Восемнадцатая запись.
Дорогой дневник. Я тебя во все щели имел. Как меня жизнь поимел, так и я тебя. У меня кончилась последняя сигарета, лопнуло терпение и долбится об черепушку адреналин. Я опять брошенный и нахер никому не нужный.
Я написал о предложении встречаться Джо в инстаграме. Знаешь, о грёбаный дневник моих смысловые испражнений, что она мне ответила?
«Ох, как неожиданно… Прости, я сейчас занята, чуть позже отвечу :)»
Эта убивающая скобочка в конце… Я вообще в… ИЗУМЛЕНИИ. Даже при Вик я так не говорил. «Позже отвечу.» ну да, я же спросил про то, какой у неё любимый цвет. Короче. Задолбало меня всё. Я всем, словно кость в горле. Это подтвердила и та, которая давала мне столько смысла своим существованием. Ну вас всех в жопу.
Запись. Девятнадцатая.
Не юбилейная. Но роковая. Я не верю в произошедшее, но оно у меня перед глазами. Какого чёрта со мной так поступают? Зачем? Мне нечего говорить. Лучше бы она поила меня ядом, а не чаем, было бы эффективнее.
Неужели я стал настолько занудным и скучным даже для ужасно лояльной Джо? Я думал, что она скажет мне хотя бы конкретно. Такая размытость убивает меня больше отрицательного ответа. А куда мне пойти поплакаться? Осталась Вик. Я опять потеряю голову, стану мучаться… С этого дня я объявляю себя заточённым в стену собственной квартиры. Никуда не выхожу больше. Решено.
20
Я не знаю, может это сон, может я сошёл с ума. Я надеюсь на всё это, лишь бы не смотреть на то, что вижу перед глазами! Я не могу, не могу показать всё своё угнетение, меня убивает каждая прожитая мною секунда сейчас, просто разрывает, мне жутко больно и неприятно, я не знаю, не знаю не знаю!!!
У меня всё пульсирует и бьётся об кожу, только нежелание принять этот факт. Я не знаю, куда бежать и что думать. Но меня что-то тянет вниз прямо сейчас… Будто к груди привязан груз, увеличивающийся каждый раз при осмысливании случившегося… Я не понимаю, почему мне стало настолько больно, почему меня будто рвут на части прямо сейчас, но… Меня, кажется предали.
Я стараюсь, я хочу думать рационально. Но всё говорит об обратном… Через минуту после того, как она написала мне своё сообщение… Она… Она… Выложила фотографию. Я всё понимаю, я хочу понимать… Но сфотографировалась она с каким-то типом. Я впервые вижу его, честное слово, впервые! Они обнимаются и… Нет, я даже здесь не могу об этом говорить. Я никогда не слышал про панические атаки, никогда не чувствовал ничего подобного… Думаю, сейчас это происходит со мной. Меня метает из одного состояния в другое… Но так было всегда! У меня нет ни жизни, ни места жительства, ничего у меня нет, ни любви ни души, твою мать, за что я так провинился?!
Я задыхаюсь в собственных соплях, создатель, насколько же я выгляжу отвратительно сейчас, постоянно прерываясь на этот чёртов дневник! Мне мерзко от самого себя, как должны реагировать остальные?! Меня мало убить, смысл марать руки о такой скот?! Боже, как мне надоело это отсутствие всего, счастья, тепла, всех тех обычных человеческих благ… Я не могу, не могу я жить в этом дневнике… Я и в жизни не могу существовать, я непригоден, непригоден!
