Перекрёсток

— Слушай, а ты откуда Зекору знаешь? – спросил Блюграсс. Изумрудный жеребец тащил фургон, тогда как Грэй неспешно брёл рядом, скусывая на ходу ярко-жёлтые цветы, в изобилии росшие вдоль дороги. — Она год у нас на Севере жила. Считай, соседями были. — А чего её туда занесло? Зебры же на юге живут, за Седельной Аравией. — Сам же слышал, от стражи скрывалась. Я её тогда не спрашивал, а сама она не рассказывала. Августовское солнце припекало, и Блюграсс обливался потом. — Слушай, — сказал он, отдуваясь. – Может, дотащишь до Хуффа? А я вечером проставлюсь. — Не-а, — ответил Грэй. – Я до Понивилля один тащил, помнишь? Мы как договорились – туда я, обратно ты. — Так утром не так жарко было! — Так утром и фургон был загруженный, а сейчас пустой. Блюграсс обиженно отвернулся. — А у тебя на самом деле с Зекорой было… это самое? – спросил он через несколько минут. — Ну, было, — немного помедлив, ответил Грэй. — И как оно, с зеброй? — А чего там особого может быть? – равнодушно сказал Грэй. – Кобыла – она и есть кобыла. Блюграсс смешался. — Ну, мало ли, — проворчал он. – Парни говорили, что зебры какие-то особые штуки умеют. — А им откуда знать, — Грэй слегка усмехнулся. – Готов поспорить, что кроме Зекоры они зебр в жизни не видели. Да и её издалека. — Ну, не скажи! Зекора в Хуффингтон заходит, у нас многие у неё зелья покупают. У кого денег не густо, а лечиться надо. А она берёт по совести, недорого, и зелья почти всегда помогают. — Значит, встретились бы с ней, пусть и позже. А хорошо, что с ней пересёкся, хоть одна знакомая морда тут. Некоторое время жеребцы двигались по дороге в молчании. — Слушай, а что ты думаешь о том, что Фиддли рассказала? Ну, про Дитзи и радужную. Грэй некоторое время молчал. — Гнусно это всё, — нехотя сказал он. – Как так можно травить того, кто ответить тебе не может. И за что? За увечье? Она что, думает, что с ней самой никогда ничего плохого не случится? — Мне знакомые из Понивилля рассказывали, что на радужную там многие зуб имеют. Да и у нас в Хуффе тоже. Уж очень своими шутками она достала. — Я и сам раньше пошутить любил, иной раз и жестоко получалось. И жалею до сих пор о многом. Как вспомню, так стыдно становится до сих пор. А всё равно, нельзя так. — Нарвётся она однажды, — мрачно пробормотал Блюграсс. – Изловят её, да ощиплют. Давно бы изловили, да она, видишь, не из простых. — Это как – не из простых? — Она знаешь у кого в подругах ходит? У принцессы. Грэй промолчал. — Ты же знаешь, когда крыша такая есть, иные считают, что им всё можно. — Бывает, — коротко бросил Грэй. – И что тут сделать? — Зекора сказала, что с принцессой поговорит. Как думаешь, поможет? — Не знаю… Может да, а может нет. — Слушай, а ты у нас осесть не думал? – после паузы спросил Блюграсс. – Пони ты толковый, без работы не останешься, может и дело какое своё начал бы? — Это какое дело? — Ну, не знаю. Я посмотрел, как ты ловко всё придумываешь, думаю, везде бы преуспел. Грэй ненадолго задумался. — Не, не по мне это, – наконец ответил он. – Я как привык: нужны деньги – заработал, потратил. А так, чтобы от зари до зари каждый день – не по мне это. — Ну и зря. Завёл бы своё дело, наладил бы как следует, да бездельничал бы в своё удовольствие. — А ты бы ко мне работать пошёл? — К тебе? Пошёл бы, — Блюграсс уверенно кивнул. – Ты бы всё так обустроил, чтобы и