсь, все что было – не сон. А даже если это был и сон, я прошу всех богов, всех небожителей, пусть он повторится! Пусть я вернусь туда хоть на один день и увижу их! Просто посмотрю, все ли с ними хорошо и не умерли ли они на войне! Но ночи стали коротки, как и мои ведения. Вскоре я совсем перестал видеть сны, вместо них – темнота, в которой я один. Неужели это значит, что они погибли? Прошу вас, нет, только не это! Я боюсь… Боюсь, что я их забуду. Даже если они ко мне никогда не вернуться, они живут в моей голове, в моей памяти, а если я забуду… я не знаю, что будет тогда. Не знаю, что произойдёт но подозреваю – будет ещё хуже. Ещё сидя в приюте на уроках, каждый раз я смотрел на свою руку и убеждал себя в том, что все это был не сон. Рисунок дракона. Он так и не стерся. Воспитатели пытались его стереть, ругая за то, что я рисую на себе. Но у них ничего не выходило. Они не понимали, почему так, но вскоре отстали от моей несчастной руки, и я продолжил жить с ней дальше. Меня перестали задирать дети из приюта. Теперь я мог за себя постоять, не боялся высказываться при всех, не думал о том, что будет. Знал, что они мне ничего не сделают, поэтому мне было не страшно. Вскоре им стало не интересно, и они отстали от меня, предпочитая не приближаться. Тогда я понял: да, здесь ничего не изменилось за эти несколько часов. Ничего, кроме меня. Когда пришла пора выпускаться из приюта и из школы, я сдал экзамены на отлично и пришёл на конкурс от института, где главный приз – бесплатное обучение. Тогда мне дико повезло, я прошёл. И после этого как можно скорее покинул приют, забывая туда дорогу. Мне выделили однокомнатную квартиру, где я до сих пор живу и наконец, хоть немного, счастлив. Чтобы не забыть их лица, я стал рисовать. Получалось плохо, но вскоре, когда научился, смог изобразить их портреты и посмотреть на них. В голове неожиданно всплыли их образы. На моих глазах снова слезы. Я снова из вижу, они как живые. Акутагава сдавленно улыбается, повторяя всё те же слова: « Жди меня». — Я жду, Рюноске, жду. Если понадобиться, буду ждать тебя всю жизнь. Только приди.

