Лайт проснулся на своей кровати. Он не мог вспомнить, что было вчера. Только вот по непонятной причине ему было очень неспокойно. Впрочем, чего удивляться, Лайту не привыкать. Чтобы снять это странное напряжение и хоть как-то расслабиться, Лайт решил что-нибудь почитать.
Лайт подошёл к полкам с книгами и осмотрел свою библиотеку в надежде найти что-нибудь интересное. Случайный взгляд Лайта упал на книгу "Преступление и наказание", Ягами взял её в руки, нахлынули внезапные воспоминания. Да, Лайт хорошо помнил этот роман. Он прочитал его ещё в то время, когда учился в университете. Начиная читать эту книгу, Лайт невольно сравнивал себя с главным героем Родионом Раскольниковым, который, так же как и Ягами, хотел сделать этот мир лучше, используя не самые добрые методы. Родион тоже убил. Но в отличии от Лайта, он убил всего лишь старуху-процентщицу и её сестру Елизавету, да и то, от второй он избавился вынуждено. Лайт был в восторге от романа, он был приятно удивлён, насколько главный герой похож на него: своими идеями, мыслями, целями и их мерами достижения. Лайт был искренне рад, что эта книга стала классикой. Просто удивительное совпадение, думал Лайт.
Но потом после жалких для Лайта двух убийств Раскольников стал страдать! Да, он стал страдать! Он мучился от того, что сделал, всю книгу! «Тварь дрожащая или право имею?», — задавался вопросом Родион. Он ненавидел себя, пытался объяснить свои жестокие убийства добрыми и благими намерениями, но на самом деле никак не мог простить себя. Раскольников страдал, страдал, страдал на протяжении всей книги. Его мучили лихорадки, болезненные кошмары и видения. А Лайт что? А Лайт спокойно убивал всех мешающих ему людей, лишь довольно усмехаясь им на прощание, а многих своих жертв Лайт и вовсе забывал почти сразу, что неудивительно, ведь он очень быстро записывал их в тетрадь смерти. Поэтому в начале страданий Раскольникова Лайт наблюдал за ним с недоумением, Ягами даже чувствовал некое разочарование в главном герое. Лайт думал, что они похожи, но нет, Родион оказался тряпкой!
Но скоро, читая описания мучений Раскольникова, Лайт начал издевательски ухмыляться. Ему это стало казаться смешным! Ягами, одной рукой держа книгу, а другой легко записывая имена в тетрадь, читал размышления Раскольникова и смеялся про себя. Каким же жалким и от того смешным казался Лайту главный герой книги! В моментах, когда бедняге Родиону было особенно тяжело и плохо, губы Лайта искривлялись в нездоровой и странной улыбке.
Вспомнив содержание "Преступления и наказания» и свою реакцию на этот роман, Лайт застыл на месте с ужасом в глазах, сильнее сжав книгу. Лайт помотал головой, пытаясь прийти в себя. Лайт внезапно понял, что сейчас он ведёт себя подобно Раскольникову, он теперь тоже переживает, совсем не так сильно, как Родион, но всё же переживает. «Прости меня, Родион, за то, что я раньше не понимал тебя», — зачем-то сказал Лайт вымышленному персонажу. Его голос прозвучал так странно, что Лайт сам не узнал его.
— Постойте! — вдруг вскричал Лайт. — Ведь я, в отличии от Раскольникова, убил не двух людей, а бесчисленное количество людей! Стал бы я так убиваться из-за двух убийств?
— А если бы речь шла о моих родителях?
По коже Лайта прошёл холод, он обернулся и чуть не закричал от ужаса. Перед ним в дверях стоял Иоши, который хмуро глядел на него.
— Ты бы ещё на улицу вышел и стал кричать об этом! — засмеялся Иоши.
Лайт не мог поверить в это. Иоши тут! Он теперь всё знает! Но всё не должно быть так!