дело шло, и чтобы работники не угроблялись. Да и деньгами не обидел бы. Грэй покосился на своего напарника. — Это с чего ты так решил? — А я в пони разбираюсь. Не из тех ты, кто соки выжимать станет из работников за полбитса. — А за битс? — И за битс тоже. — Значит, пошёл бы ко мне работать, — задумчиво пробормотал Грэй. – Ты лучше скажи, ты с Фиддли-то как дальше собираешься? — А чего я с ней собираюсь? – удивился изумрудный жеребец. – Ничего у меня с ней нету. — Зря, — коротко бросил Грэй. — Чего зря? Ты ж не знаешь её, она же в каждом крупе заноза. Характер у неё дурной, никому спуску не даст. На такой женишься — всю жизнь маяться будешь. — А по-моему – нет. — Чего вдруг? — Нормальная кобылка, шебутная, так жеребец ей нужен хороший. Подкатил бы ты к ней, глядишь и смягчилась бы. — Да подкатывал, — Блюграсс обречённо махнул копытом. – Отшила при всех, да ещё и на посмешище выставила. — А ты чего, прямо при всех, что ли, яйца к ней подкатывал? – Грэй фыркнул. – Кто ж так делает? — А как надо? — Ну, не знаю, по-разному. С одной погулять надо, да цветы подарить, другой нравится, когда ей слова всякие красивые говорят, а третью сразу за хвост хватай да на полянку тащи, где трава помягче. Может, поговорить по душам надо. Только не при всех же, понимать надо. Это дело такое, глаз да ушей лишних не любит. — Ишь ты, — восхитился Блюграсс. – Да ты прямо мастер по этим делам. Сколько ж у тебя кобыл было? — Меньше, чем говорят, — усмехнулся Грэй. – И меньше, чем хотелось. — А сколько хотелось? — Больше, чем на самом деле было. Грэй и Блюграсс весело рассмеялись. — А ты сам, что дальше делать собираешься? — Я? Ну, до конца октября тут мы поживём, а там домой двинем, к себе, на Север. Я одно дельце доделаю, чтобы денег заработать, глядишь, следующей весной дом купим или свой отстроим. Южнее Хуфера, но не так чтобы совсем на юг. Тогда и осяду. Поженимся, так, чтобы всё по чести было, с бумагой. Жеребят заведём. А я чего-нибудь придумывать стану интересное. — Хорошее дело, — одобрил Блюграсс. — А раз хорошее, то сам сопли не жуй, к Задире своей подкатывай. Ты пони работящий, семью прокормишь. — А она что делать будет? Думаешь, станет дома сидеть да жеребят нянчить? — А чего нет-то? Любая кобыла о семье мечтает, даже если другое говорит. А если сейчас не мечтает, то потом начнёт. Ого, ты глянь, кто это тут! Здорово, Большой! С ответвления дороги показался Макинтош, тащивший телегу, загруженную пустыми корзинами. — Грэй! – несколько удивлённо воскликнул он. – А ты тут чего делаешь? Блюграсс, здорово! — Здорово, Мак! – Блюграсс приветственно махнул копытом. – Чего-то давно тебя не видно. Я как вернулся, ты ни разу в Хуффе не показался. — Некогда, — коротко ответил Макинтош. – Слушай, Грэй. Оно, конечно, скверно получилось, Джеки насвинячила здорово. Я с Бабулей говорил. Она просила тебе передать, если встречу, чтобы ты возвращался. Заплатим, как обещано, и сверху дадим. Ты не переживай, с Джеки проблем не будет, ей Бабуля такую выволочку устроила. Она хоть и ерепенится, но против не пойдёт. — Прости, но не пойду. Я же уже на работу устроился, вот, с ним. Мебель возим, а иной раз и собираем. — Это ты у Кэйба, что ли? А я к нему как раз. Видишь, корзины рассыпались, чинить надо, а некогда. — А он что, и корзины делает? — Делает, — подтвердил Блюграсс. – Ну, для него это побочное, он