* * *
Вчерашняя пьянка после рассказа Макинтоша о его злоключениях с ромашкой сошла на нет. Вернувшись из амбара, жеребец-фермер подозрительно оглядел кобыл, принявших демонстративно-примерный вид. — Подслушивали? – мрачно спросил он. — Да ты что, ни в коем случае! – горячо заверила его Фиддли. — Ага, не подслушивали, — хохотнул Грэй. – Ты взгляни в эти честные глаза, разве они могут врать? Старлайт, чьи глаза от выпитого и от напряжения при сотворении заклинания подслушивания съехались к переносице, икнула и согласно кивнула. — Не… ик… не могут! – с энтузиазмом подтвердила она. Блюграсс, не выдержав, тихо захихикал, отвернувшись в сторону. — Ну что, продолжим? – спросил Макинтош, встряхивая одну из бутылей. Грэй на мгновение задумался. — Знаешь, я, пожалуй, не буду, — сказал он. – Я свою меру знаю, я её уже выбрал. Не впрок пойдёт, если добавлю. Макинтош с уважением взглянул на приятеля. — Это ты молодец, — проговорил он. – А то некоторые пока не свалятся, не остановятся. Грасс? — Я, пожалуй, тоже не буду, — мотнул головой жеребец. – И так уже отрубался, хватит мне. — А мы хотим продолжить! – Фиддли с трудом встала на ноги. – Наливай! – приказала она, после чего свалилась на землю и отключилась. — Молодец! – с сарказмом сказала Трикси. – Чего с ней теперь делать? Единорожка слегка пошевелила жёлтую земнопони копытом. Та, не приходя в сознание, замысловато выругалась и перевернулась на бок. — А чего с ней делать? – сказал Грэй. – Вот сейчас в Хуффингтон обратно пойдём, до дома дотащим. — А кто потащит? – полюбопытствовал Блюграсс. — Ты, — коротко ответил Грэй. — А чего вдруг я? – возмутился бирюзовый жеребец. – Чего я её таскать должен? — А кто ещё? Я, что ли? Так мне нельзя, у меня Льдинка есть. Мне, может, её тащить придётся. — Ты чего говоришь? – Трикси сердито тряхнула головой. – Я сама дойду. И вообще, я ещё перепить вас всех могу! — Ага, можешь, — усмехнулся Грэй. – Вон, какие вензеля ногами выписываешь. Вы хоть закусывали вообще? — Закусывали! – вступилась за единорожку Берри. – Только уж очень сидр у Маки крепкий. — А ты чего такая трезвая? – с подозрением спросил Макинтош. — Так я же потомственный винодел, — хихикнула Берри. – Пить умею. Да и пила больше своё. Красный жеребец понимающе кивнул. — Ладно, её Грасс до дома дотащит, — сказал он. Блюграсс, смирившийся с судьбой, тяжело вздохнул. — Ты только сам по пути не свались, — поддел его Грэй. – А то мне вас двоих тащить придётся. — Не свалюсь, — мрачно пробурчал Блюграсс. — А вот с ней что делать? – Макинтош указал на свернувшуюся калачиком и негромко похрапывавшую Старлайт Глиммер. — А, тоже свалилась, ученица принцессы, — злорадно проговорила Трикси. — Так чего с ней делать? – повторил Маки. — Я довезу её до замка, — Зекора выступила из тени. – Я почти не пила, нормально доберёмся. Маки, ты мне с собой нальёшь? — Конечно, сейчас. – Макинтош ушёл в амбар, откуда донеслись звяканье посуды и негромкое бульканье. — А я тебя провожу, — сказала Берри. – Нам же по пути до Понивилля. Зекора согласно кивнула. Маки появился из амбара с оплетённой лозой бутылкой в зубах. — Вот, как обещал, — поставил он бутыль перед зеброй. – Ещё чего-нибудь хочешь? — Не в этот раз, спасибо. Ну, давайте, грузите Старлайт. — Погоди, приберёмся тут слегка, а то неудобно получается, — Берри решительно направилась к покрывалу с остатками трапезы. — Да ладно, чего ты, сам управлюсь, — смутился Макинтош. — Никаких «сам»! – решительно возразила Берри. – Сейчас мы втроём быстренько приберём всё. Кто остатки заберёт? — Хозяину