— Иоши, ты... Что ты тут делаешь?
— Я вообще-то тут живу, — ответил он с непривычной ему насмешкой.
Лайт стал отходить назад, чувствуя какой-то странный совершенно неестественный страх. Вдруг, в очередной раз сделав шаг назад, под своими ногами он ничего не почувствовал. И тут какая-то сила потянула Лайта вниз, и он упал; всё резко исчезло.
Лайт очнулся в кровати. «Это был сон!?» — удивился он. Но всё было до жути реально, как на самом деле. Лайт глянул на часы, 10 часов, уже было утро.
— Лайт, там тебя к телефону, — услышал Ягами крик Иоши.
— Сейчас... — произнёс Лайт и, встав с кровати, почему-то покачнулся. Перед глазами всё плыло. Да что с ним? Он болен? Тем не менее, Лайт вышел из комнаты и поспешил к телефону, бросив на ходу:
— Кто это? Миса?
— Твой друг, — коротко ответил Иоши.
Какой друг? Нет у Лайта никаких друзей. У Ягами появилось плохое предчувствие, он снова почувствовал тот самый странный страх. Лайт поднял трубку, сказав: "алё...".
— Привет, Лайт, я так соскучился.
Лайт быстро узнал голос и резко выронил трубку, отскочив назад. Сердце его сильно забилось, дыхание участилось, Ягами замер на месте, уставившись на лежавшую трубку с искренним страхом в глазах.
— Ты зачем кидаешь трубку? — спокойно спросил Иоши, будто не замечая, в каком Ягами сейчас ужасе, и, взяв трубку в руки, протянул Лайту. — на, держи.
Весь дрожа, Лайт взял трубку.
— Я просто хочу поговорить с тобой.
Это был голос Л. Но он же умер! Лайт с тем же ужасом, но теперь уже и со злостью, положил трубку, вскрикнув "Разговор окончен!". Со всех сторон на Лайта стало что-то давить, стало от чего-то жутко неприятно. Не выдержав давления, Лайт упал на колени, а затем с трудом поднял взгляд на Иоши, надеясь найти в нём утешение. Но как только Лайт увидел лицо Иоши, он тут же пожалел, что посмотрел на мальчика. Иоши злобно и торжествующе улыбался, неестественно возвышаясь над Лайтом.
— Страшно, наверное, когда звонит мертвец. Да ещё убитый тобой.
Иоши рассмеялся.
В глазах Лайта стало темнеть, постепенно пришло осознание, что это опять сон. «Да сколько можно? Может быть мне уже просто умереть?».
Как странно, никогда прежде у Лайта не было желания умереть. Ах, как сложно думать! В таком непонятном состоянии ничего не ясно! Лайт сейчас спит или нет? Быть может, он где-то по середине? А может быть он уже умер? Нет, скоро Лайт пришёл в себя, обнаружив себя на полу у своей кровати.
К нему мигом подбежал обеспокоенный Иоши, спрашивая, всё ли с ним в порядке.
Этот день прошёл удивительно гладко. Удивительно, потому что всё было слишком хорошо. Как-то странно. Лайта как будто ничего не волновало. Вечером Иоши радостно сообщил Лайту, что у него для него сюрприз. Лайт даже не стал ничего спрашивать. Скоро Иоши повёл его в лес, в то самое место, где они играли в теннис.
— Как насчёт пикника? — спросил Иоши и скинул себя рюкзак. Затем мальчик без труда развёл костёр, а после расстегнул рюкзак и потянул туда свою руку, чтобы что-то достать. Еду, наверное?
«По моему, тут что-то не так. Опять...», — размыто подумал Лайт. Но он никак не мог понять, что именно! Иоши просто решил его взбодрить, устроив пикник! Разве это странно?
Лайт улыбнулся и сел рядом с Иоши. Мальчик удивился и, помедлив доставать что-то из рюкзака, недоверчиво глянул на Лайта.