***

— Накаджима, подожди! Я выхожу из университета, поправляя сумку на плече. Меня пытается догнать мой однокурсник. — Что? — обернулся я. — А… это ты. Что-то хотел? Рыжий парень согнулся передо мной, пытаясь отдышаться. — Ты… очень быстро ходишь… Но мне это было не особо интересно как я хожу. Парень довольно быстро отдышался и встал передо мной прямо. — Ох, прости. Я просто подумал… ты выглядишь грустным, постоянно ходишь один, ни с кем не общаешься и… — Хочешь начать общаться со мной? После всего, что было со мной в приюте, я не хотел сближаться со сверстниками. У меня есть друзья. Они не в этом мире, но они есть. Я уверен. Парень подавился воздухом от моей прямоты. Он лишь робко кивнул, кашляя в руку: — Можно и так… то есть да! Да, хочу. Настало минутное молчание. Я глубоко вздохнул и кивнул ему в сторону выхода. На улице было прохладней. Мы шли по вечереющим улицам, а краски заката падали нам прямо на лицо, покрывая нас румянцем. — Тебя же Танидзаки зовут? — Да. — улыбнулся парень. — Можно просто Джуничиро. Кстати, почему ты ни с кем не общаешься? Я замолчал, не зная что ответить. — Да так, в детстве кое-что случилось… — Больная тема? — Я кивнул. — Прости, не хотел. — Ничего. — улыбнулся я, когда почувствовал что-то неладное. Место, где был нарисован дракон, стало болеть и неприятно покалывать. Я скорчился от этих ощущений, пытаясь как-то избавиться от них. Но они не утихали, и вскоре дракон начал гореть. Не в прямом смысле, конечно. Ощущение, будто я обжог руку, отчего стало ещё хуже. — Всё нормально? — Да. — ответил я. — просто рука болит. Кстати, мы пришли. Мы остановились около моего дома и попрощавшись он ушёл, а я уже хотел зайти в дом, но остановился. Посмотрел на дракона и тяжело вздохнул. Сел на лавочку рядом с домом, поставил сумку и взялся за голову. Их никто не заменит… Не знаю, сколько я там просидел, пока не решился встать и посмотреть на закат. Солнце уходило за горизонт, и вдали виднелся силуэт человека. Вспомнилась наша проснулся с Акутагавой, и опять на меня нахлынули все чувства, которые я так долго, не бесполезно, пытался погасить в себе. Все равно они раздувались, как огонь при сильном ветре, обжигая меня и мою душу. Силуэт становился все ближе и отчётливей и на секунду мне показалось, что он мне знаком. Сердце снова забилось учащенней, как и тогда, когда меня отправляли обратно в мой мир. Ноги сами пошли на встречу этому человеку, хотя я понимал, что это не Рюноске. Это не может быть он. С каждым новым шагом, с каждой минутой и секундой, человек был более отчётливей в моих глазах и тут я остановился, сбрасывая сумку с плеча. Тот тоже остановился, смотря на меня. Нет, мне не может казаться, не может… Сердце ныло, просилось к этому человеку, меня к нему тянуло и позабыв про здравый смысл, я со скоростью света ринулся к нему, а он ко мне. Слезы слетают с моих глаз а на лице улыбка. Наконец он был совсем близко, я мог его разглядеть но вместо этого упал в его объятия и утопал в них. Акутагава сжимал меня как никогда крепко. Я отстранился, поднимая руку и проводя ей по его лицу, не веря, что это правда. — Это… ты? Это и вправду ты? По щекам текут слёзы. Акутагава улыбается, вытирая их с моего лица. — Правда… это я. Ацуши, это я! И вновь я тянусь в его объятия и плачу, не собираясь больше отпускать, никогда. — Я обещал вернуться — шептал мне на ухо Рюноске. — мы победили, Ацуши. Мы победили в этой войне. Прости, что так долго заставил тебя ждать… — Я боялся, что больше тебя не увижу… — Не плач. — он слегка отстранился от меня и поднял мою голову за подбородок. — теперь мы всегда будем вместе. Я обещаю. Я вытер слёзы с лица, радостно улыбаясь во все зубы и кивая. Рюноске потянулся к моим губам, но на полпути остановился, смотрел в глаза и хотел что-то сказать. Но вместо того, чтобы слушать его, я потянул того за рубашку к себе и мягко поцеловал, нехотя закрывая глаза. Акутагава берет меня за талию, отвечая на поцелуй, взяв в свои руки всю инициативу. В животе летают бабочки и одновременно взрываются фейерверки, мое дыхание перехватывало и я боялся, что сейчас я коснусь его и Рюноске исчезнет. Но нет, он так же стоит передо мной, а я таю в его руках от поцелуя, забывая про все на свете. Выкидывая из головы все самые ужасные страхи, которые только были. В душе, наконец, покой. Отстранившись, я начал ещё больше больше улыбаться и даже смеяться, а Акутагава все не отпускал меня, и уже никогда не отпустит. — Э-эй! Голубки! — слышится знакомый голос. — Про нас не забыли? — и второй. Ну конечно, они же всегда ходят парой. Я поворачиваю голову к источникам звука. — Они… тоже? — Да. Сказали, что в нашем мире им делать больше нечего. Спорим, они просто по тебе соскучились? Я засмеялся: — Тут даже спорить не надо! Рюноске подал мне руку: — Пойдём? А я ответил: — Да. И мы шли к Дазаю и Чуе. Долго обнимались, а потом стали рассказывали мне как все происходило, но я пригласил их к себе, чтобы они все рассказали дома, со словами, что теперь моя очередь приютить их у себя. Вот так и закончилась моя история. Немного странная, непонятная, но все это отразилось на мне, как в зеркале. Я нашел человека, с которым хочу прожить всю жизнь и друзей, которые никогда меня не предадут. Что ещё нужно для счастья? Но а что касается нас с Акутагавой… Нам с Рюноске не нужно слов и даже мыслей, чтобы понять все. Мы видим это по глазам, по взглядам, которые так и говорили:

«Я люблю тебя»