Il fine giustifica i mezzi?

Глава 9

      Начать генеральную закупку я решил с Олливандера: палочка Флетчера хоть и была неплохой, но слушала меня всё-таки с неохотой. Как я припоминал, если палочку отобрать не в честном бою, а исподтишка (украсть), полного подчинения не произойдёт. Так что наступила пора приобрести собственное оружие, которое было бы полностью мне послушно.       Старая пыльная лавка ничуть не отличалась от каноничной. Может быть, Олливандер не заморачивался над интерьером из-за проб молодых клиентов, после которых приходилось всякий раз всё восстанавливать? Я с минуту пребывал в одиночестве, пока я не позвал старого мастера. — Добрый день, чем могу быть полезен, мистер?.. — раздался старческий голос прямо за моей спиной. Гаррик, ну что за дешёвые трюки! — Бонматан, здравствуйте, сэр. Я желал бы приобрести палочку. — Хм, свою первую вы точно заказывали не у меня. Грегорович? — Да, я из Франции, мы очень высоко ценим его продукцию. — И по какой же причине вы решили приобрести новую палочку у меня? — спросил старик, снимая с полочек коробочки одну за другой. — Я переехал в Англию, и моя прежняя палочка перестала работать, как прежде. Отец писал, что такое случается из-за конфликта магического поля Земли, отличающегося в разных местах, и магической ауры самой палочки. — Любопытно, очень любопытно, — Гаррик почесал подбородок, вперив в меня свои светящиеся в темноте глаза. — Могу ли я на неё взглянуть? — Увы, нет. Сегодня утром вместо Люмоса она спалила мою комнату, так что от греха подальше я отправил её назад на Родину, — усмехнулся я. — Право, даже так! — Олливандер забубнил себе что-то под нос про нестандартные решения и континентальных выскочек. — Прошу вас, мистер Бонматан, ива и волос единорога, 9 дюймов, очень гибкая, опробуйте.       Я взмахнул ей, и старый пол пошёл трещинами. — Нет-нет, совершенно не то, она вас боится… Хм… Давайте-ка посмотрим ясень и сердечную жилу дракона, 7 дюймов, жёсткая.       Я взял палочку в руку — она ощущалась буквально ледяной. Взмах — и мою руку опалило огнём небольшого взрыва. — Вы поразительный клиент, мистер Бонматан! — казалось, Гаррик ничуть не расстроился, а даже наоборот. — В последний раз у меня взрывали палочку, дай бог памяти, лет семнадцать тому назад! Вам радикально не подошла оболочка — ясень больше подходят фантазёрам, а вы, я так понимаю, страшный прагматик… А сердцевина, между прочим, вам благоволила, вот внешность и внутренность палочки и вошли в конфликт между собой, как итог — взрыв. Право, что это я заболтался, как ваша рука? — Ничего смертельного, дорогой мастер, я залечу после выбора палочки. — Нет-нет, право, зачем же страдать? — старик сделал пару пасов над моей кистью, и та восстановилась на глазах. — Так-то лучше, вы же мой клиент и пострадали по моей вине, так что не вздумайте благодарить. Давайте попробуем… Что бы вам предложить… Тис и сердечную жилу дракона, 8.5 дюймов, умеренно эластичная.       Палочка ощущалось приятно, но всё равно как-то не так. — Ну же, попробуйте Люмос.       Я невербально попытался вызвать свет. Палочка на секунду вспыхнула, а потом словно испустила дух, слегка взвыв и погаснув. — Великолепно! Нейтрализовать сердцевину при благоволении оболочки! Ну, дорогой Бонматан, у вас очень необычные магическое ядро и характер, я смотрю? Есть у меня кое-что эксклюзивное, специально держал до поры до времени, если не подойдёт и она… — бормотание Олливандера приглушилось, когда он отошёл куда-то в глубь стелажей. — Вот-с, глядите, моя гордость. Остролист и перо феникса, 11 дюймов, очень гибкая. Такая может десятилетиями не признавать над собой хозяина, но тому, кто ей подойдёт, будет служить верой и правдой в любых начинаниях. В руках же другого волшебника она будет простым куском дерева, даже если он и победит вас. Да-с, непокоримая палочка, исключительной верности!       Ну наконец-то мне предложили канонную палочку! Я уж начал думать, что её специально держат для Гарри Поттера по просьбе Директора…       При прикосновении по телу мгновенно разлилось тепло. Я взмахнул ей — и в воздухе завис призрачный герб невероятной красоты, от вида которого возникло приятное томление в груди: золотой щит, придерживаемый слева драконом, а справа единорогом. На верхней грани щита зиждилась графская корона. Сам щит был разделён на две части: левую украшала рука с мечом, угрожающая невидимому врагу, правую — рука с оливковой ветвью, протягивающая её невидимому союзнику. Обе руки исходили из облака, покоившегося на мраморной колонне с надписью «OFFICIUM», высеченной сверху вниз крупными буквами. — Герб рода Поттер! — воскликнул поражённый Гаррик. — Но это значит…       Я действовал инстинктивно: слишком многое стояло на кону. Палочка уставилась в голову старого мастера, и на волне сильного эмоционального потрясения я крикнул: — Обливиэйт!       