Тайна скрытой долины

                    Ворота остались позади, Сай тут же попрощался, а Какаши и Сакура неторопливо пошли вместе. Сакура смотрела по сторонам и не могла понять: Коноха та же, но всё-таки неразличимо изменилась. Посмотрела на Какаши: сколько раз они шли так, вдвоём, возвращаясь с миссии? Не счесть. Но и это, привычное, стало совсем другим. Какаши кивал знакомым, с улыбкой отвечал на шутки, но не останавливался, не сбивался ни на шаг. Почти задевая локтём — слишком близко для друга, слишком далеко для любимого. Прикусив губу, Сакура напряжённо размышляла о том, как бы поскорее рассказать обо всём родителям. Можно, конечно, подождать, пока Какаши станет Хокаге, Мебуки точно растеряет половину аргументов для возмущения. Но столько скрываться не хотелось. Уже сейчас Сакура хотела кричать что они вместе на всю деревню. Покосившись на безмятежного Какаши, неизвестно когда успевшего достать книгу, она неслышно вздохнула.       — И что теперь? — спросила небрежно и тут же затаила дыхание. Какаши вдруг остановился: Сакура не заметила, как они добрались до развилки, ведущей к её дому.       — Мне нужно написать отчёт и сдать Цунаде-сама, — Какаши прищурился на солнце. — И выспаться. — Снова посмотрел на неё — не хотел отпускать, не хотел расставаться. И не мог поступить иначе. — У нас три дня выходных после миссии. Ты придёшь завтра?       — К тебе? — зачем-то уточнила Сакура, удерживая дрожащие, расплывающиеся в счастливой улыбке губы на месте.       Какаши серьёзно кивнул, не торопя с ответом. Давая возможность обдумать всё и окончательно решить. Они наконец вернулись домой, вот-вот окунутся в привычную жизнь, в которой не было места их отношениям. То, что в пути всё больше казалось правильным, искажалось реальностью, в которую они попали, теперь могло остаться в прошлом. Что бы она себе ни говорила, в Конохе всё может быть иначе. Окружение, обстановка, работа и долг, чужие взгляды, чужое осуждение. Какаши помнил, каким болезненным может стать отчуждение, как сильно могут ранить слова тех, кого считал друзьями. Но он нарастил свой панцирь слишком давно, а Сакура… Усмехнувшись про себя, он не смог скрыть нежность во взгляде. Сакура — боец. Куноичи, а не нежный цветок. Справится. Если только решит, что оно того стоит, что они того стоят.       — Я приду. — Сакура улыбнулась. Её рука дрогнула, замерла в миллиметрах от его: касаться друг друга стало таким привычным, что сдержаться удалось с трудом. — Тогда до завтра?       — До завтра.       Ни один из них так и не сошёл с места. Резные тени плясали на её лице, аромат спелой, нагретой солнцем вишни плыл в воздухе, обволакивал сознание. Ветер зашуршал в кроне, сорвал ягоду, и Сакура недовольно потёрла макушку, вытаскивая из волос переспевшую вишню, расплескавшую сок. Какаши не смог отказать себе в этом — пропустить повлажневшую прядь, достать косточку. Посмотрел на кончики пальцев, испачканные тёмно-красным и задумчиво улыбнулся.       — На твоём месте я поспешил бы домой, Сакура. Липкие волосы… думаю, это противное ощущение.       — Не терпится от меня избавиться?       — Нет, что ты, — Какаши усмехнулся. — Хочешь, пойдём ко мне, напишешь два отчёта, пока я буду спать.       — Лентяй, — беззлобно усмехнулась Сакура.       — Какаши! — громогласный крик Гая разнёсся по улице, заставив прохожих инстинктивно шарахнуться в стороны. — Мой вечный соперник! Давно вернулся? Привет, Сакура.       — Ещё не вернулся. Считай, что меня не видел.       — Ты как всегда шутишь, Какаши! — приобняв его за плечо, Гай счастливо улыбнулся и, поигрывая бровями, проговорил: — Генма раздобыл ящик «Белого журавля», только тебя и ждём!       — Не сегодня, — Какаши виновато развёл руками, — отчёты.       — Понимаю. Твоя сила ответственности иногда перекрывает силу юности, друг мой. — Гай утёр выступившие слёзы.       — Тогда я, пожалуй, пойду. До встречи, Сакура.       — Ящик, Какаши! — крикнул вслед Гай. — Не вздумай прятаться от нас!       В ответ Какаши только взмахнул рукой, не оборачиваясь, и пошёл к дому.       — Тяжёлая была миссия? — Гай повернулся к Сакуре, провожавшей его взглядом.       — А? Не особо. Думаю, он сам расскажет. — Сакура едва не прижала ладони к вспыхнувшим щекам, представив, что именно может рассказать Какаши. И вообще, что он будет рассказывать друзьям?..                     К отчётам Какаши всегда относился, как к неизбежному злу. Порой задерживал, но всегда составлял ответственно, стараясь не пропустить мельчайшую деталь, зная, — никогда не угадаешь, когда и что может понадобиться в будущем. Если ничто не отвлекало, он стремился как можно скорее избавиться от скучной обязанности, сдать в архив и идти отдыхать. Но сейчас Какаши понимал, что придётся заглянуть к Хокаге и, вздыхая, готовился к реакции Цунаде-сама.       — Какаши? Давно вернулся?       Погребённая под горой бумаг Цунаде встрепенулась, не скрывая радости — наконец можно отвлечься. Шизуне беззвучно вздохнула и покосилась на внушительную стопку, которую надо подписать до конца рабочего дня.       — В обед. — Какаши демонстративно осмотрел кабинет и вздохнул. — Вы обещали привести дела в порядок.       — Привожу, — отмахнулась Цунаде. — Через две недели всё будет готово.       — Всего две недели? — не удержавшись, Какаши вздрогнул и тоскливо вздохнул. Так мало свободы, когда только-только начал жить для себя.       — Ты не знал? Я думала, ты пришёл из-за этого.       — Хм, — Какаши замялся, подошёл к столу и нехотя протянул отчёт.       — Это что? — Цунаде с подозрением посмотрела на очередную бумажку. — Отчёт? Так отдай в архив, зачем он мне?       — Это второй отчёт, — спокойно ответил Какаши, внутренне сжимаясь от реакции, которая вот-вот последует.       — Второй? Вы успели побывать на двух миссиях? Почему мне ничего не известно?       — Мы действительно случайно спасли богатую девушку из Коногахи, деньги я сдал в казну, сопроводительная записка прилагается.       — Тогда это что? — Цунаде двумя пальцами взяла лист и приподняла бровь.       — Это, — сдерживаемые эмоции вырвались наружу тяжелым вздохом. — Это то, что я не счёл нужным утаивать, потому что сведения могут быть полезны. К тому же, Сакура смогла достать образцы, и…       — Стоп! — грозно рыкнула Цунаде. — Не мешай, дай прочитать.       Запихнув руки как можно глубже в карманы, Какаши покорно склонил голову, исподлобья поглядывая на Хокаге. Её нахмуренные вначале брови начали расправляться, на лице заиграла улыбка, и вот первый смешок зазвенел в тишине. За ним ещё один, потом ещё, и вскоре Цунаде оглушительно хохотала, утирая выступившие слёзы. Шизуне вытягивала шею, пытаясь разглядеть написанное.       — Какаши, — сквозь смех проговорила Цунаде, — ты… ты что… действительно… ох, Ками!..       С каждым словом Какаши краснел всё сильнее, внезапно сильно заинтересовавшись лицами, высеченными на скале Хокаге, и тем, как по ним скользят лучи закатного солнца. Шизуне, переводя недоумевающий взгляд с Какаши на Цунаде, изнывала от любопытства.       — Какаши, — с трудом успокоившись, Цунаде выпрямилась, но, посмотрев на страдальческое лицо, скрытое маской, снова шумно фыркнула. — Ну надо же… — пробормотала еле слышно. — Ладно. Что там с образцами? Сакура смогла их достать? Умница. Надеюсь, это нам поможет. Нет, на самом деле это не так забавно, как кажется. Хотя… — Она снова хихикнула. — Три ночи, ну надо же. Жаль, что это придётся засекретить.       — Спасибо, — глухо бросил Какаши. Конечно, он рассчитывал на секретность, но, зная несдержанность Цунаде, когда она переберёт, надежды на это было мало.       — Это всё, что ты хотел рассказать? — Цунаде решительно накрыла отчёт ладонями, не давая разочарованной Шизуне ни малейшего шанса рассмотреть хоть слово.       — Да. — Какаши подумал, что говорить об их отношениях с Сакурой сегодня, пожалуй, не стоит. Достаточно пяти минут позора, которые вынес только что.       — Тогда можешь идти. — Цунаде хмыкнула и подмигнула. — Отдыхай после сложной миссии.       Скрипнув зубами, Какаши коротко склонил голову и поспешил выйти.       Усталость постепенно брала своё. Пожалуй, нигде и никогда Какаши не чувствовал себя в такой безопасности, как в Конохе. Будто кто-то опускал рычаг, ослабляя натянутые нервы и усыпляя инстинкты. Последние шаги до дома он делал буквально на автомате, поднимая облачка пыли, с каждым шагом оседавшие на сандалиях. Пусть он уже был дома, заходил, чтобы написать отчёт, тогда необходимость держала в руках, не давая расслабиться. Переступив порог, Какаши покосился на груду грязной одежды, зажмурился — завтра. Всё завтра. Разулся, стянул жилет, не глядя забросил его в угол, туда же полетели хитай-ате и перчатки, на большее сил не хватило. Последние шаги, и он буквально рухнул на кровать, радуясь, что больше никуда не надо идти. Знакомый запах пыли, собачьей шерсти и, суховатый, почти выветрившийся, порошка вызывали улыбку — наконец дома. Какаши думал, не сомкнёт глаз, думал, что мысли о Сакуре освежат прохладным душем, но уснул, едва коснулся подушки.                     Приходи завтра. Во сколько можно прийти, чтобы это не показалось слишком рано и не вышло слишком поздно? Сакура проснулась на рассвете, полная сил и желания как можно скорее увидеть Какаши. Забравшись на подоконник с ногами, она обхватила колени, задумчиво наблюдая, как наступает утро. Невидимое ещё солнце уже разбавило чернильную тьму, погасило звёзды, подсветило вершины гор. Улицы были пусты, здесь, внизу, ещё гасли фонари, одинокая собака, зевая, брела к реке. Наверное, Какаши поругал бы за ранний подъём после длительной дороги, но Сакура просто не могла спать. Кровь звенела в ушах коктейлем из эндорфинов и допамина, поймав своё отражение в стекле Сакура усмехнулась — глаза распахнуты, зрачки расширены. Встреть она сейчас себя, первая бы попросила поделиться волшебной таблеткой, от которой одновременно хочется спрыгнуть со скалы в ледяной водопад и пробежать десяток километров без остановки.       Приходи завтра. А что, если он уже проснулся и ждёт? Так же смотрит на часы, подгоняя стрелки, выглядывает в окно, пытаясь рассмотреть её силуэт в серой дымке, укрывшей Коноху? Сакура встрепенулась было, но тут же уронила голову на колени, слабо улыбнувшись: конечно он ещё спит. Может, Гай и Генма всё же пришли вечером, тогда её появление в такой ранний час и вовсе будет выглядеть странно. Если только он не рассказал уже обо всём друзьям.       Прикусив губу, Сакура нахмурилась: естественность, с которой в конце концов завязались их отношения, растворялась в воздухе Конохи, наполняясь обыденностью, выглядывавшей из-за каждого угла. Между ними всегда лежала невидимая черта, через которую никто не собирался переступать все эти годы. Сейчас она стёрлась, но память о ней осталась множеством «нельзя». И пусть они никому не должны ничего объяснять, найдутся желающие перебрать их прошлое, вывалять в грязи и выстроить множество пошлых предположений и намёков. Сакура говорила себе, что не боится, но тут же признавала — храбрится. До колик в животе не хочет проходить через чужое осуждение, но больше всего боится реакции своих друзей. Отвращения на лице Ино, шока от Цунаде-шишо, осуждения от Шизуне и истерик мамы. Думать об этом было обидно — они с Какаши не сделали ничего плохого. И никому ничего не должны. Наруто ведь принял новость спокойно.       