— Ты чего? — хмуро спросил он.
— Ну как же? — растерялся Лайт, — Я...
— Можешь не договаривать! — резко бросил Иоши и вскочил. — Мне неинтересно с тобой разговаривать! И сидеть я с тобой не хочу! Противно!
После Иоши добавил, улыбнувшись:"Ладно, костёр уже достаточно разгорелся", и с этими словами он засунул руку в рюкзак и вытащил то, что собирался достать несколько секунд ранее, — тетрадь смерти. Лайт расширил глаза от удивления и ужаса, резко вскочив.
— Откуда она у тебя!? — вскричал он, вскинув руки и задрожав.
Вместо ответа Иоши демонстративно стал листать тетрадь.
— Хм, как интересно. Как много имён! Ой, а что это? А не имена ли это моих родителей? Ммм, кажется, это они... — Иоши остановился, а затем, поднял глаза на Лайта и спросил, — Скажи, она тебе очень дорога?
Лайт тупо пялился на тетрадь, не смея отвести от неё взгляда.
— Что ж, понятно... Прощай, источник всех бед, — скучающе произнёс Иоши и поднёс тетрадь к костру...
— Нет! — заорал Лайт
Он набросился на Иоши, сбив его на землю. Затем с силой и со злостью вырвал из его рук тетрадь.
Уже скоро Иоши, распластавшись, лежал весь в грязи на земле. Он выглядел так себе, на его теле точно останутся синяки.
— Я тебе совсем не дорог? — еле проговорил Иоши. — Тетрадь тебе важнее меня?
Лайт будто перестал нормально понимать происходящее. Ещё недавно ему хотелось просто хорошо провести время с Иоши, а сейчас... У Лайта появилась новая цель. Надо убить этого глупого пацана! Надо избавиться от этого ненужного мусора, который только мешает. Тетрадь смерти — источник всех бед? Каких бед? Она уменьшила процент преступности! Разве нет? Источник всех бед, всех бед Лайта — это он, Иоши! Значит, нужно убить его! Да что этот подлец вздумал сделать? Сжечь тетрадь смерти? Самую драгоценную вещь Лайта! Да тетрадь смерти... Это... Да это, наверное, единственное, чем по-настоящему дорожил Лайт. Не считая, конечно, себя, ха-ха!
Ох, как легко и свободно стало на душе! Снова! Как и раньше! Лайт не думает о всякой ерунде по типу, прав он или нет! А просто убивает того, кто ему мешает. Просто и легко! Учись, Раскольников!
Тем временем Иоши уже стоял на ногах, шатаясь. «Я чуть в костёр не угодил, — сквозь зубы сказал Иоши. — Всё, я звоню в полицию».
Лайт не слушал Иоши, всё так же продолжая витать в своих мыслях. Всё-таки было так приятно вернуться на круги своя, забыв про это отвратительное чувство, как стыд!
— Ты умрёшь, мальчик, — улыбнулся Лайт и с этими словами стал записывать его имя в тетрадь.
Вдруг Иоши стал крепко стоять на ногах, грязь с его одежды и тела пропала, синяки испарились. Глаза его загорелись огнём, и Иоши сказал грозно: «Нет, это ты умрёшь».
Иоши щёлкнул пальцами, продолжая непрерывно прожигать Лайта горящим взглядом. Щёлк! И огонь в костре стал резко разгораться, вспыхнуло огромное пламя и забегало вокруг, становясь всё больше.
Какой страх! Какой жуткий страх! И какое жуткое давление со всех сторон. Боже мой, пусть это всё прекратиться! Подождите, давление... Какое знакомое... Это уже было. Неужели, это опять...
— Боишься смерти? — спросил Иоши.
