Тайна скрытой долины

                    Квартира Какаши находилась на верхнем этаже пятиэтажного общежития джонинов, в это время обычно пустующего. Не нужно было обладать уникальным обонянием, чтобы почувствовать густой запах саке, наполнивший всю лестницу сверху до низу. Сакура нахмурилась, пытаясь понять, чем он может быть вызван, когда до слуха донёсся громогласный хохот Гая. Всё-таки опоздала. Но ведь всегда можно сказать, что пришла с поручением, это не будет выглядеть подозрительно, надо лишь придумать, что именно привело её в дом Какаши в выходной. Поручение от Цунаде? Но он был у неё вчера. Просьба кого-то из друзей? Но они, судя по голосам, уже там. Желание вытащить на тренировку? Ну да, после миссии самое то. Пожевав губу, Сакура задумалась было, когда услышала обрывок фразы, после которой ноги сами понесли к двери.       — Я бы тоже подумал, что она будет жирной и старой, чувак! Прости, но такие не в моём вкусе.       — А я ничего не имею против женщин в теле. От них так и веет силой юности!       — Хм, аппетитные формы, конечно, приятное дополнение, но я бы не хотел провести ночь с борцом сумо.       — Ха, Какаши, судя по твоему рассказу, тебе вообще было неважно, в кого пихать член, была бы дырка.       — Генма, — послышался укоризненный вздох, и Сакура затаила дыхание, когда услышала тихий смех. — Ксо, ты прав. Знаешь, это мерзкое ощущение, не хотелось бы опять испытать.       — Точно, — неожиданно серьёзным, заплетающимся голосом произнёс Гай, — это ужасно. Какаши, мне так тебя жаль! — звуки рыдания перекрыли тихий ответ Какаши. — Это… бедный Какаши! Я понимаю, почему ты хотел сохранить это в тайне, мой лучший друг! Я тоже буду хранить твой секрет! Никаких ставок, и пусть Гай Майто выиграл, но никто, слышите, никто не будет больше вспоминать об этой миссии! Клянусь!       — Гай… Гай! — рявкнул Какаши. — Об этом и так уже всем известно. Поздно молчать, не думаешь?       — Ты как всегда благороден и прощаешь своих друзей, — новый всхлип заставил Сакуру злобно уставиться на дверь: опять ничего не слышно!       — Не могу поверить, что от такой бурды не было никаких побочек, — протянул Генма. Еле слышный звук льющейся жидкости, тихий стук фарфора о стол — затаившись, Сакура машинально считала удары сердца. Шумный выдох, какой-то стук и смех Генмы, а потом снова стало тихо.       — Ты что-то притих, чувак. Гай, тебе не кажется, что он от нас что-то скрывает?       — А? — судя по голосу, Гай успел задремать.       Кожа заледенела и покрылась мурашками. Сакура прижалась к двери и зажмурилась, в ушах зазвенело тонко, пронзительно.       — Не поверю, что стояк не мучал по пути, — Генма засмеялся, зазвенел стеклом. — Не хотелось спустить по дороге, а?       Не дожидаясь ответа, Сакура решительно постучала, понимая, что ещё немного, и просто потеряет сознание прямо на пороге, и тогда вопросов точно станет больше.       — О, Сакура! — Генма оказался у двери раньше. Посторонился, пропуская её, и бросил быстрый взгляд на Какаши, тут же переведя обратно: Сакура явно не удивилась, увидев Какаши без маски. А он даже не пошевелился, чтобы её натянуть. Зато попытался скрыть улыбку. Ксо, виноватую улыбку?!       — Сакура! — воскликнул Гай, подскочил, запутался в ногах и тут же рухнул на пол, счастливо улыбаясь. — Как дела?       — Простите, что помешала, — выдавила она, избегая смотреть на Какаши, но постоянно возвращаясь к нему взглядом.       — У тебя какое-то важное дело? — поинтересовался Генма, оценив её красное ципао и порозовевшие щёки.       — Нет. То есть, да, я…       — Я просил зайти, — ответил за неё Какаши, неловко поднимаясь. Слегка пошатнувшись, он опёрся о стену и попытался засунуть руки в карманы, но одна категорически не желала залезать. — По делу.       — По делу, значит. — Генма хмыкнул, перекатил сенбон во рту и рывком поднял Гая. — Пойдём, Гай, не будем мешать, тут у людей дела.       — Какаши, какой же ты ответственный! — Гай попытался было повиснуть на Какаши, но Генма удержал, обхватив за грудь. — Никогда не отдыхает, всё трудится, мой вечный соперник, — всхлипнув от умиления, забормотал Гай. Сбился, замолчал и тут же вскинул голову, сверкнув улыбкой: — Я должен побить твой рекорд! Должен же, Генма?       — Должен, должен. — Генма вздохнул, наблюдая, как Гай уселся на пол и натягивает сандалии. Подхватил оставшуюся пару бутылок и подмигнул молчавшим Какаши и Сакуре. — Удачных вам… дел.       На лестнице ещё несколько секунд были слышны крики Гая, потом — грохот и сочное ругательство Генмы. Какаши беззвучно хмыкнул и исподлобья взглянул на Сакуру. Нахохлившись, она всё ещё стояла у дверей, рассматривая его бардак: разбросанную по комнате одежду, стол, заставленный пустыми тарелками и бутылками и скомканную постель, которую никто так и не удосужился застелить.       — Прости, — вздохнул Какаши и первым делом подошёл к окну, распахнул его, цепляясь взглядом за пошатывающуюся пару, удалявшуюся в сторону ближайшей забегаловки.       — Ты меня не ждал, — сухо констатировала Сакура, не двигаясь с места.       — Ждал. — Какаши вздохнул и потёр затылок — состояние, когда не допил, а больше не наливают, всегда бесило. Совсем скоро придёт глухая головная боль, а хорошее настроение улетучится, но пока о проблемах думать не получалось, зато о Сакуре, такой красивой и близкой — очень даже. Она не успела опомниться, как он уже оказался напротив, мягко обвил руками и притянул к себе. — Я правда ждал, Сакура, но парни…       Кончик его носа прошёлся по шее к уху. Какаши шумно вдохнул свежий запах летнего дня, смешанный с ароматом её кожи, и прихватил губами мочку.       — Какаши, — Сакура упёрлась в его плечи, заставляя поднять голову. Его глаза почернели — зрачки заняли почти всю радужку, оставив тонкий серый ободок; волосы нечёсаными прядями падали на лицо; на губах заблудилась улыбка, и хотелось либо зацеловать его до смерти, либо стереть её одним точным ударом. Но Какаши всё решил за неё: качнулся вперёд и начал целовать, мешая вкус саке с её вкусом, присасывая язык, оттягивая губы. Ягодицы обожгло — крепкие широкие ладони с силой сжали, вдавили в его тело, за спиной вдруг оказалась стена, и на время Сакура забылась, обвила шею, подалась к нему, выгнулась навстречу. Уловив её движение, Какаши довольно замурчал, не размыкая губ, и потянулся к застёжкам ципао, ловко расстёгивая одну за другой.       — Стой. — Тяжело дыша, Сакура стиснула его виски и поймала расфокусированный взгляд полуприкрытых глаз. — Ты ждал меня, чтобы заняться сексом?       — И это тоже, — обезоруживающе честно кивнул Какаши и снова потянулся за поцелуем. Но Сакура, нахмурившись, удержала его голову и свела брови.       — Я думала, мы поговорим.       — М-м, Сакура, мы обязательно обо всём поговорим, обещаю, — лишившись возможности её целовать, Какаши начал водить по рёбрам, большими пальцами вырисовывая круги на животе. — Нам ведь некуда спешить, правда? — Повернув голову, он поймал её палец и прихватил губами, втягивая в рот. Его глаза снова закрылись, руки спустились к подолу платья, и ткань медленно поползла вверх.       — Какаши! — возбуждение испарялось с каждым его движением, остывало под напором ледяного раздражения. — О чём мы должны были поговорить?       — Полагаю, о нас? — он снова открыл глаза и, наконец разглядев её настроение, сокрушённо вздохнул и убрал руки с бёдер, но тут же начал поглаживать позвонки. — Сакура, мы ведь уже решили, что встречаемся. Я что-то упустил?       — Мы хотели обсудить, как рассказать обо всём друзьям. Или ты уже сказал? — она крепче сжала его виски, вынуждая смотреть прямо.       — Нет, — Какаши улыбнулся, снова расслабляясь, и игриво прикусил её запястье губами. — Расскажу потом. Мы ведь не обсудили, как именно скажем, м?       — Какаши! — Сакура раздражённо оттолкнула его от себя и для надёжности отступила на пару шагов. — Это важно! Как ты можешь сейчас думать о сексе?       — Потому что я хочу тебя, — улыбнулся он, задумчиво втянув в себя нижнюю губу. — Ты очень сладкая на вкус, знаешь?       — Шаннаро! Почему ты вообще напился?       — Ну, Сакура, сказать по правде, я не собирался напиваться, — он начал медленно наступать, вынуждая её пятится к кухонным шкафам. — Но я же не мог ошарашить друзей с порога, что жду Сакуру Харуно, потому что мы теперь вместе, — Какаши почти настиг её, заставив упереться в шкаф. Навис сверху и хитро посмотрел на её губы. — И что мы всю дорогу занимались тем, о чём в приличных компаниях не рассказывают, — прошептал низким, вибрирующим голосом. Ладони легли на деревянную поверхность по обе стороны от её бёдер, и Сакура снова оказалась в ловушке. Пьяный Какаши обладал поистине дьявольским магнетизмом и непрошибаемой настойчивостью. — И вот, моя девушка пришла ко мне, и я хочу ей сказать, что соскучился…       — Нет, — отрезала Сакура, накрыв его губы, в последний момент втиснув ладонь между их лицами. — Скажи, что ты рассказал Генме и Гаю.       — Да что я мог им рассказать?! — раздражённо воскликнул Какаши, начиная понимать, что ласки и нежности сейчас не добьётся. — Такую информацию надо выдавать в подходящий момент, а не чередовать рассказом о сексуальном рабстве в чёртовой скрытой долине!       — Значит, это для тебя было главным? Рассказать о своих успехах? — Сакура сузила глаза и хрустнула кулаками.       — Нет, Сакура, я должен был сначала рассказать, как ты настойчиво хотела меня трахнуть, а потом признаться, что это вышло из-за того, что меня трое суток поили какой-то дрянью!       — Но ты всё же рассказал об этом в первую очередь!       — Потому что об этом узнал Ирука, что б его! Ирука рассказал Ямато, тот Гаю, Куренай и… — Какаши коротко, зло выдохнул и потёр переносицу — голова всё-таки начала болеть. — Думаешь, я так стремился поделиться этими подробностями? Вот так, сходу?       — Не знаю. Я просто, — Сакура приоткрыла рот и потрясённо посмотрела на него. — Значит, теперь все будут связывать то, что мы встречаемся, с этой миссией… Ками-сама…       — И что? — плечи Какаши дёрнулись, шея окаменела, голос понизился на несколько тонов, зазвенел холодом: — Или теперь это стало неожиданно важным? Теперь ты поняла, да? Просто быть со мной — одно, быть со мной, потому что у нас не было другого выхода — совершенно другое?       — Я не думала, что все узнают так быстро, — жалобно проговорила Сакура. — Надеялась, что для начала все привыкнут, что мы вместе, а потом…       — Привыкай к тому, что есть, — жестко бросил Какаши. — Это только первое препятствие, а ты уже испугалась.       — Но… неужели тебя это совсем не волнует?       — Ксо, Сакура! Я джонин, а не вчерашняя выпускница Академии! Думаешь, такие мелочи могут меня волновать?       — Значит, я для тебя всего лишь глупая выпускница? — Сакура издала короткий рык и резко оттолкнула его от себя. — И тебе плевать, что будут говорить о нас? Ками, об этом ведь станет известно родителям!       — Это не так. — Всё шло не так, совсем не так, как он рассчитывал. Какаши казалось, что в его ладонях песок — утекает сквозь пальцы, а он тщетно пытается его поймать и собрать обратно. Он потянулся к ней, поймал за запястье, останавливая. — Мне действительно всё равно, что будут говорить обо мне, но совершенно не всё равно, что скажут о тебе. Если хочешь, будем пока молчать. Подождём, пока слухи утихнут.       — Они не утихнут, как ты не понимаешь! Такое быстро не забывается, не в Конохе!       — Тогда что ты предлагаешь? Расстаться? Тогда нас точно никто ни в чём не заподозрит!       — Это было бы проще всего, да? — Сакура вырвала руку и смахнула слёзы.       Ты что говоришь, идиотина?! Остановись! — завопила Внутренняя, но слова вылетали быстрее, чем Сакура успевала понять их смысл.       