Благодарность

      Джек и Кромешник стояли на судне, облокотившись о его борт. Они так и не проронили друг с другом и слова. Хотя Джек был бы не против поговорить ещё. Но и начинать совершенно отвлечённый диалог ему не хотелось. Нужен был... предлог. Вдруг парень вспомнил! - Питч, так а где живёт Тихиро? - Скажу, когда выйдем...       "И почему не сейчас, интересно. Почему не хочет раскрывать её реальное местоположение, пока они тут?.. Ладно уж, храни свои секреты..." - подумал хранитель и решил продолжить по-другому. - Как думаешь, а почему настоящее имя так важно? По крайней мере, здесь. - Ну, может, ты в чём-то прав насчёт всех этих кодов и шифров, - усмехнулся Питч. - Хм. Моё имя в любом случае звучит  довольно... прозаично. Именем Джек называли буквально всех в Америке и Англии. Ну, в начале 18 века. Такая уж была мода. Это как... Вани на Руси одно время. Вот родился бы я в России, стал бы, например... Морозным Ванькой! - Питч ухмыльнулся. - Но ничего бы не изменилось. Всё равно обыденно и просто, - улыбнулся Джек. - Может, важны причины, по которым даются "простые" или обидные имена... - отозвался Кромешник. - Хм, это как человеческая традиция давать обидные имена, чтобы... защитить от злых духов? - усмехнулся Фрост. - Веришь или нет, а в своё время это имело смысл. - Серьёзно?.. А поясни! Что ты об этом знаешь? - Ну... тёмным - назовём их так - всегда было интересно соблазнять и мучить "избранных". Тех, кто наделён особенными качествами, особенной силой или... чистотой. Прогнёшь такого или же переманишь на свою сторону, это будет почётно. Среди тёмных, естественно, - ухмыльнулся Питч. - Уж не говоря о том, что в этом есть ни с чем не сравнимый азарт, - Джек внимательно смотрел на духа. - Впрочем, светлые и без этого падают, - заметил тот. - Что ты имеешь в виду? - парень чувствовал, что ему отчего-то стало страшнее. - Когда существо видит только свою силу и величие, своё... выгодное отличие от остальных, оно может возгордиться. Или взять на себя слишком много. В итоге либо искалечится от груза ответственности, либо пойдёт на жёсткое переустройство мира... - Джек внимательно слушал. Однажды и Кромешник хотел пойти на "жёсткое переустройство мира", сам нередко признавал, что ему нравится "играть" с душами, но сейчас он словно рассуждал об этом совершенно отвлечённо. "Так кем он сам считает себя?" - Обидные, ненастоящие имена давали, чтобы "тёмные" не увидели вовремя потенциал человека, и у них не было бы интереса его изводить, - продолжал Питч. - А для носителя имени не было бы опасности... - дух замолчал, чуть нахмурившись. - Ты, возможно, замечал, Джек, что самые интересные, самые "исчерпывающие игры" происходят с участием тех, кто не знает о своей подлинной роли. Эту их роль могут заметить только те, кто наблюдал за миром хотя бы несколько веков. - Да. Я понимаю, о чём ты... - Джек проговорил это тихо, но почувствовал большое воодушевление. Вряд ли подобное можно обсудить с людьми. Он действительно понимает, о чём речь... - Простое имя позволяет скрыть от носителя его подлинную миссию. Как раз для того, чтобы он исполнил её максимально верно. Чтобы не разнёс себя в щепки, не испугался и... не перестарался бы. Хах. Хотя у такого неведения, конечно, есть свои побочные эффекты. - Хм, побочные эффекты... - протянул Джек, вспоминая своё трёхсотлетнее неведение. - Могу представить. - Словом, важно, почему даётся имя, что вкладывает в имя некто, определяющий судьбу, - завершил Кромешник. - Некто? Как... Луноликий? - Как он... И знаешь, твоё имя далеко не самое плохое. Говорю тебе это как... Чёрная Смоль.       Фрост слабо усмехнулся. - Питч, а у тебя... У тебя есть хоть одно нормальное имя? - этот неожиданный вопрос прозвучал абсолютно серьёзно.       Духи мельком переглянулись. Питч быстро преодолел своеобразную оторопь и тут же продемонстрировал, как глубоко оскорбился. Впрочем, его усмешка оказалась вполне добродушной. Джек и сам осознавал, насколько невежливо прозвучала его фраза, но сейчас лишь улыбнулся возникшей ситуации, ничуть не жалея, что всё-таки решился задать свой вопрос.       Кромешник посмотрел вдаль. Прошло несколько секунд. - Нет... - ответил он твёрдо.       