Пламя заполонило всё вокруг и вскоре окружило Лайта. Стало невыносимо жарко. А затем так горячо, что стало казаться, что Лайт вот-вот умрёт. Но ведь это сон... «За что мне это всё? Можно мне... Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Умереть. Умереть уже. Это словно ад... Дайте мне умереть по-настоящему...».
Очнулся Лайт на своей кровати. Он попытался открыть глаза, но сделав это, быстро закрыл их. Ему потребовалась пара минут, чтобы понять, что это наконец-то не сон. Лайт разомкнул глаза и с удивлением увидел перед собой не только Иоши, но и Огаву. От неожиданности Лайт вскочил, сев на кровати. Голова закружилась, но Лайту было плевать.
— Слава Богу, очнулся, — произнёс Огава.
— Лайт... — улыбнулся Иоши со слезами на глазах. — Я так испугался за тебя... Когда ты резко потерял сознание.
Ну зачем Иоши позвал сюда своего любимого Огаву? Ну зачем? Этот глупый мальчик слишком за Лайта волнуется! Иоши сделал только хуже! Как бы Лайту хотелось спокойно проснуться одному. Но нет! Лайт кинул на Иоши недовольный взгляд, а затем, обратившись к Огаве, сказал:
— Что вы... Что вы тут делаете?
— Ко мне примчался Иоши и сообщил мне... — начал было Огава, но остановился и, вежливо попросив Иоши куда-нибудь отойти, продолжил, — ...что вам плохо и что вам нужна моя помощь. Он выглядел настолько напуганным, что я просто не мог не прийти, — поспешно объяснил он, совсем не ожидая, что Лайт будет так недоволен. — Не знаю, чем я смогу помочь вам. Может быть, вам есть, что рассказать, чего я не знаю? Может быть, я смогу что-то посоветовать? Как-то морально...
— Ох, а ты ещё, оказывается, психолог! Мне то казалось, ты хирург!.. — возмутился Лайт.
— Верно, — терпеливо ответил Огава. — Сначала я учился на психиатра, но потом бросил и стал учиться на хирурга, — и добавил. — Я осмотрел вас, с вами всё хорошо, но...
Лайта всё больше раздражал этот врач. Осмотрел? Пусть он его больше не трогает и уйдёт!
Лайт резко встал на ноги и бросил:
— Уходи, — а потом добавил, — и без тебя знаю, что со мной всё хорошо. Так что уходи. Врача я не вызывал.
Лайт сейчас был особенно смел, потому Иоши тут не было.
Словно пропуская мимо ушей грубую фразу Лайта, Огава продолжил:
— Но ваше психическое состояние заставляет меня волноваться!
Услышав это, Лайт еле сдержался, чтобы не ударить врача. Тем временем Огава договорил, уже перейдя на "ты", последовав примеру Лайта: «Ты, наверное, не понимаешь. Но это всё серьёзно... Я мог бы помочь тебе».
— Вот как? Значит, я псих по твоему? — вскрикнул Лайт, а про себя подумал: «Впервые кто-то напрямую заметил это. Да, всё таки я уже давно не тот, и притворяться, как раньше, не умею».
Огава предвидел отрицание, он уже собирался что-то сказать, как вдруг Лайт, продолжив говорить, произнёс совершенно неожиданно:
— Да, ты прав, я псих... Я прекрасно смог это понять и без врачей.
Сказав это, Лайт совершенно не знал, как именно ему дальше смотреть на врача: с грустью или со злостью, или вообще улыбаться. Поэтому он отвёл взгляд от Огавы, посмотрев задумчиво на стену, чем-то теперь напоминая Л.
— Ты... — опешил Огава, — даже спорить не будешь?
— Нет, — пожал плечами Лайт. — Я это понял, и уже давно пытаюсь излечиться. Всё идёт гладко, мне всё лучше и лучше. Так что твоя помощь мне не нужна.
