Перекрёсток

— Да ладно, у нас тут всё-таки пьянка, а не концерт, — махнул копытом Грэй. — Мак, налей ещё чего-нибудь на пробу. Макинтош на мгновение задумался. — Вот этого давай, — наконец сказал он. — Со смородиновыми почками. — Давай, наливай, — поторопил его Грэй. — И кобылкам тоже налей. Хотя они, смотрю, уже поплыли. — Это кто поплыл? — возмутилась Фиддли, пытаясь подняться на ноги. — Да я вас всех перепью! — Сиди уж, — одёрнула её Трикси. — У тебя уже глаза в кучу. Накидалась без закуски. — Как напьётся — чудить начинает, — ехидно сказала Берри. — А какой смысл напиваться, если потом не чудить? — ухмыльнулся Грэй. — Молчи уж, — Трикси ткнула его копытом в бок. — Уж ты-то как напьёшься, всё на кобыл посторонних заглядываешься. — Куда мне теперь на посторонних глядеть, — отшутился Грэй. — А был бы свободен, смотались бы втроём в Понивилль. Там-то кобылок на любой вкус. Вот, внучка старика Гринхувза, у которого мы дом сняли. Вполне себе симпатичная кобылка. Да ещё две подруги у неё, тоже ничего. — Ты что, спятил? – воскликнул Макинтош, расплескав сидр. – Держись от них подальше! — А чего так? – удивился Грэй. – Вроде незамужние они. Что с ними не так? — Чего не так? Да то не так, что они долбанутые на всю башку! – Макинтош в волнении вскочил на ноги. – Да я из-за них чуть мерином не стал! — Ого! – изумился Блюграсс. – Это чего же они такого сотворили? Фиддли вся подобралась в предвкушении интересного рассказа. — Им так понравилось, что они решили твоё хозяйство себе на память оставить, что ли? – хохотнул Грэй. – Давай, рассказывай! Ты уже достаточно напился для таких рассказов. — Ну, не при кобылах же, — смешался Макинтош. — Давай, рассказывай, — подбодрила его Трикси. – Мы уже взрослые, нам можно такое слушать. Старлайт икнула и едва не завалилась набок, в последний момент поддержанная Берри. — Рассказывай, — Фиддли слегка подпрыгивала от предвкушения. — Ну, ладно, — немного поколебавшись, согласился Макинтош. – Но смотрите, если хоть слово на сторону… — Могила! – заверил Блюграсс. Остальные согласно кивнули. — Ну, — красный жеребец щедро отхлебнул ореховой настойки прямо из бутыли. – В общем, так дело было. Повёз я однажды яблоки в Понивилль. Не особо много, так, полтелеги. Надо ж такому случиться, что уже в городе колесо отвалилось. Чека выпала. — Да чего ты про телегу! – недовольно встряла Фиддли. – Ты про это самое давай! — Тихо ты! – Макинтош сердито фыркнул. – А то вообще ничего не расскажу. – Он ещё раз приложился к бутыли. Фиддли усердно закивала, зажав рот копытами. — В общем, дело-то пустяковое, приподнять, колесо на место поставить да чеку воткнуть. В одиночку только не получится. Надо, чтобы кто-то приподнял, а кто-то подсунул чего-нибудь под телегу. Там как раз камень валялся. Нет бы мне его подтащить, потом телегу поднять, а камень копытом самому затолкать. А я решил — постучу в первый дом, попрошу кого-нибудь. Ну, на Дэйзи и нарвался. Только в дверь сунулся, она на меня как набросилась, ну и в общем, на кровати мы оказались. Берри хихикнула. — Да, повезло тебе, нечего сказать! Она же в самом деле на голову больная! — Да они все больные! Не зря мне Джеки говорила не связываться с ними! Макинтош снова глотнул настойки и ненадолго задумался. — Не, при кобылах рассказывать не буду, — наконец сказал он. – Вон им расскажу, а вам не буду. Пойдёмте в амбар. — Ну вот, на самом интересном месте, — разочарованно протянула Фиддли. — Слышь, — Фиддли толкнула Старлайт копытом в бок. – Ты ж магию всякую умеешь. Может, придумаешь, как подслушать? — Не буду, — Старлайт демонстративно отвернулась. – Это неприлично. — Как бы узнать, чего там было-то, — пробормотала Фиддли. – Я ж не засну теперь, пока не узнаю. — Тебе только расскажи, — сердито буркнула Берри. – Всё по округе разнесёшь, первая сплетница. — Ничего подобного! – возмутилась жёлтая земнопони.