Хочу сломать что-то, швырнуть о стену, но эта падаль стоит денег! Я хочу содрать эти херовы обои, потому что они действуют на мои несчастные нервы, но это стоит денег и клеили мы их вместе, вместе с… Твою мать! Я хочу заорать во всё горло, но сверху соседи, которые вызовут полицию, а потом участок и прочий геморрой, а я просто хочу кричать, а не сидеть в камере! Боже, за что, за что меня так раздирает?! У меня ничего не осталось, меня обокрали, я пустой, как белый лист, единственное, что со мной осталось сделать — выбросить в помойное ведро, и то грязная работа для всех! Меня даже убить никто не сможет, потому что это срок, меня будут жалеть, сами не зная за что, будут говорить лживые комплименты, чтобы я жил, чтобы я существовал в этой серости и будничности, а я не хочу! Постоянные ограничения даже в собственной квартире, на кой нужна такая жизнь?! Я не могу испытать всё, что хочу, полностью, зачем мне такое? Я нахлебался, больше не могу, не могу, даже если бы хотел, мне больно, больно, больно!
Благо дневник не видит своего хозяина, такое жалкое и ничтоженое существо сейчас тыкает пальцами в экран, сам не видя букв из-за наплывших на глаза слез. Я весь мерзкий и жалкий, даже в зеркало не хочу смотреть! Не хочу, чтобы меня видели люди, не хочу не хочу не хочу
***
Дамиано положил телефон на стол, шмыгнула носом, протёр глаза. Они уже опухли от слёз, покраснели. Юноша истерически заметался по комнате, открывая шкафы один за другим. Пока не дошёл до аптечки. Глаза рьяно пробежалась по ассортименту в поисках чего-то нужного. Ничего, кроме йода и бинтов там не было.
— Чай. Вот пусть посмотрит на настоящий чай.
Дамиано схватился за эту бутылочку, открутил крышку. Около раковины стояла его кружка, в которую он мгновенно залил всё содержимое. До краёв оно, естественно, не дошло. Жуткий перфекционизм охватил Дамиано. Он долил холодной воды для эффекта чего-то съедобного. Зловещая улыбка растянулась на его лице, когда тот поставил кружку медовой жидкости на стол. Пару капель пролились на поверхность. Он удобно уселся на стуле, пододвинулся к столу. Слёзы всё ещё стекали по щекам, даже длинные каштановые волосы намокли. Воздуха юноше не хватало. Он схватился за телефон, вновь открыл дневник в заметках.
Чтож, это был прекрасный день для разочарования в моей жизни. Я просто задрался терпеть от неё выкидоны! Я сдохну сегодня, а завтра или через два дня мои ребята из группы обнаружить этот бред и будут реветь но я не прлшу вас этого деоать, потому что мне не нужны ваши слезы, слышите? Мне же будет на все насрать, как же я этого жду! Джорджия тоже это увидит, я понимаю, поэтому детка, я пью этот бокал за твоё здоровье!
Закончив, он выключил телефон. Посмотрел на свою любимую прозрачную кружку. Уголки рта поползли вверх, открывая улыбку свихнувшегося человека.
Он опрокинул в себя эту субстанцию. Горло запекло похлеще всякого коньяка. У него чуть глаза не вылезли на лоб от неожиданности. На последнем глотке его трясло от жгучей жидкости в пищеводе, но он допивал. Так не хотелось возвращаться к сущности. Сразу же всё тело затрясло. Давид схватился за горло, которое разъедало за секунды. На стуле он уже не удержался, сполз вниз со стула, стал извиваться на полу. В глазах плясали образы его любимых людей, которые в последний раз будто напоминали: «Может быть, зря?..».но было уже поздно. Глаза краснели, вытекали уже совершенно другие слёзы — от мучительной боли. Последнее, что он чувствовал — пожар в собственном животе.
Скоро конвульсии прекратились. Трудно сказать, мучался он или нет. Но теперь тело спокойно, умиротворённо и тихо лежало на прохладном полу.
В то время, как на телефон пришло сообщение:
***Джорджия***
Прости, что сразу не смогла ответить, я согласна! Просто я на посадке самолёта… Кстати, я выложила фотографию с моим генеральным директором, видел? Это чтобы ты мне поверил) Я имею в виду то, что я лечу по работе. Слушая, давай встретимся послезавтра у меня, заварю тебе твой любимый чай?) 
