Шипы и Розы

- Я променяю все на любовь, - ее величество поднялась с колен - Или… променять любовь на все… - А что будет потом? – вопрошала Грета, склонившись к открытому плечу Равенны, водя по нем узоры - Хм, - острые черты королевы на мгновение сгладились, - я думаю, что иногда не важно, что будет потом, пока у нас есть сейчас, - она снова окинула взглядом Грету и поцеловала в лоб. В вазе стояли красные яблоки – близился конец лета. И они наслаждались последними теплыми лучами и – друг дружкой. Только Равенну день ото дня все тяготило одно – ее старость. И казалось ей, что Грета – как бы там ни было – а все равно разлюбит. Что если красота – это сила, значит ее отсутствие – слабость. Хоть страх слабости – это ведь тоже слабость (?). И хоть теперь утро Равенны и не начиналось со «свидания» с собственным отражением, мыли то и дело всплывали. Возможно, это и была та самая ложка дегтя. Как можно, - изводила она себя, - как можно продолжать отнимать жизнь у юных девушек и одновременно спать с одной из них, и одновременно (да!) любить одну из них? Эти мысли донимали и ее величество, и ее отражение. Руки, лицо – цепенели. Слезы – словно еще не лишенные надежды пленники – вырывались из оков глаз. Все в комнате летело верх дном, идеально отражая внутренние состояние королевы: все верх дном и все ломается, все стареет. Она рвала на себе волосы, она била себя по голове – «я не могу совладать с собой». Все ходило и плыло перед глазами, лишь там – остров реальности: ее заплаканное, опухшее лицо в золотом обрамлении. Она резко подошла и ударила свое отражение – но Зеркало не разбилось, лишь костяшка – медленно начала синеть, болью заправляя порыв безумства обратно в пределы действительности. Вдруг ее отражение преобразилось и Зеркало заговорило, больно сжав Равенне горло, подняв ее над землей. - Решила погубить нас обоих!!! Лицо королевы посинело, она упорно шкребла ногтями горло, раздирая его в кровь - Вечная жизнь, вечная молодость – в обмен на ЧТО???!!! Равенна силилась что-то сказать, но хватка выдавила из нее лишь хриплый стон, сознание начало медленно покидать ее тело, как вдруг воздух резко вернулся в легкие, как и ноги – на пол. Колени, колени – на пол. Она дрожала громкими всхлипами, пытаясь прийти в себе, все еще держась за горло. Зеркало ликовало. Какую власть имело это бестелесное существо над Равенной! - Любовь… - Что?!! - Я променяю все на любовь, - ее величество поднялась с колен - Или… променять любовь на все… Королева вновь повернулось к Зеркалу - Ведь ты же не забыла наш давний план, - продолжало Стекло. Равенна задумчиво опустила веки… …Равенна? Как-то днями позже застала ее Грета, сидящую на краю кровати. Застала ее заплаканную, вымытую мыслями до последней слезинки и дрожи в голосе. Девушка опустилась на кровать рядом с Равенной и поймала одну слезинку, катившуюся по скуле. - Если я чем-нибудь могу помочь… Королева резко перехватила эту ладонь на своей щеке и поцеловала, затем продолжила дальше по веснушчатой руке, щекоча кажу своим учащенным дыханием. Резко она опрокинула девушку в белые простыни, нависая над ней и держа за руки. Две горячие слезинки упали на веснушчатые щеки Греты и покатились вниз по шее. Равенна прильнула к устам (!) любимой. Но резко, жадно, и в тоже время – нежно, будто целуя в последний раз, будто стараясь забрать ее всю с этим поцелуем и никогда, никогда не отпускать. А дальше – к шее, вытирая поцелуями слезы своих же слез. Грета дрожит и хочет опрокинуть Равенну, взяв инициативу в свои гм руки, но королева резко останавливает ее, вдавливая податливые кисти девушки глубже в простыни. Грета больше не двигается. Равенна скользит под еще летнее платье, комната заполняется нежным стоном. Но ее величество больше не может, она убирает руки и свертывается клубочком у стоп Греты, захлебываясь чувствами – нет больше сил держать себя, нет сил. Девушка медленно приподымается, пытаясь как можно меньше побеспокоить этим королеву, гладит ее по волосам. - Сделай это. Равенна не без удивления приподнимается, заглядывая в эти такие родные, но такие непривычные глаза. - ...Ты ведь разрешала мне пользоваться библиотекой… . И, конечно, я читала в первую очередь то, что было тобой так ревностно охраняемо. Извини, - скинула взгляд вниз девушка. – И, - продолжала Грета снова взглянув Равенне в глаза, - если это действительно то, что тебе нужно, если это спасет тебя, если это спасет всех последующих девушек, которых ты пожертвуешь, а ты пожертвуешь, ради своей молодости. Я готова! – Равенна не переставала смотреть на эту уже совершенно взрослую, смелую и просто невероятную девушку. – Правда! Моя жизнь – за все последующие жизни, за твою жизнь! Это – лучшее, что я бы могла сделать. - И ты готова…пожертвовать собой ради…меня? – слезы королевы вторили слезам Греты. – Но почему? Девушка горько улыбнулась: - Потому что, когда любишь, готов на что угодно ради любимого, ведь так? Убей меня! Равенна обхватила ее горячее лицо своими ладонями, дрожа по ней взглядом и шепча, будто моля о помощи: - Я не смогу остановиться. - Я знаю, - Грета вторила ей головой и слезы девушки побежали по рукам королевы. Увидев это, Грета отчаянно бросилась в поцелуй Равенны, а затем крепко слилась с ней в объятии. О, как не хотелось его разрывать! Никогда. Руки королевы ослабели, и она еще раз поднялась взглядом к любимой. Грета пыталась не дрожать, мысленно готовясь к концу. Равенна что-то прошептала в последний раз. Как вдруг – дыхание мгновенно покинуло легкие королевы, она замерла и в ее глазах Грета увидела смерть. Равенна покосилась всторону, но руки девушки сумели удержать бездыханное тело королевы, она бережно уложила ее на кровать рядом с собой. И не могла поверить. Она слушала пульс, сердце, проверяла дыхание, трясла тело, молила Равенну не покидать ее, - тщетно. Она упала рядом с ней, прижавшись всем телом, всем сердцем, лишь бы только застыть в этом мгновении, лишь бы только остаться с ней навсегда. Тот самый ворон влетел в окно через балкон и сел на пол, подле кровати, Грета невольно опустилась к нему взглядом – черная птица ворошила надкусанное красное яблоко. Грета обомлела, она взглянула на ту самую вазу с теми злосчастными фруктами – там, действительно недоставало одного. Потому что, когда любишь, готов на что угодно ради любимого, ведь так…?