- Когда я сплетни разносила? — Всегда, — припечатала Берри. Фиддли обиженно надулась. — … Короче, всё в самом разгаре, как она вдруг назад поворачивается и за яйца меня хватает! – рассказывал Макинтош. — Ну, так и чего? – меланхолично спросил Грэй. – Если кобыла в нужный момент за яйца ухватит, только нежно, это ж весьма хорошо будет. — Ладно бы она просто ухватила! Она ж ещё кирпич ухватила, и как заорёт – я твои орехи кирпичом расколочу! — Кирпичом? – в ужасе спросил Блюграсс. – По яйцам? — Я тоже так сразу подумал, — кивнул Макинтош. – Стал было из-под неё вылезать, да куда там! А у неё, оказывается, на тумбочке орехи лежали! Она по ним – хрясь кирпичом! Аж скорлупа полетела! Ну, думаю, пронесло, хотя перепугался здорово. Ладно, думаю, потом скажу, что шутки у неё дурацкие. — Да уж, — протянул Грэй, привалившийся к стене. — Ну вот, продолжаем мы дальше, а она трахается, скажу вам, просто потрясно! И тут она опять за яйца хватает! — Опять? И что? – с интересом спросил Грэй. — И опять как заорёт – я сожру твои сливы! — Это как – сожрёт? – удивился Грэй. – Откусит, что ли? — Да ты слушай, не перебивай, — отмахнулся Маки. – Хватает с тумбочки сливы и начинает жрать. Я тут подумал – ну, нахрен, кончать скорее и ходу до дома. А то кто же знает, чего ей ещё в башку взбредёт! Кобылки снаружи с интересом прислушивались к раздавшемуся из амбара смеху. — Ну да, от такой чего угодно ожидать можно! – подтвердил, отсмеявшись, Блюграсс. – Пожалуй, подальше от неё держаться буду, а то мало ли чего! Хотя чего тут особо страшного, ну дурацкие у неё шутки. Чего теперь, и не присунуть ей? — Да ты слушай! – рассердился Макинтош. – Это ж только начало было! — А, вон как! Ну, давай, продолжай. — Короче… — голос красного жеребца задрожал от волнения. – Дальше соскакивает она с меня, хватает ромашку из своей гривы и как засунет её! – Макинтош в ужасе осёкся. – Прямо туда! — В п…ду себе, что ли? – удивился Блюграсс. – А зачем? — Да лучше бы себе засунула! – Макинтош от волнения даже поднялся на задние ноги. – Мне! – его голос понизился до шёпота. – Прямо в … член! Кобылы подскочили от дружного вопля. — Я заинтригована, — задумчиво сказала Трикси. – Что ж он там такого рассказал, что они так заорали? Старлайт, немного поколебавшись, засветила рог. Задумавшись пару мгновений, она накрыла поляну с костром полупрозрачным куполом, от которого к амбару протянулась почти невидимая голубоватая нить. — Нехорошо, конечно, но интересно стало, — смущённо пояснила она. — Сразу бы так! — обрадовалась Фиддли. В амбаре Макинтош разлил сидр в три больших кружки. — Ну, за прекрасных кобыл, — смахивая слёзы с глаз, произнёс тост Грэй. – Давай, чего там дальше было. У тебя, я так понимаю, сразу всё упало от такого? — Какое там упало! – в глазах Макинтоша засветился ужас от воспоминаний. – Только отвердел сильнее! И ты не представляешь, как больно было! Я думал, я прямо там копыта и отброшу! Как я от неё выбрался – сам не знаю! — И чего дальше было? Вытащил ромашку? — Давай ещё выпьем, а то аж вспоминать страшно! – с