Огава был в замешательстве. Лайт всегда вёл себя очень странно, подобно человеку, который страдает какими-то психическими расстройствами. Но как тогда Лайт, будучи психически нездоровым, способен был увидеть в себе проблему и даже начать решать её самостоятельно? Самостоятельно! Можно было бы подумать, что Лайт просто соврал. Но какой в этом смысл? Человек, страдающий каким-либо расстройством, вряд ли стал бы врать такое. А если не врёт, то... Лечиться самостоятельно? Да ну, нет!
— Понятно, — вздохнул Огава. — Но как же ты...
— Как я это понял? Ну... Пересмотрел свои взгляды на жизнь, посмотрел на себя со стороны... — непринуждённо ответил Лайт, будто это было чем-то обычным.
Всё, чего хотел Лайт, это убедить назойливого врача в том, что Ягами сейчас находится в здравом рассудке, что всё в порядке. Лайт просто хотел, чтобы Огава ушёл, но криками он вряд ли этого добьётся.
— Псих, который осознаёт, что он псих — вряд ли будет психом, — внезапно для Лайта проговорил Огава.
Лайт, который всё это время пялился на стенку, резко отвёл от неё взгляд и посмотрел на доктора с какой-то искрой в глазах. Лайту так приятно было услышать эти слова, появилась какая-то надежда... Надежда на то, что ещё не всё потеряно. А ведь правда, Лайт задумался об этом уже давно! Разве псих может спокойно назвать себя психом?
— А ведь ты прав, — слабо улыбнулся Лайт. — Думаешь, я не безнадёжен?
Взгляд Лайта так переменился. Лайт смотрел на Огаву подобно тому, как смотрел давным давно на Рюка в семнадцать лет, когда узнал всё о тетради и собирался исполнить свою мечту.
Огава совершенно не понимал, о чём идёт речь. Такая перемена очень удивила врача, и он, заволновавшись, стал быстро говорить:
— Если ты вдруг подумал, что я считаю тебя совсем психом, то это не так, — нервно сказал он, активно маша перед собой руками. — Это просто были мои догадки, и всё. Вполне возможно, я ошибся.
Лайт усмехнулся. «Почему же он так хочет угодить мне?» — подумал он.
Скоро Огава ушёл. Причём просто ушёл, ничего не сказав. Когда Лайт попытался выяснить, в чём дело, Огава сказал, что Лайт сам же этого хотел и ещё несколько минут назад пытался выгнать его. Что ж, с этим не поспоришь.
***
Позвонила Миса. Что же? Что же такое случилось, что Миса решила ему сама позвонить? Лайт с удивлением увидел, что уже было много пропущенных звонков. «Неужели она мне до конца поверила?» — с надеждой подумал Лайт. Надежды Лайта скоро оправдались.
— Я верю тебе, — прозвучало в трубке.
Несмотря на то, что Лайт надеялся на эти слова, он не ждал их, и потому чуть не выронил телефон. Лайт улыбнулся и даже как-то расслабился, так как на душе стало в разы спокойнее. Но с чего вдруг Миса ему так резко поверила? Он решил спросить её об этом, но прежде удостоверился:
— Миса, рядом с тобой сейчас никого нет? Ты одна?
— Конечно, да. Ты хочешь узнать?.. — не успела Миса договорить, как Лайт её перебил, воодушевлённо заговорив:
— Да! Почему ты мне поверила? Хотя, в любом случае, я очень рад! Ты даже не представляешь, насколько, можно сказать, ты спасла меня... Мне стало гораздо легче. Теперь наконец-то мне есть, с кем это обсудить...
Лайт лёг на кровать, убрав руку за голову, и не переставал счастливо улыбаться, как идиот.
Странное недолгое молчание в трубке, и вот, наконец-то Миса сказала тихо:
Ох... Даже так, — видимо, не ожидала она, что он, Лайт, так обрадуется этому. — Да, ты изменился. Но знаешь, если честно, я поверила тебе ещё тогда, когда мы с тобой вдвоём разговаривали с Иоши.