оставь, чего с собой-то тащить, — посоветовал Грэй. – Тут вот ещё вопрос. Селла с собой не потащим, а до утра он не проснётся. Большой, у тебя бумага найдётся и чем писать? — Ага, там, в амбаре, слева стол стоит, там погляди. Грэй удалился в амбар и через некоторое время вернулся, держа в зубах лист бумаги. — Вот, я тут ему написал кое-что, — пояснил он, подсунув записку под лапу спящего грифона. – Маки, тащи сюда остаток ореховой. Рядышком положим, чтобы ему с утра поправиться. Фиддли погрузили на спину Блюграсса. — Вроде на вид такая лёгкая, — охнул жеребец. — Ничего, своя ноша не тянет, — хохотнул Макинтош. — Чего это вдруг – моя? – обиделся Блюграсс. – Чего вы всё мне её сватаете? — А кому же? – ехидно спросила Берри. – Грэя ей Трикси не отдаст, а Макинтош по другой сохнет. Макинтош закашлялся. — Да ну тебя, чего ты-то подкалываешь? — Ладно, шучу, шучу, — примиряющим тоном сказала Берри. – Давайте эту городскую штучку грузить. Трикси засветила рог и, приподняв Старлайт, стала укладывать её на спине Зекоры, но, потеряв концентрацию, уронила единорожку. — Да ты так совсем её убьёшь, — усмехнулся Грэй. – Отойди-ка. Ловко подхватив спящую Старлайт, он уложил её на спину зебры. — Дотащишь? – спросил он. — Не переживай, дотащу, не такая она тяжёлая. Да и идти недалеко. А тебя в гости жду, сам обещал, — Зекора заговорщически подмигнула Грэю. Трикси сердито засопела. — Пойдём, — предложила Берри. – Маки, бочонок потом заберу. — Да ладно, завтра-послезавтра сам завезу, — махнул головой красный жеребец. — Ну, если так, то хорошо. Ну, пошли. Спасибо, Большой, хорошо посидели. Земнопони и зебра с её ношей скрылись в темноте. — И мы пойдём, — сказал Грэй. – А то уже в сон клонить стало. Трикси кивнула. — Ага, — сказала она. — Погоди, а с ним чего делать? – спохватился Макинтош. — С Селлом? Да ничего. Проспит до утра, он поспать любит, а после такой попойки наверняка до полудня продрыхнет. Записку я ему оставил, чтобы ко мне потом двинул, поправиться ему есть чем. — Ладно, пускай, — Макинтош бросил взгляд на грифона, безмятежно спавшего на стоге сена. — Давай, пойдём мы. Спасибо за вечер, повторить надо как-нибудь. — А я только за. Ладно, до встречи, пойду амбар закрывать да костёр гасить. Грэй с Трикси и Блюграсс с Фиддли на спине двинулись вдоль садов. — Может, напрямик двинем? – предложил Блюграсс. – Там короче будет. — А это где? — А вон туда, — жеребец махнул копытом. Там дорога есть натоптанная, прямо к Хуффингтону выходит. Только до неё добраться ещё надо. — Чего так? — Мы сюда шли по дороге на Понивилль, а потом свернули к амбару. А если туда чуть дальше пройти, на дорогу к лесопилке выйдешь, ну, куда мы ходили, когда на работу устраивались. Только до той дороги сплошные колдобины. — Ну и не надо, — решил Грэй. – Впотьмах, да ещё и напившись, нечего туда лезть. Длинная дорога понадёжнее будет. А что рассказал – спасибо, может сгодится как-нибудь. Выбравшись на дорогу, компания зашагала к Хуффингтону. Блюграсс периодически останавливался и поправлял лежащую на его спине Фиддли. Жёлтая кобылка обхватила его передними ногами за шею и сладко посапывала. — Тяжёлая, — пожаловался Блюграсс. — Терпи, дальше круче будет, — усмехнулся Грэй. – Вот женишься на ней, совсем с шеи слезать не будет. — Чего это вдруг я на ней женюсь? — Женишься, точно тебе говорю, — Грэй весомо кивнул головой. – И не отбрыкивайся, никуда ты не денешься. — Ага, — подтвердила Трикси. – Она, конечно, маленько дурная, но кобылка хорошая. — Что я, другую себе не найду, что ли? — Так чего ж до сих пор не