мебелью на сено зарабатывает. В основном корзины Уиллоу Уиз плетёт с дочерьми, но она только плетёт. А если починить, то Кэйб всё делает. А сам за плетение берётся, только если что-то особое нужно, вроде большого короба. Ну, пойдём тогда вместе, раз по пути. — Ага, — кивнул Макинтош. – Он для нас короба делал, которые в подвале стоят. Прямо в подвале и сплёл. — Как там, трубы не потекли? – поинтересовался Грэй. — Нет, ни капли на землю! – Макинтош вновь кивнул. – На совесть сделано! — Ну и хорошо. — Знаешь, как ты ушёл, так разлад на ферме случился, — пожаловался красный жеребец. – Бабуля Джеки так отругала, та неделю глаз поднять не смела. Эпплблум на неё тоже обижена. — А я чего сделаю? – пожал плечами Грэй. — А ещё мы попробовали было яблоки собирать как ты учил, да ничего хорошего не вышло, опять по-старому работаем. — Ещё бы у вас получилось. Я же вам на пятерых всё рассчитал, а вас четверо. Помощника возьмите. — Где его взять?- помрачнел Макинтош. – Я уж закидывал удочку, да никто не идёт. Одни говорят, мол, вы же никогда помощников не брали, чего теперь надумали. Другие все шпыняют, что не заплатив, выгоним. Ну, сестрёнка, натворила дел! — Да не пойдёт к вам никто, — вмешался Блюграсс. – Тут же половина городка – ваша родня. — Так вроде наоборот, помочь своим должны, — удивился Грэй. — Тут половина садов раньше другим хозяевам принадлежала, — пояснил Блюграсс. – Когда Эпплы тут осели, каждый себе землю взял, сады насадил и жил сам по себе. У кого дела лучше шли, у кого хуже, ну, кому-то пришлось на поклон к старому Кортленду идти. — Это дед наш, — пояснил Макинтош. — Ага. А у него разговор короткий был – вот тебе деньги, а в залог свой сад давай. Отдашь в срок – твоё при тебе останется, не сможешь – заберу. Так, раз за разом, все сады к нему и перешли. А Эпплы, кто тут жили, кто разъехался, кто другим чем занялся. Поэтому как слёт Эпплов, из наших, местных, никто не ходит, одни приезжие. — Как никто? – возмутился Макинтош. – А музыканты эти ваши? — Фиддли с братом? Так они за деньги нанимаются играть. Ты не знал? — Н-нет, — расстроенно ответил Маки. Грэй резко отскочил в сторону. Раздался свист рассекаемого воздуха, и на то место, где только что стоял серый жеребец, практически вертикально приземлился большой тёмно-бурый грифон со светло-серыми перьями на голове и шее. — Как догадался? – мрачно спросил он. — Тень увидел, — пояснил Грэй. – Ты со стороны солнца зашёл. — Учту в следующий раз, — глядя исподлобья сказал грифон. – Здорово, скотина травоядная. — Здорово, цыплёнок кошкозадый, — не остался в долгу Грэй. Грифон сердито зашипел и резко махнул передней лапой. Жеребец сделал быстрый шаг назад и, крутнувшись на месте, сделал выпад задней ногой. Грифон, оттолкнувшись от земли, отскочил на пару метров. Некоторое время Грэй и грифон мерили друг друга взглядами. — Ладно, в следующий раз подловлю, — пообещал грифон. – Ну, здорово. — Здорово! – грифон и пони обнялись. — Это приятель мой старый, Селлус, — представил грифона Грэй. – Это Макинтош, это Блюграсс. Давайте-ка, в город двинем, а то всю дорогу перекрыли. Грифон коротко кивнул. — Так каким ветром тебя занесло? – спросил Грэй. — Письмо твоё получил. Ты написал, что здесь пока остановился. А мне делать нечего. В Гриффонстоун слетал. Дыра мерзкая, — Селлус презрительно сплюнул. – Жалкие птицелапые