Бедный Олливандер на секунду завис, а потом потерял координацию в пространстве и рухнул на пыльный пол лавки. Его глаза расфокусировались, изо рта потекла струйка слюни, выглядел он до жути похожим на овощ. Вот дерьмо. — Энервейт! Энервейт! Энервейт! — пытался я привести его в сознание, но всё было тщетно. Я этого не хотел…       Легко подняв худенького старичка и усадив его за прилавок, я попытался взять себя в руки. Нельзя терять головы и тем более нельзя, чтобы меня кто-нибудь увидел. Надо незаметно помочь мастеру, но себя не выдать. Я достал кошелёк и извлёк из него тысячу галлеонов, засыпав их в кассу Олливандера. На пергаменте быстро чиркнул пером: «Деньги на лечение в кассе, будьте здоровы». Оглянувшись ещё раз на всё такого же невменяемого старика, я поспешил к выходу, усердно придавая лицу нейтральное выражение.       Какая-то придурошного вида дамочка как раз проносилась мимо лавки. Лёгкий Конфундус, предложение проведать господина Олливандера через часик-другой — и нас здесь не было. Я бросил взгляд на часы — у меня оставалось ещё полтора часа до подъёма, то есть максимум час на решение всех дел в переулке. Заперев в том самом чулане в голове свои переживания, я обрёл относительное спокойствие. Так, дальше мантии. Я недолго колебался между мадам Малкин и «Твилфитт и Таттинг», уверенно предпочтя качество и статусность цене.       «ТиТ» был выдержан в светло-зелёных цветах, чем-то напоминающих раскраску факультетской гостиной Слизерина. За прилавком стояла симпатичного вида ведьмочка лет двадцати, табличка перед ней гласила, что это Оливия Таттинг III. — Мантии мужские парадные, повседневные, специальный заказ? Брюки, пиджаки, жилетки, рубашки? — протараторила она. — Повседневные мантии, пожалуйста. — Вам направо, Лая проконсультирует вас. — Благодарю, — я прошёл, куда меня послали.       Из рядов волшебной одежды, хаотично расставленных по залу, выскочила, кажется, сестра продавщицы и сразу начала меня окучивать: — Добрый вечер, позволите снять с вас мерки?       Я терпеливо ждал, пока женщина измеряла параметры «моего» корпуса, и ещё уточнил, можно ли изменять размер мантии заклинаниями. — Конечно, стандартные Энгоргио и Редуцио вполне подойдут, но мы рекомендуем использовать их в сочетании с Репаро для устранения возможных микроповреждений при изменении размера, — консультант сделал пару пасов в сторону рядов мантий, и часть из них поспешила переместиться на пустой стеллаж. — Вот, мистер Бонматан, что точно подойдёт под ваши параметры и особенности внешности.       Я тщательно просмотрел всю подборку и остановил свой на выбор на четырёх мантиях, две из которых были из чёрного шёлка с серебряной оторочкой, третья — из светло-голубой со вставками из бархата цвета индиго, четвёртая — полностью серебряная из атласа данного цвета, прошитого сверкающими золотыми нитками. Стоимость покупок составила 800G — в ТиТе дорого берут за безупречное качество, убедился я.       У меня оставалось всего полчаса на действительно серьёзную задачу — покупку литературы. Я накинул поверх толстовки одну из чёрных мантий (три другие кассирша любезно уменьшила и уложила в коробочку размером со спичечный коробок) и поспешил во Флориш и Блоттс.       Я в двух словах изложил продавцу, что тороплюсь и мне нужен полный комплект книг для Хогвартса с 1 по 7 курс, лучшие гримуары по Чарам, Трансфигурации и ЗоТИ и максимально подробный справочник по истории магического мира и по магическому этикету. В общем, несчастный сотрудник как подорванный носился по магазину, собирая мой заказ, ведь я пообещал 20% чаевых в случае, если он уложится в 15 минут. Сам я в это время бездумно листал какую-то макулатуру за авторством только начавшего издаваться Локонса, размышляя об Олливандере.       По идее, в это время та клуша уже должна заходить в мрачную лавочку, где сегодня разразилось несчастье, и уже трезвонить во всё горло о том, что мистеру Олливандеру дурно. Скоро кто-нибудь догадается вызвать по камину врачей из Мунго и пару авроров, те обследует Олливандера и место происшествия. Интересно, что они найдут. Подсказок о том, кто причинил вред мастеру, я не оставлял. Разве что прошерстят его память и смогут извлечь образ Бонматана.       