— Погоди, что ты сказала? — нахмурился Лайт, приподнявшись на кровати.
Послышался вздох Мисы.
— Только не торопись злиться, сначала послушай!
Лайт сжал зубы, но ничего не сказал.
— Ты мне сказал, что ты не хочешь жить с Иоши. Но ты соврал.
— Но это правда... Я его ненавижу... — выпалил Лайт так резко и спонтанно, что это прозвучало очень неестественно. «Неужели... Я больше не хочу расставаться с ним... — подумал он. — Как же так получилось?».
Миса усмехнулась и сказала:
— Вот в этом и дело! Ты разучился хорошо врать!
Лайт вдруг почувствовал, как его щёки полыхают. Стыдно, стыдно, и ещё раз, чёрт возьми, стыдно! Никогда раньше он не чувствовал себя неловко, когда разговаривал с кем-то. А тем более с Мисой, над которой он, наоборот, сам всегда возвышался, заставляя Амане, именно её, бывало, чувствовать себя неловко. Но теперь всё по-другому. Миса к нему остыла, а Лайт сломался, либо, наоборот, только лучше стал, он ещё точно не понял. В любом случае это противное чувство под названием стыд ... Только открыл, и это просто ужасно.
— Всё настолько плохо? — через силу спросил он, бросив свой взгляд вниз и сжав рукой кусочек одеяла.
— Дело не только в том, что ты плохо врал. Дело в том, что потом мне стало просто предельно ясно, что к Иоши ты по крайней мере не равнодушен. И когда я это поняла, я поверила во всё, что ты говорил мне раньше.
— Так почему же ты мне соврала, сказав, что не веришь? — разозлился Лайт.
— Захотела, и соврала. Всё же была маленькая вероятность, что ты всё выдумал.
— Ты хоть понимаешь, что со мной было!? Я был в обмороке, у меня был кошмар в кошмаре в кошмаре! Да ещё что-то вроде сонного паралича... Ох, если бы ты только знала, что там было и как это было! Мне казалось, что я умру! Если бы ты сказала мне, что ты мне поверила, если бы мы обо всём поговорили спокойно... Может быть, мне было бы гораздо лучше, и ничего бы этого не случилось!
— А тебе не кажется, что ты всё это заслуживаешь? — тихо и неуверенно спросила Миса.
Лайт не мог поверить... Это же жестокость. Самая настоящая жестокость со стороны Мисы! Он ей рассказывает о том, как ему было ужасно плохо, а она спрашивает такое напрямую! Она, Миса! Да, вполне себе возможно, он заслуживает этого. Но нужно было выразить хотя бы долю сочувствия! Подождите... Лайт так долго был зациклен на самом себе, что даже не думал об этом... Миса виновата ничуть не меньше его! Она ведь сама липла к нему, слепо любила, даже не удосужившись узнать "любимого" поближе. «Какая это любовь? Она будто сама была не против быть моей рабыней».
— Ну ты ведь сама виновата ничуть не меньше меня, — усмехнулся Лайт, удовлетворённый тем, что наконец-то смог хотя бы немного подняться в глазах Мисы. — Стоило мне сказать убить кого-то, ты могла это сделать, не задумываясь! — Лайт почувствовал какую-то силу внутри, и добавил, улыбнувшись, — Влюблённая эгоистичная дура!
Последовало молчание. Лайт вдруг представил растерянное лицо Мисы и рассмеялся про себя от удовольствия. Осознание того, что есть кто-то, кто ничуть не лучше его, так обрадовало Лайта, сделало его увереннее. Эта ненависть к самому себе только уничтожит его! Пора бы вспомнить, что он не один тут демон среди ангелов! Ха-ха! Лайт заметил за собой, что ему всё так же нравится издеваться над глупыми девушками. Он так давно не делал этого...
— В этом ты прав, — наконец-то ответила Миса.