нашёл? – ехидно спросила единорожка. Блюграсс смешался. — Да, вроде, и не нужно было, — растерянно сказал он. — Ну вот, а тут и искать не надо. Подкатывай яйца да женись. Блюграсс мрачно что-то пробурчал и отвернулся. — Я её скрипку ей в сумку сунула, — сказала Трикси. – Она ж её больше жизни бережёт. От матери осталась, — пояснила она. — Слышал я от Маки, как они с братом сиротами остались, — задумчиво сказал Грэй. – Странно только, как Бабуля Смит на их земли позарилась. Я ж у Эпплов немного поработал, посмотрел на них. Да и у других таких работать приходилось. Обычно же как заведено: родная кровь – это святое, пусть даже крови этой полкапли. Хоть дальняя родня – и приветят, и накормят, и в беде не оставят. — Не знаю я, что там промеж них было, — Блюграсс недовольно дёрнул ушами. – Я когда сюда перебрался, шесть лет назад… да какое там шесть, уже семь почти… Так вот, когда я сюда перебрался, дядька их ещё жив был. Он откуда-то с востока приехал, там у него айвовые сады были, потом всё детям оставил и сюда переехал. Крепкий ещё был, да ноги у него опухали. Как погода на перемену, так его в нужник Фиддли с братом водили, сам дойти не мог. А как отпускало, так бегал не хуже молодого, и работать умел. Поначалу он и меня всякому учил, чтоб на кусок сена заработать, хороший пони был… Я тогда вон с ней и познакомился. — И чего? — Как-то в трактире он выпил хорошо и с Вудкаттером языками зацепился. Я поблизости с компанией сидел, нарочно не подслушивал, а кое-что услышал. Говорил Квинси, что старуху не винит, якобы по-другому там нельзя было поступить. А в том её вина, что до сирот деньги не дошли, и что не позаботилась она о них. А больше ничего не расслышал. А, ещё он что-то сказал, что за старое и Бабуля расплачивается, и Кортленд покойный расплачивался, и дай Селестия, чтобы младшим не пришлось. Да ещё Брайта покойного жалел, мол, справный жеребец был. — И тут какие-то дела тёмные, — проворчал Грэй. – А тебе-то что до них? Ты вон с ней давай, крути. Точно тебе говорю, подходите вы друг другу. — Да как подходим? Я пони простой, мне что надо-то – крыша над головой, чтобы пучок сена был, да пару монет на выпивку. Ну, остепенюсь даже, женюсь, жеребята будут. А ей такое к чему? Что она, дома сидеть будет да ужин мне готовить? Да ни хрена! И характер у неё сам видишь какой – язык как помело, сначала говорит, потом подумает. Да и сплетница первая тут. Одним днём живёт, что завтра будет – не думает. Как на такой жениться-то? — Да ладно, заживёте вместе – притрётесь. — Я её, считай, все семь лет знаю, как сюда перебрался. Я ж говорю, дядька её меня привечал. Она тогда-то, поначалу, кобылка неплохая была. Всё скрипку из копыт не выпускала, мечтала научиться по-настоящему играть. А потом как оса её под хвост ужалила – совсем сдурела. Вот как дядька умер, так и понеслась. Грубая стала, никому спуску не давала, всех грязью обольёт. С жеребцами гулять стала, то с одним, то с другим. — А кто не гулял-то? – скептически спросила единорожка. – Сам, небось, невинность свою не хранил? Блюграсс закашлялся. — Ну, короче, не хочу я с ней завязываться. Одно мучение от неё будет. Да что ж она тяжёлая такая, — пожаловался он. – Да ещё вцепилась, того и гляди – задушит. — А ты сам, выходит, не местный? – спустя некоторое время спросил Грэй. — Точно. С запада я, с холмов, миль за триста отсюда. — А чего сюда занесло? — Так это… Я ж младший в семье. У меня двое братьев старших, да четыре сестры. Да родители ещё, да бабка с дедом. А как братья женились, так ещё ртов прибавилось. Правда, как