Но это Наруто, идиотина! Он простил Пейна за разрушение Конохи, а Обито — за попытки уничтожить мир. Думаешь, остальные будут такими же понимающими и всепрощающими?       Внутренняя Сакура как всегда была права, и это бесило. Стоило представить обидные слова, которые она услышит от близких, на глаза навернулись слёзы. Жалость к себе защипала в глазах, ладони крепче обвили колени, схватили, вдавливая кожу. Она устала от чужой жалости, но и пить чужое презрение не хотелось.       — Шаннаро! — вполголоса пробормотала Сакура и стукнула по подоконнику кулаком. Пусть кто-нибудь хоть слово против попробует сказать! Она не позволит другим указывать, с кем ей быть! Если друзья не поймут, что с Какаши она стала счастливой, то пусть катятся к чёрту!       Чтобы занять себя хоть чем-то, Сакура убрала всю небольшую квартирку, перебрала вещи, сбегала в только что открывшуюся прачечную и заскочила в кафе позавтракать. К десяти утра, разложив чистую одежду, задумалась над тем, в чём пойти. Выбрав платье, поняла, что если придёт в нём, то половина деревни точно решит, что она не ночевала дома и идёт откуда-то с вечеринки — слишком открыто. Надела форму — опять не то. Раздражённо цыкнула, с размаху села на кровать и уныло посмотрела в зеркало.       — Соберись, — мрачно сказала отражению. — Это Какаши, не незнакомец. И ты не на свидание собралась. А куда тогда? — застонав, Сакура уронила лицо в ладони: во что она ввязалась?       Почти в полдень Сакура всё же вышла из дома, заметно нервничая — успела накрутить себя настолько, что утренний завтрак трепыхался в горле. Казалось, что все смотрят на неё и знают, куда идёт и, главное, зачем. Чужой смех за спиной наждаком проходился по натянутым нервам, в каждом приветствии чудилась насмешка. Поэтому, когда со спины на неё налетела Ино, Сакура взвизгнула и отскочила на пару метров, моментально развернувшись.       — Ты чего, Лобастая? — Ино упёрла руки в бока и с преувеличенным беспокойством посмотрела на подругу. — Совсем на миссии мозги отбило?       — А, это ты, — нервно улыбнулась Сакура.       — А ты кого ожидала увидеть? Мадару?       Улыбка перешла в не менее нервный смех. Обтерев вспотевшие ладони о подол красного ципао, Сакура потёрла лоб.       — Глупо получилось, ты права.       — Я вообще-то тебя искала. Почему не сказала, что вы уже вернулись?       В голосе Ино звенела обида — они давно договорились, что будут сообщать об окончании миссии, страх потери всё ещё сидел глубоко внутри, хотя обе отговаривались простым: надо знать, какие улицы обходить стороной, чтобы не встретиться.       — Прости. Собиралась зайти сегодня.       — Ладно, — Ино великодушно взмахнула рукой. — Ты бы и так меня вчера не нашла.       — Ночевала у Сая? — в груди стало холодно. Сакура пытливо всмотрелась в лицо подруги, пытаясь найти следы того, что ей известно. Но Ино лишь довольно кивнула и подхватила под локоть, утягивая к ближайшей кондитерской.       — Пойдём, расскажешь, как всё было.       — Разве Сай не рассказал? — небрежно поинтересовалась Сакура, покорно шагая за ней.       — Лобастая, ну кто будет расспрашивать, когда мы не виделись месяц? — Ино постучала Сакуру по лбу и закатила глаза. Склонилась к уху и прошептала: — Мы уснули только под утро.       Сакура рассеянно кивнула — сидеть с Ино в планы не входило, но что ей сказать, чтобы не вызвать подозрений?       — Ладно, прости, — истолковав молчание Сакуры по-своему, Ино толкнула её бедром. — Понимаю, у тебя на личном фронте тишина. Не буду раздражать подробностями.       О, у Сакуры было достаточно подробностей, от которых Ино пришла бы в полный восторг. Но как их преподнести, чтобы она не закричала на всю Коноху?       — Ты не раздражаешь, — пробормотала Сакура, оглянулась и решительно отвела её в сторону от дверей кафе. — На самом деле у меня не всё так тихо.       — В смысле? Ты о чём вообще?       — О личном фронте, Свинина. Только не ори, прошу.       — Сакура, ты меня пугаешь, серьёзно. У тебя всё в порядке? — прохладная ладонь коснулась лба. — Да ты горишь! Может, пойдём в больницу?       — Ты тупая или глухая?! Я говорю, у меня на личном фронте не так тихо, как тебе кажется! — Сакура начала выходить из себя — столько готовилась к этому разговору, и всё идёт не так, как задумала.       — Ого, — присвистнула Ино. Глаза загорелись азартным огнём. Забыв о желании перекусить, она схватила Сакуру за руку и потянула к дому. — Я должна всё узнать, слышишь? Всё, во всех подробностях! И только подумай что-то утаить, в голову залезу, когда напьёшься!       — Только попробуй! Потом зубов не досчитаешься!       — Ага, значит, кто-то действительно есть. К тебе или ко мне? Такие вещи на улице не обсуждают.       — Я всё тебе расскажу, обещаю. — Сакура сжала её ладони и посмотрела на часы — почти час, это уже поздно, или ещё рано? — Мне сейчас надо идти, правда. Но завтра я всё тебе расскажу. И даже в подробностях.       — Ты хоть имя скажи! Он из Конохи? Ты к нему сейчас идёшь? Когда только успела?       — Завтра, всё завтра, обещаю!       Сакура прыгнула на ближайшую крышу и, не прислушиваясь к рассерженным крикам, помчалась к дому Какаши.                     Щека и ухо затекли, в неудобно подвёрнутой руке покалывало, слипшиеся ресницы удалось продрать с трудом. Проснувшись, Какаши глухо охнул и перевернулся на спину, пытаясь понять, что его разбудило. Быстрый взгляд на часы — одиннадцать, неплохо. Четырнадцать часов сна когда-то казались роскошью, но теперь всё чаще становились необходимостью после миссий. Дверь кто-то явно проверял на прочность, а значит, стучали не в первый раз. Мысль о том, что это Сакура, моментально развеялась громким:       — Чувак, открывай! Мы знаем, что ты дома!       Тяжело вздохнув, Какаши встал и побрёл к двери, на ходу пытаясь привести волосы в какой-то порядок, но всё больше запутывал, используя пальцы вместо расчёски.       — Наша цветущая весна Конохи! — Гай буквально рухнул на Какаши, обдав свежим запахом саке. — Как же я горжусь тобой, мой лучший друг!       — Отойди, — буркнул Генма, держа в руках ящик с бутылками и бесцеремонно отирая стоявших в проходе. Сбросив сандалии, он прошёл на кухню и водрузил ящик на стол. — Ну что, Какаши, отметим твоё возращение из сложной миссии?       — Не рано для отмечания? — Какаши выразительно посмотрел на часы и закрыл дверь, предварительно выглянув на лестницу — никого.       — Не рано для такого героя, как ты, Какаши! — всхлипнул Гай и снова полез обниматься.       — В самый раз, — отрезал Генма и полез за тарой для саке. — Видок, кстати, не очень.       — Вообще-то вы меня разбудили. — Если этим Какаши хотел воззвать к голосу совести друзей, то просчитался. Генма отчего-то понятливо фыркнул, а Гай выдал новую порцию умилённых слёз.       — Я так завидую твоей силе юности, Какаши! Как я горжусь тобой!       — Может, объясните, что происходит? Хотя нет, подождите, дайте хотя бы умыться.       Когда он вернулся, стол уже был накрыт. Не то чтобы Какаши был против выпивки с раннего утра в выходной, но сегодня хотелось сохранить голову ясной. Однако обижать отказом друзей не хотелось, к тому же было интересно узнать причину ранней пьянки.       — За тебя, Какаши! — Гай осушил отёко и вытер влажные губы ладонью.       — И? — сделав глоток, Какаши посмотрел на Генму, как на самого вменяемого.       — Ты же знаешь, что Ирука подрабатывает в архиве? — Генма смотрел хитро, но лицо Какаши осталось непроницаемым. — Да ладно тебе, уж нам-то можно рассказать подробности, которых не было в отчёте.       — Он вам показал, — вздохнул Какаши и потёр переносицу.       — Я горжусь тобой, мой вечный соперник! Но учти, так просто я это не оставлю и обязательно побью твой рекорд!       — Подожди, Гай, — оборвал Генма. — Мы пока не знаем, какой там вообще был рекорд. Они хоть красивые были?       Какаши внутренне поморщился: с самого начала думал о том, как будет рассказывать о случившемся, а сейчас перед глазами стояла лишь Сакура, и этими подробностями он точно не собирался делиться.       — Красивые, — нехотя ответил он и допил саке.       — И это всё? Эй, чувак, так не пойдёт! Ты, значит, три дня трахал каких-то красоток, прикрываясь миссией, а теперь делаешь вид, что ничего не было?! Я между прочим всё рассказал, когда задержался в Иве.       — Я не просил об этом.       — Но слушал же! Так что давай, рассказывай. И главное — это правда, что вы притащили с собой ту бурду? Ну, что работает, как таблетки от потенции? И как оно? Что с побочкой?       — Генма, что я слышу, — усмехнулся Какаши, косясь на то, как отёко вновь наполняется. — У тебя появились проблемы?       — Нет, конечно! Просто академический интерес. Не каждый день о таком услышишь, согласись!       — Я докажу, что могу больше и без всякой химии! — тут же воскликнул Гай. — Прямо сейчас пойдём в квартал развлечений, будете считать!       — Да что там считать, мы пока не знаем, сколько раз наш гений Конохи присунул местным красоткам. Так сколько?       — Это обязательно? — Какаши со вздохом поднял отёко, надеясь запить ответ. Голодный желудок предсказуемо реагировал теплом, расслабляя. И хотя до настоящего опьянения было ещё очень далеко, раздражение, вызванное внезапным появлением друзей, постепенно растворялось.       — Ты шутишь? Да мы уже ставки делаем!       — Кто? Кто ещё об этом знает?       — Ну, — протянул Генма, поднимая глаза к потолку, — Ирука сказал Ямато, тот сразу примчался ко мне. Гай услышал, а мимо проходила Куренай, а ещё, кажется, Ибики в курсе.       Ошарашено распахнув глаза, Какаши моргнул, прикрыл веки и сжал виски ладонью. Что ж, если первый секрет разлетелся так быстро, что говорить о втором?       — Не переживай, Какаши! Все гордятся тобой так же, как я! — Гай сунул в ладонь отёко и похлопал по плечу. — Я поставил на десять раз! Десять раз за три ночи — такой рекорд будет сложно побить!       — Да ну? — Какаши внезапно заинтересовался. Выпил и потянулся за шпажкой с осьминогами. — А ты?       — Девять. Думаю, это и без химии реально. Правда, не три ночи подряд, поэтому я сделал на неё поправку. — Генма пожал плечами и, отставив в сторону пустую бутылку, потянулся за второй. — Наши ставки, кстати, самые высокие, так что не разочаруй.       — И много поставили?       — По пятьсот рё, а на выигрыш пойдём отмечать победу.       — Хм, — откинувшись на руку, Какаши задумался: считать ли секс вне Долины, или ограничиться тем, что было там? Решив, что близость с Сакурой совершенно точно не может стоять на одном уровне с другими, он медленно растянул губы в улыбке и тихо усмехнулся. — Двенадцать.       Генма закашлялся и, прочистив горло, просипел:       — Сколько?!       Гай тут же зашевелил губами, подсчитывая что-то на пальцах. А Какаши вдруг стало легко: он дома, с друзьями, перед которыми нет никаких секретов, перед которыми не надо держать лицо и делать вид, что происходящее его не волнует. С которыми можно обсудить всё и даже больше, зная, что они поймут и, если посмеются, то беззлобно. Окончательно расслабившись, он сам потянулся к бутылке, со смехом отвечая Генме, который тут же потребовал подробностей. Мысли о Сакуре и том, что она должна прийти, совершенно выветрились из головы.