Незнайка в Калачах

Ветер дул по степи. По тропинке, проложенной сквозь высокую траву, ехал отряд конных коротышек. Стрёкот кузнечиков стоял такой, что двум едущим рядом всадникам, приходилось громко кричать, чтобы услышать друг друга. – А с этим гавриком что делать будем, а Клыга? – спросил коротышка с пышными усами и большим чубом на голове. – Атаман пускай решает. Я бы нагайками его выпорол и все дела, – ответил ему тот, которого назвали Клыгой. – Эй, любезнейшие! Послушайте... – сказал едущий отдельно, связанный по рукам и ногам и перекинутый через лошадь коротышка. Это был Незнайка. – Чаво тебе? – спросил чубатый. – Я же просто от поезда отстал. Цветочки решил понюхать возле станции. Пока нюхал, смотрю, поезд уже скорость набирает. Я бежал, но не успел. Чемодан мой уехал в Земляной город, а я остался. – Цвяточки, говоришь, хотел понюхать? – спросил чубатый. – А это ты понюхать не хочешь? Он сунул Незнайке под нос нагайку. Раздался дружный хохот нескольких коротышек. – Я же не виноват, что стоянку сократили! – невозмутимо ответил Незнайка. – А лошадь ты зачем стал отвязывать, которая к столбу у станции привязана была, а? – язвительно спросил чубатый. – Так я ж хотел за поездом поскакать! Может быть, догнал бы. Никуда бы не делась ваша лошадь, я бы её у следующей станции так же и привязал бы. – А нам сдаётся, что ты обыкновенный конокрад. Знаешь сколько мы таких, как ты каждый год отлавливаем? И у всех какая-нибудь сказка наготове. – Хорошо, что сегодня казачий разъезд решили послать, а то пропал бы добрый конь, – сказал коротышка со шрамом через всю правую щёку. – Это ж Борова конь? – спросил чубатый. – Точно, евойный! – ответил Клыга. – Ты знаешь, что теперь Боров с тобой сделает, – спросил чубатый у Незнайки. – А чего сразу Боров? Сами же говорили – атаман пусть решает. Может, атаман у вас справедливый коротышка, – сказал Незнайка. – Атаман – коротышка, конечно, справедливый. Но суровый. Двадцать ударов нагайкой враз – обычное наказание за конокрадство. А так же за хулиганство или неподчинение какое-нибудь, – сказал чубатый. – У нас не забалуешь. – Потом сидеть полгода не сможешь, не то, что коней красть. И лежать только на пузе, – со смешком заметил тот, что со шрамом. Раздался дружный хохот. – Бить коротышек нехорошо, тем более, не разобравшись, – сказал Незнайка. – Что-то он дюже много говорит, – сказал Клыга. – Слышь, Чуб, может я ему рот тряпкой заткну? – Валяй, – сказал чубатый. – Мне он тоже надоел. Остановили коней. Клыга спешился и грубо затолкал грязную тряпку Незнайке в рот. Тот немного помычал и подрыгался, возражая, но поняв, что сопротивляться бесполезно, притих. Ещё через полчаса размеренной езды въехали в небольшой городок. Вокруг стояли аккуратные приземистые хаты. – Эй, Чуб, Клыга, Шкеря, кого везёте? – раздались крики. – Попался тут один. Борова коня увести пытался, – крикнул Чуб. – Куда вы его? – К атаману на курень. Пусть решает, что с ним делать! Подъехали к красивому белому домику. На козырьке – флюгер в виде скачущей лошади с торчащим по ветру хвостом. На аккуратных грядках вокруг – огурцы, морковь, тыквы. Навстречу вышел коротышка грозного вида, с нахмуренными бровями в шароварах и расшитой рубахе. – Атаман, смотри, кого поймали! – сказал тот, что был со шрамом, по имени Шкеря. Он кратко рассказал как, где, и за что взяли Незнайку. – Ну-ка выньте-ка тряпку из евойного рта, нехай отвечает, – приказал атаман. Клыга вытащил тряпку и сунул её в карман. – Ты знаешь, кто я такой есть? – важно спросил атаман у Незнайки. – Атаман, наверное? – осторожно спросил Незнайка. – Наверное, не пёс шелудивый! – передразнил его атаман. – Вот и шляпа евойная, смешная, – сказал Чуб и поднял упавшую на землю синюю Незнайкину шляпу. – Конокрадская шляпа-то, – заметил атаман. – Давайте на майдан яво, там на совете и порешим, что с ним делать. Незнайку отвезли прямо на лошади на площадь в центре станицы. Скоро туда же стали собираться со всех сторон казаки. Наконец, когда коротышки запрудили почти всю площадь, начали перекличку. Зычный голос выкрикивал имена, ему отвечали. – Шкеря! – Тута я. – Лысый! – Здеся. – Жбан! Копыто! Хряк! – Да тутось мы, тутось. – Чуб!... Перекличка окончилась, и коня вместе со связанным Незнайкой подвели к