вырожденцы! Потом в Хуфер заглянул. Только на почту зашёл, как курьер прилетел с твоим письмом. Делать всё равно нечего, решил сюда слетать. — Чего в Хуфере? — Зашёл, спросил. Вроде тихо. Сказал Старший – полгода. Ещё два месяца – и домой можно. — Это хорошо, что ты явился, — довольно сказал Грэй. – А я дело для тебя придумал. — Какое дело? — Ты мимо Лэнс Бэй до Пепельной горы сможешь незамеченным проскочить? — Дел на полбитса, — Селлус презрительно сощурился. – Даже днём проскочу, а уж ночью…. — Вот и хорошо. Надо туда слетать и кое-чего привезти. — Не бесплатно. — Заплачу я тебе, жадная ты жопа, — проворчал Грэй. – Щедро заплачу. Потом обсудим. — Лады. Ты тут чем занимаешься? — Работаю, чтобы скучно не было. — Ясно. — Льдинка нашлась. Селлус резко остановился. — Да ты что? – удивился он. – Как она тут оказалась? — Вечером сама расскажет. Она сейчас в Понивилле. Развлекается. — Во, дела! – грифон мотнул хвостом с чёрной кисточкой на конце. – А я думал, она совсем ушла. — Она и ушла. А мы тут встретились. Теперь опять вместе. — Хорошо, — грифон слегка зажмурился. – Её тебе не хватало. — Парни, давайте, двигайте без нас, — Грэй обернулся к Блюграссу и Макинтошу. – Нам тут посекретничать нужно. Дождавшись, когда повозка и фургон скроются за поворотом, Селлус повернулся к Грэю. — Рассказывай, — коротко сказал он. — Деньги. — Сколько? — Много. — Сколько именно? — Очень много. — Очень? — Можжевеловую долину представляешь? — Представляю. — Представь, что она до краёв наполнена деньгами. Прямо вся засыпана монетами. Грифон на мгновение задумался. — Монеты по сколько битсов? — По сто. Селлус от удивления широко раскрыл глаза. — Много, — согласился он. – Где? — Пока нигде. Валяются под ногами, но их надо поднять. Грифон хлестнул хвостом по бокам. — Верю, — сказал он. – Пока что все твои задумки удавались. Моя доля? — Сколько утащишь, — усмехнулся Грэй. – Не переживай, когда всё получится, до конца жизни забудешь о том, что деньги могут кончиться. Селлус решительно вздёрнул голову. — Что надо делать? — Тебе – слетать куда скажу и привезти то, что скажу. Потом моё дело начнётся. А ты тут будь, наготове. Летать не один раз придётся. — Дело верное? — Да. Главное – умно всё сделать. Я тропинку вроде протоптал, теперь главное – момент не упустить. Там пони заинтересованные, им тоже с этого перепадёт, и немало. — А на сторону они не шепнут? – подозрительно прищурился Селлус. — Нет им резона. Всего лишатся. — Тебе виднее. Где мне тут приткнуться можно? — Найдём. Приятели не торопясь вышли к окраине Хуффингтона. — Где тут поесть можно? – спросил Селлус. – Мясом, конечно, тут не кормят? — Какое тебе тут мясо? Вон река, рыбы налови себе. — А можно? — Можно, она тут ничья. — Ладно. Расскажешь, какие у тебя дела? — Да никаких дел. Пару месяцев в Толл Тейл отсиживался, скучно стало. Решил куда-нибудь съездить, в Понивилль приехал. Там на работу устроился, потом уволили. — За что? — За дурную кобылу. Грифон засмеялся. — Ещё бы, где ты – там и кобылы. Что теперь? Замужняя оказалась? — Да нет, на меня запала, а я же где работаю – там не шалю. — Это ты мне рассказываешь? – фыркнул Селлус. — Я что, не помню ничего, по-твоему? — Ну, было раз, — сконфуженно буркнул Грэй. – Ты мне что, до смерти это вспоминать будешь? — Ага, — с удовольствием сказал грифон. – До сих пор приятно вспомнить. Как с тремя