Ты это ты

Рюджин шла по коридору, теребя край юбки. Рядом с ней весело скакала девочка. Вокруг них почти не было других школьников, что неудивительно, ведь в тёплое время все предпочитали находится на улице во время перемены на обед. После переезда Юны Рюджин почти ни с кем не общалась, однако эта девочка — А Ёнсук — неожиданно появилась в её жизни на третьем году средней школы. Она была очень весёлой и милой, поэтому Рюджин была не против. Но в один момент стало понятно, что что-то в их дружбе определённо идёт не так. Рюджин могла бы списать это на собственное отсутствие опыта, однако даже с Юной она не чувствовала ничего подобного. С каждым днём Рюджин хотела проводить с Ёнсук всё больше времени, думала о ней всё больше и в конце концов поняла, что влюбилась. Она не была уверена может ли такое быть, но родители не рассказывали ей вообще ничего про романтические отношения, отгораживая её от всего, что с этим связано, поэтому долго Рюджин не раздумывала. Всё это вскружило ей голову, ведь до этого с ней такого не было, поэтому невозможно было не поделится этим открытием, и Рюджин решила признаться Ёнсук на следующий день. По дороге в школу Рюджин начала немного нервничать, всё же не каждый день приходится делать что-то подобное, однако передумывать она не собиралась, поэтому, терпеливо дождалась обеда и спокойной обстановки. Как обычно она и Ёнсук пошли гулять по школе, и, заметив, что они идут по пустоту коридору, Рюджин решительно повернулась к ней. – Слушай, Ёнсук, я хотела тебе кое-что рассказать, – начала Рюджин. Никто не учил её тому, как надо признаваться, поэтому она просто действовала по интуиции. – Да? – улыбнулась Ёнсук, – И что же? – Ну, – Рюджин любого вздохнула, – Ты мне нравишься. Ёнсук непонимающе посмотрела на Рюджин, но через секунду рассмеялась: – Ну конечно, мы же подруги, ты что, забыла? Рюджин слабо посмеялась и замялась, но не собиралась отступать. – Нет, ты не поняла, – медленно сказала она, – Ты мне нравишься по-другому. Между ними повисла неловкая тишина. Внезапно улыбка Ёнсук исчезла с её лица. – Ты же шутишь? – криво улыбнулась она. – Нет, – Рюджин нахмурилась, опустив глаза. Теперь была её очередь не понимать. Ёнсук отшатнулась, и когда Рюджин подняла взгляд, то увидела отвращение на её лице. После этого Ёнсук убежала, а Рюджин смотрела ей вслед, всё ещё не понимая, что пошло не так. Весь оставшийся день Ёнсук продолжала избегать Рюджин, и в какой-то момент та сдалась, решив подождать, пока девушка сама захочет поговорить. Но почему? – думала Рюджин по дороге домой, – Может, я сделала что-то не так? – ещё немного подумав, Рюджин решила, – Спрошу Юну, она точно знает. Однако она так и не успела сделать это. Когда Рюджин зашла домой, её мать стояла прямо перед ней, и сначала Рюджин не придала этому большое значение, но, заметив её серьёзный взгляд, остановилась и непонимающе посмотрела на неё. – Что-то не так? – когда она поняла, что та не собирается начинать разговор, то сама это сделала. Её мать тяжело вздохнула. – Проходи на кухню, – развернувшись, сказала она. Когда обе уже сидели за кухонным столом, мать Рюджин наконец начала, – Звонила мама твоей одноклассницы, А Ёнсук. Рюджин растерялась, услышав это имя. Ей стало интересно, почему мама подруги позвонила её матери, но также она испугалась, что та теперь не хочет с ней общаться, причём настолько, что даже не сказала ей об этом сама. – Почему? Мать Рюджин недолго помолчала, смотря дочери прямо в глаза. – Ёнсук рассказала, что ты призналась ей в том... – лицо матери на мгновение исказилось в гримасе, – что она тебе нравится, – внимательно посмотрев на Рюджин, она продолжила, – Я надеюсь, это шутка? Рюджин не понимала, почему это так важно. Возможно, родители не хотят, чтобы она была в романтических отношениях, поэтому она ничего и не знает про это. Но зато она знает, что её всегда учили