дрожью в голосе ответил Маки. – Вышел я, значит, на улицу, про телегу уже и думать забыл. Стою посерёд улицы с хером наперевес, а из него ромашка торчит. Хорошо хоть стемнело уже, а то вот бы все повеселились от такого зрелища! Блюграсс тихо заржал и сполз по стене, видимо, представив Макинтоша с таким интересным украшением. Фиддли истерически заржала. — Святая Селестия, да что ж меня там рядом не было? – выкрикнула она. – Да я б за такое зрелище!... Берри, прикрыв рот копытом, тихо хихикала. Макинтош сердито зыркнул на приятеля. — Короче, вспомнил, что Карамель поблизости живёт, — продолжил он. – Это родственник наш, — пояснил он Грэю. – Иной раз выпиваем с ним. — Слышь, а правду говорят, что он из этих… ну, которые по жеребцам? — спросил Блюграсс. — Чушь говорят, — авторитетно сказал Маки. – Он же первый кобылий угодник в Понивилле, больше кобыл только Тандерлейн оприходовал. А может и нет… — Меньше, — прокомментировала Берри. — Чего – меньше? — переспросила Старлайт. — Тандерлейн – он только по пегаскам. А Карамелю без разницы с кем, – пояснила Берри. — Ладно, значит, заявился я к нему, в дверь постучал, он открывает, уже тёпленький, причём изрядно. Чего, говорит, так поздно явился? Ну, я ему и показал. Грэй, представив эту картину, заржал и свалился на землю. — Представляю себе, — сквозь слёзы выдавил он. – Заходишь, значит, и в морду ему – на тебе! С цветочком! — Тебе-то смешно! – с упрёком сказал Макинтош. – Мне только тогда не смешно было! Карамель как увидел, так аж протрезвел сразу. Ты чего, говорит, себе позволяешь! Если, говорит, эппллузским ковбоем решил заделаться, так в другое место иди! Я, мол, по кобылам, а ты мне хрен в морду тычешь! Не, говорит, со мной тебе ничего не светит, уходи отсюда! Блюграсс тихо трясся от смеха, даже не пытаясь подняться на ноги. — Ну, я ему объяснил, в чём дело, — продолжал Маки. – А этот придурок как начал ржать! Сам аж побагровел, слёзы в три ручья, а остановиться не может. Потом маленько успокоился, говорит, погоди, я сейчас фотокамеру принесу, ты попозируешь, а я сфотографирую! Мол, каждая кобыла денег за такой портрет не пожалеет. С цветочком! Озолотимся, даже если по битсу за штуку продавать будем! Фиддли в истерике каталась по земле. — Да я бы и пять битсов не пожалела за такую фотку! – орала она. – Десять! Пятьдесят битсов! Старлайт, уткнувшись мордой в гриву Берри, тряслась от смеха. — Ну вот, этот придурок стоит, ржёт, а у меня хозяйство болит так, что вот-вот отвалится! Я ему и говорю, заткнись, а то сейчас тебя им по лбу тресну! Упадёшь, ведь, и плакать будешь! Зекора тонко взвизгнула и завалилась на спину, вяло помахивая копытами. Трикси, до того каким-то чудом сдерживавшаяся, заржала, как безумная, и рухнула на землю рядом с зеброй. — По лбу! – стонала она между приступами смеха. – Да он если приложит, это ж насмерть сразу! Грэй упал на землю, размахивая копытами. Он уже не смеялся, а только всхлипывал. — Ладно, — продолжал Макинтош. – Проржался он, стали мы думать, что делать. Он говорит, поклопать надо, цветок смочится и выскочит сам. А я прикоснуться к хозяйству своему не могу, до того больно. Он бутылку троттингемской крепкой наливки притащил, половину мне споил, и говорит – клопай. Ну, я начал было, а больно же! Говорю, может ты мне … того… погоняешь? А то сам не могу. Он опять ржёт как идиот, что же, говорит, такой большой жеребчик, а передёрнуть сам не можешь? Я думал, убью его на месте. Потом вроде