сестёр всех замуж распихали, маленько легче стало, да ненамного. Ферма-то у нас большая, да земля дрянь, голодали не каждый год, конечно, а два года из трёх – точно. Ну, я прикинул – братья и без меня управляются с хозяйством, да племянники подросли. Выходит, толку с меня немного, лишний рот только. С родителями переговорил, с братьями, да и ушёл. — И как, лучше устроился? — Да знаешь, как повезёт. Я год где попало шлялся, не умел ведь ничего, кроме как землю пахать да пшеницу и овёс растить. Потом кое-чему научился, сюда добрался. Квинси меня тогда и приметил, сказал, что сам уже старый, а я ему подспорьем хорошим буду. Стал меня всякому учить помаленьку, и плотницкому делу, и садовому. Два года я с ними прожил, пока старик не простыл зимой. Неделю мучился, задыхался, пока не помер. Ну, похоронили, стали как-то сами жить. А она, — Блюграсс кивнул через плечо на свою ношу. – Как с цепи сорвалась, ну совсем невмоготу с ней стало. Я до весны как-то дотерпел, что-то скопить успел, ну, ушёл, домик небольшой выкупил. Одна там старуха жила, на деньги за дом куда-то к родне переехала. Я маленько в порядок привёл, ну и живу сам по себе. На лето куда-нибудь на юг нанимаюсь, там земли богатые, копыта всегда нужны. И тут тоже работу перехватываю. Это в этом году не свезло, спасибо, ты выручил. — А в гвардию не думал податься? – поинтересовалась Трикси. – Жеребец ты крепкий, взяли бы. А там и сыт, и одет, и жалованье хорошее. — Подумывал, — кивнул Блюграсс. – Да только как тут зацепился, так и ни к чему стало. Некоторое время пони шли молча. — Я тут вот подумала, — внезапно сказала Трикси. – Насчёт Дитзи. — И что? – повернулся к ней Грэй. — Да вот что в толк не возьму. Она вон, — Трикси ткнула спящую Фиддли копытом в бок. – Говорила, что они подруги давние. А сама удивлялась, как узнала обо всей этой пакости с Рэйнбоу Дэш. Они что же, ни разу по душам не говорили что ли? Подруги, называется… — Да мало ли, чего там у них… Мне Дитзи не особо болтливой показалась, себе на уме. Могла и не говорить ничего, это вы её как-то разговорили. — Да, за живое её задели, она и разговорилась. Да что за разговор, слезы одни, — Трикси сокрушённо покачала головой. – Вот бы кому помочь, жалко её. — Помочь, говоришь? – задумчиво протянул Грэй. – Как бы тут помочь… Подумать надо, может чего и придумается. — Ну, подумай, — ответила Трикси. — Интересно, — вдруг спросил Блюграсс. – А чего Большой всё время в хомуте ходит? — Спросить не пробовал? – поинтересовался Грэй. — Не-а. — А я спросил. — И чего он ответил? — Что по двадцать раз за день запрягается и распрягается, чего ему каждый раз хомут снимать и обратно надевать. Фиддли что-то пробормотала сквозь сон, сильнее сжав шею Блюграсса. — Задушит ведь насмерть! – охнул тот. – Слышь, ты, полегче! — Нет уж, посадил на шею, теперь вози, — рассмеялась Трикси. — Я посадил, что ли? Вы посадили! — огрызнулся Блюграсс. – Хорошо хоть почти пришли. — Точно тебе говорю, женись на ней, — хихикнула Трикси. – Хорошая ведь кобылка, на дороге такие не валяются. — Эта – валяется, — мрачно сказал Блюграсс. – То на дороге, то в палисаднике, то прямо на крыльце. Раз в неделю точно. Не знаю, кто ей сказал, что она пить умеет, но обманули её жестоко. Обычно Казуи её домой утаскивает отсыпаться. Вот где справедливость? Берри один раз всего перебрала, и теперь её пьянчугой считают, а этой всё как с гуся вода. — Народ у вас в Хуффингтоне добрее, что ли, — ответила задумчиво Трикси. – В Понивилле, я так думаю, не было бы ей спокойной жизни. — И там нормальных пони