быть честной с родителями. Во всём. Поэтому Рюджин не сомневаясь говорит: – Нет, это не шутка. На лице матери возник такой ужас, что Рюджин сама испугалась своих слов, однако вспомнив, что сказала, успокоилась и стала ждать того, что ей скажут дальше. – Рюджин, – наконец мать Рюджин смогла совладать со своими чувствами, чтобы продолжить, – Это очень важно. Если ты вдруг пошутила или... – она ненадолго задумалась, – ошиблась! Может, ты ошиблась? – увидев, что Рюджин уже собиралась открыть рот для ответа, она подняла руку, – Подумай хорошенько, Рюджин. Вы же вроде подруги, может быть ты просто что-то не так поняла? Рюджин совсем перестала понимать, что происходит. Однако она точно понимала, что не ошиблась и не пошутила и вообще ничего из того, что сказала ей мать. Но всё-таки задумалась и за минуту размышлений пришла к тому же выводу, что и прошлой ночью: – Нет, она мне нравится. Теперь мать не исказилась в гримасе и не выказывала ужаса, однако это было гораздо хуже и того, и другого: выражение её лица было таким тяжёлым, что Рюджин казалось, оно вот-вот раздавит её. Она смотрела на Рюджин, как никогда прежде – Мам... – Рюджин потянулась к матери, но вновь была прервана взмахом её руки. – Нет, Рюджин, – она встала, – Сиди здесь, ладно? Я позову отца, – не дождавшись ответа, мать вышла в другую комнату. Пока её не было, Рюджин пыталась понять, что произошло. Вроде, она не сделала ничего такого, но всё равно чувствовала себя виноватой. Услышав, что мать начала разговор с отцом, Рюджин прислушалась. К сожалению, стены в их доме были слишком тонкие, и она могла слышать каждое слово. – Наша дочь, она из этих, – услышав эти слова и презрение, которым был наполнен голос матери, Рюджин замерла. – Ты имеешь в виду... – Да, именно их. Она одна из этих ненормальных выродков. Дальше Рюджин не слышала. Слова, сказанные матерью, крутились в её голове, как бесконечная карусель, повторяясь всё снова и снова. Она не могла поверить в то, что услышала. Ей хотелось плакать, но слёзы никак не текли из глаз. Ей хотелось кричать, но звук не хотел выходить из её рта. Ей хотелось сжать кулак и ударить им по чему-нибудь, но она не могла пошевелить ни пальцем. Никогда её не хотелось, чтобы родители разбили ей сердце. Никогда она не думала, что это так больно. Это было больнее чем то, как на следующий день смотрела на неё Ёнсук. Больнее, чем все насмешки и оскорбления, которые она ежедневно выслушивала от неё, одноклассников и практически всех, кто учился в её школе. Больнее чем то, как старые знакомые позвали её в кино только для того, чтобы дать ей послушать восклицания отвращения и неприязни, когда на экране появились две целующиеся девушки. Пожалуй единственное, что было больнее чем слова, сказанные матерью, были только презрительные взгляды родителей, которые она видела каждый день до того момента, когда настало время переезжать в Сеул. Этот момент довольно быстро решился после того, как родители сказали ещё пару десятков слов, засевших в голове Рюджин, пожалуй, навсегда. Они сказали, что больше не хотят знать о ней хоть что-то, но были бы проблемы, если бы они просто выгнали её из дома, поэтому было решено, что после окончания средней школы, то есть через полгода, она поступит в старшую школу в другом городе, куда и переедет. Родители будут высылать ей деньги на оплату аренды и проживания, пока она не достигнет совершеннолетия, а потом Рюджин будет «сама за себя». Конечно, выбор Рюджин пал на Сеул, ведь там живёт Юна. После того, как та узнала о ситуации подруги, Юна помогла ей найти арендодателя, а когда Рюджин приехала, встретила её на вокзале крепкими объятиями и экскурсией по их району, которая была больше похожа на допрос с пристрастием. Однако ничего из всего этого не смогло заглушить слова, которые словно колоколом звенели в голове Рюджин: «Она одна из этих ненормальных выродков».