успокоился он, говорит, как же я тебе клопать-то буду? Не, мне-то не жалко помочь, только что же, говорит, я как эппллузский ковбой буду жеребца за хрен трогать? Подумал чуток, притащил накопытники. Надел, говорит – в накопытниках вроде как не считается. Только, было, он взялся, я от боли чуть на стенку не влез. Ну, пришлось всё-таки самому как-то справляться. — И чего? – с интересом спросил Блюграсс. – Цветок вылетел и прилетел прямо к Карамелю? Немного успокоившиеся и поднявшиеся на ноги Трикси и Зекора в восторге завопили и в обнимку опять рухнули на землю. — Да какое там – вылетел, — Макинтош прижал уши к голове. – Ничуть не стронулся, а мне совсем поплохело. Карамель смотрит – дело хреновое. Придумал соседа своего позвать – Хувза. — Это который учёный? — Ага. — И чего учёный придумал? — Он как увидел, аж остолбенел. Вы, говорит, ошиблись, мне тут не место. Я, говорит, с пониманием отношусь к чужим наклонностям. Только, говорит, мне кобылы нравятся, а жеребцами я вовсе не интересуюсь! Поэтому, говорит, я домой пойду, и в вашей вечеринке участвовать не буду. Блюграсс снова тихо захихикал. — Ну, мы ему объяснили, в чём дело, он проржался, стали мы втроём думать, как быть. Он говорит – в больницу нужно. Разъяснил, что у ромашки стебель в таких маленьких волосках как колючки, и они изнутри мне в причиндал впиваются, потому и вытянуть не получится. А как мне в больницу – там же Редхарт медсестрой работает, а они с Джеки подруги, утром Джеки обо всём узнает, а к обеду все знать будут! Ну, Хувз затылок почесал и говорит: единственное, что могу придумать, посильнее дёрнуть, чтобы вытащить. А уж потом – всё равно в больницу, без этого никак, а то вообще без хозяйства остаться можно. Я как услышал, мне аж поплохело. Дёргайте, говорю, только, ради Селестии, вытащите. Ладно, ещё полбутылки наливки в меня влили, Хувз за цветок взялся, да как дёрнет! И оторвал! — Что оторвал? – в ужасе спросил Блюграсс. Старлайт заорала во весь голос и в восторге застучала копытами по земле. — Цветок, дурень ты! – сердито заорал Макинтош. – Моё всё при мне! Только больно было так, как будто и причиндал он мне оторвал тоже. Цветок оторвался, а стебель-то внутри так и остался! Короче, я валяюсь на полу и ору во всю глотку, эти двое глазами хлопают, и никто не поймёт, что делать. Хувз к себе сбегал, бутыль чистого спирта приволок. Половину в меня влили, остальное сами выхлебали. Ну, кто-то и предложил – к Твайлайт Спаркл пойти. — Во! А к ней-то чего вдруг? – удивился Грэй. — Да кто ж теперь вспомнит! Короче, я уже на копытах не стою, они меня подхватили и потащили. Только на улицу вышли – Трикл навстречу, типа, за порядком следит. Чего, говорит, такое происходит. Сейчас, говорит, в камеру запру до утра. Ну, Карамель отвечает – выпивали, сил не рассчитали. Сейчас, Макинтоша до дома отволокём, и на боковую. Трикл спрашивает, а чего вы его от дома тащите, а не к дому? Ферма-то в другом направлении! Хувз объясняет, мол, прогуляться решили, протрезветь маленько. Вроде убедили, потащили было меня дальше. Тут Трикл присмотрелся и спрашивает, а чего, мол, Макинтош причиндалом напоказ болтает? Ну, Карамель ему и отвечает, а Макинтош как выпьет, сразу о кобылах думает, вот у него и… Ну, Трикл хмыкнул и говорит, ну ладно, тащите, только чтобы без безобразий всяких. Грэй добрался до бочки с грушёвым сидром и открыл кран, доливая в свою кружку. — Да, весело было, — сказал он, аккуратно закрывая кран. – И чего