полно, — встрял в разговор Грэй. – Только их и не видно обычно. А погань всякая – она на виду. — Это кого ты там нормальными считаешь? – ехидно сказала единорожка. – Сам же этой ученице принцессы говорил, что они там все на голову больные. — Погорячился тогда, — спокойно ответил Грэй. – Хватает там нормальных. Дитзи что, плохая, что ли? Да те же Эпплы. Толковые, работящие, честные. — И Эпплджек тоже? – Трикси презрительно прищурилась. — И она тоже, — подтвердил Грэй. – Кобылка что надо, только вот дурь на неё напала. Если бы не запала на меня, до сих пор бы на неё работал. Единорожка фыркнула. — Может и женился бы на ней потом? Грэй некоторое время шёл молча. — Нет, — наконец сказа он. – Не женился бы. — Чего так? – поинтересовался Блюграсс. — Не пара мы. Так, на звёзды полюбоваться да в сене покувыркаться – может и вышло бы чего, а жениться – нет. Компания продолжала путь молча. — О, лёгок на помине! – внезапно воскликнул Блюграсс. – Эй, Казуи, ходи сюда! Молодой жеребец, о чём-то оживлённо беседовавший в компании приятелей, обернулся. — Здоров, Грасс! – сказал он. – Чего хотел? — Забери её с меня, а то у меня спина уже ломается. Казуи огорчённо всплеснул копытами. — Да что ж такое, опять ужралась! – горестно воскликнул он. – Где ж она так нагрузилась? — К Большому в гости ходили, там много чего было, вот и напробовалась. Да ещё Берри кое-чего своего притащила. — Эх, не знал, а то бы на хвост упал. У Большого пойло высший сорт. — Ладно, в другой раз возьмём. Ты её-то забери. Казуи сквозь зубы пробормотал что-то нелестное в адрес сестры и, ловко перекинув её себе на спину, резво потрусил к своему дому. — Ну, слава Селестии! – облегчённо выдохнул Блюграсс, потягиваясь. – Хорошо посидели, а теперь спать пора. Я, значит, пойду, если что — с утра в «Серой гриве» буду. Оставшись вдвоём, Грэй и Трикси довольно быстро дошли до дома и легли спать.* * *
Явившийся с утра Селлус поблагодарил за оставленную для него настойку, позавтракал наловленной специально для него рыбой, после чего вместе с Грэем поднялся наверх. Как сказал Грэй, им было что обсудить. Попытавшуюся было подслушать Трикси бесцеремонно отправили на кухню, сказав, что в положенное время она всё узнает, а пока пусть займётся обедом. Теперь единорожка пыталась разобрать хоть что-нибудь из того, что слышалось сверху. Сверху доносились обрывки разговора, но разобрать хотя бы слово не получалось. Трикси сокрушённо покачала головой и взяла магией сковородку. — Да ты совсем спятил! – раздался сверху отчаянный вопль грифона. – Ты хоть понимаешь, на что замахнулся? Трикси от неожиданности выронила сковородку. Единорожка настороженно прислушалась. Она помнила Селлуса не боявшимся никого и ничего и готовым на всё, если речь шла о возможности разжиться некоей суммой денег. Если даже его проняло, значит Грэй задумал что-то из ряда вон выходящее. Осторожно поднявшись по лестнице, Трикси остановилась неподалёку от запертой двери. Некоторое время из комнаты доносился только топот мягких лап грифона – видимо, Селлус ходил кругами, пытаясь успокоиться. — Ну, так что, ты в деле? – спросил Грэй. — Ты мне скажи, ты в самом деле спятил? – воскликнул грифон. — Я с рождения такой. Наверно. Так, ещё раз спрашиваю, ты в деле? Топот прекратился. — Слушай, я всегда был с тобой во всех твоих делах, — сердито сказал Селлус. – Я знаю, что ты умнее меня, и ты всегда не на три шага вперёд смотришь, а на сорок. Но что ты сейчас надумал – это ж вообще рехнуться можно! Ты не слишком на свою удачу полагаешься? — А когда меня чутьё