кобылами сразу закрутил, а они тебя потом вдоль реки гоняли. — Ну и гоняли, чего такого. Завидуешь, что не тебя три грифины гоняли? — Ну, — Селлус смутился. – Одна гоняла. Три никогда. — Есть к чему стремиться, — хохотнул Грэй. – Что, в это самом… Гриффинстоуне никого не подцепил? — Гриффонстоуне, — поправил Селлус. – Кого там цеплять? Ты там сам был? — Чего вдруг? Где я, и где этот твой Гриффонстоун? — Дыра страшная. Вроде как главный город у птицелапых, а у нас в деревнях и то богаче. Окна побитые, а они даже стёкла заменить не могут! Дома такие, что ослы побрезговали бы. А им ничего – живут в дерьме и рады. Жратва – просто конец! Я кекс купил, попробовал, выкинул. Это же отрава какая-то! А они жрут и не морщатся. В общем, полдня я там побыл и свалил обратно. — Интересное место, — усмехнулся Грэй. — Куда интереснее! Представляешь, я только прилетел, у одной… грифины спрашиваю, куда тут сходить можно, как развлечься. Она мне: дай битс, расскажу. — За что битс? – удивился Грэй. — За то, что дорогу укажет. Ты себе такое представляешь? – Селлус сердито распахнул крылья. – Да у нас за такое в морду наплевали бы, да пинками по главной улице гоняли бы весь день! Ладно, послал я её подальше, иду по улице, другую решил спросить. Она тоже – плати битс, или ничего не скажу. Куда, думаю, я попал? Прошёл я из конца в конец, потом поперёк ещё. Скажу тебе, бедно живут они. Не пойму отчего. Короче, ночевать не стал, снялся и до Троттингема махнул. — Погоди, это ты что, рядом тут был? Или ты про новый Троттингем? — А их что, два что ли? – удивился Селлус. — Ты в школу не ходил, что ли? Географию не учил? — Не ходил и не учил, — подтвердил грифон. – Зачем оно мне? Деньги посчитать и так умею, прочитать что нужно – тоже, а большего и не надо. — Вот потому ты и делаешь всегда, что я придумываю, — сердито проворчал Грэй. – Хотя делаешь, надо сказать, отлично, лучше и не пожелать. — Точно, — кивнул Селлус. – Ты умный. Ты придумываешь, я делаю. Всем хорошо. — Вот и хорошо. Так вот. Есть старый Троттингем, на восток от Кантерлота, у подножья Фоал Маунтинс. Так, небольшой городок, там, говорят, источники есть с какой-то целебной водой. Богачи туда ездить любят. А есть новый Троттингем, севернее Хеттена, на Грифонском острове. — Туда я и двинул. Какой там остров грифонский, там грифонов в помине нет. — Историю ты тоже не учил. — Не учил. — Шестьсот с лишним лет назад Грифонское королевство пожелало пересмотреть условия мирного договора с Эквестрией. — И что? — И начало с самого логичного – высадки войск севернее Подковного залива, как раз возле Балтимейра. Чтобы, так сказать, не с пустыми лапами за стол переговоров садиться. Селестия такого жеста доброй воли не оценила. В результате Грифонское королевство лишилось всех островов в проливах, а грифонам, жившим в Эквестрии, пришлось покинуть её и переселиться в королевство. — Так им и надо, этим птицелапым, — довольно сказал Селлус. – Их бы посильнее к когтю прижать. — За что их так не любишь? У нас тоже разные есть – и земные, и пегасы, и единороги. Тоже иной раз друг другом недовольны, но такого, как у вас, нет. — Я историю не учил, а предания старые все знаю, — сердито ответил Селлус. – В отличие от тебя. — Да ладно. Я десять лет их собирал, считай, со всеми стариками переговорил. — Ты со своими стариками говорил, а я со своими. — И