И хоть этот ответ был, как всегда, безэмоциональным, Джеку он показался абсолютно честным. Сотни мыслей пронеслись в голове хранителя. "Неужели это странное имя и правда всё, что у него есть? Чёрная Смоль... И ещё куча малоприятных кличек, которые люди дают порой так невдумчиво. Значит, Питч в какой-то мере тоже заперт в тюрьме неведения?.. Кромешник, Бугимен, Бука? Ведь это существо явно заслуживает чего-то большего! - внезапно подумал Джек. - Должно же быть у него какое-то другое имя, более масштабное, более... настоящее? Изначальное..." - Хотя... - вдруг продолжил Питч. - Король кошмаров. Да! Так меня называют... Достаточно почётно, а? - улыбнулся он. - Почётно среди кого? - полушутя заметил Джек - Если следовать логике... среди кошмаров. - Точно, - усмехнулся парень, вспомнив вдруг, с каким остервенением Питча тащили под землю его собсвенные кошмары... - А что значит Намахаг? - решил поинтересоваться Фрост. - Почему тебя так называли? - Ну...  имя «Намахаг» созвучно одному вопросу, который я привык здесь задавать, - Кромешник самодовольно сжал губы. - Какого? - В давние времена, как и сейчас, дети и подростки бывали всякие... - Nice and naughty, - иронично определил Джек, сделав кивок головой. - Да. Хранители, наверное, сами говорили тебе, что защищают и верят во всех детей. Предпочитают воспитывать их... "по-доброму". Ну, а я предпочитаю, чтобы меня не на шутку боялись. И меня боялись, Джек! А когда заработаешь нужную репутацию, пугать становится совсем просто... - Одним вопросом?       Питч едва заметно улыбнулся. - Я приходил сюда обычно после зимы. На её протяжении некоторые дети отсиживались у очага, вместо того, чтобы помогать дома. От постоянного жара у них на руках возникали специфичные волдыри. Эдакий символ их лени и эгоизма... Но они знали, что я приду. И старались уничтожить "улики". Так вот... я ходил мимо домов и спрашивал: «Уже соскоблили свои волдыри?» - Кромешник задал этот вопрос с пугающе саркастичным задором, производя впечатление актёра, который презентует свою любимую эффектную фразу. - Это и звучало, как "намахагэ"... - пояснил он.       Последовала пауза. - Да ты шутник, Питч... - Хм... А Луноликий вот решил отдать роль шутника тебе, - Кромешник обернулся на парня. - Обидно, Джек, - добавил он своим обычным равнодушно-ироничным тоном. Фрост почти засмеялся, но ощутил вдруг, что эта шуточная фраза вызвала у него смешанные эмоции... Порой Джеку становилось почти смешно от мысли, что Кромешник может по-детски обижаться и завидовать ему и хранителям, но сейчас юноша увидел за этим нечто гораздо более глубокое. Он ведь сам вечно шутит как раз над самым больным в себе... Впрочем, здесь была и другая тема, которая вызывала его интерес. - Так ты, получается... не любишь ленивых эгоистов? - прищурился дух озорства. - Это было очень давно. Да и сейчас... самый ленивый эгоист это, пожалуй, я. Хотя... да, всё равно сходится. - Хах! - Джек с удивлением взглянул на Питча: "Неужели он и впрямь способен на такую самоиронию?"       Несколько секунд они молчали. - А что насчёт Тихиро? В чём, по-твоему, загадка её имени? И почему она вообще сюда попала?.. - Питч будто задумался на секунду. - Я имею в виду, был ли в её появлении здесь какой-то смысл?.. - А знаешь, после её появления многое тут действительно изменилось... - В лучшую сторону? - Можно и так сказать. Этому месту давно нужна была "встряска". Хотя я сам не думал, что её сможет устроить десятилетний ребёнок. Всего лишь один ребёнок, который искренне прожил свой опыт...       В голосе Кромешника вновь стали появляться лиричные нотки. Теперь Джек не собирался упускать этот момент! - А что насчёт её имени? - негромко спросил он. - Тихиро... Это значит "тысяча поисков" или "тысяча вопросов".  Иногда мне кажется, Джек, что сущности вроде Луноликого (которые вершат судьбы этого мира) особенно любят именно таких. Кто постоянно ищет, не перестаёт задавать вопросы. Кто способен видеть всё таким, как оно есть, сохранять с миром подлинный контакт. Кто носит в себе эту особую... детскую уязвимость и открытость. С ними интереснее всего "играть", за ними интереснее всего наблюдать, учить их. В них... - Кромешник остановился. Джек продолжал смотреть на него. Было ощущение, что Питч говорил не просто про Луноликого и подобных ему духов, не просто про тех, кто обладает "детской душой". Он говорил что-то очень личное, своё. И как будто только сейчас сам это понимал. - В общем, такие всегда что-то меняют. Даже если поначалу так не кажется. Даже если это причиняет им боль, - Питч вновь как будто встрепенулся. Казалось, он негодовал на собственные высказывания, на то, что вообще их произносит. Впрочем, Джек не обладал такими эмпатическими способностями, как он, и не смог бы сказать точно, что испытывает его собеседник. - Ладно, хватит вопросов на сегодня... - заключил Питч со спокойной улыбкой. - Возвращаемся в реальный мир в конце концов! - оскалился дух и отвернул голову.       