обманывало? — Никогда. Пока. Ты думаешь, вечно везти будет? — Если только на удачу надеяться – то не всегда. А это дело я несколько лет обдумывал. Шаги возобновились, но теперь медленнее и мягче. — Как ты вообще до такого додумался, — проворчал грифон. – Это же надо! — Думал – и додумался. По-твоему, я просто так всех стариков выспрашивал и по всему Ночному Северу мотался? И в Хуфер тоже? — Откуда мне знать, зачем ты в Хуфер мотался, — шаги опять стихли. – Может, по кобылам прыгал. — С этим у меня и дома проблем не было, — усмехнулся Грэй. – Скажи-ка мне вот что. Что ты думаешь про закон? — Какой закон? — Любой. — Ну, что тут думать. Есть закон – исполнять надо. А если уж против закона пошёл, то не попадайся. Грэй шумно выдохнул. — Эх, ты, башка твоя птичья. Я ж тебе сколько раз говорил – закон надо знать от первой буквы до последней. — Зачем? Сам знаешь, у нас закон один – что Старший сказал. Скрипнуло кресло, и раздались более тяжёлые шаги. — Ох, Селл, учу я тебя уже не первый год, да всё не в пони корм. Пойми, голова твоя дурная, если ты знаешь закон, всегда в прибыли будешь, и ничего тебе за это не будет. Законы, их же пони пишут, и не стоумовые, а самые обычные. Один что-то недодумал, другой что-то проглядел, третий в чём-то ошибся, четвёртый вычитывать поленился. И что в итоге? — Что? Трикси затаила дыхание, прислушиваясь. — А в итоге, считай, каждый закон и так прочитать можно, и наоборот. И никто не подкопается. Трикси улыбнулась. Такой подход к соблюдению законов был ей понятен и близок. Она вспомнила, как полтора года назад попалась во время облавы в подпольном игорном притоне в окрестностях старого Троттингема. От неминуемого наказания её спасло то, что она быстро сориентировалась и заявила, что не играла в карты, а показывала карточные фокусы, а лежащие перед ней на столе деньги – гонорар от благодарных зрителей. В подтверждения сказанного она подкинула в воздух колоду карт, после чего принялась извлекать карты из самых неожиданных мест у окруживших её блюстителей закона. Хозяин заведения, также быстро сориентировался и подтвердил, что известная странствующая фокусница демонстрировала почтенным джентлкольтам своё искусство, и если те решили в благодарность поощрить её некоторой суммой денег, он не возражает, если, конечно, Трикси оплатит аренду помещения за вечер. Ведь карточные фокусы не запрещены законом, не так ли, уважаемый капрал? Старший отряда Стражи был настолько ошеломлён, что не возражал против того, чтобы Трикси спокойно покинула заведение и прихватила с собой выигранные деньги. Впрочем, свою роль сыграл и увесистый мешочек с битсами, который вместе с червонной десяткой извлекла из-за его левого уха фокусница и тут же всучила ему со словами, что чужого ей не надо. Грифон недоверчиво хмыкнул. — Ну, ладно, — произнёс он. – И какой закон ты собрался наизнанку выворачивать? — Никакой. — Не понял… Так чего ты мне тут про законы тогда говорил? — Понимаешь, Селл, такое тут дело. Допустим, есть какой-то закон. Им так давно не пользуются, что уже все про него позабыли. — Но он ведь есть? Кажется, что-то понимаю… — Ну! – восторженно воскликнул Грэй. – Давай, думай! — Это… Это получается, что про закон забыли, но он есть, так? И его никто не отменял? — Ага! — И что же? Ты хочешь по этому закону дело провернуть? — Вот, можешь же, — довольно сказал Грэй. – Значит, не зря я тебя учил. — Что же, я совсем, что ли, деревянный? – обиделся грифон. – А если ты сунешься, а закон тут же прикроют, что тогда? — Правильно мыслишь. Чтобы не попасть так, я тропу топчу куда