🍷
Оставшись один в кафе, Намджун еще сидит некоторое время, заказав себе очередной кофе. Словно этот кофе может помочь ему заполнить пустоту внутри, что образовалась, стоило Сокджину покинуть заведение. Намджун обескуражен его реакцией, в особенности его напрягли последние фразы Джина. У Намджуна ощущение, словно Джин уже сомневается в том, чтобы продолжать их отношения. Безвестность уже начинает медленно съедать его изнутри, длительное время ожидания решения от Сокджина вот-вот проделают в его душе дыру. Намджуну сложно бороться с накатившими эмоциями, но он все же собирается внутренне, говоря самому себе, что у него нет другого выбора кроме как набраться терпения. Завтра должно все решиться. Намджун — настоящий идиот. Он говорит это самому себе, вдруг осознав, что неправильно поступал все это время с Сокджином. Глупые сомнения, которые заставляли Намджуна молчать долгое время, вызывают у него досаду. Считая, что лучше сохранить все в тайне до последнего ради конечного успеха, Намджун не думал, что это будет иметь такие неожиданные последствия. Возможно, Намджуну стоило пощадить Сокджина и его чувства, но уже слишком поздно. Пока что Намджун не имеет права беспокоить Джина. Это только еще больше раздражит и так полного эмоций парня.🍷
На следующее утро Джину действительно легче думается. Внутри уже нет того хаоса из чувств, а в голове — ясность. Сейчас он может разложить все по полочкам в своей голове, взвесить все «за» и «против», и принять решение. Вчера Сокджин был шокирован неожиданной одержимостью им Намджуна. И тем, что тот все это время вел себя как маньяк, фактически обманывая Джина и ведя по своему пути, ради достижения своей же цели. Но Джину вдруг становится даже приятно, что он настолько покорил чье-то сердце, что ради него столько всего было сделано. Тот факт, что Намджун решился испытать судьбу и начал воплощать свою затею, рискуя остаться ни с чем, и все ради одного только Сокджина и желания быть с ним, говорит о многом. Чувства может и ослепили Намджуна, но Сокджин не может отрицать, что они посланы судьбой. Ведь Сокджин также начал влюбляться незаметно для себя, не зная о уже существующих на тот момент чувствах Намджуна. Но это — лишь одна грань всей этой ситуации с переездом. Есть еще несколько не менее важных. Например, новая жизнь в другой стране, в большей мере малознакомой Сокджину и такой далекой от родины. Все близкие и друзья у него в Корее. Хотя, вспоминая, насколько часто он с ними проводит время, Джин понимает, что переезд в штаты не особо изменит ситуацию. С родителями в последние годы он видится крайне редко. Хотя недавно, чуть больше месяца назад, был тот редкостный случай, когда они пришли к нему в гости, как будто чувствовали, что могут скоро утратить возможность видеться с сыном. На счет друзей, то у Сокджина их сейчас совсем немного, и бóльшая часть из них — коллеги на работе. Самым близким для Сокджина всегда был Чонгук, но он сам уехал за границу. Джин всегда чувствовал какую-то особую связь с младшим. Несмотря на то, что у них весьма большая разница в возрасте, они очень хорошо ладили. Наверное, ни от кого Чонгук не получал столько поддержки, сколько от Джина. И наоборот: от Чонгука Сокджин получал то понимание, которого не получал даже от его старшего брата. Чонгук был маленьким лучиком света, что часто скрашивал серую рутину Сокджина. У него нередко возникало чувство, что когда-нибудь Чонгук сыграет важную роль в его жизни. Возможно, в младшем Джин порой видит себя самого в юности. Неопытный, полный юношеского задора, приправленного капелькой импульсивности и готовности гóры свернуть любыми возможными способами. Таким Сокджин и сам когда-то был, но порой нелегкая жизнь снимала с него эти слои юности, невеселый опыт бил палкой по голове и заставлял становиться более трезвомыслящим. Чонгук, в силу своего возраста, пока всего этого не утратил. Придет время, и его жизнь вскоре научит. А пока… Интересно, каково ему сейчас в совершенно новой для себя обстановке? А каково будет Сокджину в США одному? Но постойте-ка, он ведь не будет там совсем один. Намджун, его Намджун, будет там с ним. Он станет его главной опорой и поддержкой, его путеводной звездой на темном небе американской реальности, пока новой и неизведанной Сокджином. Возвращаясь к мыслям о том, что Джин должен попрощаться (возможно, навсегда) с любимым Дионисом, он думает о двух вещах, что мотивируют его все-таки дать согласие. Во-первых, Хосок. Джин не ожидал, что тот ради отзыва готов «продать» своего бесценного шефа другим. Сокджин разочарованно вздыхает. Неужели Чон так им не дорожит? Неужели Сокджин при всех своих стараниях не стал идеальным шеф-поваром для Диониса? Неужто ли его уровень все-таки недостаточно высок для этого? Или же… Вот и вторая вещь, к которой приходит Сокджин в своих размышлениях. Его уровень как шефа довольно высок здесь, но больше не растет. Джин довольно быстро поднялся, стал звездой кулинарии, но теперь он пребывает на стадии плато. Дионис «вырастил» Сокджина, стал его первой серьезной ступенью, которую он преодолел, но ступени выше для него больше нет здесь, теперь ему некуда двигаться в Дионисе. Вкус блюд, хоть и идеальных, но все же приедается, и стоит создать что-то новое, но возможно ли это, когда Джин не испытывает страсти к итальянской кухне? В последнее время он начал замечать, что готовит ресторанные блюда с трудом. То есть, они у него получаются как и прежде отличными, но их приготовление с каждым днем вызывает все больше отвращения. И у Джина нет ни малейшего желания работать дальше в направлении итальянской кухни, в том время как она навсегда останется единственной в Дионисе. Высокая кулинария — искусство. Чтобы свободно творить в ней, нужно найти свое направление. Вы не сможете быть виртуозом в том, что вам не особо нравится. Вот и у Сокджина так с итальянской кухней, которую он начинает все больше ненавидеть. И если когда-то она была для него чем-то новым и интересным, то теперь это не то, чем шеф хотел бы заниматься дальше. В общем, Джин достиг своего потолка в этом ресторане, и ему стоит двигаться дальше, к новым высотам. Странная, но вполне закономерная мысль посещает его разум: что, если Хосок заметил все это еще до того, как это понял сам Сокджин? Хосок умен и проницателен, а еще видит то, чего обычно не видят остальные. И он заметил ту самую стадию плато у Сокджина, поэтому и решил, что отпустить его будет мудрым решением. Это всего лишь догадки, но и они имеют место быть. Теперь переезд в штаты выглядит для Джина как уникальная возможность перейти на новый для себя уровень в его карьере. Ресторан в Нью-Йорке, возможно, не окажется круче и роскошнее Диониса, но Джин будет готовить там совершенно иную пищу, будет работать с новыми людьми, в конце концов, столкнется там с новыми вызовами, и все это поднимет его выше на лестнице его профессионального роста. Сокджин решает попробовать. Не просто так ведь в его жизни появляется возможность что-то в ней изменить? Первым делом он звонит Намджуну, чтобы он первым узнал о его положительном ответе. Увы, тот не берет трубку. Сокджин с легкой досадой сбрасывает вызов, так и не дождавшись ответа. Нет смысла звонить или писать Хосоку, ведь тот сейчас точно занят. А контактов братьев у Джина нет, поэтому он решает таки посетить ресторан и поговорить с Хосоком напрямую. Некоторое время спустя, уже в кабинете Хосока они сидят, и Джин внимательно слушает все указания Чона по поводу переезда и дальнейшей работы в новом заведении. Услышав решение шефа по поводу предложения, Хосок улыбнулся обычной своей чуть снисходительной улыбкой, а в его глазах Сокджин не видел ожидаемого им разочарования. Он надеялся увидеть хоть минимальную грусть, все-таки Джин — ценный сотрудник, который вряд ли когда-нибудь вернется в это заведение. Но к его удивлению, Хосок вполне доволен таким раскладом. И это Джина немного угнетает. Однако он не показывает этого. Прощаясь с остальными в Дионисе, Джин вспоминает день, когда точно также с ними всеми прощался Чонгук. Когда он пришел поговорить с Джином, тот увидел в нем лишь уверенность и открытость к чему-то новому, и никакой грусти. Чонгук без сожаления попрощался с тем, что на первый взгляд было так необходимо ему, но, как оказалось, стало для него обузой. И теперь Джин в аналогичной ситуации. Увы, у него нет своего хена, с которым он смог бы поговорить по душам и получить от него поддержку. Хосок — не тот, кто может это сделать, у него в голове одни заботы о Дионисе и поиске нового шефа, да и вообще он человек довольно отстраненный, когда дело касается чьих-либо чувств. Намджун? Он до сих пор не дает о себе знать. Вылет вот уже через несколько часов, а они до сих пор не связались. Джин начинает беспокоиться. Его вещи уже собраны (он предусмотрительно позаботился об этом), и стоят упакованы дома. И Джин сидит за одним из столиков в Дионисе, периодически потягивая чай и терпеливо ожидая Намджуна. Больше ничего ему и не остается делать. К счастью, высокий силуэт появляется при входе совсем скоро. Сокджин любуется его очертаниями и тем, как уверенно он двигается по направлению к… кабинету Хосока? Намджун даже не замечает Сокджина, которого, казалось бы, сложно было не заметить, он ведь специально сел на таком месте. Сокджин испытывает какое-то горячное волнение, его ноги становятся ватными, а руки отчего-то потеют. Внутри — нетерпение, и вот уже он поспешно подлетает к дверям кабинета Хосока, вдруг останавливаясь. Стоит ли ему сейчас врываться, когда Намджун только вошел туда несколько секунд назад? Может, им с Хосоком нужно поговорить наедине, а тут Сокджин. Внутри которого слишком много нетерпения и нарастающая обида. «Прости, Намджун, но ты и так измотал меня своим молчанием сегодня.» Все же он стучится прежде чем нажать на ручку двери и открыть ее. Взгляды их сразу же обращаются к вошедшему, и не успевает он и слова вымолвить, как Намджун сразу же начинает говорить: — О, ты здесь, отлично. Через два часа такси подъедет к твоему дому, поэтому будь готов к тому времени. Много вещей с собой брать не нужно, все необходимое приобретется уже там, — говорит он почти что скороговоркой, смотря куда-то сквозь шефа. Сокджин лишь рот открывает от удивления, переваривая полученную информацию, а Намджун уже смотрит на Хосока, который что-то говорит ему. — Если нет больше вопросов, можешь быть свободен, — говорит Хосок Сокджину ровным голосом, заметив, что тот стоит столбом. Джин инстинктивно бросает взгляд на Намджуна, который даже не смотрит теперь в сторону Джина. Он заключает, что ему действительно стоит удалиться. Сокджин, конечно, все понимает — голова Намджуна забита кучей дел, которые он должен успеть закрыть до вылета, но что за отношение такое безразличное? Неужели он не мог уделить хотя бы миг ему, чтобы выразить свою радость по поводу согласия Сокджина лететь с ним? Он же так этого хотел, столько всего сделал для этого. И тут… Совсем другой Намджун, не тот, что раньше водил Джина по кафешкам, и целовал его там, где никто не видит. Не тот, что вчера рассказал ему историю о том, как он влюбился в Сокджина. «Ладно, я драматизирую. Сейчас у него действительно много хлопот, и позже мы сможем нормально поговорить.» И все же скользкое тягостное чувство не уходит, плотно засев внутри.🍷
Сокджину никогда не доводилось летать за границу, поэтому в аэропорту Инчхон он впервые. Конечно, он знает, как тот выглядит, но только по фото или видео. Созерцать же его вживую — невероятно. Множество уровней и переходов между ними, и все это в одном огромном пространстве, ограниченным лишь оболочкой, что плавным куполом накрывает всю эту сложную систему. Футуристическая архитектура этого сооружения напоминает то ли космический корабль, то ли какой-то огромнейший живой организм, что навеки застыл в этом месте. Фактически же так и есть, однако жизнь в этом организме вирует вовсю: туда-сюда снуют бесконечные потоки пассажиров, кое-где видно персонал, что слаженно исполняет свои обязанности. Все это на первый взгляд выглядит каким-то хаосом, но это не так. Система живет в каждой составляющей этого аэропорта; здесь все происходит в нужное время — прибытие, посадка и так далее. И вот уже Сокджина из его раздумий об аэропорте вырывает Намджун, который сообщает ему, что им пора уже подниматься на борт самолета. — Я и не заметил, как быстро пролетело время ожидания, — Джин чуть беспокойно смотрит на табло, где высвечивается информация о рейсе «Сеул — Нью-Йорк». До вылета осталось полчаса. — Пошли, — небрежно бросает Намджун, лишь махнув рукой в сторону выхода, и немедленно встает. Идет он так стремительно, что Сокджин за ним еле поспевает. На протяжении всего пути с аэропорта к самолету Намджун молчит, а Сокджин, видя его серьезный настрой, не испытывает желания заводить разговор.🍷
Полет их проходит спокойно. Преодолев зону турбулентности, они вконец расслабляются. Сокджин счастлив, что места у них рядом у самого окна. Намджун позволяет Джину сесть у иллюминатора, ведь тот раньше не летал и наверняка захочет лицезреть непривычные виды. Чуть погодя Джин вспоминает, что хотел спросить у Намджуна кое-что важное. — Джун, у меня вопрос… — отрывая взгляд от уже успевших наскучить ему бесконечных облаков в окне, Сокджин поворачивает голову в сторону Намджуна. Тот сначала сидит, опершись на руку и смотря в никуда. — Слушаю, — Намджун поднимает взгляд, смотря Сокджину прямо в глаза. Вроде обычный взгляд, но Сокджин каждый раз испытывает легкое волнение, ловя его на себе. — Как нам быть с братьями Диссемблер? — То есть? — непонимающе смотрит на него Намджун. — Неужели нам все время придется изображать перед ними взаимную ненависть? — Ах, ты про это. Не думай сейчас об этом. Лучше отдохни как следует, — чуть с холодком добавляет Намджун, отворачиваясь и всем своим видом показывая, что не желает болтать. Он надевает наушники, окунаясь в мир фильма на планшете, что покоится у него на коленях. Джин мысленно взрывается, его наполняет некая обида, но он останавливает нахлынувший негатив, говоря себе, что в последнее время все слишком быстро произошло, и Намджун устал. Ему хочется отдохнуть от общения. Однако Джина все равно пугает это безразличие и холодность в отношении к нему Намджуна. Сокджин наблюдает за облаками в иллюминаторе и незаметно прикрывает глаза. И самому нужно вправду отдохнуть от всей суматохи. Через несколько секунд Намджуна обдает жаром, как только он чувствует чужую руку на своей, что нежно ее касается. Джин слегка поворачивает голову к Намджуну — тот сидит, отвернувшись и делая вид, что поглощен своими мыслями, и ему нет никакого дела до Сокджина и его манящей руки, что покоится на подлокотнике кресла. Джин не удерживается от нежной улыбки. Кожа на ладони Джуна такая теплая, нежная. Хочется эту ладонь взять и поцеловать. Только Сокджин отгоняет эти сладкие, но неуместные мысли прочь, однако поворачивает свою руку под намджуновой, аккуратно сплетая свои пальцы с чужими. Он чувствует, как в ответ те легонько сжимают его руку. Волнующий трепет охватывает его внутри. Наверное, Намджун чувствует то же самое сейчас. Вся та неуверенность, что ранее засела в Сокджине, постепенно сходит на нет. С каждой секундой, что они держатся за руки, эта неуверенность иссякает. Ее больше нет, зато есть желание обнять этого милого парня, который все еще делает вид, что увлечен разглядыванием однообразного вида из окошка. Сокджин медленно убирает свою руку, слыша тихий недовольный хмык со стороны. Он улыбается и так же медленно поднимает свою руку, обнимая Джуна за плечи. Тот прислоняется к Сокджину, кладя голову ему на плечо. Они устраиваются поудобней, в течении нескольких часов не отрываясь друг от друга. Настоящая идиллия. Жаль только, что лишь в голове Сокджина, который все это время лишь мечтает обо всем этом, не осмеливаясь прикоснуться к Намджуну по-настоящему.🍷
Нью-Йорк встречает солнечной, даже слишком солнечной погодой для чувствующего себя неважно Сокджина. Он жмурится, как только яркий свет попадает ему в глаза, когда они с Намджуном выходят из здания огромного международного аэропорта. Джин бы сейчас с радостью полюбовался его футуристической архитектурой, да и видами в новой для себя стране, однако единственное, чего ему сейчас хочется — скорее добраться до отеля и отдохнуть. Намджун, который уже за жизнь привык к долгим перелетам, не чувствует такой усталости, поэтому быстро организовывает им транспорт, видя, в каком состоянии его парень. — Может, заедем чего-нибудь перекусим или сразу в отель? — Намджун обеспокоенно смотрит на Джина, замечая, как тот поник. — В отель. Я почему-то очень устал, — он натягивает чуть измученную улыбку. — Вижу. Все нормально, это первый твой длинный перелет. Сейчас поедем в отель, и ты хорошенько отдохнешь. Около часа занимает их поездка из аэропорта в отель, который на Манхэттене. Престижем здесь начинает попахивать еще до того, как они входят внутрь. Светлый, просторный вестибюль в бежевых и хромовых оттенках, каждый уголок которого пропитан роскошью. Свободного пространства в нем хватит как минимум на баскетбольную площадку. Джин смутно улавливает все эти детали, которые не задерживаются в его изможденном разуме. В нем сейчас плотно засела лишь одна мысль — скорее оказаться в номере, в мягкой постели и позволить себе уйти в воздушный мир снов. Увы, Джин очень плохо спал в самолете. Беспокойство время от времени охватывало его, а бесконечные мысли истязали его, не давая заснуть хоть на полчасика. В голове — одни вопросы, на которые он едва ли может сам себе ответить. Почему Намджун после своего сердечного признания так холоден с ним? Как все вообще у них будет дальше в Нью-Йорке, когда нужно будет постоянно быть начеку из-за владельцев, страдающих гомофобией? Вдруг это негативно скажется на их же отношениях, в которых Джин уже не так и уверен? И как быть ему в таком случае, одному, без поддержки Намджуна… Словно сквозь пелену, скорее на уровне ощущений он слышит и чувствует чужие слова и касания, что ведут его по бесконечному коридору. Звук приехавшего на нужный этаж лифта, ритмичный топот ног, слабое касание чужой руки его поясницы, осязание тонкого пластика в руках, чьи-то далекие указания, что им нужно открыть дверь. Пластик оказывается ключ-картой, что без лишних движений пальцами позволяет Джину наконец очутиться в номере. Все, что сейчас видят его уставшие глаза — широкая светлая двуспальная кровать, на которой вмиг оказывается его тело, в секунды освободившееся от лишней одежды. Оно утопает в мягких простынях цвета облаков, коими и кажутся по ощущениям. Они окутывают его со всех сторон, и он тотчас проваливается в мертвый сон. В какой-то момент что-то слишком яркое заставляет его проснуться. Ах-х, опять это слепящее солнце. Джин и не помнит, как молниеносно оказывается у окна, и как незаметно его рука резво задвигает шторы. И опять чистые облака окутывают его… Открывая глаза, Джин видит его совсем близко к себе. Пепельного оттенка волосы, мягкая смугловатая кожа, зачарованный взгляд до боли любимых глаз, и самое главное — упругие уста, что в момент касаются той самой впадинки над ключицей, легко запечатывая в ней влажный след. Нежно ведут все ниже, оставляя на шелковистой коже шлейф сладкой истомы, что откликается внутри страстным трепетом. Джин содрогается от приятных ощущений и прикрывает глаза. Что-то заставляет их резко распахнуть, и вот уже полные темного бездонного океана чужие глаза взирают снизу вверх на него из пропасти. Далекий почти беззвучный голос просит Сокджина о помощи. Он знает, что не сможет помочь утопающему. Тот в любом случае уйдет, канет в небытие. Сокджин стоит перед выбором: ничего не делать, позволить утопающему наконец погибнуть, или же подать руку, тем самым позволив увлечь себя в бездну. Утопающий не сможет вернуться на поверхность, даже если бы Джин приложил все усилия. Рука Джина сама тянется к чужой, но он не успевает ухватиться за нее. Однако уже поздно. Он падает. Бездна поглощает его безвозвратно. Но он все еще жив. Под водой так красиво. Множество сверкающих пузырьков окружают его. Из темноты вновь доносится далекий голос. «Сокджин, ты должен потеряться, позволить себе утонуть, чтобы найти себя.» Джин даже не открывает рта, чтобы произнести уверенное: «Это бред. С чего это я должен теряться? Я знаю чего хочу, и я буду этого добиваться.» Голос уже в его голове отзывается: «Ты не понимаешь. Весь этот побег от рутины в Корее навстречу американской мечте — фарс. А новое заведение — бутафория. Ты не найдешь в нем то, чего хочешь. Вокруг тебя обман один, беги.» У Джина сейчас на уме только одно. «А как же Намджун?» «Намджун? А что Намджун. Кто он для тебя — твоя опора, поддержка, твое второе дыхание? Или может быть — тот, кто уже сломал тебе жизнь, а ты этого не понимаешь?..» «Как мне узнать это?» «Придет время, и ты сам все увидишь.» «Я ничего не понимаю. Помоги мне. Пожалуйста, помоги…» Джину становится трудно дышать. Пузырьков становится все меньше, темная вода начинает заполнять его рот, нос, перекрывая тем самым доступ к воздуху. Сокджин издает нечленораздельный звук, чувствуя, что вот-вот задохнется… «Проснись!» — глухой звук знакомого голоса становится звонче. — Сокджин, проснись! — Ах-х… Теперь он в действительности открывает глаза, видя перед собой сначала неясный, и вскоре обретающий четкость силуэт Намджуна. Тот склонился над Джином и смотрит взволнованно, но, увидев, что Сокджин очнулся, вздыхает с облегчением. Намджун присаживается на кровати, пока Джин отгоняет от себя остатки сна. — Который час? — слабым голосом спрашивает Джин, окидывая взглядом комнату. Вокруг — легкий полумрак, хотя окно плотно зашторено. — Почти десять вечера. Ты долго спал, — с чуть беспокойным видом говорит Намджун. — Ты задыхался во сне… Все нормально? — Да, просто кошмар приснился… Я в порядке, — Джин поднимается на кровати, понемногу приходя в себя. Намджун молчит, сидя и все время смотря на Сокджина. Как это чаще всего бывает, в голову отошедшего ото сна Сокджина возвращаются его беспокойные мысли и треволнения предыдущего дня. Он вспоминает об отстраненности Джуна к нему, и тревога вновь начинает щемить внутри. Джин взволнованно смотрит на Намджуна. — Джун… — Что? — Намджун улавливает угнетенность в его голосе. Он инстинктивно подсаживается ближе. — Что сейчас между нами? — Джин заметно бледнеет. Намджун с секунду соображает, к чему это он. До него доходит почти сразу. — Ах-х, Джинни, — Намджун, в отличие от него, заметно успокаивается, улавливая ситуацию. — Все из-за того, что я был все это время сдержан с тобой, не так ли? — Да. — Мой ты… Иди сюда, — Намджун немедля простирает руки к нему, заключая того в объятия. Он прижимается своей щекой к его и прикрывает глаза. Говорит негромко: — Джин, прости. Ты тогда попросил дать тебе время, и я отстранился. Потом все эти дела с переездом, и я вовсе забыл, что нужно моему ангелу. — Джин тихо вздыхает и стискивает его крепче, зарываясь носом в пепельные волосы. В душе мягко, нежно, трепетно от такого Намджуна и его таких нужных в этот момент объятий. Наконец его мечты снова становятся реальностью. Порой, чтобы осознать, почувствовать ту самую ценность, или даже бесценность чувств любимого, нужно их на маленький временной промежуток лишиться.🍷
Найти нового шеф-повара для Диониса Чон Хосоку не составило особых трудностей. Благодаря ажиотажу, который произвели отзывы американского критика вокруг ресторана, а еще тому факту, что легендарный теперь Ким Сокджин покидает Дионис, оставляя за собой хорошо пригретое вакантное местечко, желающих занять это местечко было более чем достаточно. Хосок вместе с Тэхеном (который отвечает за персонал) организовали чуть ли не прослушивание. Угадайте, кого они взяли в конечном счете в ресторан с итальянской кухней? Конечно же, повара из Италии! Среди остальных кандидатов на собеседовании его отличило четкое понимание тонкостей традиционной итальянской кухни, а еще вмиг появившаяся в глазах искорка, маленький, но яркий огонек страсти, стоило Хосоку заговорить о его визитах в Тоскану и местных винодельнях. Как оказалось, шеф родом как раз оттуда, и они вместе уплыли в увлекательную беседу, которая окончилась тем, что шефу предложили работать в ресторане сразу же, безо всяких «мы вам перезвоним». В те минуты Тэхен, сидя рядом и слушая их, заметил какую-то невидимую нить меж их взглядами, особую связь, которая так быстро наладилась между этими, как оказалось, ярыми поклонниками Италии. И Тэхену это не понравилось, хотя он вначале этого даже не осознал. Особенно ему не понравилось, как Хосок в следующие дни смотрел на шефа, улыбался ему своей не просто солнечной — ослепительной улыбкой. И тот факт, что шеф — красивая молодая девушка с блондинистыми волосами и большими зелеными глазами, только усугубляло ситуацию. Если с Тэхеном Хосок был всегда сдержан, и проявлял свои чувства к нему тихо, хоть и не без страсти, то к этой барышне он с первого дня демонстрировал свою симпатию. С его языка нередко слетали похвалы не только ее мастерству, что проявило себя почти сразу же, но и ее яркой и непривычной для них, азиатов, внешности. Тэхен до этого дня не ведал, что Хосок может быть таким обходительным с кем-то. Эту девушку зовут Паола Монтальчино, и она хорошо поладила со всеми, особенно со своим частично земляком Чимином Паччини. Девушка была итальянкой, но уже много лет жила в Сеуле, а все из-за увлечения кей-поп культурой, которое, за ее словами, так выросло, что мотивировало ее приехать сюда. Тэхен как-то скептически отреагировал на это ее замечание, хотя и не сказал ничего. Паоле двадцать восемь, как и Сокджину (Тэхену теперь действительно очень жаль, что он их покинул), и она так очаровательно улыбается в ответ владельцу ресторана, что Тэхен каждый раз еле сдерживает себя, чтобы в злости не съязвить чего-нибудь. Он только крепко сжимает кулаки. — Хосок, я неимоверно удивлена! — Что случилось, Паола? — заинтересованно отвечает он на ее неожиданное восклицание. — Дионис — шикарный ресторан с итальянской кухней, и у вас в меню нет лазаньи! Какой стыд, — в ее голосе смешиваются искреннее возмущение и в то же время шутливость. — Оу, ты права. Я и не задумывался об этом, — задумчиво отвечает Хосок, и, видя пляшущие огоньки в глазах Паолы, продолжает уже менее серьезно: — Хочу ее попробовать, накормишь меня ею? — и подмигивает. Это не остается без внимания Тэхена, что с первого дня не отрывает взгляд от парочки, стоит им заговорить или просто где-нибудь пребывать рядом. — Конечно, Хосок, — кокетливо улыбается блондинка. — Ты будешь первым в этом заведении, кто ее попробует. Тэхен чувствует, что его внутренний индикатор поднимается по шкале к красной отметке «опасно». Он незаметно подходит ближе к ним. — Мне очень нравятся твои идеи, Паола. Они свежи, это именно то, чего так не хватало в последнее время Дионису, — Хосок невинно улыбается, а в глазах чертики. — Предлагаю как-нибудь в твое нерабочее время сесть у меня в кабинете и вместе пересмотреть меню. В более ненавязчивой обстановке, — при этом он слышит недовольное «кхм» со стороны, — это будет намного легче сделать. Он поворачивает голову в сторону возмущенного Тэхена, который искры мечет одним лишь взглядом. Еще миг — и воспламенится. — Все в порядке, Тэ? — как ни в чем не бывало осведомляется Хосок. — Тоже думаю, что это отличная идея, — он скалится, окидывая их светозарным взглядом, — Мне стоит присоединиться к вам. — Хорошо, только это будет в нерабочее время. Ты уверен? — сомнение в голосе Хосока не нравится Киму. — Странные сомнения, Хосок. Конечно, это же очень важно. — Просто мы могли бы и вдвоем справиться… — Хосок замечает, что Паола уже давно не стоит рядом. Похоже, она только что их покинула. — Хосок… — Тэхена просто по сердцу режут такие, казалось бы, логичные слова. Точнее, их двоякий смысл. Да, они — владелец и шеф-повар — вполне бы справились с изменениями в меню без сторонней помощи, но кто знает, будет ли иметь их пребывание вдвоем исключительно деловой характер… — Да, Тэхен? — Мы можем обсудить кое-что? Это не совсем касается работы… — Пожалуйста, Тэ, не сейчас. Давай после работы, хорошо? У меня сейчас много других забот, — Хосок ловит досадный взгляд Тэхена, но не реагирует. Он отходит, оставляя Тэхена одного, в очередной раз в разочаровании. И, как назло, подобное происходит постоянно. Это уже не первый раз, когда Тэхен хотел прояснить, что происходит между ними, но Хосок всегда занят. В конце рабочего дня уже никто об этом не вспоминает, и Тэхену приходится вновь терпеть неудачу. На самом деле, Хосок даже и не подозревает о том, что такая «ситуация» существует, он, судя по всему, вообще не от мира сего из-за нового шефа, что не упускает возможности позаигрывать с Чоном. Тэхен ревнует, и ревнует дико, раз за разом теряя возможность наконец поговорить с Хосоком. Проходит чуть больше недели, и его настроение только ухудшается. — Тэхен, все в порядке? — неожиданно произносит мелодичный женский голос, который уже сам по себе раздражает Кима. Его и без того хмурое лицо мрачнеет. Однако он — Ким Тэхен, арт-директор престижного ресторана в самом центре Сеула — знает свои обязательства, поэтому в бесчисленный раз натягивает маску жизнерадостного парня и оборачивается к девушке. Некоторых усилий стоит ему держать эту маску на лице, когда теперь еще и перед глазами она, и ее эта европейская красота. Тэхену не то что бы завидно, он знает, что и сам вполне красив и привлекателен, только, похоже, кое-кому этого мало. Кое-кто, за чьей яркой улыбкой Тэхен так скучает. А еще за поцелуями и остальными нежностями, которых в последнее время между ними нет от слова совсем. Понятно, в ресторане сейчас слишком много всего, и энергии у Хосока в конце дня не остается ни на что, но все же… «Хотя бы не тратил ее столько на эту девушку. Кто она такая, чтобы получать ее, отбирать у тех, кому эта энергия по-настоящему предназначена?» — Да, все хорошо. А у тебя как дела, Паола? — на его устах чрезвычайно убедительная улыбка, да вот только в глазах ее нет, и Тэхен об этом забывает. Если бы глазами можно было ранить, то Тэхен уже давно бы прострелил ими с десяток дыр в ее теле. А еще лучше — в голове, чтобы убрать всю красоту с этого смазливого личика. — Тэхен, не лукавь, я же вижу, что-то не так. Я тебе чем-то не угодила? — девушка говорит серьезно, убрав улыбку со своего лица. Ее проницательные глаза улавливают любые вибрации от Тэхена, которые наверняка очень сильные в данный момент. — Все нормально, не беспокойся по этому поводу, — Тэхен не перестает улыбаться, однако улыбка на его устах теряет прежнюю ослепительность. — Хотя… — Да? — Паола внимательно смотрит Тэхену в глаза, словно в них хочет прочесть всю правду. — Знаешь, что общего у пересечения определенных границ и посягательства на чужое? — Тэхен сохраняет спокойствие и ненавязчивую ухмылку на губах. Девушка недоуменно смотрит на него. — И то, и другое приводит к весьма неприятным последствиям. Настоятельно рекомендую тебе быть осторожной, — он выразительно взглядывает в зеленые глубины ее умных глаз, что, очевидно, уловили его посыл. Однако в лице она никак не меняется. — Ты все неправильно понимаешь, Тэхен. — Самое главное, чтобы ты меня правильно поняла, Паола, — многозначительно отвечает он и уходит, оставляя девушку в задумчивости. В голове его вдруг проносится безумная мысль. Такой она кажется ему поначалу, но с каждой секундой кажется ему все более приемлемой и даже блестящей. Это — именно то что нужно. Эта сучка блондинистая не сможет забрать себе Хосока. Тэхен ей попросту не позволит. А сам Чон поплатится за свое неверное поведение. Уж кто-кто, а Тэхен может такое устроить. И для этого ему нужен один вечер, ресторан и полное отсутствие в нем людей. Кроме, разве что, их с Хосоком.