Джек по-прежнему смотрел на него: "Возвращаемся в реальный мир..." Где всё снова станет как прежде... Где этот Питч пропадёт. Затеряется в недрах какого-то другого существа, всегда мрачного, опасного и циничного. И Джек знал наверняка, что даже заговорить потом не сможет об этом контрасте, знал, что Кромешник так или иначе изобразит, что понятия не имеет, о чём речь: отшутится, съязвит, искусно переведёт тему, в любом случае заставит его чувствовать себя неловко и глупо.       Но ведь пока они здесь... Пока это не кончено. Хранителю захотелось уцепиться за этот момент, использовать оставшееся им время, успеть поговорить с этим Кромешником.       Перебирая варианты, как это сделать, Джек непрестанно задавался вопросом, а возможно ли устроить всё так, чтобы такой их разговор не был последним! - Питч... ещё один вопрос...       Дух обернул на него усталый взгляд, как бы нехотя давая своё согласие. - А ты... ты...       Парень замялся и опустил голову. Питч ощутил в нём необычное для их общения волнение, но пока не мог понять, с чем оно связано. - А ты мог бы меня поучить? - поднял хранитель глаза. Его волнение достигло своего предела и разрешения. Такого Питч в нём ещё не чувствовал. - Ну, видеть чужие эмоции и влиять на них! - резво добавил Фрост. - У нас, конечно, разный "профиль". Но ведь точно есть какие-то общие принципы. И мы с тобой в этом похожи, ну... в плане эмпатии! Ты сам говорил. И ещё говорил, что я в этом типа способный! - выпалил Фрост, но, встретившись взглядом со своим потенциальным учителем, вновь смущённо опустил голову, - Однажды... Давно. Один раз говорил, - добавил он тише, будто усомнившись, было ли это на самом деле. - Набиваешься ко мне в ученики, Фрост? - обратился к нему Кромешник снисходительным тоном, впрочем, совсем без издёвки.       Джек хотел было ответить в шутливой манере, но вместо этого лишь молча покивал, медленно отворачивая голову. Что ещё здесь выдумывать, когда всё именно так и есть? - Да... Да, кажется, набиваюсь, - согласился парень, всем своим видом давая понять, что сам немного в шоке. ... - Ты же знаешь историю про одного молодого духа, который захотел учиться всяким премудростям у...  сомнительного "персонажа"? - Да, где-то я её слышал, -  усмехнулся Фрост и снова пронзительно посмотрел на Питча, как бы ожидая ответа на изначальный вопрос. - Ну, приходи. Посмотрим, что с тобой можно сделать, - ответил Кромешник так, словно ничего особенного не происходит, и вновь облокотился на бортик парома. - Приду, - коротко отозвался Джек тоже будто бы невзначай.       Хранитель почувствовал, как его губы сами растягиваются в улыбке. Он отвернулся, чтобы этого не заметил Питч. Улыбка не уходила, и Фрост отошёл к корме судна.       Он смотрел на удаляющийся призрачный город и не мог справиться с неожиданной, всё нарастающей радостью. Отчасти ему было даже смешно от состоявшегося разговора, от неординарности ситуации, но в остальном... Как же он беспокоился о наступающем лете, как много думал о тех изменениях, что происходят в мире и людских сердцах. Он буквально не знал, куда себя деть, с чего начать, как одновременно и подходить новому времени, и выражать в нём свою суть. А теперь... Бугимен будет учить его всяким эмпатийным штукам! Сам Бугимен! Джек даже усмехнулся. Да, Питч остаётся неодназначным существом, которому не следует полностью доверять, но этот договор об "обучении" они заключили здесь, когда их общение в кои-то веки можно назвать нормальным... И это давало так много надежды, что проблески сегодняшнего вечера мелькнут в их будущих встречах! Да и у встреч этих теперь будет официальная причина, официальный предлог...       Ещё вчера грядущие несколько месяцев казались Фросту пустыми и тревожными, а теперь они словно стали наполненными, воодушевляющими и будто даже давно желанными. "Ну, действительно, наконец-то заполучил Питча себе в наставники!" - упорно ликовало что-то в душе ледяного мальчишки. И хоть к такому своему заключению Фрост относился с иронией, восторг от происходящего он испытывал вполне нешуточный...       Сверкающий город оставался всё дальше. Джек вспомнил, каким угрожающим это место казалось ему поначалу. А сейчас оно почему-то стало восприниматься им таким комфортным, интересным, совсем не чужим. Каким, вероятно, весь мир кажется маленькому ребёнку из крепкой любящей семьи... Джек не понимал, как смог дойти до такого состояния, но его истерзанная одиночеством душа с готовностью его принимала. С тихой, чуть щемящей радостью проживала этот внезапно наступивший покой...