надо. Чтобы тишком дело сделать, а потом пусть отменяют, что захотят. — А куда тропу топчешь – там не перехватят дело? Ну, то есть ты им расскажешь, а они сами всё провернут. — Не перехватят. Там умные пони. Знаешь, чем умные пони отличаются от глупых? — Чем? — Вот скажи, как лучше получить тысячу битсов – сразу тысячу или десять раз по сто? — Э-э… — Понятно. — Ну, сразу, наверно. Или нет? — Нет. — Почему? — Эх, опять тебя учить… Ну, смотри. Вот ты получил тысячу. Сразу про что думаешь? Как потратить, так ведь? — Ага. Ты ж тоже так думаешь. — Не всегда так. Но ты прав. Так вот, тысячу ты просадишь быстрее, чем сотню. — Почему? — Потому что тысяча. Это много. На неё много чего позволить можно. Вот ты сразу и начнёшь тратить – на это, на другое, на третье. Чихнуть не успеешь, как с голым задом останешься. А сотня – это немного. Тут уж триста раз подумаешь, что с деньгами делать. — Ага… Теперь понял. — И ещё. Вот, допустим, разжился ты тысячей битсов. Всем же сразу интересно станет, а где это тысячу можно раздобыть? Ладно, вот как сейчас у нас — Старший отсыпал, всем всё ясно, значит, так и надо, было за что. А если ниоткуда? Сразу и любопытствовать станут, и следить начнут, а то и отнять попытаются. — Это у меня-то отнять? – презрительно воскликнул грифон. – Пусть попробуют! — Ишь, крутой! – усмехнулся Грэй. – Ничего, на каждого крутого ещё круче найдётся. Ладно, о чём мы там? Значит, если у тебя тысяча сразу появится, это сразу внимание привлечёт. А деньги внимания не любят. Зато, если ты эту тысячу по частям наберёшь, то мало кто внимание обратит. Продумаешь, сотню-две где-то срубил, в караване, наверно, сходил, или в Хуфер чего продал. А у тебя та же тысяча, и никакого беспокойства. Мягкие шаги возобновились. — Да… — наконец, сказал Селлус. – Правильно всё говоришь. — Мы с чего начали? Чем умный пони от глупого отличается? Так вот, умный пони точно знает, что лучше получить десять раз по сотне, чем сразу тысячу. Те пони, с кем я завязался – умные. — Ты их откуда знаешь? — Уши всегда открытыми держу. И что услышал – запоминаю. Вот услышал однажды, что в маленьком городке Понивилле есть такие пони – запомнил. А как в Понивилле оказался – вспомнил. Я тебе говорил, что дело давно задумал, только всё никак начать не решался. А тут вдруг всё сложилось одно к одному, ну, я и решил – пора. — Так я ещё раз спрошу – им-то какой резон в это лезть? И почему сами они не могут дело провернуть и всё забрать? Судя по более тяжёлым шагам, Грэй прошёлся по комнате. Послышался звук сдвигаемой занавески. — Как бы тебе разъяснить. Вроде бы и могут они сами всё сделать, а на самом деле – ничего не могут. Там, куда лезть надо будет, всё вроде как поделено, и все знают, где чьё. Только есть кое-что, на что никто не смотрит, вроде как никому не нужно. А не нужно оно пока никто на это не смотрит. Сечёшь? — Ты все мозги мне закрутил, – пожаловался Селлус. – Давай попонятнее. — Попонятнее? То, про что говорю, для тех, кто всё поделил, ценности не имеет, потому что ценности этой они не ведают. А если вдруг кто из них интерес проявлять начнёт, другие сразу заподозрят, что какой-то подвох есть. И либо вцепятся зубами и не отдадут ни за что, либо такую цену заломят, на всякий случай, чтобы не продешевить. — Теперь понял. И что ты собираешься делать? — А я хочу обойти всю эту свору и забрать то, что хочу. А они мне помогут. Как понимаешь, им самим это не светит. Даже если вдруг сами провернут это дело, у них быстро всё отнимут, и останутся они со своей тысячей битсов. А если мне помогут, то