Резко Лайт перестал ликовать внутри себя. Не такой реакции он ожидал, совсем не такой.
— Да, я виновата! Виновата во многом! И мне ужасно стыдно.
Лайт молчал. А что говорить? Тут и не поспоришь так-то...
— Вот как, — всё, что смог сказать на это Ягами, — Знаешь... Давай встретимся и поговорим. По-нормальному поговорим. Мне столько с тобой обсудить нужно! Наконец-то мы сможем...
— Стой! — резко остановила его Миса. Лайт бы сказал, грубо перебила. — Я... Я как раз собиралась сказать... — голос Мисы звучал так, будто она на что-то решалась, — я не хочу с тобой разговаривать!
Эти слова словно громом ударили по Лайту. Как это не хочет? Что он опять не так сделал? А если не с Мисой Лайту всё это обсуждать, то с кем ещё?
Миса тем временем продолжала:
— Несмотря на то, что ты уже, вроде, не совсем тот, кем ты был, я всё равно не могу... Не могу... Не то, что довериться тебе окончательно, скорее простить тебя. Да, я не могу простить тебя... — Миса говорила всё тише, а под конец послышались всхлипы.
Не может простить... Лайт уже думал было разозлиться на Мису, но не получилось. Не может простить... Но ведь он сам, Лайт, не может простить себя. А если даже он сам, то что говорить о других... Что-то странное почувствовал Лайт и вдруг проронил:
— Я понимаю.
«Как странно, что я это сказал. Сам себе не верю», — подумал Лайт и стал смотреть куда-то вперёд грустным взглядом.
Наверное, Миса тоже очень удивилась, потому что долго ничего не говорила. Наконец-то Миса ответила простым неуверенным "ага" и попрощалась. Ей хотелось поскорее закончить говорить, да и Лайту тоже.
Миса уже положила трубку, а Лайт всё ещё продолжал стоять и грустно смотреть вперёд. Совсем как-то паршиво стало. В этот момент уже появился Иоши. Конечно, он стал тут же выяснять, что случилось. Непривычно грустный Лайт мальчика взволновал. В этот раз Лайт не стал врать о том, что всё в порядке, а сказал прямо, даже как-то слишком прямо: «Меня все ненавидят». «Почему же? За что? Кто это "все"? Ну я же тебя навижу!» — Иоши, конечно, тут же стал защищать Ягами. «И ты скоро будешь... » — тяжело и опустошённо проговорил Лайт, будто совсем не слыша Иоши.
— Что? Почему?
— Не обращай внимания... Забудь... — пробормотал Лайт.
Да... Всё решено. Скоро Лайту будет, с кем всё обсудить. Лайт всё расскажет Иоши, и заодно обсудит. А потом прямиком в тюрьму. Ага, так и будет. Ура...
«Либо в тюрьму, либо в могилу...»
Никогда ещё в жизни мысли Лайта не были настолько пессимистичны. Атмосферка наколялась, Лайту становилось всё тяжелей, а Иоши был растерян и, казалось, скоро тоже совсем расстроится. Поэтому Лайт, сжав кулаки и пересилив себя, с трудом натянул на себя улыбку и, повернувшись к Иоши, сказал:
— А впрочем, у меня для тебя хорошая новость!
Уголки губ мальчика чуть дёрнулись, Иоши приготовился слушать.
— Ты уже давно со мной живёшь. Ну всё так... Неправильно. В общем, я тебя усыновлю! В конце концов, это надо будет когда-нибудь сделать. Ты ещё и в школу не ходишь, надо исправить это. Ты же хочешь в школу?
Иоши засиял. Наконец-то его мечта сбудется. Но где-то в глубине души Иоши было неспокойно, происходящее с Лайтом его стало пугать.
***
Сначала усыновит, а потом расскажет. Что-то странно ненормальное было в этом решении. Но почему-то Лайту захотелось сделать именно так.