чего у вас рассказывают? — Что раньше весь север наш был, мы, истинные грифоны, были хозяевами. Ну, яки ещё были, мы с ними всегда в мире жили. Ещё Кристальная империя, но до неё дела никому не было. А птицелапые эти сидели себе за проливом, к нам не совались. Потом птицелапые с Селестией союз заключили, а мы – нет. — А почему? — А зачем нам это нужно было? Мы на своей земле жили, сами себе хозяева. С пони у нас вражды никогда не было, торговали, всем хорошо было. А птицелапым, видишь ли, своей земли мало было, на нашу засматривались, суки жадные. Как союз они заключили, стали потихоньку за пролив лезть. Сначала вдоль побережья, потом глубже, да всё норовили на обжитые земли залезть. Им говорили – вот пустые земли, селитесь, обживайтесь, нет, все в наши сёла лезли. Глазом не моргнёшь, уже полдеревни птицелапых. Как стало их многовато, вожди наши зашевелились. Стали было не пускать их, а те завопили, что злые северные бедных восточных обижают. Вот точь в точь, как с ослами сейчас! — И что дальше? — А дальше решили мы их слегка потеснить, пока они совсем на шею не сели. Погнали их обратно к проливу, а те войска высадили. Ну и понеслась резня. Птицелапым, конечно, кровь мы хорошо пустили, почти всех перебили, да и самим досталось. А те как поняли, что сейчас их в море скинут, сразу про союз с Селестией вспомнили. И явилась к нам гвардия. Так то мы бы и гвардию попрыгать заставили, но осталось нас немного. В общем, пока переговоры шли, пока Селестия в суть дела вникла, восточнее Синих озёр истинных грифонов не осталось. А потом и нашествие Сомбры было, и мор прокатился не раз, да и когда ваши на север уходили, мы в стороне не остались. Вот и получилось, что истинные грифоны только на Ночном Севере остались, на Морозном Севере уже нет. Одно хорошо – птицелапым недолго радоваться пришлось. Захирело их королевство, а потом Великая чума их добила. — Куда ни плюнь – везде все друг друга режут, — сердито сказал Грэй. – Вся история такая. — Вся жизнь такая, — поправил его Селлус. – А куда деваться? — В том и беда, что никуда не денешься. Давай-ка пока ко мне, отдохнёшь, а там Льдинка вернётся, посидим. — Выпить будет чего-нибудь? — Найдём. О, Маки возвращается. Мак, притормози! — Чего хотел? — К тебе в амбар в гости сегодня можно заглянуть? — Конечно, я завсегда компании рад, — обрадовался жеребец. – А кто будет? — Мы с Селлусом, Блюграсс, Льдинка с Фиддли. — Да я с радостью! Чем больше народа, тем лучше! А то и посидеть, выпить не с кем! Закуску с собой притащите? — Ага. — Вот как завечереет, так и приходите. Да, Берри обещалась сегодня прийти. — Это какая Берри? Вроде не сталкивался с такой. — Берри Панч, у неё виноградник свой с той стороны Понивилля. Вино делает, обещала молодого вина этого года притащить на пробу. — А у тебя с ней какие дела? — Я у неё плохое вино на перегонку забираю, чтобы настойки делать. — А ореховую ставил? Селлус при упоминании ореховой настойки слегка побледнел и сделал шаг назад. — Да не бойся ты, тут орехи другие, не водяные, — засмеялся Грэй. — Поставил, — кивнул Макинтош. – А сколько ей стоять? — Попробуем и решим, — сказал Грэй. – Ну, до вечера тогда. Пони и Грифон смотрели вслед удаляющейся повозке. — Ты, я гляжу, уже и тут приятелями обзавёлся? – спросил Селлус. — А чего такого? Ладно, двинули ко мне, до вечера о делах ещё поговорить успеем.