своё поимеют. Немало поимеют, больше чем тысячу. Будут получать по сотне битсов всю жизнь не напрягаясь. А ещё резон у них есть – остальным нос утереть. Вроде бы обиды какие-то там были. Некоторое время собеседники молчали. — А чего от меня потребуется? — Для начала – смотаться домой и привезти кое-чего. Не раз летать придётся. Потом, как дело сладится, ещё кое-что будет нужно. — Чего? — Пока не скажу. Ты мне скажи, ты чего сейчас слышишь? В наступившей тишине Трикси внимательно прислушалась. — Ничего, — сказал грифон. — Это что значит? — Что? — Что Льдинка за дверью уши греет. Дверь распахнулась, и Селлус уставился в упор на Трикси. — Точно, тут она. Как догадался? – спросил он, проскользнув наружу и отрезав единорожке путь к отступлению. — Так мы же точно над кухней, — усмехнулся Грэй. – Если там тишина, то она не обед готовит, а куда-то смылась. Дверь входная не хлопала, значит из дома не выходила. А раз не выходила, то подслушивает. Ну-ка, давай, веди её сюда. — Давай, иди, — проворчал Селлус, слегка подталкивая Трикси. — Ну, много интересного услышала? – ухмыльнулся Грэй. — Услышала, — мрачно ответила Трикси. – Ты чего задумал? Я же слышала, как он завопил, потому и стала слушать. Во что ты опять впутаться собрался? — Я? – притворно удивился Грэй. – Ты же сама слышала – всё по закону, ничего супротив закона. — Ох, чую, загремишь опять в каменоломню, — Трикси мрачно покачала головой. – Если вообще в Фоалсом не попадёшь. — Не попаду, — Грэй опустился в кресло. – Не для того я семь лет все законы изучал, на всяких законников кучу денег ухлопал. Думаешь, я просто так во всё это полез? — Может, расскажешь, хотя бы главное, что задумал? — Пока нет, — Грэй потянулся. – Я даже Селлу пока далеко не всё сказал. Придёт время – ещё кое-что скажу. Потом ещё. — А что, сразу никак нельзя? – подозрительно прищурился грифон. — Нельзя. Если будешь много знать, будешь много не о том думать, о чём надо. А так нельзя. — Почему нельзя? — Потому что нельзя. Просто поверь, что нельзя. Потом всё объясню. Пока сделай, что скажу. — Ладно, — грифон прошёлся по комнате. – Ты говорил, что до Пепельной горы надо слетать и что-то привезти. — Точно. И не один раз. И груз тяжёлый. Недели хватит, чтобы туда-сюда обернуться? — Два дня хватит. День туда, день обратно. Если ветер удачно поймаю, то и быстрее. — Ты не налегке будешь, — предостерегающе сказал Грэй. – Я так думал, дня два туда налегке, обратно – дня три с ночёвками по пути. Для надёжности – неделя на всё. — Управлюсь, — усмехнулся Селлус. – Тебя послушать, так мне всю гору сюда тащить. — Не всю, но легко не будет. — Простите, а ничего, что я тоже тут? – возмутилась Трикси. – Я тоже имею право знать, чего вы тут мутите! — Узнаешь, — пообещал Грэй. – Всё узнаешь. Когда время придёт. — И когда оно придёт? — Сама догадаешься. Трикси некоторое время помолчала. — Ладно, — наконец сказала она. – Не маленький, надеюсь, знаешь, что делаешь. Одно только обещай, если жареным запахнет – бросай всё. Ты мне живой и здоровый нужен, и рядом со мной. — Обещаю, — серьёзно ответил Грэй. – Повезло мне с кобылой, — сказал он, приобняв Трикси и повернувшись к грифону. Селлус что-то неразборчиво проворчал, прищурив глаза. — Давай, иди вниз, — Грэй ткнулся носом в гриву Трикси. – Обещаю, ничего плохого не задумываю, и ни во что плохое не впутаюсь. Просто поверь мне. Давай, иди. Нам ещё поговорить надо. Недовольно нахмурившись, Трикси вышла из комнаты. — Дверь закрой, — сказал грифону Грэй. – Ну, давай по делу поговорим, куда тебе лететь и что брать.