дальше? Берри, всхлипывая, пыталась отдышаться от смеха. — Ну, Маки, — причитала она. – Это ж надо было так попасть! — Ну, чего, — Макинтош уже почти успокоился. – Притащили они меня к Твайлайт, а все уже не тёпленькие, а горячие, никто толком объяснить не может. Только на причиндал мой показывают. Твайлайт аж испугалась поначалу, хотела стражу звать. Хорошо хоть эти двое, наконец, сообразили, объяснили ей худо-бедно, что случилось, она успокоилась. Даже с интересом посматривать стала. Говорит, раз наружу вытащить нельзя, то надо у основания разрезать и в другую сторону вытянуть. Я чуть не окочурился от такого! Спасибо, Хувз с Карамелем её отговорили. Ладно, говорит, думать буду. В общем, подумала немного, и придумала. Говорит, трубку стеклянную нужно туда же вставить, отверстие расширить немного, и вытащить. А мне уж всё равно стало, хоть трубку стеклянную, хоть лом стальной. Берёт она эту трубку, засовывает и говорит, сейчас вытащу, и полегчает. Я аж зажмурился. И тут… — Чего? — И тут припёрлась Джеки! – в сердцах плюнул Маки. – У Твайлайт от неожиданности что-то не так пошло, трубка и сломалась. Прямо там, внутри. — Ой… — выдавил Грэй. — И ты картину представь. Джеки, значит, в дверь вломилась, я на столе лежу, Твайлайт меня за причиндал держит, а Хувз с Карамелем рядом стоят, пьяные в хлам. Джеки как завопит – извращенцы поганые! Подскочила, да обоими копытами им по мордам, одним – Хувзу, другим – Карамелю. Они только отлетели, ничего сказать не успели. А она на Твайлайт наехала. Выговаривать стала, мол, нехорошо это, с братом подруги за её спиной шуры-муры крутить. И вообще, если уж захотела со мной развлечься, так и трахались бы как порядочные пони, в амбаре или на сеновале, вдвоём, чего ещё этих двоих позвала. Зекора выдала длинную тираду на зебринском языке и вновь зашлась в приступе истерического смеха. Трикси, не в силах подняться с земли, прикрыла морду копытами и беззвучно тряслась. Грэй и Блюграсс в очередной раз дружно рухнули на землю, задыхаясь от смеха. — Короче, в больницу меня отволокли. Уж как Джеки Рэдхарт умасливала, чтобы на сторону ни слова не сказала, не знаю. А я три месяца потом мочился через трубку особую, которую вставили, пока всё не заживёт. А Джеки потом Хувзу и Карамелю по бочонку лучшего сидра отволокла, в извинение за побои. — Да, интересная у тебя жизнь, — Грэй вновь заржал. — Понятно, почему ты от них подальше держишься. — Ох, что, оказывается, в Понивилле творится! – Фиддли глубоко вздохнула, пытаясь отдышаться после очередного приступа смеха. — Да уж! – Старлайт тряхнула головой. — Ага. Только это ж не всё ещё. Я же потом, как выздоровел, на Роуз нарвался. Ну, начал я её того… А она вдруг хватает розу… — Розу? – в ужасе хором выдохнули Грэй и Блюграсс. Берри и Фиддли, схватившись друг за друга, осели на землю, задыхаясь от смеха. — Розу, — кивнул Макинтош. – Ну, тут уж я мешкать не стал, как двинул ей копытом, она аж отлетела, а сам в окно выскочил – и ходу на ферму! И с тех пор к этим цветочным кобылам – ни ногой! Макинтош разлил сидр, и трое жеребцов от души приложились к кружкам. — Знаешь, — сказал задумчиво Блюграсс. – Я этих цветочниц теперь за милю обходить буду. А Синтию – за три. — А чего с ней не так? – полюбопытствовал Макинтош. — А она кактусы выращивает, — ответил Блюграсс. – Ну её нахер, на всякий случай.

* * *

Примечание: cобытия, о которых рассказывает Макинтош, были описаны в фанфике "Биг Мак и ночь с ромашками"