Знать бы, насколько сильно у старика поехала крыша и способен ли он вспомнить хоть что-нибудь. Если способен, то придётся конспирироваться. Раз уж я раздобыл целую шевелюру волос да ещё и мантии купил на это тело, то менять его уже поздновато. Ну, перекрашу волосы, отращу усы, переименуюсь в Мовэсуара — и вуаля, табула раса без единого греха. — Всё готово, сэр, извольте проверить. Уложился в 11 минут. — Прекрасная работа, Джонсон, я держу своё слово, — пересчитываю тома и сверяю со списком, протянутым продавцом. — Сколько с меня? — Тысяча двести галлеонов, сэр… — парниша алчно облизнул губы. — Тут тысяча четыреста сорок, как и договаривались, — магия кошелька обладала замечательным свойством: стоило подумать о сумме, как она сразу же загребалась в руку. Завалив прилавок продавца золотом, я подождал, пока тот спешно не уменьшит мою новую библиотеку (и не маленькую!) до размеров одной книги, не погрузит её в специальную переноску для книг и не протянет мне, палочкой поспешно сметая золото в кассу. — Всего вам доброго, щедрый сэр, да благославит вас Мерлин! — раскланивался он со мной до самого выхода. Это всё, конечно, очень мило, но сейчас мне срочно надо назад в школу.       Почти что бегом я покинул Косой переулок, оставив на стойке Тома галлеон в уплату за проход, и поспешил поймать такси, пообещав таксисту сто фунтов, если тот довезёт меня до Ричмонда за полчаса: начинались пробки. Мулат взял под козырёк и принялся проявлять чудеса лавирования на загруженных. Нет, деньги творят с людьми чудеса.       В итоге я вернулся вовремя: оставалось ещё десять минут в запасе. Я пробрался в свою спальню тем же путём и стал ждать, пока спящий Гарри Поттер не станет спящим Ником Гамильтоном. Мои серебряные часы тикали, прошло уже даже больше трёх часов с принятия Оборотки. Я, выпивший его на 10 минут позже, вернулся в своё тело и успел переодеться, а Ник всё не оборачивался.       Когда мисс Уотергрэйв объявила побудку, я начал впадать в панику. Нарезание кругов по комнате не помогало сбросить градус напряжения, с каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже. Почему не происходит обратное превращение. Почему Ник всё ещё Гарри Поттер, хотя прошло 3 часа и 8 минут с момента принятия, а пил он на глоток меньше меня. — Девочки, через минутку начинаю обход комнат! Мальчики, готовьтесь, зайду к вам сразу после.       Пипец, у меня осталось не больше 10 минут. Я подбежал к двери и запер её на замок. Типичный двусторонний замок туалетного типа, который изнутри закрывается поворотом ручки, а снаружи может быть открыт ключом. Ключ у тьютора точно был.       Капли пота стекали со лба по скулам и сбегали за воротник, вызывая сильнейшее раздражение и желание обплеваться и расчесать кожу до крови. Крови… Кровь! Может, дело в том, что Ник — магл? Может, на них Оборотное работает иначе, есть побочные эффекты. Чёрт-чёрт-чёрт.       Словно в каком-то приступе иступлённой веры в чудо я впериваю взгляд в Ника и жду, пока он обратиться. Часики-то тикают, а этот болван всё лежит передо мной и хоть бы хны!       Внезапно меня осеняет, как тогда показалось, гениальное решение проблемы: у меня же есть пара волос! Просто снимаю один из них с его формы, торопливо выливаю остатки содержимого фляги в стакан и бросаю туда тёмный прямой волос — вот, точно не мой, мои слегка вьющиеся. Содержимое стакана окрашивается в уже знакомый болотный цвет.       Я склоняюсь над кроватью и приоткрываю пальцами свой собственный рот — ну и странно же зрелище. Кулаком не давая челюстям сомкнуться, я, словно какой-то коварный отравитель, заливаю бурду в горло себя-Ника. Тот закашливается, но вроде бы всё проглатывает. Ну же, Ники, порадуй папочку.       И тут начинается буквально сцена из фильма ужасов, которая снится мне и по сей день. Просто представьте: моё тело на моих же собственных глазах начинает частично меняться, отдельные участки кожи остаются прежними, другие сменяются на кожу Ника. И такое происходит не только с кожей: всё лицо становится буквально адской палитрой моих и его черт, распухающей на глазах.       Спустя пару секунд на моей кровати лежал не то какой-то гомункул, не то мутант-урод. Он словно надулся, его кожа приобрела синий оттенок, а глаза (с перемешанного же цвета зрачками!) глядели совершенно как глаза куклы, такие застывшие, стеклянные, неестественные…       Ещё минуту осознание произошедшего гуляло по краю моего разума, словно наткнувшись на какой-то стеклянный купол вокруг детского сознания, который оно никак не может преодолеть, чтобы накрыть меня с головой. Но вот что-то внутри треснуло, и купол рухнул, засыпая меня обломками, по которым неслось чудище понимания, что я только что натворил.       В этот момент в дверь постучали: — Гарри, у вас всё в порядке? Будьте любезны, откройте дверь. Я принесла вам пиццы перекусить, чтобы нам лишний раз не ходить в столовую. Есть Маргарита, а есть Гавайская, вам какую?       Я заторможенно перевёл мутный взгляд на дверь. Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу.