🍷
Хосок завершает встречу, которая стоила ему множества нервов. Мысль о том, что совсем скоро он сможет поехать домой и наконец уединиться, абстрагироваться от всех дел, греет ему душу. Ибо в последнее время у него было время только на не очень долгий сон. Очень много дел, встреч — и все в очень сжатые сроки. У Хосока порой мозг взрывался от такого. Иногда ему приходит мысль нанять себе помощника, но для этого нужно дополнительно время, чтобы найти подходящего. В общем, пока нужно потерпеть. Он направляется в кабинет, чтобы взять вещи и поскорее убраться из ресторана. Один из его работников машет ему рукой, и Хосок вспоминает, что должен был еще уладить с ним кое-какой вопрос. Направляясь к нему, он останавливается вдруг. Последнее, что он ожидал увидеть — своего брата, прямиком наближающегося к нему. — Мои глаза мне врут, или это правда ты? — недоумевающе произносит он, как только тот подходит ближе. — Если не веришь, можешь прикоснуться, — улыбается Чонгук. Небольшие складки у глаз и легкие синяки под глазами свидетельствуют о том, что он только-только приехал. Хосок незамедлительно это замечает. — Ужасно выглядишь, чего ты не отдохнул нормально? — Спасибо за комплимент, хен. Я соскучился, — чуть шире улыбается он, обнажая белоснежные зубки. — Да и спать особо не хотелось. Хотел сразу вас всех увидеть. Хосок улыбается в ответ. Он рад видеть младшего. Правда рад. Все их недоразумения уже давно канули в небытие, потому Хосок счастлив вновь пообщаться с младшим. — И надолго ты? — Навсегда. Хосок вздымает брови. Неожиданно. — Надоела Южная Америка? — Да так, там длинная история. Могу рассказать… — Слушай, мне нужно сейчас кое-что еще уладить. Подожди меня тогда в кабинете, я скоро буду, хорошо? — Хорошо, хен. Чонгук без лишних мыслей направляется в кабинет старшего. Теперь он может рассмотреть обстановку ресторана, что за те несколько лет не изменилась в принципе. Видимо, свисающие с потолка зеленые заросли до сих пор привлекают людей. Чонгук с интересом рассматривает все это. Он и за этим соскучился тоже. И он не удивится, если и в кабинете брата все так же, как и раньше. Хотя Чонгук очень редко там бывал. Ему хватало того, что он целый день бегал по залу, разнося еду. Эх, прекрасные были времена. Тогда он был еще таким, казалось бы, юным. Маленький птенец, что вот-вот вырвется из гнезда. Его энтузиазма хватало на троих, но направлял он его тогда не туда, куда стоило бы. А еще его неуклюжесть. Страшная, все на своем пути сметающая. При воспоминании того, как он вечно что-то цеплял или ронял, либо же все вкупе, Чонгук широко улыбается. Он нажимает на ручку двери в кабинет, уверенно в него входя. В кабинете довольно-таки темно. Не полная темнота, но и не полумрак. Чонгук помнит, что выключатель находится слева от двери, и легко его находит. Он нажимает на него, но ничего не происходит. Не работает, что ли? Чонгук мог бы выйти и пойти проверить электричество в техническом отсеке. Но сегодня он не способен рассуждать здраво сразу же. Первая мысль — выключатель поломался. Ибо в зале свет есть. Потому Чонгук уверенным шагом идет вперед, чтобы включить настольный светильник. Уж никак не ожидает он вдруг встретить на своем пути чужие губы… Что легко и одновременно смело прикасаются к его губам, тотчас впиваясь в них. Бархатные губы, что сперва вжимаются, а потом раскрываются, словно цветок, и горячо так, жадно целуют. Чонгук почему-то — то ли от усталости, то ли оттого, что слишком вкусно — отвечает на поцелуй. В голове — ни одной мысли, одни лишь ощущения щекочут нутро, и они ему определенно нравятся. Чонгук неожиданно для себя напорист, потому поцелуй немедленно разрывают, произнося ему почти в губы: — Хосок, ты… — звучит даже как-то вопросительно. Чонгуку нужно несколько секунд, чтобы ответить. — Нет, не Хосок… Он не успевает договорить, потому что чувствует, как от него резко отстраняются. — Быть того не может, — слышит он совсем тихое чуть поодаль от себя. Свет слишком яркой вспышкой лупит ему в глаза, заставляя примружиться. Его убавляют, и становится как-то легче. Чонгук открывает глаза и видит перед собой еще не успевшего отойти от шока Ким Тэхена. Тот смотрит на Чонгука каким-то пустым взглядом, но хорошо знающий его Чонгук видит в этом взгляде многое. Вероятно, в его голове сейчас либо рой мыслей, либо полная пустота. — Вот так прием, — наконец произносит Чонгук, облизывая губы. Он так давно не целовался, что с непривычки они даже начали ныть немного. Уж слишком настойчивый был поцелуй. Парень так и стоит напротив Тэхена, не спеша подходить ближе. Тот, кажется, уже пришел в себя. Еще раз бросив загадочный взгляд в глаза Чонгука, Тэхен присаживается в кресло рядом со столом. Он вновь смотрит на Чонгука неотрывно, и тому становится даже как-то не по себе. Но он и не думает куда-нибудь присесть. Эти их взаимные переглядки заканчиваются тем, что Тэхен таки прерывает молчание. — Выглядишь усталым. — Ты уже не первый, кто мне об этом говорит, — с ироничной улыбкой произносит парень. — Но у тебя вкусные губы, — невозмутимо говорит мужчина. Тэхен такой Тэхен. И Чонгука это почему-то даже не удивляет. И ему почему-то хочется сказать «хочешь, можешь их еще распробовать», но он понимает, что не стоит. Тот их поцелуй — дикая случайность, которая больше не повторится. — Да, спасибо, — так же невозмутимо отвечает он. А внутри все треплется то «хочу дать тебе их попробовать еще». — Как твои дела? Господи, еще тупее вопроса не мог придумать после того, что между ними произошло? Идя по тонкому канату, Чонгук просто решил с него спрыгнуть. И он не знает, приземлится ли удачно, либо же упадет в глазах Тэхена. А чего это его вообще волнует? — Неплохо, все как обычно, — медленно произносит Тэхен, не сводя взгляда с Чона. — Думал, Хосок пришел, а тут… — А тут я, — усмехается Чонгук. — Может, присядешь? А то стоишь, мне как-то даже неудобно, — улыбается Тэхен, и улыбка эта — лучшее, что видел Чонгук последние минимум двадцать четыре часа. Та его особенная, подкупающая улыбка, на которую Чонгук в свое время засматривался. И этот раз — не исключение. Однако он вовремя ловит себя на этом и прекращает пялиться. Те времена уже прошли, и нужно взять себя в руки. — Хорошо, — Чонгук присаживается в кресло напротив, повернутое спинкой к выходу. — Рассказывай, как это так случилось, что ты оказался здесь именно сейчас, — он продолжает улыбаться, а Чонгука дальше кроет. Он сглатывает и собирается с мыслями. — Я вернулся. Насовсем. И очень хотел вас всех увидеть поскорее, — Чонгук бессознательно зачесывает назад свои отросшие за долгое время волосы. И не замечает внимательного взгляда чужих глаз, что улавливают каждое его движение. — Хотел пообщаться с братом, пошел в его кабинет. И тут ты… — он неловко улыбается. — Пусть это останется только между нами, ладно? — серьезно говорит Тэхен. — Твоему брату не стоит об этом знать. Это всего лишь случайность. — Конечно, как скажешь, — отвечает Чонгук. А сам незаметно для себя скользит взглядом по телу Кима. Черная одежда удачно подчеркивает изящные контуры его. Ну это ведь Тэхен. Он умеет подавать себя безупречно. Назло всяким Чонгукам, которым только и остается мечтать об упущенном. После небольшой неловкой паузы Тэхен все же прерывает молчание. — Я, наверное, уйду. Скоро вернется Хосок, думаю, вам лучше поговорить один на один. — Ладно. Тэхен встает с кресла, и Чонгук почему-то тоже. Ким смеряет его внимательным взглядом. До того не сразу доходит. — Ой, что-то я сегодня торможу, — бормочет он, поняв, что ему не нужно было вставать, но тут Тэхен оказывается чуть ближе, и Чонгук уже не может так просто сесть обратно в кресло. В тот момент между ними словно искра проскакивает. Чонгук на миг даже забывает об их разговоре. Перед глазами только губы старшего. А в голове — желание их вновь попробовать. И лицо его становится все ближе. Или Чонгуку на фоне его усталости только так кажется? Вишневые губы манят, и Чонгук готов поддаться им. Ему кажется, или Тэхен правда тянется, чтобы его поцеловать? Чон не успевает понять, правда это или нет. Он слишком замедленный сейчас, а события вокруг — слишком быстрые. Тэхен как-то быстро оказывается намного дальше его, а сзади слышно чей-то голос. — О, вы оба тут, — ровным тоном произносит Хосок. К счастью, он не может видеть растерянность на лице Чона, ибо тот стоит к нему спиной. — Я ухожу уже, — произносит Тэхен. — Хотел с тобой уладить кое-что, но это может подождать, — обыденно говорит он. — Хорошо, — отвечает Хосок, надевая свою улыбку «по умолчанию». Тэхен проходит мимо Чонгука, и в тишине комнаты он слышит, как Ким легко целует в щеку Хосока, а затем покидает комнату. Чонгук наконец присаживается. Хосок обходит свой кабинет, что-то в нем ища, прежде чем опуститься в кресло рядом с Чонгуком и начать разговор. Тот сидит тихо, словно боясь сказать что-то не то, и таким образом скомпрометировать себя и Тэхена. Но Хосок, как обычно, слишком на своей волне, чтобы вообще что-либо думать о них. О том, что они могли бы делать в его кабинете до его прихода. Когда Тэхен, очевидно, ждал именно Хосока. И, зная любовь Тэхена к своеобразным сюрпризам, когда он может просто появиться из ниоткуда и едва не задушить тебя своими объятиями, Хосок не думает. Он просто занят тем, что ищет что-то то в одном шкафчике, то в другом. Наконец он достает бутылку какого-то виски. Вероятно, очень дорогого. — Замотался в последнее время. Давно хотел его попробовать, а тут как бы и повод есть, — будто бы оправдывается он, хотя Чонгук понимает, что Хосок открыл бы виски и без его присутствия. Ему нужно было лишь освободиться наконец. — Чего такой тихий? — продолжает Хосок, доставая стаканы и разливая любимый напиток в них, даже не спросив у Чонгука, желает ли он вообще. — Рассказывай, что там у тебя. Как же так случилось, что решил вернуться на родину. Хотя, — не дает он сказать Чонгуку, — дай угадаю — соскучился за Тэхеном? Чонгук ошарашенно глядит на него. — Что? — на всякий переспрашивает он тихо. Неужели Хосок знает, и теперь что-то себе надумал? — Спрашиваю, соскучился ли за рестораном, потому и приехал, — смеется Хосок, беря стакан и отпивая из него глоток. — Но если нет, то не буду обижаться, — улыбается он, а у самого в глазах такие хитрые искорки. Чонгук едва сдерживается, чтобы не вздохнуть облегченно. Он автоматически берет стакан и немного отпивает, чувствуя, как терпкая жидкость обжигает ему полость рта. Чертова усталость после перелета… Вот не терпелось ему сразу прийти к ним, не отдохнув толком. Теперь все это ему вылазит всякими такими «послышалось». — Да как раз соскучился, — усмехается он, выбрасывая из головы все прежние мысли. Так, Хосок ни о чем не догадывается, расслабляемся и продолжаем. — Понял, что не мое то место. Ко мне хорошо относились там, но всерьез не воспринимали. Появилась возможность развития здесь — вот и приехал. — И все? — Хосок удивленно поднимает брови. — Так, ты мне сейчас все расскажешь. Хотя нет. Лучше отправляйся ко мне, отдохни хорошенько, и уже потом, со свежей головой поведаешь о том, что с тобой случилось за те два с лишним года. — Хен, спасибо, но я не сильно устал. — Конечно, вижу, — скептически проговаривает Хосок. — Правда же, — уверяет его Чонгук, видя абсолютное неверие в его глазах и насмешку. — Расскажи, как у тебя дела, — старается перевести разговор. Даром что-ли приехал к брату? — Ладно. Да так дела, только вот расхлебались с тем гребанным рестораном в Нью-Йорке, — с явным недовольством говорит он. — А что с ним? — Неудачники Диссемблеры чуть не обвели меня вокруг пальца. Прикидывались, что у них все в порядке, все в порядке, а в итоге — я чуть не утратил кучу денег из-за них. Тупые ублюдки, — не скрывает своей злости Хосок, что немного даже удивляет Чонгука, привыкшего к вечно сдержанному Хосоку. Неужели они настолько его довели? — Ого, а конкретнее? — После ухода Ким Намджуна из партнерства ушел и шеф Сокджин. Они нашли кого-то на место шеф-повара, все вроде хорошо шло. Но… в какой-то момент все пошло по одному месту. Я, конечно, тогда не мог знать об этом, они и дальше кормили меня своими «все просто супер, мистер Чон», пока я не заметил уменьшение прибыли с ресторана. Оно было постепенным, но стремительным. Я в ресторанном бизнесе много лет, и я знаю, что значат такие показатели. Они падали, настолько сильно, что это уже ни в какие рамки не входило. А те долбоебы все время уверяли меня, что «все нормально, это временные трудности». У меня тут мой ресторан, что требует внимания, ибо мы запустили в нем несколько кампаний тогда. И тут их временные трудности, которые мне ломают все планы. Хосок почти на одном дыхании произносит все то, наконец делая перерыв. Чонгук пока не встревает, зная, что это еще не все. Он на самом деле знает больше, чем думает Хосок, и ему страшно интересно услышать об исходе того всего. Вот-вот должна быть та самая музыка для его ушей. — Я долго разбирался с ними, очень долго, несколько месяцев. Без юристов не обошлось, — тяжело продолжает он. — Те говнюки знатно поморочили мне голову. Как же я их теперь ненавижу, если бы ты знал. «Как же ты ненавидишь в первую очередь себя, тупой ты лгун» — думает Чонгук. Уход Ким Намджуна… Да-да, конечно. — Оказалось, что у них там появился некий конкурент, важная шишка, владелец целой кучи ресторанов по всей Америке. Он каким-то дивным образом заставил их ресторан стать нерентабельным. Как оказалось — открыл неподалеку схожий ресторан с корейской кухней. Все наши клиенты повалили туда. Я не знаю, что он делал такого, чтобы опустить престиж «Ба-Джанг-Ким» до нуля. Зато я знаю, что те идиоты ничего с этим не делали. Такое ощущение, что они нихрена, мать их, нихрена не понимают в ресторанном бизнесе! — его голос совсем немного повысился на последних словах, что заставило лицо Чонгука автоматически обрести удивленно-сожалеющий вид. На самом же деле он ликует внутри. «Карма — та еще сука» — думает он. Намджун просто прелесть. Чонгук даже отчего-то гордится им. Неужели они не сказали Хосоку? Неужто ли гордость не позволила им сообщить Чон Хосоку, кто тот самый «некий конкурент»? — Но тебе удалось решить это и получить компенсацию? — Ага, — тихо выдыхает Хосок, вычерпавший почти весь запас своих эмоций. — Я рад, — слегка улыбается младший. — Все стало на свои места. Хосок молча кивает. — Если бы не Паола, мне вряд ли удалось бы это, — добавляет он чуть погодя. Чонгук молча косится на него недоуменно. — Ах да, ты ведь не знаешь о ней. Я обязательно вас познакомлю, это просто чудо, а не шеф-повар. Если бы не дикая усталость, что все-таки подкралась незаметно к Чонгуку, он бы уловил восторженные нотки в голосе брата. А еще блики радости и обожания на сетчатке его глаз. Чонгук не внимает даже к тому, что во всей этой тираде ни разу не был упомянут Тэхен — правая рука Хосока и тот, кто на самом деле является истинной поддержкой ресторана. Но Чонгук не замечает, он слишком устал.🍷
Сокджину было нелегко первое время без своего младшего. Не хватало тех их пробуждений, когда либо старший будит сонного Чонгука, стягивая с него одеяло, чтобы тот не заснул вновь и не проспал. Либо же наоборот — младший плюхался на старшего сверху, да так, что тот гарантированно уже не мог заснуть. Сокджину теперь так этого не хватало. Нет, он спокойно пробуждался без всяких там Чонгуков. Уж приходилось. Но те моменты, когда он искренней ненавистью ненавидел потревожившего его сладкий сон Чонгука — тех моментов ему теперь не хватало. Да и тех их душевных посиделок с пивом в их квартире — не хватало. Дико. Самого Чонгука. Если бы только пару лет назад он узнал, что в будущем где-то на другом краю света он будет скучать за тем мелким официантишкой, который когда-то переворачивал их сеульский ресторан с ног на голову. Поверить бы не смог. Сокджин поднимается с кровати, которая полноправно теперь принадлежит ему, и первым делом думает — что не так? Почему этот день ему кажется каким-то другим, нежели прежние? Почти два месяца назад у их ресторана появился новый владелец. Сразу же после отъезда Чонгука. Новый владелец не появлялся в стенах ресторана с тех пор и не давал о себе знать. Все, как и раньше, продолжало функционировать. Никто ничего не сообщал Сокджину о нем, а он и не спрашивал. Тогда мужчина был слишком удручен отсутствием Чонгука, чтобы интересоваться. Единственное, что он случайно узнал, — у их нынешнего босса есть еще целая куча заведений по всей Америке. «Ну теперь понятно, почему он здесь не объявляется. Докупил себе в коллекцию очередной экспонат и доволен» — думал тогда Сокджин. А ведь зачем ему вообще появляться здесь? Нанял себе управляющего, и дело в шляпе. Тот делает всю административную работу. Это Чон Хосок настолько привязан к своему «Дионису», что вкладывает в него душу. А этот, по-видимому, не такой. — Интересно, а он не хочет приехать и познакомиться с шеф-поваром? — однажды как-то вдруг неожиданно для себя спросил Сокджин, на миг проявив к этому интерес. — Вполне возможно, но он не называл дат. Занятой человек, сам понимаешь, — сообщил управляющий, почти сразу же переводя тему на что-то другое, связанное непосредственно с работой. То был единственный раз, когда Сокджин попробовал что-то выяснить, да и то, не особо стараясь. После того он начисто забыл об этом, продолжая работать как ни в чем не бывало. Он все-таки не может вспомнить, что же сегодня за день такой особенный. И ему лень проверить телефон, стоящий на беззвучном режиме. Сокджин, как обычно, резво собирается на работу, в голове держа мысли только о ней. Та неделя у них напряженная, и ему нельзя ничего упустить. В начале декабря в Лос-Анджелесе тепло, но осадков становится больше. Погода вообще ведет себя довольно капризно, дождь можно ожидать в любую минуту. Сокджин за те пару лет жизни в Калифорнии так и не привык к этому. Занятый мыслями о работе, он забывает зонтик и даже не вспоминает о том, какой же сегодня день. Он выходит из такси, что привезло его к работе. Весь промокший за те несколько минут, что ему нужно было пройти по пирсу к ресторану, он просто смиренно поправляет мокрые длинные пряди, прилипающие к лицу, и входит через черный вход на кухню, чтобы не светиться в таком жалком виде перед гостями. Ветер на море сегодня не на шутку разыгрался, и прямо из окна можно увидеть шторм. Гостей в ресторане ожидаемо немного, не все в такое время желают быть прямо у моря. Мало кто догадывается о том, насколько это легкое на первый взгляд строение крепкое. Оно выдержало не один шторм, и посильнее, чем сегодняшний. Сокджин вытирает мокрые волосы и лицо полотенцем, и при этом бросает взгляд на свое отражение в зеркале. Отросшие за долгое время волосы красиво обрамляют его лицо, все еще свежее и молодое, несмотря на порой стрессовую работу шеф-поваром. Многие, не исключая самого Сокджина, удивляются, как ему удается при его тридцати годах сохранять молодость на своем лице. Тридцать… В этом году тридцать один, кажется. Постойте-ка… «У меня сегодня день рождения?» — удивленно соображает он. Чуть погодя управляющий бросает ему торжественное «с днем рождения» и подходит почти впритык к нему, явно собираясь о чем-то поговорить, чем вызывает недоумение на лице того. Вокруг много поваров, жарки, шума, суеты, и это точно не место, чтобы что-то обсуждать. — Можешь подойти в кабинет? — спрашивает он, поняв наконец, что разговаривать здесь бессмысленно. Через несколько минут Сокджин уже в большом кожаном кресле. — Сегодня вечером приедет владелец, он хочет пообщаться с тобой. — Откладывал знакомство вплоть до моего дня рождения? — усмехается Сокджин. — У него так получилось, по-видимому, — задумчиво говорит управляющий. — Не думаю, что он знает о том, что у тебя сегодня день рождения. — Во сколько он будет? — Поздно, Сокджин, где-то в девять или десять вечера. Он очень просил, чтобы ты остался. — Но тогда уже ресторан закрывается, и мой рабочий день закончен, — недовольно произносит Сокджин. — Почему это не согласовали со мной? — Ему не получается в другой день, — разводит руками управляющий. — Вряд ли хорошей идеей будет отказываться. — Ладно, — снисходительно говорит Сокджин. Ему на самом деле нечего терять. Он не планировал никаких празднований, а его девушка даже не знает, когда у него день рождения. Он не особо придавал этому значения. И лучшим подарком сейчас для него было бы просто чтобы его никто не беспокоил в этот вечер. Он надеется, что владелец со своим-то насыщенным графиком не будет его надолго задерживать. Пообщаются полчасика и разойдутся. Сокджин вновь окунается в работу и не замечает, как время пролетает, и вот уже вечер, ресторан закрывается. А вот владельца все нет. Сокджин уже машет рукой последнему коллеге, что покидает ресторан. Он идет на кухню, чтобы окончательно все проверить. От скуки он делает это более тщательно, но все в порядке. Он уставший и раздраженный. При других обстоятельствах уже давно бы поехал домой, но владельцу какого-то черта вздумалось именно сегодня встретиться с ним, да еще и так поздно. Почти два месяца он не давал о себе знать, и тут приезжает именно тогда, когда Сокджин хочет отдохнуть в свой законный праздник. Еще больше возмущенный этими мыслями, он выходит в зал, в котором светят только светильники над баром. Море уже ущухло, и спокойной черной гладью расползлось вокруг ресторана. Уже достаточно темно, потому даже линия горизонта едва прослеживается. Сокджин скользит взглядом по морю через стеклянные перегородки, и почти полная тишина разом с сей картиной умиротворяет его. Сокджин немного успокаивается и уже не готов разорвать глотку кому-либо, кто мог бы в этот момент к нему подойти. Он не сразу замечает темный силуэт, занявший место за столиком в самой глубине зала. Как только взгляд Кима цепляется за то темное пятно, возмущение вновь вскипает в нем. «У него вообще есть совесть? Мало того, что мне из-за него пришлось остаться допоздна, так он еще и расселся себе там, а ты ходи и ищи его». Сокджин уже недолюбливает этого владельца и надеется, что тот будет редким гостем в своем заведении. Шеф невольно вспоминает день, когда пришел на встречу с критиком в Дионисе. Он вспоминает, как тогда вспылил. Тогда его смелости хватало на семерых. Сейчас же он вряд ли сможет выдавить из себя хоть каплю возмущения. Он снисходительно улыбается своим мыслям и направляется к столику. Ему становится даже немного волнительно, но скорее из-за обстановки. Этот легкий полумрак, темное море за стеклом впереди, мягкое свечение звезд… Еще свечи зажечь — и все это будет похоже на свидание. Как только Сокджин подходит ближе к столику, он понимает, что узнает широкоплечую спину сидящего за ним мужчины. «Не может быть» — проносится у него в голове. Это явно игра его измученного разума. Сокджин так устал в последнее время, что его глазам сейчас может мерещиться все что угодно. Он всеми силами старается убрать вдруг накатившую сонливость. Нарочито медленно приближается впритык к столу. В тишине звук его шагов слышен отчетливо, и эхом откликается в глубине темного зала. У этого мужчины такой приятный парфюм… Отдает кедром и свежестью. Почему же Сокджин думает об этом именно сейчас? Когда Сокджин видит наконец его лицо, он хочет потереть глаза — проверить, не мерещится ли ему, потому что этого в принципе быть не может. Однако он стоит, замерев на месте и не будучи способным двигаться. — С днем рождения, Сокджин, — его голос звучит так непривычно, и одновременно возвращает Кима в давно забытые мгновения. Сокджин уже больше двух лет не видел его. Не слышал его низкого, с хрипотцой голоса. И теперь он снова здесь, перед ним, такой нереальный, пахнущий прекрасным, дурманящим разум одеколоном. Сокджин наконец приходит в себя, понимая, что человек впереди ему не мерещится, поэтому говорит как можно наиболее невозмутимым тоном, чтобы не выдать всей той смеси чувств, которую в нем вызвали, и которая вот-вот может разорвать Сокджина изнутри. — Что ты здесь делаешь… Ким Намджун, — Сокджин старается говорить как можно более спокойно. Тот отвечает не сразу. Он встает со стула и становится прямо перед шефом. Опасно близко. Сокджин чувствует, как пульс его учащается. Черт побери. — Ты знаешь, — тихо говорит он, вызывая у шефа табун мурашек по коже. Всю сонливость как рукой снимает. — Знакомство с шефом, значит, — ровно говорит он, наконец собравшись. — Именно так, — парирует ему Намджун. У шефа столько вопросов накопилось. Но он не в силах всех их задать. Да и видит, что ситуация ведет точно не к этому. Намджун отходит от Сокджина и направляется к стойке. Сокджин невольно следует за ним. Наклонившись за баром, Намджун, похоже, что-то там высматривает. Через несколько секунд Сокджин вновь видит его, поднявшегося уже с бутылкой какого-то дорогого вина в своей руке. Сокджин задерживает на ней взгляд чуть дольше, чем нужно. Намджун, не замечая такого пристального внимания, либо же делая вид, что не замечает, ставит бутылку на стол и достает два больших бокала для вина. В приглушенном свете стекло мерцает красивыми бликами, которые отпечатываются на изумленных глазах Сокджина. Два бокала может значить только одно… — Присоединишься? — предлагает Намджун. Сокджин, естественно, обескуражен — он готовился сегодня ко всему, только не к тому, что его бывший парень предложит выпить вместе в купленном им ресторане. — Бывший и вино — сочетание весьма неоднозначное, — чуть презрительно отвечает Сокджин. — Возможно, — усмехается Намджун. — Хотя не вижу причин отказываться. У тебя день рождения, его нужно отметить, — говорит он, вновь беря бутылку и рассматривая ее внимательнее. Интересно, а знает ли он, как на ней сейчас выглядит его рука? С чуть вздутыми венами, она чертовски большая, чтобы обхватить бутылку полностью… Неприличные мысли вот-вот и закрадутся к Сокджину в голову. Однако Сокджин видит много причин отказаться. Как минимум, эта самая рука, что так сексуально держит бутылку сейчас и не дает ему покоя. Да и какого черта этот мужчина вдруг решил, что заслуживает на личное общение с Сокджином в его день рождения? — Я не обязан тратить на тебя свой вечер, Намджун, — колко отвечает он. — Но ты наверняка этого хочешь, — говорит Намджун, едва заметно подмигивая. Какой самоуверенный. Он размеренно разливает алкоголь в оба бокала, будто не принимая отказа Сокджина. Вино кровавыми брызгами плескается о стенки бокалов, заполняя их наполовину. Намджун даже не упрашивает его, а просто делает то, что окончательно лишает Сокджина спокойствия в этот вечер. Мужчина берет емкость с тонкими стеклянными стенками и медленно подносит ее к губам, делая маленький глоток. Его губы касаются кромки бокала как-то по-особенному чувственно, и Сокджин невольно обращает на это внимание, сразу же мысленно укоряя себя за это. Он хмыкает и все-таки берет бокал, и сразу же делает нервный глоток, затем выпивая почти все содержимое. На трезвую голову он не готов сейчас воспринимать Намджуна. Особенно если он собирается объяснить, какого черта вообще произошло и происходит теперь. Но он не собирается. Новый владелец просто спокойно и неспешно потягивает алкоголь, наслаждается им, и возникает видимость, будто Сокджин нужен ему просто для антуража. Шеф старается подражать ему, оставаться таким же уравновешенным, но сам не замечает, как опьянение накрывает его, а эмоции уже не могут просто оставаться внутри. — Чего это ты вдруг решил купить этот ресторан? — выпаливает он. Собственная чуть пренебрежительная интонация немного пугает, но Джин сейчас не в том настроении, чтобы жалеть об этом. Намджун на это вполне заслуживает. — Он мне приглянулся, — безмятежно произносит Намджун, вызывая в Сокджине только больше раздражения. — А если серьезно? — Серьезно, — чуть недоуменно говорит Намджун. — Что-то не так? — Все не так, ты лишаешь меня покоя, Намджун… — говорит Сокджин, уже подходя к нужной кондиции, чтобы быть более откровенным. — Интересно, каким же образом? — Намджун внимательно смотрит ему в глаза. — Ты все же не ответил на мой вопрос… — фыркает Сокджин. — Разве? — Ты же знал, что я здесь работаю. Зачем тебе вдруг возвращаться к своему бывшему, которого ты давно разлюбил? — не выдерживает Сокджин, смелым взглядом впираясь в темные омуты напротив. Омуты, источающие опасность. — Сокджин, давай не сейчас, — устало произносит он. — Я устал и хочу просто расслабиться. Все серьезные разговоры оставим на потом. — На когда? Ты же такой занятой, что вряд ли сможешь выделить в своем насыщенном графике окно для разговора со мной, — саркастически замечает он, вызывая на губах владельца усмешку. — Об этом не волнуйся. Я найду. Сокджин сверкает взглядом, уже теряя какое-либо желание продолжать разговор. Намджун, сам того не осознавая, давит на него. Своей сексуальностью, а также тем, что не признает своей вины перед Сокджином и не желает нормально объяснить ему свое поведение. — Знаешь, а я наверное таки пойду. Не могу вот так вот просто пить с тобой, не зная, что и к чему, почему ты вдруг решил через два года объявиться как ни в чем не бывало. Правда, не хочу тратить свое время на тебя, — Сокджин ставит бокал на стол и уже собирается уходить. Но его останавливают. — Постой, — нервно говорит Намджун. Сокджин останавливается, слегка хмыкая. — Я объясню все. — Слушаю внимательно, — холодно произносит он. — В то время мне было нелегко. Я утратил фактически все, что имел. Все то, над чем я так долго работал, на глазах рассыпалось. Этот период был один из худших в моей жизни. Я не мог справиться со своими эмоциями, и в тот момент мне не нужны были отношения, потому я бросил тебя. — И ты не мог тогда мне это объяснить? Ты заговаривал мне зубы и потом разбил мне сердце. И тут вдруг объявляешься, считая, что я должен тебя понять и простить. — Я же говорю, мне тогда было нелегко, и я не соображал нормально… — Пока. Сокджину надоело это терпеть. Пусть оставит свои жалкие оправдания для кого-то еще. После всего, что он натерпелся за то все время. Да пошел он. — Сокджин! — Намджун в сердцах хватает того за локоть, не давая возможности свободно пойти прочь. Он смотрит на него с досадой, одними глазами прося понимания. Но Сокджин непреклонен. — Намджун, отвали от меня, прошу! — тот отмахивается от руки, но его держат достаточно крепко, из-за чего рывок вызывает боль в руке, и Джин вскрикивает. Намджун отпускает его, мысленно коря себя за эмоции. Сокджин смотрит на него укоризненно. — Ты не можешь… — тихо произносит Намджун. — Могу, — говорит он уже более твердо и спокойно. — Отстань же от меня наконец, не хочу тебя видеть, — сквозь зубы говорит он напоследок и уходит, оставляя мужчину в растерянности.