***

      Два духа вышли из тёмного длинного туннеля. Сейчас это место выглядело гораздо более оживленным: другие духи то и дело выходили и заходили внутрь. - Давай наверх, - посоветовал Питч, и они тут же переместились на крышу здания-портала.       Отсюда открывался обзор на широкие лесные пространства, залитые светом неполной Луны. Здесь они уж точно никому не мешали, и никто не мешал им... официально завершить эту встречу. - Дом Тихиро вон там, - указал Питч прямой рукой в сторону. - Видишь здание с самого краю? - Да, кажется, вижу, - присмотрелся Фрост. - При свете дня оно бирюзового цвета. А в саду растут гортензии...       Питч посмотрел на Джека. Тот пристально глядел на него в ответ, будто задавая немой вопрос. - Те самые цветы, в которые ты уткнулся лицом в саду, - объяснил Кромешник с ухмылкой. - Да. Да, я... знаю, как они называются, - отвёл Джек взгляд и сжал пальцами посох. По какой-то причине он вновь стал испытывать сильное волнение. Значит, их встреча подошла к концу? Как попрощаться? Что сказать? Неужели они договорились о будущих учебных встречах? Как они будут проходить? Что вообще будет дальше? Так много вопросов и эмоций, а они... стоят на крыше под Луной и говорят про цветы. - Ну, поцеловать тебя что ли на прощание? - иронично оценил обстановку Питч. Его тон уже приобретал прежнюю надменность. - Хах, ну, я вот тебя целовал! - вступил в игру Джек. - Правда это было пари и только в щёку, но всё-таки! - заявил парень нарочито серьёзно, вспоминая, как однажды из-за предложенного им же абсолютно необдуманного пари пришлось наскочить на Питча и стукнуть его губами в щёку.       Кромешник неспешно направился в сторону Джека. Парень спокойно стоял на месте, смотря на Бугимена почти снисходительно. Питч подошёл очень близко и слегка наклонился к его уху. - Может, как-нибудь в другой раз... Фрост, - от того, как было произнесено его имя, Джек вздрогнул и сделал резкий короткий вдох, чуть вытянувшись. Будто это обращение  задело в нём что-то сокровенное и глубокое, о существовании чего он сам не знал наверняка. И прежде, чем он пришёл в себя, тёмная дымка полностью растворилась в воздухе...       А ведь обычно от этого обращения по фамилии веяло чем-то пренебрежительным и формальным, но сейчас... Питч словно обратился к нему как к духу, самому настоящему духу - какой-то тайне, идее, которую он в себе содержал. За которую, вероятно, и был избран однажды...       Парень опустил голову и несколько секунд простоял на месте. Ему казалось, что его окружает тонкая прозрачная ткань, словно тюль, которая, несмотря на свою мягкость и невесомость, способна защитить от любой угрозы и боли.       И откуда возник такой образ?..       Джек поднял глаза. Насыщенно синее небо было пронизано ночной прохладой и лёгким ароматом цветов. Молодой дух чувствал, что полон новых впечатлений, вдохновения и покоя. Покою он был поражён особенно сильно... Может, на него действует магия ночи, весны, полученного отдыха, культуры страны, в которой он давно не был, или что-то ещё... Но сейчас, этой ночью, он совсем не боится. Мира, будущего, Кромешника. И кажется, был бы даже совсем не против, если бы Кромешник всё-таки прикоснулся губами к его щёке.