Какаши окаменел, только желваки неторопливо прошлись под кожей, затрепетали крылья носа, а в глазах зажегся нехороший, тёмный огонь. Мышцы на спине и плечах напряглись, натянулись так туго, что затрещала кожа. Скрестив руки на груди, Какаши медленно произнёс:       — Если для тебя это единственный выход…       Губы онемели, а звуки, которые должны был сформироваться в слова, ещё никогда не были такими острыми, горькими.       — Я… я не знаю…       Он должен был что-то сказать. То, как жадно Сакура смотрела на него, кричало о том, что он должен был что-то сказать, но Какаши был слишком зол, чтобы произнести хоть что-то. В желудок будто напихали камней, огромных, медленно тлеющих, и жар от них поднимался к горлу, опаляя глотку. Чувство, что его выпотрошили, словно рыбу ради икры, и оставили умирать на берегу, нарастало, жалкими спазмами сжимая лёгкие. Это что, так выглядит конец? Почему так больно от простых слов, сказанных смятённой, напуганной девушкой напротив? И что он должен сказать в ответ, чтобы пустота, разрастающаяся в её глазах, схлопнулась?       — Понятно, — кивнула Сакура и вздёрнула подбородок. — Что ж, тогда не буду мешать. Удачного выходного.       Она выпрямила спину — он мог поклясться, что слышал, как хрустнули хрящики, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.       Разве люди могут расстаться из-за такой ерунды? Какаши не знал. И в книгах, что он читал, влюблённые, преодолев все препятствия, так или иначе уходили вместе в закат. Но сейчас перед ним был не закрученный сюжет Джирайи — его собственная жизнь, в который раз напомнившая, что лучше жить чужими историями, чем проживать свою. Но всё же, в чём он был неправ? Пульсирующий от боли мозг отказывался выдавать внятную информацию, зато в сердце постепенно зрела обида — странная, нелепая ссора просто перечеркнула всё, к чему Сакура так стремилась? Во что заставила его поверить? Какого чёрта он позволил себе зайти так далеко, зайти так далеко ей? Пробраться в его душу и теперь орудовать там с мастерством мечника? Глубоко вздохнув, Какаши прикрыл глаза — нет, так не пойдёт. Ни до чего путного он сейчас не додумается, и выхода два: либо ложиться спать, ворочаясь в не отвеченных вопросах, или отправиться на поиски друзей и продолжить пить, чтобы к ночи вырубиться без мыслей. Возможно, завтра он об этом пожалеет, но Какаши предпочёл второй вариант.       Генму и Гая он нашёл в третьем по счёту баре, где уже сидели Ирука и Ямато. Гай спал, закатив глаза и широко раскрыв рот, остальные что-то обсуждали вполголоса и тут же оживились, увидев Какаши.       — Йо! — он с грустью понял, что по пути практически полностью протрезвел, но раз пришёл, уходить поздно.       — Ты так быстро освободился от дел, — шепнул Генма, пока Ирука и Ямато повернулись к официанту, дополняя заказ.       — Я же сказал — это было дело.       — Это теперь так называется, — Генма хмыкнул и подмигнул.       — Это всегда так называлось. — Какаши потянулся к единственной закрытой бутылке пива на столе и пшикнул пробкой.       — А я было подумал, что у между тобой и Сакурой что-то есть.       — Тебе показалось. О чём вы тут говорили, пока меня не было?       Он повернулся к Ируке, давая понять, что тема закрыта, и разговор плавно переключился на обсуждение новой коллекции кунаев, которую раздобыл Ибики и теперь отказывался кому-либо показывать. Потом перетёк на достоинства и недостатки танцовщиц из квартала красных фонарей, следом — на то, что из комнаты Ао несколько дней подряд по утрам уходит девушка, но никто не может рассмотреть её лицо, а потом… Какаши обнаружил себя бредущим к дому, с совершенно пустой головой и удивительно тяжёлым телом. Пожалуй, это того стоило — после концентрации, в которой пришлось провести последние четыре недели, особенно крайние несколько дней, мозгу просто необходимо было отключиться. Перегрузиться, чтобы заработать с новой силой. Завтра. К вечеру. Или послезавтра. В любом случае, соображать внятно Какаши не мог и не хотел. Ступенек сегодня было в два раза больше, кто-то явно решил подшутить и сделать лестницу длиннее, и, если бы он мог, забрался через крышу, но дело в том, что чакра не желала концентрироваться в ногах, а кружащаяся голова намекала, что это не лучшая идея. Ковыряясь в замке, Какаши подумал, что, возможно, пожелай сейчас кто-нибудь на него напасть, пришлось использовать стиль пьяного ниндзя, который так хорошо удаётся Гаю и Ли. Возможно, стоит даже потренироваться как-нибудь, Гай оценит.       