атаману. Другие казаки сгрудились вокруг. – Ну! Тебя как звать-то? – Незнайка. – Допустим... Откуда? – спросил атаман. – Из Цветочного города, – проблеял Незнайка, который уже начал терять присутствие духа. – Иди ты! Из Цветочного города приехал понюхать цветочков! Ай-яй-яй, вот это да! Посмотрите на него! Со всех сторон раздался смех. – Ладно. Ты зачем коня покрасть хотел? – спросил атаман, просмеявшись. – Отвечай! Конь, между прочим, Борова, а Боров – мой кунак. – Да объяснял же я уже. За поездом я хотел скакать. Пока я цветы нюхал, поезд ушёл. На этот раз раздался громкий хохот десятков коротышек. – А ты знаешь, что до следующей станции, Калачи, до самого вечера скакать? – спросил атаман. – Он, наверное, хотел поезд догнать, сам в окошко впрыгнуть, привязать на ходу коня и дальше ехать. А конь так и скакал бы за поездом, привязанный! – хриплыми рывками выдавил низенький коротышка, не выпускающий изо рта трубку и постоянно сбивающийся то на кашель от дыма, то на смех. – Это мне напомнило историю, как в позапрошлом году Хряпа поехал в Калачи козу на рынке на товары обменивать, – сказал атаман, повернувшись к толпе. – В поезд его с козой, конечно, проводник не пустил. Так он сам в вагон сел, а козу за верёвку к последнему вагону привязал. Доехали одни рога. – Эх... да-а! Была история... – стали вздыхать все. – Жаль Хряпу, добрый казак был. Хоть и бестолковый немного. О прошлом годе провалился зимой под лёд на реке. И как умудрился? Весной только нашли, – сказал Чуб, скорее, для Незнайки, чтоб тот знал, кто таков был Хряпа. Все стянули шапки и постояли молча. – Ну, не всё казаку печалится, пора и ноги размять! Заводи гармонь! – закричал после паузы бритый наголо коротышка с усами и густой бородой. Заиграла гармошка. Казаки расступились в стороны, образовав круг из свободного пространства. Незнайку на время оставили в покое. Несколько коротышек вышли в круг и начали плясать боевой танец. Зычный голос запел частушку: Атаман лихой у нас Никого не слушает Газировку пьёт и квас Борщ и сало кушает К Незнайке подошёл Чуб и доверительно сообщил ему: – Атаман с остальными сейчас советуются, что с тобой делать. Смешную ты сказку сегодня рассказал. Тебе повезло, что Борова нет в станице. Он как раз в Калачи уехал, а коня на станции привязал. Боров бы обязательно сам наказание взялся исполнять. Рука у него очень уж крепкая! На, вот, пока попей газировочки из моей личной фляги! Он отстегнул от пояса флягу и дал отпить Незнайке. Пить тому очень хотелось, и он сделал несколько глотков. «Сиропа, наверное, мало. Что-то не очень вкусно», – решил Незнайка. Мы ребята-ёжики У нас в карманах ножики Кто заденет ёжика, В бок получит ножика Частушек было много, их пели по очереди, каждый старался вставить свою. Клыга подошёл к связанному Незнайке и сказал ему на ухо: – Слышь, крендель! Атаман сегодня добрый и настроен тебя простить. Так что, веди себя правильно. Не спорь и не лезь на рожон. И всё у тебя будет нормально. Даже борщом, наверно, накормят. А будешь выпендриваться – смотри!... Хотя я бы, например, тебе всыпал. У атамана нашего Ножик пошире вашего Ножик пошире, поострее Атаман побоевее Атаман подошёл к коню с перекинутым Незнайкой. – Ну что, может правда он только поезд догнать хотел? Может, поверим ему и отпустим? – спросил атаман громко, обращаясь к казакам. – А ну как и не было злых намерений у этого Незнайки? – Отпустите меня, товарищи казаки! – проблеял Незнайка. – Я не вор, и не хотел вашего коня красть. – Ладно! – сказал атаман. – Сегодня я, пожалуй, добрый. Отпустим тебя без наказания, и помни своего благодетеля, я атаман – Конский Хвост! – Как-как? – переспросил Незнайка. – Конский Хвост?! – Как ты смеешь переспрашивать?! – заорал на него Чуб. – Так и есть, балбес, тебя помиловал сам атаман Конский Хвост! Незнайка стал корчиться от неудержимого смеха. Он не хотел смеяться, но ничего не мог с собой поделать. Он хохотал и никак не мог остановиться, к изумлению и оторопи окруживших его казаков. Конский Хвост побледнел от злости. – На ночь в катух его! – сказал разозлённый атаман, когда Незнайка, наконец, просмеялся. – А утром всыпать двадцать ударов нагайкой и отвезти обратно на станцию. Как раз к поезду на Калачи. – Любо! – хором раздалось со всех сторон.