Тауматургия

      Посреди леса разверзся черно фиолетовый портал из которого вылетел человек и упал на траву.       — Аргх! Моя спина! Я еще жив?       — Боль, я все еще ее чувствую, значит живой, никогда не думал, что она станет якорем жизни. Ха, ха, человека так просто не убить! — Тауматург проговорил это тихим, похожим на шелест листвы голосом и начал медленно открывать глаза, но веки лишь раскрыли черные впадины, где должны были быть глаза. — Черт, а я ведь к этому подготовился, ну хоть проходил со своими дольше других, осталось только провести по инструкции создание глаз из таумметалла. Не зря же я заранее заучивал рецепт?       — Так, лежа здесь ничего не добиться — С этими словами старик начал подниматься, попутно осматривая местность своим внутренним взором.       Внутренний взор у тауматургов не позволяет видеть точные формы материальных объектов, он позволяет лишь видеть из каких аспектов соткан мир вокруг них. Поэтому вместо привычных травы, игры солнечных зайчиков, цветов, стройных стволов деревьев и их пышных зеленых крон, тауматург видит марево из множества на первый взгляд хаотично намешанных цветов различных аспектов, темно зеленый аспект земли, красный, аспект жизни, несколько более светло зеленый, аспект растений и этот список можно продолжать до бесконечности, еще не был достигнут лимит в вариациях аспектов. Одно из главных особенностей такого зрения, нечеткость границ и постоянное легкое волнение всего мира, как будто находишься под водой и наблюдаешь за танцем водорослей. Но одно из главных преимуществ такого зрения, это истинность того, что можно увидеть, в мире аспектов нельзя наложить какую либо иллюзию или обман, если такое заклинание будет на кого то наложено, то в мире аспектов цель этого заклинания просто будет иметь в своем составе некоторое количество аспектов лжи, обмана, подмены, но их легко можно будет игнорировать и смотреть глубже.       Тем временем почти на ощупь тауматург нашел в кустах свою перчатку заклинателя, вместе с сумкой, наполненной фокусировочными линзами, нащупал на поясе своей мантии таумономикон и заметил россыпь стекла на земле.       — Интересно, обычно стекло так просто не покидает тело, но не это меня должно сейчас беспокоить. Я посреди леса, а ничем иным это быть не может, учитывая сколько здесь столбов с таким спектром цветов, что ничем иным, как деревьями они быть не могут. Вон там есть холм и на нем растут эти «столбы», попробую залезть на одно из них и осмотреться. — Кряхтя и прихрамывая, тауматург добрел до верхушки холма и решил пока попробовать осмотреться и без лазанья по деревьям.       — Чертова аспектная болезнь, я наверное сейчас похож на одного из старперов — архимагов, ну ничего, восстановлю вымытые из своего тела ритуалами аспекты и буду как новенький. — По привычке прищурившись, тауматург начал буравить одно из открывавшихся с холма направлений обзора.       — Легкая синева, это может быть только аспект ремесла, значит там кто-то, что-то построил и скорее всего там город, но идти до туда далеко, день минимум, а в моем состоянии даже два. Но двигаться нужно уже сейчас, на отдых нет времени, в могиле отдохну, лес слишком недружелюбное место.       Пока тауматург составлял в голове карту ориентиров, дабы точно не сбиться с пути, он нашел добротную палку, на которую можно будет опираться при перемещении по лесу и связал из найденного аналога конопли подобие мешка-рюкзака, в который решил складывать любую полезную для алхимии траву по дороге. Ведь денег у него не было, а за временную аренду лаборатории у алхимика и покупку материалов для глаз воздухом не заплатишь. К тому же тауматургу, благодаря его взору, намного проще найти траву для зелий, а обширные знания в алхимии и травничестве делали поиск еще более легким.       Так, пробирающегося в сторону цивилизации, госпожа ночь застала тауматурга, последний понял это лишь по опустившейся температуре, так как окружающий мир для него как пестрил аспектами, так и продолжал пестрить. И хотел было он залезть в ближайшую пещеру и дать передохнуть уже свинцовым ногам, как прямо перед входом упала стрела, предвещающая бой.       Гоблины, они почти час следили за своей жертвой и аккуратно двигались за ней, их было немного, но достаточно, чтобы убить лесника, но их главарь держал подручных свой крепкой зеленой рукой, не позволяя напасть раньше времени. По его плану цель должна была вымотаться. И вскоре этот момент наступил, когда лесник уже было зашел в пещеру на ночлег, старший дал команду на огонь и единственный умеющий обращаться с луком гоблин выстрелил, но не попал. И это был его последний промах.       Тауматург на такое наглое посягательство на свою жизнь в практически едином движении сбросил с себя наполовину заполненный мешок с травами и достал из поясной сумки фокусировочную линзу молний и с легким щелчком пазов вставил ее в тыльную сторону перчатки. А затем, при помощи сложной системы магических кристаллов и рун на ней начал набирать вис-заряд в кристаллах. Своим взором старик быстро нашел всех шестерых гоблинов, один из которых сидел на дереве и уже натягивал вторую стрелу.       — Зеленокожие, решили попробовать меня на зуб? Так я вас сам попробую! Как вы вообще смеете нападать на меня! Ничтожные твари! — Тауматург вскинул руку в сторону гоблина с луком и выпустил накопленную вис-энергию конденсаторными кристаллами перчатки через линзу в гоблина, как итог, ночь осветил молниевый разряд, соединивший пальцы тауматурга и тело гоблина, обратившееся в уголь, а затем рассыпавшиеся в пепел, вместе с частью дуба.       — Что, я уже не такая вкусная цель для ужина, да? Поешьте-ка этого! — Ловким движением тауматург сменил белую линзу на огненно-красную и забыв про ноющие ноги и хрустящее тело побежал на гоблинов, а кристаллы на его перчатке только больше наливались внутренним свечением       Гоблинов такой поворот событий поверг в ступор, на первый взгляд беззащитный старик обратился в сильного мага, который в добавок вместо удерживания дистанции понесся в ближний бой. Поэтому весь путь от входа в пещеру до позиции длинноносых тауматург пробежал беспрепятственно, гоблины, под давлением тумаков от вождя, устояли на месте и решили дать рукопашный бой.       — Не бежите?! Тогда сгорите в очистительном пламени! — Добежав до дистанции в три метра, тауматург сложил руки вместе, слегка присел, развел фаланги пальцев в разные стороны и резким движением вывел обе руки вперед, выпустив перчаткой мощный поток огня, выжигающий все живое.       После такого огненного вала не выжил никто, а участок леса обратился в выжженную землю. Старик обошел место побоища, убедился что убил всех, дополз до свой корзины из грубого сукна, съел из нее орехов с ягодами и провалился в крепчайший сон. Проснувшись на следующий день тауматург решил найти пропитание, ибо негоже шляться с пустым желудком. Продолжая собирать траву он нашел кролика неглубоко спрятавшегося в норе.       Преимущество внутреннего взора помимо невозможности сокрытия позволяет частично видеть объекты за непрозрачными телами, но чем дальше взор тем больше шума от других аспектов, а особо насыщенные аспектами материалы могут блокировать взор, даже если они прозрачные и выглядят как стекло.       После прожарки кролика на импровизированном мангале из собранных камней и кряхтения через пару минут был получен завтрак. Человек, зарядившись энергией, взвалив на спину вязанку и взяв в руку посох проследовал по намеченному маршруту.       Ближе к вечеру, подходя к стенам города, тауматург выглядел как заморенный голодом странник, но это лучше чем вставший инфернал с которыми знакомы некоторые стражники. Старик наблюдая во внутреннем взоре уже успел прикинуть размеры такого городка, хотя справедливее его можно было назвать деревней со стенами.

Ворота города.

      Вечер, солнце медленно стремится к закату. Двое стражников, охраняющих главный вход в город, тихо переговаривались и пытались развлечь себя в эти скучные и монотонные рабочие дни.       — Смотри кого занесло к нам под ночь.       — Да, еще один из этих, «аваньтюристов».       — Да не, не похож, уж больно он грязный, скорее отшельник или нищий.       — Как думаешь, стоит его пускать? Он ведь сядет на главной площади и начнет клянчить, а нам потом выговор за нарушение порядка.       — У него что-то есть за спиной, может пришел продавать?       — Хорошо если так, тогда его пропуск будет зависеть только от него самого.       Пока неизвестный подходил ближе к отворенным воротам, стража все лучше его рассматривала. Их взору предстала мантия с множеством мелких разрывов и темными подтеками возле каждого из них, грубая вязанка за спиной, из которой торчали пучки разной травы, всего одна кожаная перчатка с вставками, видимо вторую он потерял, деревянный посох, который ничем не отличался от обычной длинной палки и лицо, покрытое морщинами и ввалившимися веками, что поставило стражу в ступор, ведь он вполне уверенно шел именно к воротам.       — Чудные нынче старики.       — Не то слово.       — Стой, кто идет?! — Окрикнул стражник тауматурга. Последний остановился и начал говорить.       — Я путник, что ищет крова на ночь и тепла от очага.       — Ну, ну, чтобы поспать и обогреться тут нужны деньги и судя по твоему виду, у тебя их нет. А нам попрошайки не нужны и как тебя зовут.       — Что вы, я Вольфганг и хорошо разбираюсь в алхимических ингредиентах и моя вязанка полна множеством ингредиентов для продажи.       — Для продажи значит, ну-ка покажи. Фридрих, сбегай за нашим умником, он в травах что-то понимает.       — Щас все будет — И второй стражник побежал за знатоком.       Вскоре он вернулся с другом, который выглядел посолиднее своих товарищей и имел не только кирасу но и полу-латы по всему телу. Он подошел к тауматургу, взял протянутую вязанку и начал в ней копаться, иногда доставая пучки травы, перетянутые травяной веревкой.       — Я конечно не травник и тем более не лекарь, но вот это вроде с охотой скупает наш лекарь. На день, два денег с этого точно хватит. И вообще, вы чего тут на старика давите, совсем возраст не уважаете? Проходите, лавка лекаря еще открыта, он у нас любит работать допоздна, прямо по этой дороге и как раз упретесь в его лавку. А он вам уже подскажет где тут таверну найти. Как вас кстати зовут? Мне для списка, безопасность, все дела.       — Меня зовут Вольфганг       — Отлично, так и запишем, значит под заход солнца… — пришедший стражник достал перевязь с грубыми листами и начал что-то писать на них палочкой угля, при этом бубня себе под нос.       Тауматург же уважительно поклонился и взвалив себе на спину вязанку, пошел в город, осматривая его своим взором. При этом ловя спиной взгляды двух стражников.       — Мда, видимо глаза ему и не нужны.       — Чудные времена пошли.       Тауматург двигался в сторону лавки алхимика, так как по достоинству осмотреть достопримечательности не позволяла мешанина из различный цветов в которых угадывались силуэты прохожих на фоне домов с проблесками неба.       Вскоре Вольфганг уперся в дом алхимика, который ничем не отличался от других, кроме как небольшой деревянной вывеской с выжженой на ней банкой и высокой металлической трубой из которой шел разноцветный дым.       Подойдя к двери, тауматург постучал в дверь и попробовал ее открыть, на удивление дверь была открыта и он беспрепятственно вошел.       Лавка была заполнена беспорядочно развешанными полками с множеством склянок, заполненных жидкостями множества цветов, деревянные стойки, на которых валялись крышки от банок, горы склянок в дальних углах комнаты, ящики без верхней крышки, из которых торчали пучки трав, шипящие звуки, доносящиеся из-за двери в соседнюю комнату, а так же запах, резкий, способный прошибить на слезы неподготовленного человека, но тауматург лишь в предвкушении вдохнул этот воздух, полный всяких испарений, поглубже ибо не мог видеть в этой лавке ничего, кроме завихрений цветов, вырывающихся из открытой двери, ведущей к месту где сейчас велась работа.       Осмотрев прилавок, тауматург увидел встроенное в стол скопление аспекта металла и механизма, предположив что это звонок, он нажал на него и раздался звон, через несколько таких повторений в комнату вошел алхимик в рабочей одежде с кожаными фартуком и перчатками, с очками на глазах и мокрой тряпкой на нижней части лица.       — Доброго вечерку, таких поздних покупателей у меня еще не было, чего изволите?       — И вам того же, я разбираюсь в травах и решил немного подзаработать их сбором, вот они, надеюсь сколько-то серебряных выручу. — Говорил старик, выкладывая из вязанки связанные пучки травы.       Сначала смотря с слегка незаинтересованным взглядом, алхимик с каждым выложенным пучком видел, что перед ним не новичок в травничестве, а явный мастер, в пучках не было ничего лишнего, только чистые ингредиенты, все было расфасовано и аккуратно сложено.       — Я смотрю вы долго занимаетесь травничеством.       — Да, часто приходилось заниматься чем то подобным.       Вскоре на прилавке лекаря образовалось несколько горок из пучков с травой.       — Я не узнаю некоторые растения, мне потребуется время на их распознание, у меня есть книги, но за это — Лекарь указал на самую большую кучу с самой слабой лечащей травой — я могу заплатить пару золотых.       — Я могу помочь с остальными, мне известны их свойства. — Тауматург начал показывать пальцем на каждую из стопок трав и говорить их свойства и что теоретически можно из них сварить.       Лекарь только в начале этой помощи уже стянул с себя очки с маской и начал ускоренно записывать пером ровным почерком на белоснежном листе бумаги слова человека перед ним и каждое последующее описание лишь больше говорило ему о том, что в его книгах не были таких растений, а зелья с подобными эффектами вообще не встречались нигде.       В конце лекции алхимик исписал не один лист, слегка замазал перчатки чернилами, но был доволен и уже жаждал начать экспериментировать. Он всунул старику мешочек с золотыми и с улыбкой на лице проводил на улицу, попутно объяснив как дойти до таверны и его абсолютно не смущала слепота собеседника. А как только вечерний гость покинул его лабораторию, он натянул на себя все снаряжение и побежал в свою комнату с перегонными кубами, котлами прочими инструментами лекаря и учитывая запал в его глазах, лавка будет закрыта на ближайшую неделю.       Вольфганг, стоя у входа решил пересчитать деньги в всученном мешочке, и обнаружил там двадцать золотых, а в сумме он заработал двадцать два.       — Неплохо для начала, а теперь надо поесть, помыться и поспать. Завтра подумаю над новой одеждой и глазами, а то эти цвета, что днем, что ночью, уже начинают надоедать.