Из квартиры пахнуло кислым запахом саке, разбавленным остатками копчённых осьминогов. Какаши щёлкнул выключателем и тяжело вздохнул: если он сейчас не уберёт, завтра не доберётся до туалета — его стошнит в постели. Приведя квартиру в подобие порядка, он уселся прямо на пол, тяжело опёрся о кровать и вытянул ноги. Сакура действует на него разрушающе. Совершенно невозможная девушка, которая парой слов умеет вывести из равновесия и лишить остатков благоразумия. Друзья определённо были рады, ведь Какаши так удачно избегал пьянок до победного конца последние несколько лет. И сейчас готов был признать, что надо было избегать и дальше: Сакура по-прежнему была в его голове. Имей он возможность подняться и пересечь Коноху, уже стоял бы у её окна и просил прощение. За что? Да кто его знает. Раз он её обидел — должен извиниться, а потом видно будет.       Уныло вздохнув, Какаши потёр глаза и попытался встать. Но тут же замер. Тело напряглось — реакция, которая сработала быстрее, чем включился мозг. Пальцы нащупали кунай не бедре, обхватили нагревшийся металл. Дверь медленно приоткрылась, из темноты раздался голос:       — Чувак, это я. Не убивай.       — Генма, — тяжело вздохнул Какаши, расслабляясь, — какого чёрта ты тут забыл?       — Решил, что ты слишком быстро ушёл с вечеринки. — Генма просунул голову в дверь, убедился, что Какаши неподвижно сидит у кровати, а не стоит где-нибудь у стены с занесённым мечом, и спокойно вошёл, придерживая бумажный пакет под дно.       — Слушай, — Какаши потёр переносицу, — тебе когда-нибудь говорили, что ты умрёшь от цирроза?       — Главное, чтобы не от подагры или геморроя, — хмыкнул Генма, разуваясь. — Вообще-то я весь вечер хотел с тобой поговорить.       — Мы и разговаривали весь вечер, а сейчас я хочу спать.       — Мне можешь не врать, я знаю, как ты выглядишь, когда напиваешься до состояния «я хочу спать». Сейчас у тебя стадия «я хочу поговорить, только не с кем», и, как видишь, я пришёл!       — Я не хочу ни с кем говорить, тем более с тобой. — Оттолкнувшись от пола, Какаши выпрямился и тихо сказал: — Иди домой.       — Что, ждёшь кого-то? Брось, в таком состоянии ты способен только языком чесать. И я сейчас про разговоры, если что.       — Ксо, — вяло огрызнулся Какаши. — Тебя не выгнать, да?       — Нет, не выгнать. — Генма лучезарно улыбнулся и перекатил сенбон по рту. — Поэтому садись, бери пиво и рассказывай, что тебя тревожит.       — Меня ничего не тревожит, — Какаши машинально взял бутылку и рухнул на стул.       — О, да. Поэтому ты так напрягся в баре, когда я спросил про Сакуру. И можешь врать мне сколько хочешь, но знаешь, чувак, ты явно чувствовал себя виноватым, когда она пришла. Свидание сорвалось?       Какаши устал. Откровенно устал от сегодняшнего дня, принесшего с собой слишком много проблем. И добавлять ещё одну в лице Генмы, знающего о них с Сакурой, не хотел. Поэтому упрямо молчал, понимая, что этим делает только хуже. Холодная бутылка в руках покрывалась каплями, этикетка сморщилась и скаталась под ладонями, оставляя от названия потёртые линии. Не нужно об этом говорить, но нести в себе новые, неизвестные эмоции оказалось слишком тяжело. Смирившись, Какаши тяжело вздохнул и опустил голову, положив лоб на горлышко бутылки.       — Твою мать, — тихо, отчётливо проговорил Генма. — Только не говори, что я действительно угадал. Всё настолько серьёзно?       — Это Сакура, — неразборчиво пробормотал Какаши, через силу шевеля губами. — Всё более чем серьёзно. — Он выпрямился, избегая взгляда напротив, и залпом осушил половину бутылки. С глухим стуком поставил её на стол и криво усмехнулся: — Кажется, я влюбился.