Тайна скрытой долины

                    Открыв глаза, Какаши первым делом нашёл Сакуру, и этот факт тревожным звоночком зазвучал в голове. Его поведение ночью было недопустимо, с какой стороны ни посмотри. Если хотел ограничить рамки того, что между ними происходило, то вышло с точностью до наоборот: вполне успешно их размыл. Пожалуй, самое время признать, что он начал проявлять гораздо больше заинтересованности, чем следовало, даже учитывая все обстоятельства их сближения. Особенно учитывая все обстоятельства. Это становилось слишком серьёзно, чёрт, это уже стало слишком серьёзно, чтобы можно было и дальше игнорировать. Всё утро, пока неспешно завтракали и собирались, Какаши упорно старался не смотреть на Сакуру, но желание наблюдать за её движениями каждый раз оказывалось сильнее. И когда их взгляды сталкивались, что случалось, по его мнению, слишком часто, оба отводили глаза, стремясь тут же найти себе очень важное дело: рассмотреть ближайший куст, или проверить рюкзак.       Эти переглядывания, стихийные, вызванные обоюдным желанием просто видеть друг друга, будили в душе Какаши новые, приятные, но в то же время слишком тревожащие эмоции. Лагерь был собран, впереди очередной день пути, а он думал только о том, как бы коснуться кончиками пальцев её руки, погладить кожу. Безо всякого интимного контекста, просто почувствовать её тепло, ответный отклик, вызывать улыбку. Это желание стало навязчивым, ноги сами несли к ней, и следующий час Какаши шёл, глубоко погрузившись в себя, стараясь не реагировать на разговоры ребят впереди.       Любую эмоцию можно подчинить, задушить, загнать в тёмный закоулок души. Он привык, делал это инстинктивно, не задумываясь. Прожив годы без особых привязанностей, Какаши никогда особенно не тяготился этим. Достаточно было тишины собственного дома после миссии, интересной книги и вечера, проведённого с друзьями. Появление в его жизни Седьмой команды перевернуло всё с ног на голову. Поначалу подростки вызывали скуку, потом раздражение, потом — интерес. Какаши будто проживал собственную жизнь заново, пытаясь исправить с чужой помощью свои ошибки. Переживал за ребят, как за родных, гордился ими. И теперь эта внезапная тяга к той, кого он считал практически членом семьи. Шутка, которая слишком затянулась.       Но, что бы он себе ни говорил, это происходило на самом деле. Близость, которую при иных обстоятельствах Какаши не просто не допустил, даже думать об этом не стал бы. Однако сейчас, в очередной раз встретившись глазами, не смог не улыбнуться в ответ на робкую улыбку. Не смог проигнорировать тепло, разлившееся по телу. Сакура остановилась, склонила голову набок и озадаченно, но достаточно громко, проговорила:       — Какаши, с вами всё в порядке? Выглядите не очень.       — Правда? — поравнявшись с ней, Какаши не сдержался, одарил многозначительным взглядом, едва заметно хмыкнув. — Могу сказать о тебе то же самое. Мне кажется, или у тебя синяки под глазами? Плохо спала?       — Ничего, Сакура, завтра остановимся в деревне, там выспишься от души, — пообещал Наруто. — Мы же зайдём в деревню, Какаши-сенсей?       — Если успеем добраться до ночи. Я и сам не прочь поспать в кровати, а не на земле.       — Что, старые косточки ломит? — Наруто захихикал и удачно увернулся от подзатыльника Сакуры. — А что, Сакура-чан? Какаши-сенсей уже почти старик. Поэтому он недолго пробудет Хокаге, Конохе нужны молодые и сильные!       — И умные, — огрызнулась Сакура. — Какаши, простите его, он не это хотел сказать.       — Всё в порядке, Сакура. — Какаши усмехнулся, пожал плечами. — Дело в том, что я и правда не молод. И, признаться, не горю желанием возглавлять Коноху до глубокой старости.       — Вот видишь! — торжествующе сказал Наруто, закинув руки за голову. — Совсем скоро я стану Хокаге. Кстати, Какаши-сенсей, сколько вам? Сорок?       — Кхм. Тридцать четыре.       — О, ну тоже немало!       — А по-моему, отличный возраст, — горячо возразила Сакура и, покраснев, отвела глаза, поймав задумчивый взгляд Какаши.       — Ты правда так считаешь, Сакура? — небрежно поинтересовался он.       — Правда, — твёрдо ответила она, игнорируя Сая, пристально посмотревшего на них.       — Что ж, — хмыкнул Какаши, — рад, что хоть кто-то не считает меня стариком.       — Просто я знаю о вашей физической форме чуть больше, чем остальные, — пробормотала Сакура, зная, что он расслышал.       — Сакура, — низко шепнул Какаши, слегка склонившись к её уху, пока Наруто и Сай снова ушли вперёд, — во-первых, ты почти ничего не знаешь о моей физической форме, а во-вторых, — он заметил, как она задержала дыхание и мягко усмехнулся: — если бы о ней знали Сай и Наруто, это было бы… странно, не находишь?       — Эй, о чём вы там шепчетесь? — возмущённо крикнул Наруто.       — Ни о чём важном, Наруто, — Какаши засунул руки в карманы. — Обсуждаем физическую форму и некоторые, хм, предпочтения.       — Предпочтения? Какаши-сенсей, вы о чём?       — О том, что Гай-сенсей и Ли любят поддерживать форму с помощью упражнений, — тут же нашлась Сакура. — А ты как занимаешься?       — Бег и отжимания для слабаков, — Наруто вскинул голову, — я предпочитаю тренировки с клонами.       — Поэтому тебе никогда не обогнать Ли. — Сакура ехидно улыбнулась и показала язык. Какаши покосился на неё: ребёнок. Ну ведь действительно, ребёнок, который слишком быстро и незаметно повзрослел. Потянулся невольно, взъерошил волосы на макушке. Сакура тут же обернулась, раздражённо сверкнула глазами, с лёгкостью разглядев дружескую насмешку. Не то, совсем не то она хотела видеть в его взгляде. Внутри всё так и крутило, переворачивало от его близости, а Какаши смотрел, как на маленькую, и ещё Наруто этот… Найдя того, на ком можно отыграться, Сакура крикнула Наруто:       — Спорим, даже Сай быстрее тебя!       — Естественно, я быстрее, — ответил Сай.       — Что?! Да ты без своих животных нарисованных никогда меня не обгонишь, ттебайо!       — Обгоню. Но не хочу это доказывать.       — Струсил? — Наруто несильно толкнул Сая в бок. — Скажи сразу, что сдаёшься!       Они ещё с минуту спорили, и всё это время Сакура, довольная своей работой, изнывала от нетерпения, так и хотелось крикнуть: да бегите вы уже! Какаши в свою очередь с интересом наблюдал за Сакурой, одновременно желая остаться наедине и надеясь, что этого не произойдёт. Обречённо вздохнул, когда Наруто и Сай всё же сорвались с места, засунул руки в карманы, провожая ребят взглядом.       — И что теперь? — спросил, не поворачиваясь.       — Теперь? — Сакура и сама не знала, к чему это затеяла. Просто хотела смотреть на него без утайки, задыхаясь от переполнявших эмоций. Желание быть рядом стало чем-то из разряда обязательных, необходимых, хотя появилось так резко и спонтанно — до сих пор сшибало с ног. Но Сакуре больше не нужно было набираться смелости, чтобы сделать то, что хочет. Подойдя к нему в плотную, она просто стянула маску и поцеловала.       Не ждал. Нет, где-то в глубине души надеялся на нечто подобное, привычно глуша неправильные мысли теми, которые, наверное, должны быть правильными. И всё же Сакура смогла его удивить. Руки в карманах сжались в кулаки — попробовать зацепиться за хлипкую надежду, что это всё ещё можно закончить. Однако губы невольно шевельнулись в ответ, тепло обожгло позвоночник от шеи до поясницы. Сакура целовала нежно, но уверенно. Притягивала голову, ероша волосы на затылке, вела языком по губам, вынуждая открыться навстречу. Какаши склонился к ней, по-прежнему не касаясь, позволяя вести, сознавая, что это не болото даже, зыбучие пески без дна и возможности спастись.       Поцелуй прервался с тихим, влажным звуком, дыхание перепуталось, взгляд смутный: глаза в глаза. Какаши медленно втянул в себя нижнюю губу и лукаво улыбнулся, приподняв уголок рта.       — М-мм, Сакура, ты определённо стала целоваться гораздо лучше.       — Разве до этого я целовалась плохо? — возмущённо, немного обиженно спросила она.       Какаши не ответил. Поднял глаза к небу, задумчиво коснулся кончиком пальцев губ, чувствуя, как растёт её раздражение. Не выдержал, улыбнулся и вдруг резко прижал к себе, приподнимая над землёй. Впился в губы со всей жадностью, которая неведомо когда успела скопиться за эти несколько часов их общей игры в гляделки. Ладонью по затылку, уверенно удерживая, меняя угол поцелуя, ловя губы снова и снова — Какаши не мог вспомнить, целовал ли кого-нибудь до этого так. Когда не хочется отрываться, только пить чужой вкус, сплетаться языками, дышать чужими выдохами и самому так же отчаянно выталкивать воздух. Захлёбываться палитрой красок, вдруг расцветивших серый, привычный мир. Короткие, ленивые поцелуи постепенно сводили безумие на нет, оставляя светлую, звенящую пустоту.       — Какаши, — голос Сакуры дрожал, она тщетно пыталась выровнять сбитое дыхание, — что теперь?       — Догоним Наруто и Сая, чтобы узнать, кто победил? — Он попытался разбавить свой тон насмешкой, но та упорно не пожелала вылезать. Перевести бы всё в шутку, привычно, небрежно, только не получалось. Слишком серьёзный вопрос, на который он совершенно не знал ответа.       — По-прежнему считаешь, что это всё временно? — Её ладони на его груди невольно дрогнули, хотя глаза оставались сухими.       — Не знаю. — По крайней мере это было честно. Какаши погладил большим пальцем её нижнюю губу, подбородок. — Правда не знаю, Сакура.       Она медленно кивнула, слабо улыбнулась, признавая поражение. Отвернулась, прикусив щёку, и несколько секунд молчала. А когда вновь посмотрела, тонкие линии морщинок, украсивших лоб, уже разгладились, и от этого в груди Какаши что-то с силой сжалось. Сакура отступила, поправила волосы и мягко улыбнулась.       — Пойдём, мне действительно интересно узнать, кто выиграл.       Говорить было не о чем, и это молчание между ними, непривычно тяжелое, давило на плечи, сгущало воздух. Погрузившись в раздумья, они не сразу поняли, что воздух действительно стал слишком густым, влажным. Небо заволокли чёрные тучи, запахло дождём.       — Нам лучше поторопиться, — озабоченно произнёс Какаши, задрав голову. — Найти Наруто и Сая, у них палатки.       Они переглянулись и помчались вперёд под грохот приближающейся грозы. Лес начал редеть, когда на землю упали первые капли, и вскоре практически непроницаемая пелена дождя накрыла лежащую впереди каменистую долину.       — Сакура, стой! — крикнул Какаши, первым почувствовав дрожь под ногами, но Сакура не услышала, продолжая бежать вперёд. Трещины побежали по земле, огибая многочисленные камни, стремительно разрастаясь. Испуганно ахнув, Сакура попыталась устоять, замахала руками в воздухе, начиная проваливаться вместе с пластом травы, камней и потоков грязи. Какаши едва успел прыгнуть, поймать за руку, когда место, где она только что стояла, сползло в пропасть.       — Ксо, Сакура! Я же сказал: стой! — отскочив на безопасное расстояние, Какаши зло встряхнул её. Сакура тут же сморщилась от боли — он схватил так резко, что вывихнул плечо.       — Я в порядке, — простонала сквозь зубы. — Не надо меня так трясти, ничего страшного не случилось. Лучше вправь мне сустав.       Скрипнув зубами, Какаши усадил её на камень и вытянул повреждённую руку. Противная слабость всё ещё скручивала внутренности в липкий комок. Мгновение леденящего ужаса, когда она начала уходить под землю, всё ещё заставляло сердце сходить с ума, ударяясь о рёбра. Сакура коротко, громко вскрикнула, когда сустав встал на место, и облегчённо повела плечом. Какаши сел рядом, тяжело облокотился о колени, несколько раз с силой провёл по волосам.       — Прости, — проговорил глухо. — Я не должен был на тебя кричать.       — Ничего, я понимаю. — Сакура посмотрела на жуткую расщелину, образовавшуюся прямо на глазах — сейчас туда с грохотом срывалась коричневая вода вперемешку с камнями, ревел на дне поток, уносясь куда-то к реке.       — Я… — Какаши набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул, — я испугался за тебя. Знаю, это глупо. Знаю, что ты смогла бы справиться сама, но перестать о тебе заботиться не могу. Понимаешь? — Он поднял на неё растерянный взгляд.       — Разве это плохо? — спросила Сакура так тихо, что он едва разобрал её голос сквозь шум дождя.       — Разве это то, что тебе нужно? — в тон ей ответил Какаши, выпрямляясь. — Не любовь, а забота? Но это не отношения, Сакура. Не те отношения, которые ты хочешь от меня получить.       — Хочешь сказать, что в любви не бывает заботы?       — Хочу сказать, что не умею любить. Только заботиться.       Дождь усилился, а может, Сакуре просто показалось и это кровь зашумела в ушах. Её столько раз безжалостно и грубо отвергали, что, казалось бы, пора привыкнуть. Но Какаши не отвергал. Он просто говорил, что не может быть с ней потому, что… не может. Не умеет. А хочет ли? Она потянулась к нему, переплетая холодные пальцы со своими, не менее холодными. Нашла губы, и он ответил тут же, не раздумывая.       — Никогда не поздно учиться, — с улыбкой пробормотала Сакура, потёрлась кончиком носа о его нос.       — Сакура, мне кажется, что учитель здесь всё-таки я.       — Но ты только что признал, что есть вещи, которые не умеешь делать.       — И ты тут же решила этим воспользоваться. Признай, просто давно хотела представить себя строгим сенсеем. Может, в тебе живёт любовь к ролевым играм, м?       — Почему ты всегда переводишь всё в пошлые шутки? — она шутливо ткнула его в бок и невольно поёжилась. Дождь и не думал прекращаться, ветер усилился, швыряя в лицо мелкие холодные брызги.       — Думаю, это надолго. — Какаши вздохнул и поднялся. — Нам надо поискать место посуше.       — Наруто будет беспокоиться.       — О, я уверен, он знает, что вдвоём мы не пропадём.       Поблуждав по лесу ещё с полчаса, они наконец нашли укрытие в переплетении корней огромной секвойи. Внутри было сухо, вскоре загорелся небольшой костерок, и Сакура тут же протянула к нему руки, отбивая дробь зубами. Какаши быстро расстелил спальники у дальней стены импровизированной пещеры и начал стягивать жилет.       — Раздевайся, — бросил коротко. Всмотрелся в порозовевшее лицо и усмехнулся: — Сакура, ты что, стесняешься? — Ухмылка стала шире: — Если хочешь, я отвернусь.       Вместо ответа Сакура одарила его хмурым взглядом, открыла рюкзак, высыпала содержимое на землю: на самом дне лежал сложенный плащ. Не самый чистый, но зато тёплый. Потом шустро разделась, завернулась в него и с вызовом посмотрела на Какаши. К её удивлению, или огорчению, сложно определить, он не смотрел в её сторону и уже успел развесить одежду на торчащих с потолка корнях и нанизать грибы, остатки которых лежали в рюкзаке Сакуры, на тонкие палочки. Придерживая на плечах такой же белый плащ, устроился на мешке, перевернул грибы и только тогда поднял глаза на Сакуру.       — А знаешь, — она села рядом, взяла свою порцию, — это очень романтично.       Какаши промолчал. Возможно, действительно было что-то в тихом треске костра, в шуме тропического ливня над головой, в запахе влажной земли, грибов и её начинающих высыхать волос. В том, как отражался огонь в глазах, как она жмурилась от удовольствия, дуя на горячие кусочки, шумно дыша, когда обжигалась. Он прочёл столько книг о любви, но ни одна не описывала то, что чувствовал сейчас: лёгкое головокружение, сладкую боль в солнечном сплетении. Беззащитность и силу. Непривычную робость, страх спугнуть и страх всё испортить.       — Ты так не считаешь?       Какаши моргнул, нахмурился, пытаясь вспомнить, о чём она спрашивает. Уклончиво пожал плечами.       — Возможно.       — Ну ты же не настолько чёрствый сухарь, — весело воскликнула Сакура.       — Я сказал: возможно, Сакура, что не исключает, что это романтично.       — Точно сухарь.       До заката оставалось немало времени, но дождь и не думал стихать, поэтому Какаши, выслушав ворчания Паккуна, попросил отыскать Наруто и Сая и сообщить им, что всё в порядке и, как только погода улучшится, они их догонят.       — Если бы это была не Сакура, — проворчал Паккун, глядя на кутавшуюся в плащ девушку, — я решил бы, что ты тут свидание устроил.       — Но это всё ещё Сакура, — заметил Какаши. — Поэтому просто передай, что с нами всё в порядке.       — Совсем не щадишь пса, в такую погоду, да по грязи…              — Всё ещё Сакура, — прошелестела она, когда Паккун ушёл.       — Разве ты сменила имя? Прости, я это явно пропустил. — Какаши потёр шею. Сакура продолжала упорно молчать, уставившись в пламя. Он вздохнул, сжал переносицу. — Что ты хотела, чтобы я сказал? Это не просто Сакура, а девушка, с которой я занимаюсь сексом? Ты бы хотела, чтобы Паккун об этом узнал?       — Не знаю. Почему всё так сложно? — жалобно спросила она.       Какаши молча привлёк Сакуру к себе, удобно устраивая между ног, прижал спиной к груди, обвил руками. Повёл носом: её волосы пахли дождём, сквозь запылившуюся ткань плаща пробивался аромат кожи, смешанной с лёгким запахом пота. Сакура откинула голову ему на плечо, прикрыла глаза, неосознанно изогнула шею, и у Какаши больше не осталось шансов, чтобы удержаться и не поцеловать её изгиб. Не спеша, пробираясь к уху невесомыми касаниями. Кожа покрылась мурашками, кровь устремилась вниз, но Какаши чувствовал, что уже почти полностью может себя контролировать, что сейчас хочет именно её, а не абстрактную женщину из смутных фантазий. Полы плаща распахнулись под его пальцами, ткань поползла вниз, обнажая плечи.       Раскинув их плащи на спальных мешках, Какаши мягко обвил талию Сакуры и уложил на них, накрыв своим телом. Первое прикосновение без мешающей одежды, обжигающий жар чужого тела, огонь, тлеющий на тёмно-сером дне — Сакура не могла закрыть глаза, не могла перестать смотреть на его лицо, на блуждающий взгляд, на то, как его губы приближаются к её, чтобы целовать, глубоко, влажно, продолжая непрерывно гладить по рёбрам, выгибающейся навстречу спине, груди.       Словно это было впервые: хрупкое тело, дрожь под его пальцами, тихие выдохи. Правильно, наконец это было правильно между ними, и все «нельзя», что он говорил себе весь этот день, сейчас казались смехотворными, рушились с каждым движением её губ навстречу. Приглашающе разведённые ноги, влага под его ладонью, томный стон, первый из череды сотен других. Желание не только защищать, любить, медленно, неторопливо, двигаясь в одном ритме. Это действительно происходило с ним впервые.       Какаши сжал её ладонь, ускоряясь, не сводя глаз с напряжённого лица, сорвался, зарываясь в волосы, зашептал прерывисто, начиная стремительно толкаться:       — Сакура… хочу, чтобы ты кончила… сейчас, Сакура… сделай это сейчас…       Сакура давно зажмурилась, отдаваясь ощущениям: его скольжению внутри, наслаждению, скручивающему низ живота. Слушала его голос, отчаянный, протяжный, и крепко сжимала ладонь, падая, падая, падая, не сдерживаясь, выстанывая его имя.       Когда она открыла глаза, он по-прежнему был глубоко в ней. Тяжело дыша, подул на лоб и веки и улыбнулся. Прилипшие к вискам пряди, бисер пота над верхней губой, тёмный взгляд, смотрящий, кажется, прямо в душу: Сакуре казалось, ещё немного, и она перестанет существовать — слишком нереально всё это было.       — Именно таким должен был стать наш первый раз. — Какаши мягко её поцеловал и вышел, держа свой вес на локтях.       — Может, представим, что это он и был?       — Может быть, — протянул Какаши и перекатился на спину, увлекая её за собой.